Единение: Испытание

К тебе, мой бог Арес Ужасный,
К тебе, Великий, я взываю!
О! Ниспошли мне мощь победы:
Здесь, под вратами городов,
При наступлении, Бог Разрушений,
О! Ниспошли мне мощь победы.

Генрих фон Клейст, "Пентесилея"

"Это не должно было закончиться так... "

Но конечно, в любом случае всё всегда должно было заканчиваться именно так.

Полусмертный сын Артемиды - гораздо более смертный, чем он считал - с ужасом смотрел то на багровую жидкость, вытекающую из глубокой раны в его животе, то на темноволосую воительницу перед ним.

-О да, - на губах Беллерофонта выступила кровь. - Но закончилось именно так.

Он зашатался и упал.

Когда его еще открытые глаза стали безжизненными, Зена опустилась на колени возле тела принца. Она могла не обращать внимания на жжение в предплечье, где он полоснул ее, но не на тупую боль в сердце. Этим человеком руководили не жадность или жажда власти, а месть за его мать, богиню, которую она должна была убить, чтобы защитить собственного ребенка. И она была готова на что угодно ради возможности разорвать круг убийств, она предлагала ему выход...

Теперь, когда это закончилось, необходимость полностью сосредоточиться на противнике и на борьбе - абсолютно сосредоточиться, как много лет назад ее учил Арес - исчезла, она смогла позволить себе вернуться в сознание. Все вокруг казалось настолько обычным: поляна, освещенная лучами солнца, проскальзывающими сквозь кроны деревьев, звуки и острые запахи леса. Все, кроме крови на траве... да нескольких человек, лежащих мертвыми на земле.

-Эй ты, вставай!

В первую секунду Зена не узнала голос. Она мгновенно развернулась и почувствовала, как что-то холодное сжало ее грудь: это была Габриель, преследующая одного из людей Беллерофонта. Солдат споткнулся и растянулся на траве. Сказительница-амазонка издала вопль с искаженным болью лицом и подняла свой меч.

-Габриель!

Крик заставил Габриель остановиться и обернуться.

-Всё кончено, - сказала Зена.

Лицо Габриель пересек почти озадаченный взгляд. Она посмотрела на съежившегося у ее ног человека и медленно опустила меч. Потом нетвердым шагом, словно должна была обдумывать каждое свое движение, она подошла к Зене.

-Ты победила, - сказала Зена. - Если бы только она могла заставить свой голос звучать уверенно. Ее глаза предательски заблестели и вот-вот готовы были наполниться слезами.

Габриель отрицательно покачала головой.

-Мне не кажется, что я победила, - произнесла она тонким голоском. За эти последние несколько дней она вдруг резко повзрослела, и все же на какой-то миг она напоминала потерянного ребенка. - С каждым сражением я теряю всё больше себя...

В ушах Зены звенели ее собственные слова, сказанные накануне: "Это не может быть та Габриель, которую я знаю". Не может быть та Габриель, которая все эти годы была ниточкой, связывающей ее с безмятежностью, добродетелью, всем, что она вряд ли сама могла бы когда-нибудь найти в себе... Это был воин, поведший свой народ на бой с почти безнадежной целью спасти похищенную Варию... прорвавшийся на берег перед крепостью Геликона под свистом безжалостных стрел, оставляющий взывающих о помощи раненых; сплотивший остатки отряда для заключительного сражения, в котором - она точно знала - многие не выживут; бросивший акулам тело мертвой сестры-амазонки - потому что это был единственный способ отвлечь их, и спасти живых. Что теперь могла она сказать?

-Война калечит души, Габриель...

В тот же момент Зена ощутила покалывание в затылке и почти сразу же услышала за спиной свист, и увидела синюю вспышку. Глаза Габриель расширились, раздались возгласы удивления среди амазонок, собравшихся праздновать их с трудом завоеванную победу.

Зена сжала зубы и пробормотала, слова вышли как шипение: "Арес... сейчас не лучшее время для свиданий"

Не дождавшись ответа, она обернулась. Бог Войны неподвижно стоял, скрестив на груди руки, с пустым взглядом. Зена уже видела этот взгляд прежде, только теперь был намек почти человеческого жара в темных глазах; она знала, что он чувствовал опьянение боя, энергию войны, которая питала его силы. Она смирилась с фактом существования такой его стороны, нравилось ей это или нет.

Но сейчас всё было иначе.

Арес смотрел на Габриель.

Он пошел к ней мимо Зены. Его ноздри раздувались, пристальный взгляд скользил по крови, разбрызганной на шее и груди Габриель, а затем поднялся к ее лицу. Он протянул руку.

-Габриель... Ты чувствуешь это...

Сказительница отшатнулась, ее глаза были полны испуга и мольбы.

-Теперь ты истинный воин... - он продолжил, коснувшись пальцем ее щеки. После короткой паузы он сказал что-то еще, но Зена не слышала ни слова, то ли потому, что он понизил голос, то ли из-за звона ярости в ушах. Она подошла к Габриель, взяла ее за плечами и увела в сторону. А потом, собрав все свои силы, ударила Ареса по лицу.

***

Прошло больше десяти месяцев с того дня, когда Зена встретила Ареса на похоронах молодого солдата, оказавшего ему помощь в дни бытности его смертным - с той ночи, когда она поняла, что Бог Войны теперь имел слишком много человеческого для его собственного спокойствия. И когда долгие годы игр и отрицания желаний закончились в залитом лунным светом поле.

За это время сам собой установился порядок, который казался им почти нормальным. Они редко что-то планировали: сложно было знать заранее, когда она окажется занятой сталкиванием голов каких-нибудь подонков, или защитой деревни от бандитов, или спасением глупой девчонки от культа маньяков-убийц, или борьбой с еще какой-либо разновидностью злодеев. Когда они были вместе, Зена понятия не имела, увидит ли его в следующий раз через два дня или через две недели. Иногда она вызывала его; обычно Зена была не против его присутствия, когда брала отдельную комнату в гостинице, или когда они с Габриель разбивали лагерь или ужинали у костра, или ехали по длинной пустынной дороге. Часто, в мини-соревновании по силе воли, она ждала, когда Арес покажется, а он ждал, когда она его позовет. Когда рядом была Габриель, терпение первой теряла именно она - замечая контрольную улыбку, изо всех сил пытающуюся вырваться на губы Зены - и кричала: "Ну хватит, Арес, выходи". Наконец он появлялся в позе бездельника на дереве или растянувшись на траве, а раз даже забравшимся на Арго. ("Спускайся, ублюдок", - прорычала Зена и бросила камешек. Из ухода от которого, он устроил целое шоу; она не знала наверняка, искренне ли она разозлилась или просто предоставила ему ту реакцию, которую он ожидал.)

***

Несколько ночей они провели в заброшенной крепости во Фракии, которую он до смешного тщательно превращал в романтическое пристанище: плюшевые коврики на полах, керосиновые лампы, добавляющие золотистое мерцание к пылающему огню камина, атласные, меховые и пуховые подушки на широченной кровати, подносы с фруктами и сладостями на узорчатых столах. Когда он принес ее туда в первый раз, Зена должна была сдержать смех и едва не поддалась искушению сказать, что он забыл лепестки роз, или спросить, не воспользовался ли он при украшении крепости советами Афродиты. Вместо этого она с тихим смешком сказала: "В следующий раз ты оденешься в шелк", и, как только обернулась, она увидела его в свободной черной шелковой рубашке с длинными рукавами и соответствующих штанах; его усмешка сменилась абсолютно потрясенным выражением, когда она потянулась и потрогала гладкую ткань на его груди. Она ехидно улыбнулась и сказала ему, что, разумеется, подразумевала белый шелк, а он наклонился, чтобы поцеловать ее шею, и прошептал: "Ты на этом настаиваешь?" Зена закрыла глаза, вздыхая под его ласками, и почувствовала, что ее тело освободилось от кожаного плена и окутывается тем, что оказалось бледно-желтым одеянием. "Арес... У меня возникла твердая уверенность, что ты здорово размяк", - промурлыкала она, зная, что он не упустит такую шикарную возможность для непристойного остроумного ответа, и действительно, неся ее в постель, он жарко шепнул ей в ухо: "Но не там, где это важно".

Она была непреклонна в избегании его храмов и его залов на Олимпе; она никогда не объясняла, почему, а он никогда не спрашивал. Поэтому он доставлял ее в другие места: крошечный остров с пышной растительностью; недосягаемый участок побережья, где Зена оказалась странно тронутой видом искореженного дерева, тянущегося к небу с края пустынного утеса, возвышающегося над набегающими и разбивающимися об него волнами; грот, заполненный светящейся, нежно колыхающейся морской водой, чьи отблески окунали стены и низкий дугообразный свод в такую волшебную синеву, что у Зены буквально перехватило дыхание.

То, что Бог Войны мог оценить такую красоту, было только одной из тех вещей, которыми он сумел поразить ее за последние месяцы. Однажды, когда они сидели безлунной ночью у водопада, он поднял руку и под увлеченным взглядом Зены рисовал пальцем запутанные узоры из огненных линий, разгоняющих темноту, очень похожих на рисунки, которыми кельты украшали оружие и драгоценности. Творение застыло в ночном воздухе, освещая оранжевым сиянием туман, поднимающийся от водопада, и она, наконец, сказала, с подлинным удивлением в подразнивающем тоне:

-Не знала, что ты...столь творческая личность!

И он ответил, слегка сжимая ее плечо:

-Побудь со мной некоторое время, и сможешь узнать много того, о чем не знала раньше.

Время от времени, само собой, Арес подтверждал, сам того не зная, насмешки Габриель о том, что их романтические вечера будут состоять из ужинов при свечах и мечах, и уговаривал Зену согласиться на хорошую разминку на мечах или врукопашную. Но однажды, когда она подколола его в интересе к одной только стороне войны - бессмысленной драке, он изогнул бровь и щелчком пальцев создал изящно вырезанный набор чатуранги, индийской игры, в которой игроки руководили маленькими армиями с целью захвата короля противника. За время своего пребывания в Индии Зена достаточно хорошо разобралась в этой игре, чтобы принять вызов, и чатуранга скоро стала одним из их любимых времяпрепровождений, хотя Арес все еще не мог удержаться от некоторого ребячества, если игра затягивалась слишком надолго. Фигуры меняли положения, а то и вовсе исчезали, в то время как он демонстрировал Зене свой лучший псевдо-невинный взгляд. Однажды он сумел полностью вывести ее из равновесия: сначала шок, после перешедший в беспомощный смех, когда фигурки из слоновой кости и черного дерева вдруг ожили - крошечные кони встали на дыбы, миниатюрные слоны побрели по диагонали в нарушение всех правил, а королева Зены принялась строить глазки королю Ареса.

При том, что она не могла разделить его жизнь и предпочитала думать об этом как можно меньше, он демонстрировал удивительное желание разделить ее жизнь. Иногда он проводил целый день с Зеной и ее подругой, действуя в точности, как смертный Арес, которого они помнили, и Габриель не особо возражала, даже в тот вечер, когда он выбрал ее только что законченный свиток целью своего остроумия. Он ошивался вокруг их лагеря, подтрунивая над написанным, или спокойно наблюдая его любовь, занимающуюся решением обычных задач. Временами она могла почти забыть, что он бог - пока они не шли плавать и она не могла не заметить, как его волосы не намокали. Он использовал силу только раз - когда Зена, занятая свежеванием и потрошением кроликов, полушутливо сказала ему, что он тоже мог бы принести пользу, если бы занялся ногами; он театрально вздрогнул, потом взял одного за другим кроликов, покатал их между ладонями и вручил ей готовое кроличье жаркое.

-Отлично, - пробормотала она, закатывая глаза. - Ходящий и говорящий гриль... такой должна иметь каждая домохозяйка.

Несколько раз он околачивался с ними, когда женщины проходили через город, и даже при посещении рынка. При одном таком походе Зена подразнивая спросила, собирается ли он помочь купить еду на ужин. Бог Войны посмотрел на нее с намеком развлечения, затем направился к одному из лотков и вернулся с огромной коробкой разноцветных леденцов. Казалось, он действительно наслаждался своим "перевоплощениями"; естественно, он привлекал внимание, в особенности, женское, но никто не связывал его с чем-то большим, чем с внушительным воином. Возможно, думала она, он пытался понять, на что была бы похожа его жизнь, если бы он все еще был смертным и был с ней.

Он пробовал присоединиться к ней и в ее работе, но с намного меньшим успехом. Дважды он вместе с ней и Габриель преследовал мародерствующих бандитов, которые терроризировали деревни; во второй раз он остановился в середине драки, убрал свой меч в ножны и с заметно скучающим видом ждал окончания. Когда несколько головорезов были мертвы, а их выживающие товарищи - связаны и готовы к доставке в местный суд, Арес приблизился к Зене, сделал три саркастических хлопка и проинформировал ее, что, в целом, он предпочитает наблюдать, как она чистит рыбу, чем тратит впустую талант воина на не заслуживающих внимания свиней.

Моменты вроде этого напоминали ей о пропасти между ними. Но были времена, когда она была точно так же уверена, что нет никакой пропасти, которую они не смогли бы преодолеть.

Как бы то ни было, такие случайные встречи, казалось, только увеличивали их взаимный голод. Были ночи, когда они, оставшись наедине, сразу же бросались удовлетворять этот голод, их губы встречались в поцелуе-укусе, тела врывались друг в друга, языки сталкивались - отражая прелюдию к почти звериному совокуплению. Или они могли устроить бесконечную чувственную игру, лежа немного отдельно и пробегая кончиками пальцев по коже друг друга, лаская всюду, но только не там, где жаждали больше всего, иногда позволяя касаться губами, пока это не оказывало решающего влияния. Где-то на уровне подсознания Зена знала - хотя она особо не думала о таких вещах - что, быстро или медленно, грубо или нежно, их любовные ласки никогда не были просто сексом, но всем, что они могли редко, если вообще когда-либо могли, выразить в словах.

Она иногда задавалась вопросом, был ли он счастлив, и была ли счастлива она.

Она также задавалась вопросом, правильный ли сделала выбор.

Она думала об этом, когда, время от времени, объявлялись призраки их стычек из былых дней. Однажды ночью в их фракийском любовном гнездышке, он попросил ее надеть темно-синее платье с золотыми застежками и лифом, украшенным искрящимся бисером. В тот же миг ее мысли перенеслись в другое место, другую ночь много лет назад: Арес забрал ее из грязной тюремной камеры после того, как подставил ее в убийстве, в первом из его планов вынудить ее вернуться к нему, и перенес в какой-то замок, чтобы сделать свое не подразумевающее отказа предложение, и переодел ее в платье, очень похожее на это.

Воспоминания, словно ледяной айсберг, обосновались в ее груди. Арес хотел знать, что не так. Когда она сдалась и сказала ему, он с угрюмым видом уставился в пол и отбросил платье, заставив его исчезнуть в слабом мерцании.

-Я был Богом Войны, Зена, - сказал он мрачно, снова поднимая глаза (лишь позже она заметила, что он говорил в прошедшем времени). - Я хотел вернуть моего лучшего воина.

Она не знала точно, что на это ответить, и не могла сдержать дрожь, когда Арес обвил ее руками и прошептал: "Я рад, что ни один из моих планов не сработал"

Призрак прошлого все еще был рядом, даже когда они позже той ночью были в постели, занимаясь любовью, пока он вдруг не остановился и не взглянул на нее, затем принялся неистово целовать ее лицо, прижался щекой к ее щеке, и простонал:

-Мне жаль, Зена... Мне так жаль...

Прошлое было только одной проблемой, она должна была иметь дело и с настоящим - каждый раз, когда где-то вспыхивала война, и она пыталась выяснить, приложил ли к ней руку Арес. Все чаще к тому же Зена слышала новости об Альчибайдесе Македонском, очередном протеже Бога Войны, который объединял все армии, находящиеся в поле его зрения, к восстанию против Рима. Одновременно он получал репутацию безжалостного убийцы - в провинциях и городах, не поддержавших его идею греческого единства, к мужчинам, сопротивлявшимся воинской повинности в его армии, к собственным солдатам, чья работа или повиновение его не удовлетворяли. Когда она подняла эту тему с Аресом, он тяжело посмотрел на нее и сказал:

-Это - война, Зена. Если хочешь что-то с этим сделать - вперед.

Однажды ночью, за несколько недель до сражения в Геликоне, она почти решила оставить его.

Провалившись в сон после жаркого удовлетворения страсти, Зене приснилось что-то, имеющее отношение к сражениям, и тут же проснулась, но в первые секунды решила, что все ещё спит - она все еще слышала отдаленные звуки военных криков, ржание лошадей и лязг металла. Рядом с ней сидел Арес, направив взгляд во что-то, бросающее слабые отблески на его лицо.

