Напечатать страницу
Комментарии актеров и создателей:
Renee O'Connor: «То, как я выгляжу в сцене отравления, показывает, что Габриель, очевидно, справляется с потерей своего ребенка и той ужасной вещью, что ей пришлось сделать с Надеждой. Но потом, помимо этого, когда пришло время выпить яд, я решила сыграть так, словно Габриель боится отнять свою собственную жизнь… Я подумала, что это самое человеческое чувство, которое она может почувствовать. Даже не смотря на то, что Люси тогда не снималась, она была на съемочной площадке. Я помню, как смотрела на нее и видела разочарование и презрение, которое было у Зены к Габриель. Это меня действительно задела и я подумала: «О, Боже, в какую ситуацию я себя загнала». Я посмотрела еще раз и Зена стояла там, наблюдая за Габриель. Поэтому я просто предположила, что Габриель знает, что Зена видела ее поступок… Но я думаю, что Габриель сама виновата в случившемся, когда не убила злое дитя с самого начала, ведь так? Она не смогла правильно рассудить. Это была, по сути, вина Габриель. Она не была достаточно смелой, чтобы встать против своих ошибок… она не была достаточно смелой, чтобы сделать это. Это было мое восприятие, что Зена думала о том, что Габриель стоило быть более сильной… Мой подход к тому, что Габриель нужно убить Надежду, строился на том, что она, наконец, поняла о ее злой сущности. Она действительно не была кем-то вроде идеалистичной Габриель… Это была вина Габриель, что Надежда убила Солана, поэтому, думаю, это стало ее бременем. И, очевидно, там было раскаянье, но также и прагматичный подход к избавлению мира от зла, которому следовала Габриель. Поэтому, думаю, это нужно было сделать. Думаю, для нее намного важнее было то, что ее подруга страдает из-за ошибки Габриель».
Hudson Leick: «Девочка, которая играет Надежду в этом эпизоде, была просто великолепна. Она была замечательна. Она проделала отличную работу. Как для ребенка, она была милым злодеем.
Мне сложно дался этот эпизод. Я думаю, он был феноменальным. Он действительно хорош. Но это не мой эпизод, я нахожусь в стороне. Именно поэтому это сложно. Мне пришлось слегка пригнуться, что довольно сложно сделать для Каллисто. Это не то, что ты можешь изменить с миром. Я поднимала эту тему. Каллисто – богиня, она мало что почитает. Ей все равно, она не боится умереть. Мне было трудно найти эту связь, и сделать это правдоподобным. Но, в целом, эпизод превосходен».
Chris Manheim: «Так как ребенок рос в Габриель так быстро, то было легко сказать «Через пару месяцев она выглядела на 11». Конечно, нужно было надеяться, что аудитория помнит об этой концепции и о том, кто она на самом деле. Это именно то, что меня немного волновало. Так как мы между этими эпизодами был значительный промежуток, то будут ли люди помнить, кто такая Надежда?»
Steven Sears: «Дочь Габриель убивает сына Зены… это сильно. Как вы вернетесь обратно? Сработало бы это или нет, это было похоже на игру в кости. Связать эти убийства с членами семьи – такое быстро не забывается. Но, опять же, подумайте об этом – это вызов для их отношений».
Lucy Lawless: «Мать, которая отдает опеку над своим ребенком никогда не будет прежней, а потом, когда кто-то, как Солан и Надежда, снова входят в твою жизнь и ты их опять теряешь - это ужасный двойной удар».
Liz Friedman: «По моему мнению, то что Габриель должна в этом эпизоде убить свою дочь является великолепной мифологической историей. И если вы посмотрите на греческую и римскую мифологии, то они просто наполнены подобным… Поставить героев перед целым рядом тяжелых решений – великолепное решение для драмы».
Eric Gruendemann: «То, что Габриель отравляет Надежду… ну, мы, на самом деле, спорили об этом. Я бы даже сказал, что это было самое тяжелое решение во всем сериале, не только потому, что там кто-то отравлял своего ребенка, а потому что это Габриель отравляла свое дитя».
Chris Manheim: «Я немного нервничала из-за того, что мне нужно было писать Каллисто, потому что я раньше этого не делала. Но она получилась довольно легко. Она такой сильный персонаж. Эр Джей создал эту необычайно сильную героиню и я действительно понимала ее взгляд на вещи. Я хотела, чтобы вы верили, что Габриель хотела бы что-то чувствовать к этой злой Надежде и что она бы ее обманула. Даже, когда Габриель знает, что она зло, она колеблется. Вперед назад, вперед назад. Это было интересно. Но этот эпизод было тяжело писать. Ты убиваешь детей. Я заметила, что они показали его еще раз на Рождество и подумал: «Ну, ничего себе»…Я поверить не могла! Я думала, что они покажут «A Solstice Carol» опять. Убийство детей заставляет меня немного нервничать, мягко говоря. Я сделала все, чтобы не показывать на камеру, что-то связанное с детской смертью. То, что, по моему мнению, было бы через чур, то в чем не было нужды. Вам нужна была только эмоциональная реакция на смерти. Вам не нужно видеть, как они умирают. Это была действительно тяжелая серия для написания. Но и очень удовлетворяющая. Мы достигли всего, что хотели».