Она взглянула и не поверила своим глазам. Перед ней было нечто вроде окна, открытого в воздухе; окна, в котором, она поняла, Арес наблюдал сцену, разворачивающуюся где-то в эту же минуту. Город был атакован. В неестественном свете факелов и горящих снарядов, запущенных с катапульт, солдаты в темно-красной и золотой форме поднимались вверх по гигантским деревянным башням, подкаченным к городским стенам, прыгали в бойницы и спускались на веревках, в то время как стрельцы на главных постах башен прикрывали их. Люди с другой стороны довольно неплохо сдерживали нападение, когда испуганный голос, перекрывая шум сражения, закричал:

-Ворота! Они в воротах!

Видение стало смутным и переменилось на изображение городских ворот, открытых настежь. Несколько мертвых тел лежат поблизости, рядом с горящим бараком. Та мелкая атака была просто диверсией, позволившей разведчикам забраться на стены, захватить врасплох стражу и открыть ворота.

Теперь солдаты струились в город, во главе отрядов ехал высокий воин с белесыми кудрями, ниспадающими из-под шлема с плюмажем, кто казался бы довольно красивым, если бы не неприятная тонкая прямая линия его рта. Зена припомнила слышанные описания: это был Альчибайдес.

Всего лишь чуть больше сотни защитников города подскакали на лошадях к воротам, и их лидер, дородный мужчина с бородой с проседью, атаковал Альчибайдеса. Он был умелым бойцом, несмотря на свой возраст, но он и его люди были значительно превзойдены численностью, конец был неизбежен. За одну минуту Альчибайдес сбил шлем противника, уклонился от последнего отчаянного выпада и, с резким воплем, расколол его череп. Когда старший воин зашатался и рухнул на землю, его оставшиеся солдаты бросили оружие. Македонский король воздел меч к небу, в резком, и все же странно впечатляющем жесте; его крик триумфа был подхвачен тысячами голосов и лесом лезвий, подброшенных в воздухе. Было трудно сказать, от крови, или от отблесков пожара металл казался красным.

Зена смотрела на Ареса и чувствовала мурашки, заползавшие по коже. Его губы раскрылись в широкой дикой полуулыбке, глаза искрились. Вызывала отвращение даже мысль о том, что всего несколько часов назад она занималась с ним любовью, целовала эти же губы, смотрела в эти же глаза. Но было кое-что еще хуже: она знала, что часть ее хотела именно Бога Войны, того, кем он был сейчас, и что сама она была заворожена этими изображениями, чувствовала опьянение сражения и бодрящий запах победы. Как она могла думать, что способна противостоять тьме в нем, когда сама все еще имела так много тьмы в собственной душе? Она должна была уйти от него, или она потеряет себя, и она никогда не была в чем-либо в своей жизни настолько уверена.

А потом она увидела, что Арес вздрогнул. Будто ледяной вихрь ударил ему в лицо, стирая ужасающую улыбку, заставляя его губы сжаться, веки прикрыться. Она посмотрела в портал. Один из солдат Альчибайдеса оседал на землю, сжимая живот, не в состоянии остановить кровь, протекающую сквозь пальцы по его рукам; его глаза были огромные, застывшие в ужасе удивления, рот свело от тихого крика.

С прерывающимся дыханием Арес поднял руку, очевидно собираясь закрыть портал. Зена накрыла его руку своей, и он обернулся, передернув плечами, словно только вспомнил, что она была рядом. Она видела боль в его глазах и вспомнила, как он кричал той ночью в поле:

-Проклятье! Я не должен чувствовать всё это!

-Арес... - мягко сказала она. - Люди там, на поле боя... они не могут просто заставить исчезнуть это.

Он сжал губы и откинулся на подушку.

Тем временем подбежали двое мужчин, помочь раненному товарищу; когда они попытались переложить его, он дернулся с хриплым нечеловеческим воплем. Наконец они сумели его поднять, используя плащ как импровизированные носилки, и понесли его. Один из солдат дернул головой и сказал: "Он покойник"

Изображение медленно исчезло. В тусклом свете маленького огня в камине Арес посмотрел на Зену, опустив плечи; уголки его рта почти незаметно подергивались, ресницы дрожали. Он притянул ее к себе в напряженное объятье, и она обняла его и не хотела никогда никуда отпускать.

И тем не менее она боялась. Вот почему, хотя бы частично, в этом последнем сражении с Беллерофонтом она так старалась урегулировать вопрос миром, даже ценой собственной жизни. Лишь бы позволить сыну Артемиды удовлетвориться местью, и оставить амазонок в покое (хотя она имела сильное подозрение, что Арес, чье предложение помощи она твердо отклонила, не собирался позволить подобному случиться). Несомненно, дух Войны всегда был в ней, и без него она не могла бы сражаться, какой бы благородной цель не была; было бесполезно притворяться, что это не так. Но она могла доверять себе, что удержит эту свою часть под контролем? Возможно, она никогда не была полностью уверена в этом, а теперь, когда она была с Аресом...

За исключением того, что иногда, когда они были вместе, она видела кое-что в его лице, его глазах, его улыбке, что она никогда не думала обнаружить в Боге Войны: чистое счастье, незараженное злостью, жестокостью или циничным ликованием. И иногда в те моменты она чувствовала ту же самую чистую радость в себе, и практически не сомневалась, то, что между ними было, был хорошо и правильно.

***

Арес пошатнулся от ее сильного удара. Зена надеялась, что ему на самом деле больно, и испытала чувство мрачного сожаления, что больше не может заставить его истекать кровью.

Он потер лицо и ошеломленно стоял, мигая.

-Отстань от нее, - сказала Зена тихим голосом, готовая сорваться на крик. - Отстань.

Он посмотрел на Габриель, снова на Зену, и без единого слова исчез в синей вспышке. Со стороны амазонок донесся общий вздох облегчения.

Зена повернулась к Габриель и положила руку ей на плечо. Ее глаза вновь наполнились слезами.

-Габриель... Прости меня. Я не должна была допустить этого.

Королева амазонок собралась что-то сказать, когда одна из главных амазонок позвала:

-Королева Габриель!

-Твои люди нуждаются в тебе, - Зена отвернулась, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, испытывая одновременно гордость и боль, видя, как Габриель шла к остаткам ее отрядов, обменивалась традиционным рукопожатием амазонок с Королевой Варией и твердо провозгласила:"Во славу сильных амазонок."

Другие женщины повторили клич стихающими голосами, и Королева Воинов тоже прошептала его. Амазонки, задумалась она, никогда не примут ее как одну из них, и это всегда будет неким барьером между ней и Габриель, но, по крайней мере, у ее лучшей подруги была своя семья, сестры-амазонки, пусть даже сама она туда не входила, и Зена была очень рада за Габриель.

Ее озарило, что ее вспышка могла открыть любой амазонке ее особые отношения с Богом Войны. Что ж, пускай, посплетничают, думала она, все равно всё было кончено... Ведь так? Она никогда не простила бы себе, если бы этот ублюдок запустил свои когти в Габриель. Это должно было закончиться.

***

На рощу возле деревни амазонок спустилась тьма, окутавшая листву в мягкую серую вуаль. Зена быстро шла, пиная ветки, попадавшиеся ей на пути, пока не остановилась на краю поля, и тогда глубоко вздохнула.

По просьбе амазонок Габриель отправилась в их земли и согласилась остаться на неделю или около того. После кошмарного сражения в Геликоне им был нужен лидер, который провел их через то испытание. Теперь она была занята делами племени, и при том , что у Зены тоже хватало занятий - заботиться о раненых, сумевших вернуться домой, обучать молодых воительниц на смену павшим - она не могла изгнать из себя чувство, что она просто была лишней. Прошло только два дня с их возвращения, а она уже испытывала беспокойство. Где-то внутри она знала, что причина была не только в том, что она оказалась вне игры.

Зена взглянула вокруг и вздрогнула. Это было то самое поле, где почти год назад она стояла лицом к лицу против Ареса, после того, как узнала, что Вария, женщина, жаждущая смерти ее дочери, была его избранной; как раз тогда он приложил к ней свою руку, заставляя ее вздрогнуть от удовольствия, чувствуя, как жар его недавно восстановленной божественной силы распространяется по ее телу, а потом рассказал ей ту басню о скорпионе и лебеде. Скорпион всегда жалил, потому что такова была его сущность. И все же некоторое время спустя она увидела в нем что-то различное, что-то лучшее. Она ошиблась? Возможно... Может, и нет... в любом случае, он был плох для нее, он был опасен...

...и он был здесь.

Она обернулась и увидела его, прислонившегося к дереву в позе заученной беспечности, скрестив руки, наклонив голову, разглядывая ее с улыбкой, которая каким-то образом могла казаться обезоруживающе ребяческой и похотливой в одно и то же время.

-Часто сюда приходишь?

Зена холодно посмотрела на него.

-В прошлый раз, когда я была здесь, ты пытался убить мою дочь.

Это стерло с его лица улыбку. Арес окинул ее осторожным взглядом и, наконец, сказал:

-Так. Полагаю, я выбрал плохое время.

Она глубоко вздохнула: лучше сделать это быстро.

-Больше не будет хорошего времени, Арес. Больше нет.

-Что ты говоришь?

-Всё кончено.

В тишине, воцарившейся между ними, она отлично слышала ветерок, колышущий листья и высокую траву, и нестройный щебет пичуг над головой.

Он спросил:

-Почему?

-Потому что... это неправильно, Арес. Неправильно для меня и неправильно... - она смотрела в сторону, - ...для Габриель.

-Да о чем ты говоришь?

Несмотря на все ее усилия, ее голос дрогнул: "Я говорю о твоих планах на Габриель."

-Планах? - его брови взлетели. - Ты лишилась рассудка? Ты всерьез думаешь, что я...

-Это хуже, - процедила она сквозь зубы. - Ты наслаждался кровью убитых ею воинов, покрывающей ее...

Арес расправил плечи, его лицо внезапно стало холодным и безразличным. - Ты знаешь, кто я, Зена. Когда воины упиваются сражением, я чувствую это с ними, и то, что я получаю от этого... - его голос стал громче, челюсть слегка дрожала, маска равнодушия сползла. - Это то, чего ты никогда не сможешь понять! Если ты не хотела, чтобы я был таким, тебе нужно было..." - он резко умолк.

-Возможно, это не твоя ошибка, - Зена стояла перед ним, выпрямив спину, но ее глаза были опущены. - Я не обвиняю тебя. Я просто не могу больше быть с тобой, Арес. Я хотела принять эту твою сторону... может быть, слишком хотела, - прошептала она, словно самой себе. - Я никогда не думала, что это может затронуть Габриель.

-Во имя Тартара, Зена...

Он был больше сердитым, чем расстроенным, и это облегчило задачу.

–Прощай, Арес.

-Прощай? Вот так и всё?

Она, наконец, заставила себя поднять глаза - он нахмурился, сжала губы и позволила голосу смягчиться.

-Мы отлично провели вместе время, и я... я рада, что мы это испытали, - она остановилась и добавила, снова смотря вдаль. – Я буду скучать без тебя.

Он не пытался остановить ее, когда она ушла.

***

Встреча совета закончилась, и Габриель вернулась в домик, который они делили с Зеной, поселившись пока у амазонок. Ясной безлунной ночью горели лишь несколько слабеньких факелов, освещающих улицы деревни, но их света ей было достаточно, чтобы увидеть щиты с черными лентами поперек на дверях тех домов, чьи обитательницы пали в сражении у Геликона.

Она подумала о едва заметном различии в том, как другие королевы и принцессы теперь на нее смотрели: более почтительно, чем прежде, даже с восхищением, но при этом они как-то отдалились от нее. Что было не удивительно; она привела их к победе, но какой ценой? Воспоминания, как уже не раз за последние дни, потекли в определенном русле. Безостановочные выстрелы катапульт... "Мы все умрём! Мы все умрём!"... Сообщить женщинам, что почтить память мертвых можно было, только сражаясь так, чтобы их смерть не была напрасной... "Многие из нас сегодня погибнут"... Искаженное мукой лицо Зены... "Габриель, я вижу твою боль." - "Половина моих амазонок лежат мертвыми на пляже. Я должна быть абсолютно холодной и безжалостной."... Миг, когда она чуть не убила врага в ее ногах, остановленная только криком Зены... А потом Арес, разглядывающий ее. Арес, которого она никогда не видела прежде, с глазами черней угля, со странным взглядом, направленным именно на нее и в то же время сквозь нее.

В тот миг она почувствовала чистый ужас. Возможно, причиной было то, что, в некотором роде, она стала настолько используемой Аресом. Разумеется, ей все еще было трудно понять отношения Зены с Богом Войны: его вторжения часто раздражали ее, и она испытывала крайне неприятное чувство признавать это, но она чувствовала обиду ревность, когда Зена уходила к нему. И все же она почти привыкла к нему, к тому, что он вечно ошивается поблизости, он ей почти начинал нравиться... почти, если только забыть о том, кем он был. Когда она стояла перед ним лицом к лицу после сражения с Беллерофонтом, она знала, что действительно смотрела в лицо Войны - намного более жестокой, чем был Арес, когда он убил Элая, а затем попытался привлечь ее на свою сторону, а затем едва не убил её. Но что пугало ее даже больше, так это то, что Арес, этот Арес, чем-то притягивал ее. "Ты чувствуешь это... Теперь ты истинный воин..."

Сказительница-амазонка остановилась, глубоко дыша. Она уже давно была воином, разве нет? С тех пор, как она схватила меч в тюремном дворе при горе Амаро и в слепом гневе вырезала римских солдат... и сколько сражений было после - когда они с Зеной дрались с воинами из храмов богов после рождения Евы, когда они столкнулись с армией Афины в Амфиполисе... За исключением того, что на сей раз, она полила не только кровь врагов, но и послала на смерть собственных сестер. Не оставляй нас... Она ссутулилась, идя дальше. Неужели это и значит быть истинным воином? Или было что-то еще, то, что она чувствовала в тот день, чего никогда раньше не чувствовала - не только ярость, не только ужасное намерение любой ценой защитить Зену, себя и тех, кого любила, но и какое-то... возбуждение? Она наслаждалась этим?

Габриель толкнула незапертую дверь домика. Зена сидела на низенькой скамье, чиня порванный сапог, сжав от усердия губы, слишком сильно вонзая иглу в кожу.

-Привет, - сказала она. - Как прошел вечер?

-Он оказался слишком длинным, - попытка легкомысленной болтовни не произвела впечатления, Габриель вздохнула и села снять сапожки. - Только что закончилось обсуждение, кто возьмет себе, - она собиралась сказать "сирот", но запнулась на середине фразы и немного неловко закончила, - детей, - она убрала саи. - Да, Зена, Саян думает, некоторые из девочек, которых ты обучаешь, слишком малы...

-Посмотрим, что скажет Саян, - Зена сделала очередной сильный стежок, - в следующий раз, когда понадобятся воины, - она подняла глаза, и Габриель ощутила укол в сердце, увидев в них боль. - Габриель... Прости меня.

-За что?

Зена мгновение молчала.

-За всю историю с Аресом.

-Зена... это не твоя вина, - сказала Габриель, слишком торопливо.

-Может, и нет, - Зена отвернулась. - Или да. Мы его больше не увидим, Габриель. Я об этом позаботилась.

-О чем ты говоришь?

-Я сказала ему, что всё кончено.

Габриель вопросительно взглянула на нее: "Из-за меня?"

-Может быть, всё это время ты была права, Габриель. И это никогда не должно было начинаться. Он по-прежнему включает в себе всё то, за что я пыталась расплатиться все эти годы, стремясь оставить это позади, - ее голос снизился почти к шепоту, веки дрожали. - Я почти забыла об этом... случившееся там было напоминанием, - Зена резко поднялась, подошла к Габриель и опустилась на колени рядом с ней, беря ее за руки. - Ты была напоминанием. Я никогда не пущу это в тебя. И никогда не позволю ничему и никому - встать между нами... Я тебе обещаю.

Габриель коснулась ее лица.

-Зена... - она колебалась, отведя на мгновение глаза в сторону. После паузы, Зена спросила: "Что?"

-Все будет хорошо.

***

Они поздно заснули; когда Габриель покинула свою кровать, свет уже струился сквозь маленькое окошко и перемещался по комнате, выявляя сонм крошечных пылинок, танцующих и кружащихся в солнечных лучах. Услышав движение, Зена открыла глаза и потянулась.

-Доброе утро, - Габриель сморщила нос, глядя на солнце, затем повернулась - и чуть не закашлялась. - Зена... Кажется, у тебя, ээ, был гость...

Зена подскочила в кровати, и Габриель могла видеть, принимая как должное, без особого удивления, вспышку радости на ее лице, прежде чем она сменилась ледяным взглядом равнодушия. На коричневом шерстяном одеяле лежал фиолетовый цветок.

Габриель подошла ближе и села на кровать, Зена взяла цветок. Он был довольно большим, размером с ладонь, его огромные темные лепестки с пухом на тыльной стороне скручивались книзу, открывая в центре яркую бархатистую сердцевину на маленькой розовой цветоножке. Придвинувшись, чтобы внимательнее рассмотреть цветок, сказительница заметила, что лепестки не просто фиолетовые, а будто опутаны тонкой золотой паутинкой. Принадлежал ли он экзотической земной флоре, заинтересовало ее, или был чудом, взращенным Афродитой в некоторой версии Олимпийской оранжереи? Арес специально отыскал его? Она попробовала представить такую сцену, но ее воображение не справилось, и она не могла удержаться от смеха.

И тут она увидела, как пальцы Зены сжались вокруг цветка, чтобы, разорвать его на клочки. Еще не успев подумать как следует, Габриель закрыла чудо природы рукой и пролепетала:

-Зена - нет!... он так красив...

Губы Зены сложились в безрадостную ухмылку.

-Тогда почему бы тебе не взять его.

Габриель крутила цветок в руках, затем отложила на подушку. Она вздохнула, поежилась, глядя в пол, и наконец сказала: "Зена... "

-Да?

-Я должна тебе кое-что сказать.

-Кое-что об Аресе? - Зена подняла голову, и их глаза встретились.

-Ты слышала, что он сказал мне... тогда?

-О титуле истинного воина? Габриель... не говори, что была польщена...

Она почувствовала, что краснеет. "Нет, после."

Зена в тревоге остановила на ней выжидающий взгляд.

-Он сказал: 'И это убивает тебя изнутри.'

Возникла пауза, и ее слова словно повисли в воздухе между ними. На лице Зены не дрогнул ни один мускул, но ее зрачки чуть-чуть расширились.

-И Зена... он выглядел... другим. Как будто бы он чувствовал себя плохо из-за меня. Как будто... в нем вдруг снова было нечто человеческое.

С едва заметным кивком Зена коснулась цветка на кровати.

-Спасибо, Габриель.

Позже, когда Габриель помогала Зене застегнуть доспехи, она сказала:

-Ты знаешь, Зена, если бы вы с ним больше никогда не увиделись, то я не стала бы плакать. Но я только подумала, что должна была рассказать тебе.

Зена повернулась к ней и заключила в крепкое объятие.

-Хорошо, что ты рассказала, - тихо сказала она. На миг она остановилась, вернулась к кровати и подняла фиолетовый цветок, поглаживая лепестки кончиком пальца, одарив вдруг Габриель странным, почти виноватым взглядом и затем убрав подарок Ареса в нагрудные латы. Габриель вздохнула, и наконец, собралась с духом спросить:

-Ты будешь... здесь, когда я вернусь?

Она еле слышно ответила:

-Я не знаю, Габриель.

Что ж, вот и ответ.

***

Она знала, что он держал ее в поле зрения все время, когда она обучала юных амазонок. Возвращаясь на закате в дом, она не сомневалась, что найдет его там.

Отбросив свой меч, она услышала позади свист, а затем ощутила его руки на своих плечах, в ее уставшие мускулы просачивался нежный жар - проклятье, как хорошо. Он целовал ее затылок, и Зена откинулась к нему.

-Так... - пробормотал он. - Выходит, моя помешанная сестренка права - цветы творят чудеса.

Его низкий чувственный голос вызвал теплую волну в ее теле, но она сумела немного отодвинуться и повернуться, усмехаясь.

-Вообще-то, я ожидала бы от тебя другого вида подарка... - он насмешливо взглянул на нее. - Ну, отрубленная голова или что-то вроде.

Бог Войны усмехнулся.

-Прекрасная мысль. Но слишком грязно, - в его глазах блестел огонек. - Итак, мы снова вместе? Или... Ты хочешь, чтобы я опустился на колени и вымаливал прощение? - он встал на колени на медвежьей шкуре, расстеленной на полу, опуская руки к ее бедрам, и когда его губы коснулись кожи над ее сапогом, она поняла, какое извинение он имел в виду.

-Арес... - она прикладывала все силы, чтобы не замечать эффект его влажных поцелуев вдоль ее бедра. - Не надо... мне нужно с тобой поговорить...

-Тогда говори, - его голос был приглушен. - Я слушаю.

-Ммм... Ты... такой самоуверенный... ублюдок... - Зена закрыла глаза, склонившись к его плечам.

-Да, - она слышала его бормотание - но я хорош во всем, что делаю.

Ее смех прервался, когда она почувствовала его дыхание между ног, и затем его рот, кусающий ее через влажную ткань белья, заставивший ее изогнуться. Не было никакого смысла пытаться бороться с этим...

-Сними это, - приказала она полушепотом. Его пальцы дергали шнурки на ее бедре, пока он просто не разорвал льняную ткань пополам и принялся почти грубо облизывать ее. Она почувствовала слабость в коленях. Он мог бы растянуть это на долгое время, но она ощущала его нетерпение, когда он кружил языком вокруг ее клитора и с силой входил. Это вызывало такие ощущения, такие, что на мгновение ничто другое не имело значения, и следующие несколько секунд ее пронзила неистовая судорога удовольствия.

Она упала в его объятия и лежала, задыхаясь, дрожа, сотрясаясь в конвульсиях. Он целовал ее шею, подбираясь к ремешкам на ее доспехах.

-Никаких божественных возможностей? - он старался придать голосу забавный тон.

-Никаких божественных возможностей, - она открыла глаза и вздохнула, пока он расстегивал застежки, позволяя ее нагрудным латам упасть на покрытый мехом пол.

Цветок тоже выпал; Арес взял его, и взглянул на Зену со знающей усмешкой, прикоснувшись губами к тонким лепесткам, прежде чем отбросить его и опуститься вниз, снять ее сапоги.

-Я скучал по тебе, - хрипло произнес он.

Зена тихо засмеялась и поднялась, чтобы сесть, дотронулась до пряжки на его поясе, а затем наблюдала, как он судорожно сглотнул, когда она переместила руку ниже.

-Я вижу.

-Боги... - он задыхался. - Посмотри, что ты со мной делаешь...

-Я ничего не могу с этим поделать, - шутливо сказала она, наклоняясь его поцеловать. Его рот все еще хранил ее вкус, его бородка и усы были влажными, отдающими ее ароматом. Сама она работала над стягиванием его штанов. Когда она прервала поцелуй, он склонил голову ей на плечо, часто и прерывисто дыша.

-Боюсь, что... прямо сейчас мне... не до остроумных ответов, - сказал он, стиснув зубы.

Она сумела стащить кожу ему на бедра, и он помог ей, отбрасывая прочь штаны вместе с сапогами. Она хотела касаться его, упиваться, чувствуя его, но он уже повалил ее на коврик, его рот жадно требовал поцелуя.

-Я хочу тебя, сейчас, - сказал он низким хриплым голосом, и она подняла бедра, чтобы встретить его.

Даже если бы она испытала оргазм сейчас, это не имело бы значения: удовольствие, которое она теперь чувствовала, было иное - не повышающаяся напряженность, требующая выхода, а ровное тепло - удовольствие от его рук вокруг нее, его веса, ощущения заполненности им, вида его лица, затуманенных глаз, неукротимого рта, и вырывающихся стонов. "Я скучал по тебе", - сказал он снова, двигаясь быстрее, и сильнее прижимаясь бедрами, каждый его выдох походил на стон. Она скользнула руками вниз по его спине, и он вздрогнул, выкрикнув ее имя, и затем замер, устроившись головой между ее грудями. Зена держала его, поглаживая мягкие волосы на затылке, и беззвучно сказала: "Я тоже скучала по тебе".

Вслух она сказала, вздохнув:

-Пойдем куда-нибудь.

***

Некоторое время спустя, после новых занятий любовью, они растянулись на их просторной кровати в крепости Фракии. Зена полулежала на боку, с узорчатым серебряным подносом перед собой, и ела жаркое из оленины с экзотическими фруктами, Арес смотрел на нее, потягивая вино. Спустя некоторое время он вытянулся, провел рукой по ее ноге и начал поглаживать изнутри ее бедро.

Она бросила на него взгляд. "Я еще не закончила"

-Я тоже, - сказал он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее плечо.

-Тебе это когда-нибудь надоедает?

-Я сообщу, когда.

-Мне казалось, я к данному времени должна была бы тебе надоесть, - сказала она, зная, что не полностью шутила.

-Ты сойдешь еще на недельку-другую.

Потом он откинулся назад, уставился в свой кубок и какое-то время молчал. Когда он снова заговорил, из его голоса исчезло все веселье.

-Зена...

-Что? - осторожно спросила она.

-Я... - Арес легко постукивал по краю кубка. - Я... – он, наконец, поднял на нее глаза, кусая свою губу. - Я не хочу потерять тебя.

Эта тема поднималась прежде, несколькими месяцами раньше, когда он пытался заставить ее вернуться за одним из золотых яблок Одина.

-Арес, я... - ее горло сжалось с болезненной нежностью. - Я не могу...

Он нахмурился, снова опустил глаза и тихо сказал:

-Если ты меня любишь...

- 'Если ты меня любишь, ты сделаешь это?' Кажется, ты только что придал новый смысл этой фразе, - покончив с обедом, она отодвинула поднос, и Арес взмахом руки отослал его. Зена скользнула к нему и коснулась его лица. - Я не могу стать богиней, Арес... Я перестала бы быть собой.

Он бешено поцеловал ее, как будто это был их последний поцелуй, и затем резко отодвинулся от нее.

-Ты знаешь, что это означает для меня, Зена? Представь, ты любишь человека и ты много лет ждешь его, а потом, когда вы, наконец-то, вместе, ты узнаешь, что он через неделю умрет. Именно так для меня выглядит оставшаяся часть твоей жизни, когда передо мной вечность...

-Говорят, мы все возвращаемся, - медленно произнесла она.

-И я должен буду провести вечность, разыскивая тебя, когда ты переродишься, и прося, Цербер знает какие силы, чтобы я смог вернуть твои воспоминания... о нас, - он замолчал, придвинувшись к ней, но не касаясь ее.

-Арес, - она провела пальцем по мягким темным волосам на его груди. - Я еще не умираю... Не могли бы мы просто, пока наслождаться тем, что имеем?

Повисла очередная тишина, затем он спросил: "Ты меня любишь?"

Она никогда не говорила ему этих слов. Вот она открыла рот, но... Возможно, она не любила его. Или возможно, сказать это вслух означало бы окончательно сдаться, сдаться Богу Войны, она не могла допустить этого. У нее все еще была возможность вернуться к легкомысленному тону (в этом они были похожи).

-Я же сплю с тобой? - она подарила ему маленькую кривую усмешку и поцеловала его. Он обнял её, его дыхание стало более быстрым, но она удержала его руки.

-Нет, - прошептала она, - просто наслаждайся.

Со вздохом Арес лег на спину. Зена провела языком вокруг твердеющего соска, и нежно подразнивая, укусила, перекатывая другой между пальцами, прежде чем взять его в рот. Как всегда, она чувствовала его немного острый привкус, жар кожи, его ответ ей - вскоре он задыхался, и поднимал бедра, стремясь прижаться к ней, но на этот раз какая-то часть ее оставалась в стороне от ее чувств, все еще также помня беседу, которую они только что вели и которую она отложила.

Она медленно спускалась поцелуями вниз по его груди и плоскому животу, а затем прижалась губами к влажному кончику его члена. Он хрипло вскрикнул, а Зена вдруг задумалась, были ли у него другие женщины. Она поняла, что ей не нравилось допускать, что кто-то еще видел бы его вот таким, таким бесконтрольным, таким наслаждающимся... таким красивым. Это означало, что она действительно?.. Отогнав от себя эти мысли, она наклонила голову, пробегая языком по его члену перед тем, как взять его в рот. Она надеялась, что к этому времени смогла заставить его забыть о теме ее смертности, но он пробормотал, перебирая пальцами ее волосы:

-Зена... Я не хочу потерять тебя... никогда...

Снова накатила болезненная нежность, сдавливающая её грудь. Сейчас она не должна была ничего говорить и, по крайней мере, следующие несколько минут Аресу было не до разговоров.

Позже, когда Зена прильнула к нему, нежась в его объятьях, они оба какое-то время молчали. Наконец она высвободилась, села на край кровати, завернувшись в темно-красную простыню, и обхватила колени.

-Арес... Пообещай мне кое-что.

-Что?

-Что оставишь Габриель в покое. В следующий раз цветы не помогут.

-Я ничего не сделал Габриель, и ты это знаешь.

-Немного раньше ты пробовал завербовать ее...

Бог Войны закатил глаза. "Разве ты не знаешь, что моей главной идеей было добраться до тебя? - он сделал паузу и добавил. - Хотя должен признать, воюющая сказительница превзошла мои ожидания."

-Арес, - ее голос был так же холоден и жесток, как и взгляд. - Она не принадлежит тебе.

-Она мне не служит. Но она - воин, Зена.

"И это убивает тебя изнутри..." Зена поежилась и крепче завернулась в простыню, опуская глаза.

-Этот путь всегда был не для нее, - она говорила больше с собой, чем с Аресом. - Этот путь... убийцы... не для нее...

Он приподнялся.

-Так, если ищешь, кого в этом обвинить, не смотри на меня.

-Хочешь сказать, это моя ошибка? - ее голос вдруг перестал ей подчиняться и зазвучал испуганно и пусто. - Это я превратила ее в убийцу.

Он пожал плечами. "Ты втянула ее в свой мир"

-Я старалась защитить ее...

-Да неужели? - в его тоне сквозил легкий сарказм. - Ты была слишком упряма, чтобы принять мою помощь, когда она выступила против армии Беллерофонта.

Это правда, подумала Зена. Она закрыла глаза, охваченная безмолвной паникой, словно нечто ужасное приближалось к ней, а она не могла уйти. Габриель была самым чистым, что было в ее жизни, подругой, которая всегда рядом, половинкой души, помогающей ей не сбиться с верного пути, во всех ее поисках искупления темного прошлого и вот ее тьма настигла Габриель.

Она почувствовала, как пальцы Ареса дотронулись до ее лица, и накрыла его руку своей.

-Верни меня назад, - тихо сказала она. - Пожалуйста, - она заметила его боязливый взгляд и придвинулась ближе, чтобы поцеловать его. - Мы скоро увидимся, Арес. Просто мне... нужно прямо сейчас вернуться.

-Знаешь, что самое интересное, когда находишься так высоко в горах?

-Хмм... - Зена криво усмехнулась. - Спуск намного болезненней для задницы, чем подъем?

С самого рассвета женщины медленно ехали верхом по горной тропинке. Солнце уже высоко поднялось в светлом безоблачном небе, расцвечивая верхушки деревьев на склоне горы и затопляя светом долину внизу.

-Отсюда все кажется таким маленьким. Дома, деревья... Мне кажется, что я могла бы взять их и сложить в мою седельную сумку... Или когда видишь людей, они похожи на крошечных куколок... а они там живут своими жизнями.

-Звучит как начало нового свитка, - Зена посмотрела на Габриель, в ее глазах была теплота.

-Возможно, - Габриель засмеялась. - Подумать только, люди там внизу даже не узнают, что вдохновили свиток.

-Может быть, кто-то из них его прочтет, - сказала Зена.

-И может быть, даже ты.

Новый свиток... Габриель вспомнила, как она пыталась записать историю их сражения с Беллерофонтом и обнаружила, что не может его закончить. Она не испытывала больше желания смеяться.

Они ехали в тишине. Несколько минут спустя Зена натянула поводья, останавливая Арго, и велела то же сделать Габриель.

-Габриель, ты слышишь?

-Возможно, - сказала Габриель. - Если ты скажешь, что именно я должна слышать.

-По-моему, игрушечные солдатики устроили драку.

На лице Зены появилось выражение тщательной сосредоточенности.

Габриель прислушалась, но все, что она могла слышать, был мягкий шелест листьев от ветра.

-Думаешь, это армия Килона и Прузиаса?

-Все может быть, - Зена подняла поводья и несильно пнула Арго. - Давай проедем чуть дальше.

Прошло больше двух месяцев после того, как Зена и Габриель оставили земли амазонок. Сейчас они находились на последней миссии в Фессалии, недалеко от реки Пиньос. Если верить слухам, двое сильных военачальников, Килон и Прузиас объединили свои силы; они должны были выяснить, что замышляли военачальники и необходимо ли их остановить.

Теперь Габриель тоже слышала звуки, доносящиеся снизу - все еще вдалеке, но это абсолютно точно был шум сражения: пронзительное ржание лошадей, крики и проклятья людей, лязг мечей, копий и щитов. А потом, взглянув вниз, она увидела две столкнувшиеся армии. С такой высоты они и впрямь походили на детских солдатиков, за исключением того, что они сплачивались и сталкивались с настоящей яростью.

-Хорошо, - прошептала Зена. - Давай спустимся ниже, чтобы получше разглядеть.

Медленно и осторожно они отправились вниз по извилистой тропе среди вечнозеленых растений. Зена молча указала на выступ, который мог послужить отличной смотровой площадкой, достаточно близкой, чтобы разглядеть лица противников.

-Посмотри туда, - Габриель указала на коренастого широкоплечего рыжебородого мужчину, скачущего верхом по полю битвы и размахивающего мечом, с искаженным гневом лицом. - Он похож на Прузиаса. Мы ведь слышали, что у него есть щит с золотым драконом? - она прищурила на солнце глаза, глядя вниз, а потом озадаченно - на спутницу. - Зена, как думаешь, они сражаются друг с другом?

-Нет, - ответила Зена. - Посмотри хорошенько, Габриель. Одна из этих армий - не просто армия военачальника. Униформа.

Всюду на поле битвы мужчины в разноцветных доспехах самых разных видов сражались с солдатами в темно-красном и золотом. Снова посмотрев на Зену, Габриель поразило выражение ее лица: подбородок заострился, губы сжались в тонкую линию, глаза были полу прикрыты. Она выглядела рассерженной и в то же время какой-то смирившейся, словно увидела нечто, чего боялась и ждала.

-Зена... что это?

-Альчибайдес.

Она выплюнула имя, как будто это было какое-то ругательство.

У Габриель перехватило дыхание: "Армия Ареса!"

Зена утвердительно с силой качнула головой, словно пытаясь избавиться от нежелательных мыслей.

-Теперь одно мы знаем точно - почему Прузиас и Килон объединили армии, - сказала она. - Они услышали, что сюда движется Альчибайдес. Держу пари, они пытаются не подпустить, чтобы он пересек реку.

-Это действительно армия Альчибайдеса? Она не выглядит такой уж огромной.

-Вряд ли он думал, что для взятия долины ему понадобятся все его силы.

Габриель вздрогнула, пораженный другой мыслью.

-Зена - думаешь, он здесь?

Королева Воинов вперила в нее ледяной взгляд. "Если и да, то не достаточно близко, чтобы я ощущала его. И в любом случае, - она невесело усмехнулась, - если он здесь, он даже не заметит меня... нас."

Они снова посмотрели вниз. Благодаря ли покровительству Ареса или превосходным навыкам, удача явно сопутствовала людям Альчибайдеса, которые все дальше оттесняли армию противников. Потом Габриель заметила какое-то подозрительное движение в роще с другой стороны поля битвы и быстро толкнула Зену локтем, но Зена тоже видела это. Земля дрожала, и десятки - нет, сотни воинов вливались и нападали на фланг армии Альчибайдеса, неким темным клином врезаясь и разбрасывая темно-красных и золотых. Застигнутые врасплох, видящие падающих рядом товарищей, солдаты фланга явно запаниковали и, наконец, некоторые из них нерешительно развернулись и побежали, увлекая в паническое бегство за собой других. Люди Килона и Прузиаса, очевидно ожидавшие засады, использовали момент в своих интересах, чтобы броситься в борьбу с новой силой и оттеснить отряды Альчибайдеса.

-Вот он, - тихо сказала Зена, кладя руку на плечо Габриель. В первую секунду Габриель думала, что она имела в виду Ареса, но Зена указала на высокого белокурого воина в блестящих доспехах с плюмажем на шлеме - Альчибайдеса, конечно, пытавшегося остановить свою лошадь и одновременно командовать отрядами. Полководцы продолжали свою атаку. Где-то минуту спустя, увидев полный хаос вокруг, Альчибайдес схватил с седла арбалет и выстрелил в воздух. Стрела высоко взлетела, таща за собой две длинных ленты, привязанных к острию - черную и алую.

-Сигнал отступать? - вслух поинтересовалась Габриель.

В следующую секунду она почувствовала, что захват Зены усилился, и услышала ее острый вдох. Один из убегающих солдат споткнулся и упал, сжимая бок, потом рядом с ним упал еще один, и еще. Стрелы, поражающие их, принадлежали группе лучников в темно-красном и золотом с вершины холма. Габриель видела, как они прицеливались и снова стреляли - ей потребовалось почти полуминуты, чтобы полностью осознать, что происходит, и она ощутила холод и оцепенение. "Его собственные люди... - шептала она. - Он приказал лучникам стрелять в его собственных людей, если они начнут отступать..."

В ее мозгу смутно зашевелилась абсурдная мысль: Если бы только не было настолько солнечно. Солнцу не было никакого дела до происходящего, оно просто сияло. День вроде этого не имел права быть таким прекрасным.

Отступление резко остановилось, некоторые солдаты упали, когда бегущие сзади не успели остановиться достаточно быстро и врезались в предшественников. Полетел новый рой стрел, нарочно нацеленных упасть рядом, не повреждая никого, а только предупреждая. Не имея пути отступления, люди разворачивались назад, предпочитая возможную смерть от руки врага, чем от их же товарищей.

Габриель, наконец, глубоко вздохнула и посмотрела на подругу. Лицо Зены было полно такого отвращения и ярости, что обеспокоило сказительницу почти так же, как и сцена, разворачивающаяся ниже.

-Пойдем, Габриель, - сказала она негромко сдержанным голосом.

Похоже, ход сражения снова поменялся в пользу Альчибайдеса: его воины, движимые то ли верностью, то ли отчаянием, а может, и тем и другим, опять наступали. Но Зена, очевидно, не имела намерения оставаться смотреть, чем всё закончится.

Уже вернувшись к тропе и продолжив поездку, женщины могли еще слышать затихающие по мере их удаления звуки сражения.

На закате, когда они прибыли в город Перати в долине, на улицах и постоялом дворе говорили только о сражении. Альчибайдес в конце концов победил, хотя не без тяжелых потерь. Прузиас был мертв, а Килон купил свою жизнь, согласившись служить Альчибайдесу, также, как и все выжившие люди объединившихся военачальников. Победившая армия разбила лагерь менее чем в двух милях от города.

***

-Ты хочешь идти дальше? - спросила Габриель, потягивая сидр.

-Что? - погруженная в свои мысли, Зена едва притронулась к довольно костлявому жареному цыпленку, которого заказала на обед.

-Мне кажется, нам нет никакого смысла оставаться здесь. То есть... больше нечего узнавать о Прузиасе и Килоне, верно? Если, конечно, ты не рассматриваешь здешнюю кухню стоящей причиной, - она опустила кусок хлеба в жирное жаркое и откусила.

-Нет, - сказала Зена. - "Я рассматриваю стоящей причиной Альчибайдеса, - она перехватила потрясенный взгляд Габриель и засмеялась. - Ну брось, Габриель. Давай поторчим здесь еще день-другой.

Ее тон вызвал у Габриель вопрос, был ли у нее какой-то план. Она собиралась спросить, когда двери с шумом распахнулись, и ввалилась толпа людей в форме темно-красного и золотого цвета.

Гул беседы в таверне исчез почти немедленно, и буквально все - владелец таверны, обслуживающие девушки, посетители - обернулись рассмотреть их. Даже в полутьме Габриель могла точно сказать, что эти победившие воины не были в настроении праздновать, их лица были или бесстрастны, или мрачны, а один, рыжеволосый молодой человек с полосой запекшейся крови на переносице, выглядел очень подавленным.

-Здесь есть какая-нибудь приличная жратва? - грубо спросил один солдат.

-И вино. Самое крепкое, какое есть, - добавил другой.

Хозяйка таверны и постоялого двора заковыляла к ним и поспешно провела их к столику в углу. Они шумно расселись, и все вернулись к своим делам, вновь раздались привычные звуки.

Две женщины возобновили обед, не говоря ни слово. Лицо Зены ничего не выражало, но тело было явно напряжено.

-Тартар! - голос от столика в углу перекрыл общий шум, вызвав очередное затишье - нарушенное грохотом, поставленной с силой кружкой. Габриель искоса глянула - голос принадлежал рыжеволосому солдату, удрученный взгляд которого она заметила прежде. - Не могу поверить, что он так поступит!

Другие еле слышно что-то ему говорили, видимо, пытаясь его успокоить. Зена и Габриель переглянулись, потом Королева Воинов медленно поднялась и направилась к столу солдат. Габриель пошла следом, подозревая, что беседа вряд ли будет дружественной.

-Привет, - Зена встала возле мужчины, повысившего голос. Он обернулся и безразлично окинул ее взглядом. Ему было не больше двадцати, и, видя его в непосредственной близости, Габриель поразилась выражением страдания на его лице и в глазах.

-Чего тебе?

-Что собирается делать Альчибайдес? - спросила Зена.

Он отвернулся и проглотил немного эля.

-Давай, - мягко сказала она. - Скажи. Что происходит?

-Исчезните, леди, - сказал другой солдат, перевязанный мужчина с темными сальными кудрями. - От любопытства кошка сдохла.

-Да, ну, в общем, у меня девять жизней, - она растягивала слова, ее губа изогнулись в хорошо знакомой усмешке. - К тому же, от упрямства сдох осел.

Мужчина поднялся, оперившись на мускулистые руки, и с негодованием посмотрел на нее.

-Ты кем себя считаешь, сука?

В тишине, повисшей в таверне, звякнула о тарелку чья-то ложка.

-Той, которая не любит тратить зря время, - отрезала Зена. (наш выход, отметила про себя Габриель.) В ту же секунду руки Зены взмыли вверх, а солдат хрипел и судорожно сжимал горло.

-Я только что перекрыла доступ крови к твоему мозгу, если он у тебя, конечно, есть. Через тридцать секунд ты умрешь, если не скажешь мне...

-Он собирается казнить моего брата, - пролепетал парень помоложе.

Зена мгновенно развернулась вокруг, впившись в говорящего взглядом. Потом она обернулась и ткнула пальцами в шею предыдущего солдата. Он с ужасом глотал воздух, глядя на нее со смесью опасения и ненависти и потирая горло.

-Кто бы ты ни была, ты смелая, - сказал один из их товарищей, начиная подниматься из-за стола. Другой его сосед, несколько старше остальных, схватил его за руку и кивнул на шакрам на бедре Зены.

-Кретин, это - Зена, - сказал он полушепотом.

-Кто?

-Зена, Королева Воинов, придурок.

Зена игнорировала взгляд мужчин - полный страха, враждебности и чего-то еще, - и заговорила с молодым солдатом.

-Что сделал твой брат?

Он отвернулся, сжимая губы. Габриель сделала пару шагов и тронула его за плечо. Он вздрогнул и посмотрел на нее.

-Возможно, мы могли бы помочь, - сказала она. - Как тебя зовут?

-Дайон... Моего брата - Мелезис, - он сделал большой глоток из кружки с элем и вздохнул. - Во вчерашнем сражении некоторые бежали... - его голос дрогнул и прервался.

-Трое из них должны быть казнены в назидание другим, - сократил рассказ старший солдат, который узнал Зену. - Завтра в полдень.

-Он даже не бежал, - хриплым шепотом сказал Дайон. - Я сам видел. Клянусь...

-В этом весь Альчибайдес, - фыркнул тот, к кому Зена применила акупунктуру, его голос все еще хрипел. - Сначала снимает твою башку, а потом задает вопросы. Не заморачивается на деталях.

Зена уже шагала к двери. Габриель кивнула солдатам и помчалась за ней.

-Зена?

Она обернулась, ее лицо было полно решимости.

-Жди меня здесь, Габриель. Мне нужно кое-что сделать, - она сделала еще один шаг к двери, потом остановилась и взглянула на ошеломленного владельца. - В этом городе есть храм Ареса?

***

Храм на краю города оказался маленьким и запущенным - разбитые ступени, паутина в дверях, повсюду толстый слой пыли, сухие листья и ошметки штукатурки и керамики, рассыпанные по всему полу вплоть до алтаря. Дыша заплесневелым воздухом и чувствуя, как сырость пробирает ее до костей, Зена задумалась, всегда ли рейтинг Ареса был здесь на столь низком уровне или жрецы еще не оправились после его широко известной встречи со смертностью.

Она встала спиной к алтарю и прислонилась к нему, коснувшись холодного края.

-Арес, - произнесла она.

Она подождала несколько минут и снова позвала его, уже громче: "Арес, мне нужно увидеть тебя."

В углу вспыхнул синий свет, и вышел Арес, бросая пренебрежительный взгляд на обстановку.

-Знаешь, тут почти так же ужасно, как на твоей старой ферме, - заметил он. - Но теперь-то, по крайней мере, я могу с этим справиться.

Он махнул рукой. И сразу же исчезли пыль и руины, алтарь оказался задрапирован алым бархатом, на нем возникли два серебряных кубка, зажглись керосиновые лампы и свечи, воздух перестал быть сырым и холодным.

-Впечатляет, - сказала Зена, выглядя не впечатленной. - Я даже не представляла, насколько ты хорош в домашнем хозяйстве.

-Рад, что я все еще могу удивлять тебя, - Бог Войны подошел к ней, провел пальцами по ее щеке и взял один из кубков.

-Я о том же.

На миг он замер и осторожно взглянул на нее.

-Что теперь?

-Твой особенный воин, Арес. Командующий твоей лучшей армии. Человек, который приказывает лучникам стрелять в собственных солдат, если они станут отступать.

Арес сжал губы, нахмурился, потом сделал глоток вина и погонял его во рту.

-А теперь, - продолжала она, - он собирается казнить троих солдат, потому что они бежали при неожиданном нападении. Или, может, даже не бежали, но бежали их товарищи, и поэтому он собирается сделать из них предупреждение остальным.

-Они - воины, Зена. Воины умирают.

-На поле битвы, а не на плахе как преступники... как животные, - она положила руки ему на плечи, заставляя его смотреть ей в глаза. - Ты был смертным, Арес. Тебя никогда не интересовало, на что это похоже - ждать своего часа? Представь, что те военачальники добрались бы тогда до тебя, - он моргнул - она задела больное место. - И ты знаешь, что, если на следующее утро будет облачно, ты уже никогда не увидишь восхода солнца. Знаешь, что через несколько часов ты будешь на коленях, связанный, и последнее, что ты увидишь в этом мире - сапоги твоего палача. И молишься всем богам, чтобы его рука не дрогнула, и он закончил всё одним ударом...

Он дернул головой.

-Что ты хочешь, чтобы я сделал?

-Усмири своего волкодава, - сказала она тихо и твердо, делая шаг назад. - Он зашел слишком далеко.

Он опустил глаза, потом снова их поднял, восстановив холодное самообладание. Он коснулся ее подбородка кончиком пальца.

-Ты нарушаешь правила.

-Что?

-Когда тебе не нравится что-то, что я делаю, ты обычно сама меня останавливаешь, Королева Воинов. А не просишь меня остановиться.

-Хочешь, чтобы я занялась Альчибайдесом, - прошептала она. Внезапно ее охватило подозрение, словно питон, и она сделала пару вращений головой. - Ты это подстроил, Арес? Решил вынудить меня драться с твоим избранным воином?

Маленькая насмешка на его лице уступила раздражению, потом он тяжело взглянул на нее, поджав губы.

-Зена. Клянусь, я ничего не подстраивал. Просто я не могу тебе помочь.

-То есть, не хочешь, - горько констатировала она.

-То есть, не могу, - отрезал он, повышая голос. - Я дал Алчибайдесу мое слово. Он любит делать всё по-своему, и я обещал, что я не буду оспаривать его решения, пока он продолжает побеждать. Единственное, что я могу сделать - заменить его.

-Кем?

-Тем, кто сможет победить его один на один, - ответил Арес, не отрывая от нее взгляда. - И возглавит его армию.

Он поймал ее взгляд и схватил за руки.

-Зена, я не стану тебе лгать. Я был бы счастлив увидеть, как ты сражаешься с Альчибайдесом. Но, - он проговаривал каждое слово, словно говоря на незнакомом языке, - я не подстроил этого.

Она испытующе посмотрела на него. Когда-то это было бы вполне в его стиле: создать очередной подобный план, чтобы убедить ее стать его Королевой-Воительницей, придумав стоящую хорошую причину. Но вероятно, даже в старые дни он не стал бы так нагло лгать ей. А после всего того, что случилось между ними... Даже когда его игры с амазонками едва не стоили жизни ее дочери, он не приложил никаких усилий использовать тяжелое положение Евы для манипуляций ею, Зеной, и как бы то ни было, она ни на миг не сомневалась в его искренности, когда он сказал, что не хотел вовлекать Еву. Но если она могла поверить его словам тогда, конечно, она могла доверять ему и сейчас.

-Хорошо, - мягко сказала она.

Он вздохнул и притянул ее к себе, полу прикрыв глаза, готовясь поцеловать ее.

-Не здесь, Арес, - она нежно высвободилась из его рук. - И не сейчас. Я должна подготовиться к борьбе.

Высокая воительница въехала в лагерь Альчибайдеса на закате, когда небо сияло оранжевым и темно-красным, а тающие золотые лучи еще больше оттеняли ее черные волосы. Солдаты, находящиеся вне палаток, занимались обычными делами - точили мечи, полировали доспехи, готовили, чистили горшки и котлы или убивали время распеванием песен, рассказыванием похабных историй и разыгрыванием своих захваченных трофеев. Большую часть дня лагерь гудел слухами, что поблизости Королева Воинов, и тихий ропот "Зена... Зена..." быстро набирал обороты. Все больше людей выбиралось из палаток, чтобы посмотреть на женщину на золотой лошади, ехавшую мимо них и, по-видимому, абсолютно не обращающую внимания на взгляды и шепоты.

Великолепная...

Невидимый для смертных глаз, Бог Войны стоял посереди лагеря и наблюдал, волнение подступило к его горлу. Как всегда в моменты ее славы, он чувствовал опьяняющую гордость и восхищение, смешанное с желанием - не гаснущее, но лишь усиливающееся знанием, что он целовал и ласкал каждый дюйм кожи под ее доспехами. Но сейчас всё было иначе: через несколько часов Зена возглавит его армию. Как вдруг его осенило, что она могла проиграть Альчибайдесу.

Какая ирония. Все его старания заставить ее присоединиться к нему, стать его Королевой... Он слегка нахмурился, подумав обо всём этом и испытал совершенно не характерное богам чувство тошноты – Проклятье, он просто делал свою работу! - и загнал эти мысли подальше. Какая разница... сейчас-то он не сделал ничего, чтобы заставить ее вести его армию, она была здесь по собственной воле.

Внезапно он спросил себя, было ли это правдой. Нет, он не лгал ей, когда говорил, что ничего не подстроил. Но может, мысли о Зене скрывались где-то в его голове, когда он объявил Альчибайдесу условия: македонянин мог иметь его покровительство, верные отряды и свободу действий, пока угождал, пока был согласен, что в любое время Арес мог приказать ему бороться с претендентом и уступить управление армией, если будет побежден. Но кем, если не Зеной?

Так, допустим, он подсознательно рассматривал такой вариант. Но всё равно всё было во благо. Она наконец-то исполнила бы то, что предначертано ей судьбой, стала тем воином, которым всегда должна была быть: не военачальником, а истинным лидером, создающим единую силу из рассеянных армий Греции, силу, способную противостоять Риму, и победить его. Она сама согласилась, что это была цель, заслуживающая внимания. (И при этом пострадало и было бы убито не больше людей, чем в любом другом случае - он мог признать, что теперь это тоже имело для него значение.) Все будет замечательно. Только где-то в груди его грызло крошечное сомнение... очередная непостижимая смертная эмоция, которая ничего не значила.

Зена спрыгнула на землю перед палаткой Альчибайдеса, украшенной в темно-красных и золотых цветах его армии. Почувствовав присутствие Ареса, она едва заметно вздрогнула; он испытал соблазн коснуться ее, но решил, что не должен мешать ей сосредоточиться. Просто смотреть было достаточно волнующе.

-Я хочу увидеть Альчибайдеса, - сообщила она стражнику снаружи, демонстрируя свой стальной взгляд.

Солдат сглотнул.

-M.. мой господин Альчибайдес не велел его беспокоить, леди.

-Тем хуже для него, - невозмутимо сказала Зена. - Я здесь, чтобы его побеспокоить.

Стражник прокашлялся, очевидно пытаясь решить, кого он больше боялся - своего командира или этой женщины, в одиночку прибывшей в армейский лагерь.

-А вы?..

-Зена, Королева Воинов.

Солдат мгновение колебался, потом осторожно приподнял откидную дверь палатки и с дрожью в голосе сказал: "М-м-м мой господин?"

Заинтересованный реакцией своего протеже, Арес переместился в палатку, интерьер которой казался чересчур пышным для воина: шикарные персидские ковры, стол из красного дерева, инкрустированный перламутровой отделкой, слегка искрящейся в желтоватом свете керосиновых ламп, заставленный драгоценными кубками и блюдами. Демонстрация последнего военного трофея Альчибайдеса - щит Прузиаса на шесте, все еще забрызганный темной высохшей кровью - совсем не вписывалась в окружающую роскошь.

Альчибайдес, полулежащий на куче подушек, оторвал глаза от свитка в руке, и что странно, выглядел так, будто вторжение не было для него неожиданностью.

Через миг он спросил холодным тоном: "Ты что, глухой или просто идиот?

-П-п-прошу прощения, г-господин, - запнулся солдат. - Вас желает видеть Зена, Королева Воинов.

Глаза Альчибайдеса вспыхнули, он с готовностью выпрямился; судя по недостатку его удивления, он слышал, что Зена была поблизости. Он бросил быстрый взгляд на свитки и подобрал несколько из разбросанных перед ним. К легкому удивлению Ареса, они оказались рассказами Габриель о Королеве Воинов. Так-так-так... Альчибайдес был и впрямь умен, узнавая врага еще до того, как убедился, что она враг... хотя, конечно, он на верном пути. Свитки напомнили Аресу о сказительнице, и его посетила мысль, как она отреагировала на решение Зены.

Альчибайдес убрал свитки в резную деревянную коробку, потом встал и надел пояс с мечом. Даже без доспехов он производил внушительное впечатление в своей темно-красной коже. Он пригладил русые кудри и погладил бороду, как будто обдумывая, было ли что-то еще, к чему он должен быть готов.

-Впусти ее! - приказал он.

Зена вступила в палатку и остановилась. Около минуты они с Альчибайдесом молча стояли, уставившись друг на друга. Потом тонкие губы македонянина изогнулись в полуулыбку.

-Зена из Амфиполиса, - сказал он с намеком насмешки в его голосе. - Легендарная Королева Воинов.

-Альчибайдес из Македонии, - ответила Зена, передразнивая его тон. - Избранный военачальник Ареса.

-Знаешь, - сказал он, разглядывая ее настолько откровенно, что Арес испытал желание поджарить его на месте, - это большая честь. Когда слышишь столько слухов о Королеве Воинов, то никогда точно не знаешь, во что верить. Сначала утверждали, что ты мертва...

-С этим поспешили.

-Потом, что ты убила богов Олимпа, - ее лицо оставалось непроницаемым. - И что ты - мать знаменитой Ливии, которая...

-Ты планируешь писать мою биографию? - спросила она учтивым голосом.

Альчибайдес впился в нее взглядом, а затем разразился поддельным сердечным смехом.

-Ну, по крайней мере, один слух был верен: Ты одинаково хорошо управляешься и со словами, и с оружием. Что делает твою компанию весьма интересной, - широким взмахом руки он указал на скамью. - Не хочешь присесть? Может, немного вина?

-Спасибо, - сказала она. - Я не пью на работе.

-А какая у тебя здесь работа? - поинтересовался он.

Она загадочно улыбнулась.

-Вообще-то, я хочу обсудить твою работу.

После паузы он сказал: "Продолжай."

-Скажите мне кое-что, Альчибайдес. Ты приговорил троих солдат к смерти за отступление во вчерашнем сражении, - она смотрела вниз. - Я не подвергаю сомнению твое право поступать так... но ты уверен, что они виновны?

-Ты имеешь в виду, был ли у меня писец, стоящий посереди поля битвы и фиксирующий имена тех, кто бежал? Нет.

-И как же ты решил выбрать тех троих?

-На них указали мои доверенные люди. Это - все доказательства, которые мне нужны.

Зена встретилась с его самодовольным взглядом.

-Скажи-ка, Альчибайдес, если ты накажешь одинаково виновных и невинных, как это остановит солдата от отступления? Теперь он просто знает, что может закончить на плахе, вне зависимости от того, побежит он или нет.

-Возможно, он убедится, что те, кто рядом с ним, не бегут, - спокойно парировал Альчибайдес. - Или помешает им, если все-таки побегут.

Зена покачала головой, и, возможно, только на один миг, ее глаза заслонила печаль.

-Тебе не кажется, что в действительно хорошей армии служат не из страха, а из верности?

-Но я действительно вдохновляю на верность, Зена, - сказал Альчибайдес. - Видишь ли, мужчины, приговоренные к смерти, ужасно не популярны среди остальных. Один - всезнайка и показушник, для рядового чересчур любит поучать других, второй - нытик, а третий - умник, всегда всё делающий по-своему. Как ты думаешь, почему остальные указали на них? Потому что не могли больше их терпеть. Можно сказать, я просто повинуюсь решению большинства.

Скрестив на груди руки, он выжидающе смотрел на Зену. Ее лицо не отражало никаких эмоций.

-О твоей работе, Альчибайдес...

-А что с ней?

-Я знаю о твоем договоре с Аресом. Ты не принимаешь от него приказов, но он может заменить тебя тем, кто тебя победит.

-А ты этого хочешь, - кивнул он, не удивленный.

Возникла краткосрочная тишина. Потом Альчибайдес сказал: "Скажи, Зена, это правда, что много лет назад Арес подставил тебя в убийстве, чтобы заставить вести его армию? - она опустила глаза, ее щека чуть заметно дернулась. - А потом он велел Фуриям свести тебя с ума и пытался заставить убить твою собственную мать, и всё ради того, чтобы ты присоединилась к нему?

Арес чувствовал, как страстно желает оторвать голову Альчибайдеса и в то же время несколько восхищается его умом.

-А теперь, - ухмыляясь, продолжал Альчибайдес, - ты хочешь драться со мной и возглавить армию Ареса... потому что так переживаешь о приговоренной к смерти троице людей, с которыми даже не знакома?

-Интересно, Альчибайдес. Ваша с Аресом сделка включает в себя условие, что претендент должен дать полный отчет о причинах, которыми руководствуется?

-Ну что ты. Я просто хотел указать, что ты можешь идти прямо в ловушку Ареса.

-Я уже выбиралась раньше из его ловушек, - ответила она с маленькой кошачьей улыбкой, и Арес знал, что она была адресована ему. - Но я очень ценю твое беспокойство.

-Тогда тем лучше, - Альчибайдес расправил плечи, отбрасывая голову и немного поднимая подбородок. - Могу сказать, что я с нетерпением жду встречи с Королевой Воинов. (На этот раз Арес едва смог удержаться от того, чтобы появиться и увидеть шок на его лице.) Так, когда и где наше свидание? Здесь в лагере? Мы хотим устроить хорошее представление для моих людей?

Зена задумчиво посмотрела на него.

-Кто-нибудь из твоих офицеров знает о твоем договоре с Аресом?

-Только моя правая рука, Фалерон. Воин и жрец Бога Войны.

-Тогда он будет нашим свидетелем, - сказала Зена. - Примерно в двух милях к востоку отсюда, за холмами, на берегу есть три больших дуба. Там мы и увидимся завтра с восходом солнца.

Облака закрывали небо, меняясь от черного до светло-серого цвета, и было слишком темно, чтобы даже посмотреть в крошечное оконце гостиничной комнаты, слабо освещенной шипящей керосиновой лампой. Зена сидела на кровати, неторопливо надевая сапоги, затем нарукавники. Ее лицо не отражало никаких чувств; конечно, она знала, что он был здесь, и она знала, что он это знал, но она не собиралась признавать, так же, как он не собирался становиться видимым, независимо от того, насколько сильно стремился поцеловать ее, погладить ее волосы. Арес хотел сказать ей, как гордится ею, но ощущал, что что-то тут неправильно. Он подумал снова уверить ее, что не подстроил это, и что она не должна делать ничего, чего не хочет, но это было невозможно. В конце концов он оставил попытки показать ей свои эмоции, переполняющие его, и просто смотрел на нее.

Скрипнула дверь, и в нее проскользнула Габриель, выглядящая довольно изможденной, одетая в ночную рубаху и принесшая кружку, от которой исходил сладковатый аромат яблок. С бледной улыбкой она вручила кружку Зене; Королева Воинов взяла ее, чуть пожав руку подруги, уголки ее рта скривились, когда она попыталась улыбнуться в ответ.

Зена пила сидр большими глотками, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться, и отставила кружку.

-Я готова, Габриель.

Она взяла свой меч, медленно провела пальцем по его недавно наточенному краю и убрала его в ножны, поднимаясь с кровати.

-Пожалуйста, позволь мне пойти с тобой, - попросила Габриель.

-Нет, - Зена покачала головой. - Я бросила вызов ему. Ты знаешь, что я должна сделать это сама.

Со вздохом Габриель помогла ей застегнуть доспехи, и затем две женщины стояли, смотря друг на друга. Лицо одной было полно беспокойства и тревоги, другой - опасно спокойное. Они натянуто обнялись, Зена наклонилась, прижавшись щекой к Габриель и замерев так на несколько кратких мгновений.

-Удачи, - сказала Габриель сдавленным голосом.

Зена провела рукой по ее коротким волосам.

-Ты ведь в порядке, правда?

Сказительница-амазонка кивнула.

-Я знаю, ты всегда всё сделаешь правильно, Зена, - выражение ее глаз сказало, что она не была настолько в этом уверена, даже несмотря на храбрящуюся улыбку.

Зена развернулась и вышла из комнаты.

***

Когда Королева Воинов добралась к трем дубам, Альчибайдес и Фалерон - высокий темноволосый мужчина с вьющейся козлиной бородкой, который выглядел бы внушительно почти с кем угодно, но не с Альчибайдесом - уже ждали ее под серым небом.

-Зена, - Альчибайдес учтиво растягивала слова, его тон умудрялся казаться прозрачно оскорбительным при сохранении внешней вежливости, даже почтительности. - Как я рад снова видеть тебя.

-Удовольствие взаимно.

-Встретить тебя - большая честь, Зена, - сказал Фалерон, холодно, но с уважением, чуть кивнув головой. Она обернулась к нему.

-Ты, должно быть, Фалерон.

-Да, я - Фалерон.

-Воин-жрец Ареса.

-Для меня честь служить Богу Войны, - заявил он, и его безразличные глаза на миг вспыхнули.

-И ты знаешь о соглашении между Альчибайдесом и Аресом. Воин, с одобрением Ареса, может бросить вызов Альчибайдесу. И если победит, Альчибайдес передает ему командование армией.

-Я знаю условия. Как правая рука Альчибайдеса и жрец Ареса, я должен быть свидетелем состязания.

Воздух под дубами вспыхнул, и раздался хорошо знакомый всем троим свист.

-Я сам буду свидетелем этого, - сообщил Арес.

Торопливо спешившись, Фалерон опустился перед ним на колени.

-Мой бог Арес...

-Вставай, вставай, можем обойтись без формальностей, - Арес резко махнул рукой, и Фалерон поднялся на ноги. - Пока не начали, позвольте кое-что прояснить. Это - битва до победы, а не до смерти. Понятно?

Зена смотрела под ноги, не в силах подавить улыбку, тогда как Альчибайдес уставился на бога-покровителя с нахальными искорками в водянистых серых глазах.

-Арес, я тронут твоим беспокойством о моем благополучии. Если, конечно, предположить, что ты беспокоишься обо мне.

Фалерон бросил на него уничтожающий взгляд.

-Не люблю, когда хорошие воины умирают бессмысленной смертью, - ровно сказал Арес. - Ну что, приступим?

Соперники спрыгнули с коней и заняли позиции.

Шелест листьев дуба на мгновение стих, будто сам ветер затаил дыхание.

-Давайте.

Лязг скрестившихся мечей опередил последнее слово Ареса.

Королева Воинов и предводитель армии Ареса были достойными противниками: его преимущество в размере и мускулах компенсировалось ее скоростью и проворством. Через несколько минут, когда у обоих уже были кровоточащие раны на руках, Альчибайдес нанес мощный удар, заставивший Зену покачнуться; второй удар отбросил ее назад, и она упала на спину. Он подскочил к ней, готовый ударить или прижать к горлу меч, но, как только он оказался рядом, она перевернулась и вспрыгнула на ноги, вовремя отразив его удар.

Альчибайдес сердито зарычал, снова заставив Зену качнуться. Одного момента слепого гнева было достаточно, чтобы она увидела, где он открылся. С пронзительным боевым кличем, прорезавшим воздух, который заставил противника на миг перестать держать себя в руках. Она перевернулась в воздухе и нанесла удар ногой, выбив меч из его руки и, взлетев вверх, поймала его и отбросила, так что он не имел ни шанса получить его назад, минуя ее. Альчибайдес выхватил с пояса длинный кинжал, но когда Зена пошла на него, все, что он мог делать - это уклоняться от ее меча, до тех пор, пока его спина не оказалась прижата к одному из дубов, а острие ее клинка было у его горла.

-Не думаю, что ты хочешь что-нибудь сделать с твоим маленьким кинжалом, Альчибайдес, - сказала она, в ее голосе сквозила насмешка. Тяжело дыша, македонянин перевел взгляд с нее на Ареса и назад, затем позволил кинжалу упасть. - Хороший мальчик. Теперь, похоже, тебе пора сдаться.

Альчибайдес с негодованием смотрел на нее, кусая губу, и, наконец, опустил глаза. И тут же его руки дернулись вверх к мечу Зены, но прежде, чем он схватил его, земля ушла у него из-под ног, и он тяжело рухнул от удара плашмя мечом по голове. Он растянулся на земле, моргая от головокружения, конец меча снова был нацелен в его шею.

Арес хлопнул в ладоши. Внешне он оставался беспристрастным, и только слабые отголоски эмоций - гордости и обожания и, возможно, тень неуверенности - пересекли его лицо.

-Фалерон, - сказал он. - Приветствуй своего нового начальника.

Жрец-воин опустился на одно колено и прижал руку к груди.

-Зена из Амфиполиса, я буду горд служить под твоим командованием.

-Отлично, - Зена глубоко вздохнула, вкладывая меч в ножны. На мгновение она встретилась взглядом с Аресом, потом оглянулась на Фалерона, уже поднявшегося на ноги. - Ты готов принять несколько приказов?

-Да, моя леди, - он не мог особо скрыть удивление.

-Превосходно. Трое солдат, приговоренных к смерти сегодня в полдень, прощены. Когда вернешься в лагерь, освободи их, отдай им положенную оплату и отпусти домой.

-Да, моя леди. Что-нибудь еще?

-С этого времени никакие мирные крестьяне или горожане не будут насильственно завербованы в эту армию. По возвращении в лагерь зафиксируй это на пергаменте и скрепи печатью, - она указала на серебряное кольцо Фалерона с эмблемой Ареса, черепом и мечом. - И сформулируй всё как можно проще.

-Да, моя леди.

-И еще одно.

-Да?

-После того, как ты выполнишь эти распоряжения, я передам командование этой армией Альчибайдесу Македонскому.

Фалерон и Альчибайдес, который уже успел сесть, одновременно испустили громкий вздох. Арес уставился на Зену с открытым ртом, в манере, совершенно неподходящей богу. Она обернулась к нему.

-Я ведь имею на это право?

-Да, я...полагаю, - проговорил он, качая головой. - Да. Но...

-Тогда думаю, это всё.

Игнорируя ошеломленные взгляды, следующие за нею, она подошла к лошади, отвязала ее и запрыгнула в седло.

-Рада была познакомиться, Фалерон, - сказала она. - Да, и Альчибайдес? - она искоса взглянула на побежденного противника, немного ухмыляясь. - Веди себя хорошо, или я могу отменить последний приказ.

***

По пути назад в город Арго вдруг остановилась и встала на дыбы, секунду спустя, появился Арес.

-Ты великолепна, - сказал он.

Она подарила ему улыбку - немного самодовольную, но при этом чувственную и мечтательную, в конечном счете, предназначенную больше для ее возлюбленного, чем для Бога Войны.

-Рада, что все еще могу удивлять тебя.

-Как всегда, - он сделал паузу, поглаживая ее бедро. - Но знаешь, Альчибайдес может устроить тебе несколько противных сюрпризов. Почему ты так уверена, что победила?

-Может, и нет, - внезапно серьезно сказала она. - Но я не собираюсь вести твою армию, пока у меня есть выбор, Арес. А в данный момент он есть.

Он кивнул.

-Значит, после всего тебе всё еще кажется, что ты должна обманывать меня.

Она бросила на него быстрый взгляд, ощущая горечь под игривым тоном.

-Если бы я сказала тебе, что планирую делать, ты бы согласился?

Арес молча смотрел ей в глаза, потом пожал плечами.

-Я не знаю.

-Ну, вот видишь, - мягко сказала она, кладя руку поверх его.

В следующий момент он был в седле позади Зены, его руки обхватили ее. Арго нервно заржала.

-Итак, - пробормотал он хрипло ей в ухо, - мы пойдем куда-нибудь праздновать твою победу? Если ты не в настроении для некоторого грубого развлечения прямо здесь.

Она рассмеялась, почти инстинктивно откидываясь к нему.

-Не сейчас, Арес, - она вздрогнула, когда кончики его пальцев дотронулись до ее шеи.

-В чем дело? - он поцеловал ее плечо, слегка прикусив кожу. - Хочешь раздразнить меня до беспамятства?

-Эмм... Вообще-то, нет, - Зена заставила себя открывать глаза. - Я должна вернуться на постоялый двор... Меня ждет Габриель.

-Она волнуется? - спросил Арес тем же низким, чувственным голосом, все еще крепко держа ее.

-О чем?

-Ты мне скажи.

-Ты имеешь в виду, волнуется, что я могла бы проиграть Альчибайдесу?

-Нет, - он взял ее за руку, переплетя свои пальцы с ее. - Что ты могла проиграть себе самой. Той части тебя, которая любила это, пусть даже на мгновение. Части тебя, которая не хотела, чтобы то мгновение закончилось.

Внезапно стало казаться, что его мягкий шепот был всюду, заполняя воздух, окутывая ее; она не знала, использовал ли он свои силы или с ней играл ее собственный разум. Собравшись с силами, она отодвинулась и обернулась, оказавшись с ним лицом к лицу, и в ее глазах появился сердитый блеск.

-Что ты пытаешься сделать?

-Я? Ничего, - он улыбнулся, убирая прядь волос с ее лица. - Просто объясняю, почему Габриель могла бы волноваться.

-Ей не о чем волноваться, - сказала твердо Зена. - А теперь слезай с моей лошади.

-Что, даже без поцелуя?

Он продемонстрировал насмешливый раненный взгляд, против воли заставивший ее смеяться. Она наклонилась к нему, поцеловала его в губы, и почти сразу же отодвинулась.

-Давай, - сказала она. Потом, когда ничто вокруг больше не указывало на его присутствие, если не считать несколько пучков синего дыма, она добавила, - Подбери меня в гостинице в полдень.

Когда Зена вернулась в город, тяжелая серая влажность в воздухе превратилась в моросящий дождь. Проезжая до гостиницы по грязной улице, она увидела Габриель, сидящую на улице, на скамье, ссутулившуюся над свитком, в котором что-то писала. Через несколько секунд, сказительница подняла голову и вытянула шею, очевидно не в первый раз. Увидев Зену, она подскочила. Взгляд на ее лице был полон радости и облегчения.

***

-Ты собираешься признать, что я победил?

В голосе Ареса слышалось легкое ленивое развлечение.

-Еще нет.

-Брось, Зена, ну же. Тебе некуда идти.

-Я... все еще обдумываю нескольких вариантов.

-Упряма как всегда.

-Другого ты бы не ждал от меня, - сказала она, с улыбкой глядя на него.

Арес стрельнул глазами.

-Ты уверена, что мы говорим об одном и том же? Это лишь игра.

-Разве для тебя не всё - игра?

-Оу, - он откинулся на спину, смеясь. - Сильный удар.

Зена засмеялась и вернулась к созерцанию статуэток из слоновой кости на пестрой доске

Спустя почти два месяца после ее борьбы с Альчибайдесом все вернулось на круги своя. Они с Габриель все еще были в дороге, они с Аресом все еще устраивали себе перерывы, хотя он в значительной степени избегал Габриель после сражения против Беллерофонта. Альчибайдес, который вел себя сдержанно в течение нескольких недель после его поражения от руки Королевы Воинов, снова был в походе, но никто больше не слышал историй о крестьянах или ремесленниках, которых вытаскивали из домов и под угрозой смерти или рабства заставляли присоединиться к его отрядам. И все же где-то в глубине мыслей Зены поселилось подозрение, если не уверенность, что история с Альчибайдесом далеко не закончена, что это был только перерыв, и что вместе с ней Арес и Габриель ждали, немного напряженно, следующего акта.

На какое-то время, по крайней мере, вещи казались довольно удачными. Она и Арес проводили вечер по его последней идее о романтическом месте - в горах, среди камней, которые мерцали в лунном свете белизной почти как мраморные статуи невиданных существ. Для дополнительного освещения Арес создал пылающую сферу, которая плыла по воздуху, придавая этому каменному саду еще более фантастический вид.

Несколько минут спустя Зена была вынуждена признать поражение. Арес щелчком пальцев заставил игру рассыпаться на оранжевые искры. Зена легла на спину на расстеленном меху и потянулась, праздно спрашивая себя, хотела ли она спать или снова заниматься любовью с Аресом. Он положил руку ей на живот, и она закрыла глаза, наслаждаясь теплотой его прикосновения через кожаную тунику. Она ждала, что его рука двинется выше или ниже, но он просто оставил ее на месте. Наконец она приоткрыла один глаз - и увидела что-то в его лице, немедленно вызвавшее у нее тревогу.

Она села.

-Что, Арес?

Он прикусил нижнюю губу и уставился в сторону.

-У меня для тебя некоторые новости.

-Какие?

-Новости об Альчибайдесе.

Так вот что это было.

-Выкладывай, - сказала она. - Что этот ублюдок сделал теперь?

Что бы это ни было, это будет на её совести, потому что она могла остановить его, но не сделала этого.

-Пока ничего. Но он готовится напасть на твоих подружек амазонок.

Он говорил негромко, но слова отражались в ее голове словно крик.

-Ты говоришь о племени Варии, - ее собственный голос звучал незнакомо.

-Да.

-У них нет ни шанса... после сражения с Беллерофонтом, - он ничего не ответил, все еще избегая ее взгляда, и затем она прошептала. - Почему?

Арес пожал плечами: "Цель та же, что и всегда, Зена. Создать самую сильную объединенную армию в Греции и повести ее против Рима. Он хочет, чтобы амазонки сражались под его знаменем. Если они не присоединятся к нему, он их уничтожит, - он, наконец, поднял на ее глаза. - Если ты рассчитываешь на пункт " никакой принудительной вербовки", забудь его. Он относился только к твоим драгоценным крестьянам, а не воинам."

-Я знаю, - коротко ответила она, уже восстановив самообладание.

Некоторое время они сидели в тишине, белые камни были словно немыми свидетелями. Насколько бы Зена не переживала за амазонок, она знала, что не из-за них у нее так сдавило грудь. Как только Габриель услышит об этом, она, с ее чувством долга к своим людям, неизбежно втянется. Это убивает тебя изнутри...

-Каков его план? - по-деловому спросила она.

-Его армия обосновалась в лагере возле Абдеры, ожидая ответ от совета амазонок на его предложение. Его посыльные должны вернуться через два дня.

-И, конечно, ответ - нет.

-Верно. И как ты знаешь, Альчибайдес не принимает нет в качестве ответа.

-Значит, как только посыльные вернутся, он начнет двигаться.

-Да.

Она посмотрела на него, ее лицо было таким же холодным как бледная луна наверху.

-Скажи, Арес - раз я бросила вызов Альчибайдесу и победила, я имею право вести его армию в любое время, когда захочу?

Он странно взглянул на нее, как будто он не знал, ликовать или сочувствовать.

-Насколько я знаю, да, - наконец сказал он. - С другой стороны, Альчибайдес может не согласиться. Конечно, если он доставит тебе неприятности, я могу...

-Нет, - она резко поднялась на ноги. - Не делай мне никаких одолжений, Арес. Просто перенеси меня в лагерь. Если я отправлюсь в путь завтра утром, мне хватит времени догнать его до Абдеры.

-Ты могла бы остаться со мной до утра, - он почти умоляюще заглянул ей в глаза.

Зена покачала головой.

-Дай мне немного времени, Арес, - сказала она горько. - Девочка должна привыкнуть к идее быть твоей Королевой.

Арес сжал губы и посмотрел на нее; на мгновение, казалось, он собирается что-то сказать. Потом он подошел к ней сзади, положил руки ей на плечи, и они оба оказались в вызывающем головокружение водовороте воздуха и света, к которому она уже давно успела привыкнуть. Когда она снова твердо стояла на земле, он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, исчезая без единого слова.

Встряхнувшись, чтобы избавиться от эффекта его присутствия, Зена посмотрела туда, где спала Габриель. Костер почти потух, но его остатки бросали на нее красноватый отсвет, от чего она казалась очень маленькой и хрупкой, словно девочка, потерявшаяся в лесу.

Все будет хорошо, сказала она себе. Она не станет Королевой Ареса. Она просто возглавит армию Альчибайдеса и поведет ее против римлян, и это будет только одна кампания. Возможно, Арес был прав раньше, когда говорил ей, что однажды может оказаться на стороне того, за что она борется. Максимум, через год всё закончится, она оставит командование. Амазонки будут в порядке... и Габриель - тоже.

Она перешла туда, где была привязана Арго, сняла свое одеяло и стала расстилать его возле гаснущего костра. Несмотря на ее усилия сохранять тишину, Габриель заворочалась и сонно пробормотала: "Зена?.. Ты вернулась?"

-Да, - она сумела держать голос ровным. - Засыпай снова, Габриель.

***

В этот раз Зена добралась до лагеря Альчибайдеса поздно ночью, когда большинство солдат уже спало.

Утром после беседы с Аресом она сказала Габриель, что хочет направиться к Абдере, чтобы посмотреть, что задумал Альчибайдес. Габриель не казалась особо удивленной таким поворотом, как и тем, что Зена собирается ехать в одиночку. У Зены вызывала тошноту необходимость держать ее в таком неведении, но другого выхода не было.

Это будет только одна кампания. Против Рима.

Она хотела сперва поговорить с Фалероном. Однако, когда она сказала одному из ночных дозорных, кто она и к кому направляется, парень нервно на неё взглянул и пролепетал: "Господин Альчибайдес желает видеть тебя."

Она подняла бровь: "Он знает, что я здесь?"

Парень облизнул губы.

-Он велел отвести тебя к нему немедленно, если ты появишься в лагере, даже если ты спросишь Фалерона.

Зена нахмурилась: она не любила, когда люди предугадывали ее шаги.

-Хорошо, - сказала она легким тоном.

Когда ее проводили в палатку Альчибайдеса, македонянин поднялся приветствовать ее. Его тонкие губы расплылись в маленькой самодовольной улыбке.

-Зена. Я предполагал, что заслужу твое внимание.

Она одарила его ледяным взглядом, который мало кто из людей или богов мог выдержать и не вздрогнуть. Его узкая улыбка перешла в откровенную насмешку.

-Сказать по правде, я плевать хотел на жалкие остатки племени амазонок. Но я знаю, что тебе - нет.

Ее оглушил смысл его слов, и она почувствовала гнев, нарастающий в ее горле. Она ничего не сказала, позволяя ему продолжать.

-Ты думала, что так хорошо все устроила, Зена? - голос Альчибайдеса стал громче. - Думала, я захочу возглавить армию, которой командую только благодаря твоему милостивому разрешению?

-Тогда я тебя обрадую, - ее губы презрительно изогнулись. - Мое разрешение отменяется.

Он издал короткий смешок, прозвучавший почти как вопль.

-Ну, нет, Зена. Так не пойдет. Думаешь, что можешь просто прийти сюда и забрать мои игрушки, потому что я был плохим?

-Я боролась с тобой, и я победила, - не меняя интонации, сказала она.

-Тогда тебе придется бороться снова, - его рука опиралась на рукоять меча. - Я рассматриваю это как реванш. И может так случиться, что сейчас тебе уже так не повезет.

-Прости, Альчибайдес. Нет настроения.

-Правда? А как насчет маленькой прелюдии? - в ту же секунду его меч упирался ей в грудь.

-Ты не хочешь этого, - сказала Зена, ее голос звучал тяжело с тщетностью.

-Еще как хочу, - он усмехнулся. - Ты не хочешь этого, но тебе придется. Даже не думай втягивать Фалерона. Тебе придется пройти через меня, чтобы выйти из палатки. Если, конечно, ты не станешь звать на помощь Ареса.

Она со вздохом отошла и вынула меч.

Альчибайдес, очевидно, проинструктировал стражу снаружи не входить, несмотря ни на что. Звяканье скрещивающихся клинков не заставило ни одного вбежать, как, впрочем, и еще больший грохот, когда он опрокинул деревянный стол, чтобы очистить место, и разбил амфору в углу, от чего на ковер полилось темно-красное вино, и разлетелись глиняные осколки. Это был хорошо знакомый ей танец: атака - блок - удар - поворот. Альчибайдес был хорош, очень хорош, и границы палатки не оставили места для высоких прыжков-полетов, которые были одними из лучших приемов Зены - вот почему, предположила она, он сразу же прямо здесь начал борьбу. Но она также видела, что ее противник не научился на своих прошлых ошибках: он все еще был самонадеян, и когда он начинал проигрывать, то сразу отдавался гневу, теряя сосредоточенность.

Новые вращения, пинки и удары, и больше повреждения обстановки, как, к примеру, разбилась тренога с узорчатым разноцветным стеклянным шаром на ней. Потом Зена перепрыгнула через его голову, и пока Альчибайдес пытался понять, что она делает, она сжала ногами лезвие его меча. Другой прыжок выбил меч из его рук, и в следующую секунду она оперлась на собственный меч, чтобы обеими ногами ударить его в грудь.

Альчибайдес упал, кровь и пот стекали по его хорошо отделанному лицу, глаза горели ненавистью. Она увидела, как его рука тянется к поясу, и вскочила; полностью контролируя ситуацию, она схватила кинжал, просвистевший мимо ее уха.

-Альчибайдес, - она постаралась придать раздраженному голосу мягкость, которой не чувствовала. - Прекрати это. Пока не стало слишком поздно.

Он уставился на нее, стараясь отдышаться и, по-видимому, рассматривая ее предложение. Потом, со скоростью и проворством, удивившими ее, он бросился к кровати в углу, откинул кучу подушек и выпрямился, держа короткий меч, специально там спрятанный.

Прежде, чем он успел сделать хотя бы шаг, она снова сменила положение.

Он слишком долго стоял на ногах, пока из его шеи с отвратительным хлюпаньем вытекала кровь, потом зашатался, его глаза остановились на ней. Наконец он упал, и алая жидкость начала растекаться, окрашивая его русые кудри, просачиваясь на ковер, на который прежде пролилось вино.

Зена посмотрела на меч в руке, с которого стекала кровь и который внезапно стал таким тяжелым, потом снова на Альчибайдеса. Зашевелились воспоминания, оставляя во рту горький привкус пепла.

-Это не должно было закончиться так, - шептала она, повторяя голос, звучащий в голове, глядя, как жизнь навсегда покидает это тело.

Она была уверена, что, будь он еще способен говорить, его последними словами были бы: "Но закончилось именно так".

***

Когда Фалерон прибыл вслед за отправленным за ним солдатом по приказу Зены, он не казался особенно опечаленным или удивленным - при виде мертвого Альчибайдеса.

-Он был храбрым воином, - жрец Ареса покачал головой. - Но был опрометчив.

-Я не хотела его убивать, - меланхолично произнесла Зена, больше себе, чем Фалерону. Он взглянул на нее, его темные глаза на мгновение оживились.

-Когда Альчибайдес не согласился уступить тебе армию, он бросил вызов воле Ареса. Ты поступила правильно.

Не было никакого смысла спорить с ним.

-Ты займешься его похоронами? - устало спросила она, прежде чем вспомнила, что теперь могла отдавать приказы.

-Будет исполнено, моя леди, - он склонил голову.

Когда двое солдат, которые вошли со жрецом-воином, взяли и унесли тело Альчибайдеса, Фалерон обратился к Зене: "Ты хочешь остаться здесь, в этой палатке?"

Остаться в этой палатке, где она все еще могла чувствовать кровь ее уже мертвого противника... спать на подушках, на которых меньше часа назад лежал он? Было время, когда она и не вздрогнула бы при подобном предложении... Зена почувствовала слабую тошноту, подступающую к ее горлу, и потом ощутила другое чувство, незнакомое и неудобное - укол страха, что она, возможно, ввязалась во что-то, с чем никогда не сможет справиться.

-Нет, - спокойно сказала она.

-Хорошо, - ответил Фалерон. - Я прикажу солдатам разбить для тебя новую палатку, хотя боюсь, что, учитывая столь короткий срок, она, вероятно, окажется слишком скромной.

-Не имеет значения. Сегодня ночью я все равно не останусь в лагере.

Фалерон с явным неодобрением взглянул на нее.

-Моя леди?..

-Я вернусь в город, - сказала она. - Мне нужно кое-что сделать.

Разбить сердце Габриель.

-Хорошо, но ты должна взять эскорт...

-Нет, - сказала Зена, обращая на него ее ледяной взгляд. - Я могу сама о себе позаботиться, Фалерон.

-Как пожелаешь, - в его внешне почтительном тоне ощущался оттенок неудовольствия. Это было чересчур, чересчур скоро.

-Фалерон, - сказала она шелковистым голосом, что служило дурным предзнаменованием для того, к кому он был адресован. - Помни одну вещь.

Он ждал продолжения.

-Возможно, в данный момент я служу Аресу, но это не значит, что я принимаю приказы от его жреца.

Самодовольство на лице жреца, перешло в шок, затем в размышляющее непонимание, а затем - в угрюмое негодование.

-Уверен, что не знаю, о чем вы говорите, моя леди. Я подчиняюсь вам.

-Хорошо, - она ярко улыбнулась ему. - Тогда мы понимаем друг друга. Приготовь другую палатку, когда я вернусь.

Зена направилась к выходу и чуть не столкнулась с солдатом, поднимающим полог палатки. Он моргал, глядя на нее, немного ошеломленный, очевидно, все еще переваривая новости о смене руководства.

-Моя леди - простите, что беспокою, но там молодая женщина, которая говорит, что должна вас увидеть...

Нет...

Солдат с любопытством, если не с нервозностью, посмотрел на нее: должно быть, ее лицо отражало какую-то часть ощущаемого ею беспокойства.

-Впусти ее, - твердо сказала она. - И оставь нас одних, - она посмотрела на Фалерона, чтобы убедиться, что он понял последнюю часть, адресованную ему тоже.

-Моя леди, - Фалерон склонил голову и вышел вслед за солдатом.

Габриель вошла в палатку.

Она остановилась. Она почти целиком была скрыта в тени, за исключением части лица, которую освещала керосиновая лампа, облекающая ее в золотую дымку.

-Зена... - выдохнула она.

-Габриель...

Внезапно голос сказительницы оказался сильным и почти грубым.

-Когда ты собиралась сказать мне?

Зена виновато засмеялась.

-Я сейчас собиралась назад в гостиницу.

Она не знала точно, от чего глаза Габриель блестели - от мерцающего света или непролитых слез.

-Зена... почему?

-Я все обдумала. Думаю, что я поступаю правильно.

Я знаю, ты всегда всё делаешь правильно, Зена... Непрошенные, эти слова эхом прозвучали у нее в голове - слова Габриель, сказанные ей утром, когда она отправилась на первое сражение с Альчибайдесом.

-Возглавляя армию Ареса?

-Выступая против Римской империи, - ее голос дрогнул, но она надеялась, что Габриель спишет это на волнение. - Это - шанс сделать что-то для Греции.

-И для высшего блага?

Зена была поражена горьким, почти язвительным тоном.

-Да.

-Ты уверена, что это не имеет никакого отношения к этому?

Выступив на свет, Габриель подняла руку. Она держала пергамент

-Это - сообщение от Саян. Доставлено вечером после твоего ухода. Я должна рассказать тебе, что в нем?

Зена медленно покачала головой.

-Альчибайдес...

-Ты знала, что, если бы он атаковал амазонок, я бы неизбежно участвовала в этом, - она встретилась взглядом с Зеной. - Зена, ты не можешь пытаться вечно защищать меня.

-Ты говоришь прямо как Ева, - бросила Зена и чуть не задохнулась, когда ее огорошила другая мысль. - Я никогда не могла защитить ни одну из вас...

-Почему это должно быть именно твоей ответственностью? - мягко сказала Габриель. Намного легче было иметь дело с ее горечью, чем с такой отчаянной нежностью. - Ты знаешь, что ты всегда делала для Евы всё возможное. Что до меня... Я не нуждаюсь в твоей защите, больше не нуждаюсь.

-Габриель, - Зена медленно подошла к ней. - Это не потому, что я сомневаюсь в тебе как воине. Помнишь, что ты сказала - с каждым сражением...

-Я теряю все больше себя, - закончила Габриель почти шепотом.

-Я просто не хочу видеть, как это случится снова.... Если я как-то могу помешать этому.

На несколько коротких мгновений их взгляды встретились. Потом Габриель сказала: "Зена, когда ты начала... когда ты только стала встречаться с ним, ты сказала мне, что не собираешься присоединяться к нему или служить ему.

-Я не служу ему. Я веду его армию в одной кампании, это всё. Я тебе обещаю, - она сжала руку сказительницы.

-Зена... - губы Габриель дрожали. - Все те разы, когда Арес пытался вернуть тебя к твоему прошлому...

-Ты всерьез думаешь, что он еще пытается?

-Может, и нет. Но как только ты с ним, как его воин... со всей этой властью... Ты уверена, что можешь справиться с этим? - она смотрела вниз, изо всех сил пытаясь подобрать слова. - Раньше я помогала тебе отступать от тьмы. Но я не уверена, что смогу сделать это сейчас.

Зена мягко коснулась подбородка Габриель и подняла ее лицо.

-Ты не должна защищать меня. Больше не должна.

-Я не переживу, если ты потеряешь себя из-за меня, - сказала Габриель.

Зена отступила назад и сложила руки на груди. Ее глаза горели, в палатке было слишком душно.

-Я буду в полном порядке, - сказала она. - Нравится или нет, но всё уже сделано. Я знала условия, когда бросила вызов Альчибайдесу. Уже слишком поздно отступать.

-Всегда есть выход, Зена. Я узнала это у тебя.

-И мы справимся. Просто доверяй мне. Пожалуйста?

Сказительница вздохнула.

-Если это то, что ты должна делать, тогда мое место рядом с тобой. Я буду сражаться вместе с тобой.

-Нет! - сила ее голоса, казалось, раскинула их в разные стороны. Потом Зена повторила немного мягче.

- Нет. Это не твоя битва.

-Теперь моя.

-Я не хочу, чтобы ты сражалась в этой войне.

-А чего ты от меня хочешь? Чтобы я пошла насобирала ягод, пока ты играешь в Королеву Воина?

Воздух между ними едва не искрился от напряжения, и Зена на самом деле почувствовала облегчение, когда снаружи донесся приглушенный голос Фалерона.

-Моя леди?

-Да?

-Палатка готова.

-Хорошо. Войди, Фалерон, - когда он вошел, она указала на Габриель. - Это - Габриель из Потейдии, желает служить в моей армии. Как жрец Ареса и моя правая рука, я хочу, чтобы ты был свидетелем ее присяги.

Габриель впилась в нее взглядом.

-Ты хочешь присягу верности от меня?

-Не верности, - голос Зены смягчился, но только на миг. - Повиновения.

Она почти сломалась, когда увидела выражение лица Габриель - такое серьезное, такое раненое, такое страстное. Но так надо.

-Хорошо, - тихо проговорила Габриель. Она сделала шаг назад.

-Клянешься ли ты, что, пока служишь в армии под моим командованием, ты будешь в точности следовать и повиноваться моим приказам?

Она закрыла глаза и наклонила голову.

-Клянусь.

-Поклянись своей честью Королевы Амазонок.

-Я клянусь моей честью Королевы Амазонок, - пустое эхо повторяло слова Зены.

-Именем Ареса, - сухо сказал Фалерон, - я являюсь свидетелем этой присяги.

-Хорошо, - сказала Зена. - У меня есть для тебя должность, Габриель. Отныне ты официальный писец этой армии.

Габриель с недоверием открыла рот.

-Официальный кто?

-Писец. Хранитель хроник. Да, и ты не имеешь права принимать активное участие в сражениях. Ты слишком ценна на работе.

-Зена...

-Ты же не собираешься спорить с твоим командиром? Помни, ты принесла присягу - она видела отчаянную просьбу в глазах Габриель и кивнула жрецу. - Подожди снаружи, Фалерон. Я приду через минуту.

Когда он ушел, она положила руки на плечи Габриель.

-Прости меня... Я должна была так поступить. Ради тебя. Ради нас, - она вынудила себя посмотреть Габриель в глаза и знала, что видела в них мольбу. - Возможно, это для тебя самое лучшее. Используй знания, полученные в пути воина, и примени их как бард.

-Значит, теперь ты решаешь, что для меня лучше.

-Габриель... Когда ты оставила из-за меня Путь Любви, ты сказала, что выбрала Путь Дружбы. Помнишь? - она улыбнулась, сдерживая слезы, и чуть погладила щеку Габриеля тыльной стороной ладони. - Так вот... это - мой путь дружбы.

Солнце стояло высоко в синем покрове неба, освещая разбитый лагерь, делая толпы солдат похожими на блестящее море доспехов и кожи - освещая так ярко, что, будь Арес смертным, его глаза заболели бы от резкости.

Трудно было поверить, что это случилось, что он снова видел Зену вот так, не просто как воина, а командующим армией. Офицеры Альчибайдеса только что поклялись ей в преданности, теперь солдаты, с мокрыми волосами и покрытые потом от духоты, приветствовали ее и пели ее имя. Эти звуки дали ему острые ощущения, почти столь же интенсивные как когда он слышал свое собственное имя, выкрикиваемое воинами в сражениях или просителями в храмах. Точно как в старые дни... за исключением того, что в прошлом она испытывала те же ощущения, что и он, и он знал это, даже если она оставалась безразличной внешне. Теперь же она просто дожидалась окончания этого момента. Иногда она почти робко смотрела на Габриель, стоящую отдельно от офицеров, ее вытянутое и измученное лицо. Арес оставался невидимым, но Зена несколько раз смотрела и в его направлении тоже, с выражением, которое он не мог распознать.

На мгновение ее глаза заблестели, и он знал, что она тоже это почувствовала, и его тело отвечало с такой сильной жаждой, что он должен был сдержать себя, чтобы не забрать ее оттуда прямо сейчас.

Когда приветствия утихли, она подняла руку и посмотрела вперед, щурясь на солнце. Когда она заговорила, ее голос звучал сильно и звучно.

-Через два дня мы выступаем в поход на Рим.

Снова тысячеголосый хор проревел одобрение, волна усиливающегося звука прогрохотала по головам солдат. На этот раз Зена не дожидалась, пока приветствия остановятся - она опустила руку, кивнула офицерам и направилась назад к своей палатке.

В отрядах раздавался стихающий гомон, солдаты были явно смущены резким отъездом их нового командующего. Фалерон немного нахмурился и выступил вперед, чтобы распустить их.

Арес появился внутри через мгновение после того, как вошла Зена. К настоящему времени его желание выкипало, и было некоторое удовольствие в его отсрочке. Он стал видимым, когда она села на скамью и стала снимать сапоги. Она остановилась и взглянула на него. Тот свет в ее глазах уже исчез, и он знал что видит в них то, что уже видел прежде - даже не печаль, а... разочарование?

-Зена, - он легонько погладил ее щеку тыльной стороной ладони.

Она поднялась, чтобы встать к нему лицом, и Арес ощутил грустное чувство, что что-то между ними исчезло.

Он притянул ее ближе, и ее губы были теплыми и уступчивыми, когда она приняла его поцелуй.

-Давай я заберу тебя куда-нибудь, - прошептал он по окончании поцелуя.

Половина ее рта дернулась в грустную полуулыбку.

-Я не знаю, Арес. Возможно, спать с боссом - не самая хорошая идея.

-Смешно, - он убрал с ее лица прядь влажных от пота волос.

-Я не предполагала ничего смешного.

Арес выпустил ее с сердитым вздохом.

-Зена, ты не должна этого делать.

-Я знала, на что иду, когда связалась с Альчибайдесом. Сделка есть сделка.

Бог Войны вздрогнул.

-Не надо, - он приложил палец к ее губам. - Это не должно быть так между нами... Теперь не должно.

-Теперь ты получил всё, что всегда хотел, разве нет, - констатировала она. - Я во главе твоей армии и в твоей постели.

На него нахлынули воспоминания, с большей силой, воспоминания о том дне, когда она пришла в его храм в Амфиполисе, почти тридцать лет назад - как будто это было вчера. Я предлагаю тебе все, что ты всегда хотел. Мой меч и тело, которое владеет им. Возьми это. Тогда она ему лгала, после того, как он не оставил ей другого выбора.

Неясный страх, где-то в глубине его разума, становился все сильнее, и он чувствовал, будто сломал что-то хрупкое, что уже нельзя исправить... Но он же действительно не делал ничего, верно? Единственное, что он знал точно, - то, что ему хотелось - было необходимо - заняться с ней любовью, держать ее в своих руках...

Зена коснулась его руки.

-Арес, - мягко сказала она. - Пойдем.

В следующий миг они были в спальне во Фракийской крепости, где, по его желанию, загорелись керосиновые лампы и огонь в камине; но на этот раз он раздевал ее руками, как смертный, останавливаясь целовать и ласкать оголенную кожу.

Позже он держал ее в руках и спрашивал себя, почему впервые их любовные ласки оставили его неудовлетворенным. Он желал ее более пылко, чем когда-либо, и после начальной неловкости она с жаром ответила на его страсть. Но снова было то же самое чувство, проклятое чувство, что что-то исчезло.

Все, что он всегда хотел...

Возможно, ей просто нужно было время привыкнуть к этому.

Возможно, время нужно было ему.

***

Габриель отложила свиток и киль и протерла глаза, уставившись на единственное предложение, которое сумела написать за последний час: "В месяце Боедромион, в третий день, на закате армия Зены вступила в город Скодра." Она вычеркнула "армию Зены" и заменила "армией Ареса", потом "армией Ареса и Зены", наконец некоторое время разглядывала пергамент и вернулась к первому варианту.

Третьего месяца Боедромион... Итак, прошел где-то месяц с пересечения отрядами Зены македонской границы и вторжения в римскую провинцию Иллирию, и взятия Скодры, некогда столицы независимой Иллирии. После этого армия легко пронеслась через половину провинции - римские силы, размещенные там, были предназначены только управлять местными жителями, и оказались неподготовлены к настоящей войне, а потому быстро отступили при нападении противника, превосходящего их.

Теперь, с подкреплением, присланным из Рима под командой Генерала Квинтилиуса Галло, они собрались в прибрежном городе Салонае, месте колониальной римской администрации. Окруженный низкими неукрепленными стенами, с населением, чья верность Риму была, в лучшем случае, под сомнением, Салонае были не в той форме, чтобы противостоять осаде. Переговоры о сдаче провалились, и разведчики донесли, что Галло планирует перебросить три его легиона в открытое поле на следующее утро, чтобы дать сражение армии Зены.

Габриель вздохнула и встала. Без особой надежды на успех она решила еще раз попытаться: попросить Зену изменить ее приказ и позволить ей сражаться. Она вышла на свежий вечерний воздух и направилась к палатке Зены. По мере появления сумрака, окутывающего лагерь синевато-серым туманом, вспыхивали факелы и костры. Все суетились, готовясь к предстоящему большому дню.

-Привет, Габби!

Она обернулась и увидела Микилоса, лейтенанта, который приставал к ней уже несколько раз с тем, что, очевидно, считал флиртом. Он сидел у костра с полудюжиной других офицеров.

-Иди сюда, прочитай нам поэму! - позвал он, так или иначе умудрившись, чтобы это прозвучать как грубое приглашение.

-Давай, Микилос, - сказал один из мужчин. - Твоя очередь.

Уже собираясь продолжить путь, Габриель заметила цель, прикрепленную к стволу дерева в нескольких шагах от костра, с четырьмя кинжалами, воткнутыми в нее. Тот, кто обращался к Микилосу, поднялся, подошел к дереву и выдернул ножи.

У нее возник интерес, и она подошла ближе.

-Что вы делаете?

-Кто это? - спросила единственная в компании офицер-женщина, смотря на Габриель не слишком дружески.

-Как, Беренис, ты не знаешь? - поразился Микилос. - Габриель, писец Зены. Знаменитая сказительница, так, Габби?

Габриель сузила на лейтенанта глаза с некоторым высокомерным сопением.

-О нет, - здоровый мужчина с косматой рыжей бородой задохнулся в притворном ужасе. - Ты этого добился. Она собирается читать нам поэму.

-Эй, Микилос, - сказала Беренис. - Ты хочешь очаровывать леди или, может, бросишь кинжалы?

-Ладно, ладно, - Микилос поднялся на ноги и поднял ножи.

-Постой, - сладко сказала Габриель. - Как насчет соревнования?

Она не была уверена, что подтолкнуло ее бросить вызов. Возможно, она просто хотела повысить уверенность в себе перед встречей с Зеной... и помочь себе подготовиться к моменту, когда Зена неизбежно отклонит ее просьбу.

-Мы и так соревнуемся, - сказал Микилос. - Хочешь подбодрить меня?

-В общем-то, я хочу поиграть. Я имею в виду, хочу участвовать в соревновании, - торопливо добавила Габриель, надеясь, что офицеры не заметили ее румянец.

-Пожалуйста, - фыркнула Беренис. - Мы играем с кинжалами, а не с перьями, о знаменитая сказительница.

Когда ржание стихло, Габриель сказала: "У меня есть кое-какой опыт с кинжалами."

-Да, вероятно, примерно столько же, сколько у Микилоса с настоящими леди, - сказал мужчина с рыжей бородой, вызвав новый взрыв смеха.

-Заткнись, Таймун, - хрюкнул Микилос. - Эй, Габби, я согласен поиграть с тобой в любое время. Так, какую сделаешь ставку?

-Свиток! - засмеялась Беренис.

-Хм... пять динаров?

-Нет-нет, - сказал лейтенант с хитрым взглядом. - Давайте сделаем это немного интереснее. Что скажешь о... своем топе? - он указал на одежду, на случай, если она не поняла.

Габриель бросила на него полный отвращения взгляд. - Не думаю, что это твой размер.

-Он будет отлично смотреться в моей палатке как сувенир, - сказал Микилос.

Таймон покачал головой.

-Микилос, ты идиот. Она - подруга Зены. Зена узнает, и можешь попрощаться со своими яйцами.

Сказительница бросила взгляд исподлобья на мужчин, прикидывая, достаточно ли была уверена в своих навыках, чтобы принять это пари.

-Хорошо, - сказала она, сама больше всех пораженная тем, что делает. - Мой топ... - она вдруг получила неожиданную идею, - против твоего меча, Микилос.

-Моего меча? Да ты что, рехнулась?

-Она имеет в виду тот, что у тебя сбоку, - сказала Беренис.

-Что ты станешь с ним делать, точить им перья? Ну ладно, давай.

Широко усмехнувшись, Микилос вручил два кинжала Габриель. Потом он широко расставил ноги на линии, проведенной по земле, прицелился и бросил ножи. Раздалось два глухих удара - кинжалы поразили цель весьма близко к центру. Он обернулся к Габриель с поклоном мнимой галантности.

-Дай девочке фору, Микилос, - сказал один из офицеров. - Разреши ей несколько дополнительных бросков.

Игнорируя комментарий, Габриель приняла соответствующее положение на линии и сосредоточилась, поднимая руку. Кинжалы сверкали в темноте, расцвеченные пламенем костра.

В яблочко.

Она с облегчением вздохнула. После краткой паузы офицеры захлопали и одобрительно закричали, она получила должное удовлетворение в недоверчивом и возмущенном выражении на лице Микилоса.

-Давай сюда, - ухмыляясь, сказала она.

Бормоча проклятья, Микилос отцепил меч от пояса и впихнул его ей в руки.

-Хочешь еще один тур? - спросила Беренис, явно впечатленная.

Габриель покачала головой. "Возможно, в другой раз."

В улучшенном настроении (как будто она должна была доказать себе, что все еще является воином!) она вернулась с трофеем к своей палатке. Потом она вернулась к мысли увидеть Зену.

Несколько минут спустя Габриель отодвинула откидную дверь палатки Зены, вошла и замерла на месте.

В углу почти пустой палатки, где не осталось почти ничего от обстановки Альчибайдеса, кроме деревянного стола, нескольких стульев и ламп, лежали Зена и Арес - вместе, откинувшись на кожу и подушки - она в кожаной тунике, прижавшись к его груди; он в жилете, без пояса и латных рукавиц, обнимая ее руками, прижимаясь щекой к ее голове. Их глаза были закрыты, но Габриель была ошеломлена выражением их лиц - задумчивой нежностью, как будто они знали, что это мгновение слишком скоро закончится, и все же отчаянно пытались удержать его. Она смотрела, загипнотизированная, как Зена накрыла руку Ареса своей и легонько сжала ее, пока его другая рука поглаживала ее волосы, и его пальцы пробегали сквозь темные пряди.

Габриель почувствовала замешательство, обиду и вышла из ступора. Она собиралась выйти и оставить их наедине, когда веки Ареса открылись. Всего один миг и мягкость исчезла с его лица, сменившись раздражением и затем знакомой саркастической вспышкой.

-Сюда пришел писец, - сказал он, садясь и снимая Зену с груди.

Зена вздрогнула и открыла глаза, бросив беспокойный взгляд на Габриель.

-Я могу... эээ... вернуться попозже, - сказала Габриель.

-Нет-нет. Входи, - быстро сказала Зена.

Арес неторопливо надевал жилет и рукавицы - смертным способом, отметила Габриель - и встал.

-Зена, - неловко сказала она, - мы могли бы поговорить... одни?

-Ты получила бы первое место в конкурсе за тонкость намеков, - сказал Арес, застегивая пояс.

Прежде, чем она успела что-нибудь ответить на это, он исчез с обычной вспышкой синего света, но что-то, возможно, искорки в глазах Зены, проскакивающие через печаль, подсказали ей, что он не ушел на самом деле. Быстрым движением она достала сай из сапога и отправила его в место, где он стоял последний раз. Сай со свистом пронесся через воздух, беспрепятственно вонзился в блюдо с фруктами, стоящее на треноге у стены, и опрокинул его.

-Габриель? Что, в Тартаре, это было?

-Прости... Я думала, он все еще здесь.

-Он здесь, - сказал насмешливый голос Ареса у нее за спиной. - Правильный инстинкт. Неправильное направление.

Габриель закатила глаза и подумала о броске в него другого кинжала, но предположила, что он переместится в какое-нибудь другое место и снова выставит ее на посмешище. Она вопросительно взглянула на Зену.

-Он ушел.

-Прости, что помешала вам.

-Все нормально.

Она подошла ближе и села на кожу рядом с Зеной. Они молчали несколько секунд, и Габриель стало интересно, говорили ли они, по-настоящему говорили, хотя бы раз за все те недели, с тех пор как Зена возглавила армию Ареса. Да и как они могли, в самом деле, когда нужно было сколького избегать?

-Чем ты занималась? - спросила Зена.

-Ну, как обычно. Чем занимаются писцы, - даже беззаботное подшучивание теперь казалось больше похожим на неуклюжую попытку отвлечься. Габриель подумала было рассказать Зене о соревновании, но потом ее осенило, что Зена заставит ее вернуть меч, выигранный у Микилоса. Она же хотела придержать его, на всякий случай.

-Я тебя последнее время избегала, - вдруг сказала Зена, и ее голос был мягким, почти робким

-Я тоже.

В следующий момент они бросились друг другу в объятья, и, очень ненадолго, было ощущение, что они не нуждаются в разговорах. Потом Зена отодвинулась и спросила:

-Ты хотела о чем-то поговорить со мной?

-Зена... - она глубоко вздохнула. - Пожалуйста, пусти меня в завтрашнее сражение. Я не могу...

-Нет, - Зена прижала палец к ее губам и покачала головой. - Нет, Габриель. Мы уже это обсуждали. Эта война не твоя.

Она взяла руки Габриель, и ее прикосновения были теплыми и нежными как всегда, но на сей раз, этого было не достаточно.

часть 3

С вершины холма открывался превосходный вид на две армии, марширующие по равнине, неуклонно сближаясь: с одной стороны - греки, с другой - римляне.

Чуть дрожа на утреннем ветру, Габриель наблюдала панораму. Во главе отрядов ехала Зена - все еще в старых доспехах и коже, только вместо Арго, которую она никогда не брала в сражение, она ехала на блестящем черном коне с роскошной гривой.

На равнину упали первые лучи солнца, и Габриель посмотрела вдаль. Там, позади римских легионов, лежал под бледным небом просыпающийся город, а дальше на запад было море, сливающееся с молочным туманом.

Римляне явно были на грани - в середине ночи их маленький отряд, тайком прокравшись в лагерь Зены, попытался устроить поджог, который, конечно же, был пресечен. Теперь, как и ожидалось, Квинтилиус Галло вывел легионы из города для сражения в открытом поле.

Зена была там... А Габриель была здесь, на холме, в компании других не допущенных в бой - санитаров и инженеров, нескольких офицеров запасного состава, оставшихся в лагере, и Фалерона, который повредил в ночной стычке свой меч и теперь был вынужден пропустить сражение.

Две армии уже были не больше чем в двухстах ярдах друг от друга.

Налетел новый порыв ветра; сказительница подобрала плащ и накинула его на плечи, размышляя об их беседе накануне, и как почти все время Зена избегала встречи их взглядов. Не первый раз спрашивала она себя, как они дошли до такого, как допустили. Была ли в том вина Ареса, или Зены... или ее? Может, она никогда не должна была позволить Зене увидеть, как сражения и убийство раздирают ее. Может, она никогда не должна была ставить амазонок выше их уз. Может, она должна была попытаться удержать Зену подальше от Ареса, пока не стало слишком поздно.

С равнины донесся шум, подтверждающий, что армии столкнулись, и на миг Габриель закрыла глаза.

Может быть, всё не так уж и плохо. Ну да, Зена вела сейчас армию, но много ли делала она сейчас того, чего не делала, будучи одиноким воином? Может, она была неправа, не доверяя Зене, после всех этих лет. Может, на самом деле она не беспокоилась о том, что лучше для Зены, а просто обиделась... ревновала... потому что она не сражалась рядом с Зеной... и потому что, когда Зена там сражалась, она принадлежала Аресу намного больше, чем когда-либо в постели.

Габриель вздрогнула и открыла глаза.

...Вскоре, превосходимые численностью, римляне начали отступать, преследуемые армией Зены, обратно к главным городским воротам. Габриель ощутила неявное беспокойство. Было что-то похожее в тот раз, когда они и Зеной смотрели вниз со скалы на отряды Альчибайдеса, сражающиеся против армий двух военачальников в Фессалии, и когда удача в битве обернулась поражением Альчибайдеса из-за неожиданного нападения огромного количества солдат, скрывавшихся в лесу.

-Фалерон, - сказала она. - Тебе не кажется, что римляне отступают как-то... слишком легко?

Жрец Ареса пожал плечами, не отрывая глаз от поля. "И что же это должно означать?"

-А если где-то есть западня? Засада, из которой выскочит намного больше солдат?

-На поле три легиона, - Фалерон смерил ее презрительным взглядом. - От наших разведчиков мы знаем, что в городе у римлян нет других отрядов.

Римляне начали рассеиваться, казалось, что в течение минуты силы Зены будут в воротах. Потом ворота медленно распахнулись и это случилось: из них полились толпы воинов, верхом и пешие, вступающие в сражение. Габриель с ужасом наблюдала, словно в кошмарном сне, от которого не могла проснуться. И было еще больше римлян, появляющихся из-за ворот и нападающих на левый фланг армии Зены. Облака пыли, поднятой над полем, мешали хорошей видимости того, что происходит, кроме того, что сражение бушевало с новой силой.

-Невозможно! - на этот раз голос Фалерона дрожал. - У них не было резервов!

-Должно быть, пришло подкрепление, - это был Пелопидас, один из командующих.

-Невозможно, - повторил Фалерон, несколько менее уверенно. - На всех дорогах к городу наши дозорные!

-Возможно, они прошли морем, - предположил Пелопидас.

-Незамеченными? - фыркнул жрец-воин.

Габриель казалось, что их голоса доносятся издалека, но вдруг ее ударило внезапное осознание.

-Нападение на лагерь!

-При чем тут нападение? - просил Пелопидас. Но глаза Фалерона расширились, когда до него дошел смысл сказанного, и на этот раз он смотрел на сказительницу с чем-то, напоминающим уважение.

-Диверсия, - почти про себя сказал он. - Они отвлекли нас, поджигая лагерь, а их корабли прошли в порт. Очень умно. Очень...

-Кого волнует, как они пробрались сюда, - перебила его Габриель. - Теперь они здесь, и они нападают. Мы должны послать больше солдат.

-Мы? Ты - писец, а не командующий, Габриель.

Они скрестили взгляды, она - раздраженный, он - замаскировано враждебный. Когда Габриель снова взглянула на поле, то увидела, что трое кавалеристов выбрались из гущи сражения и понеслись к холму. Один из них резко покачнулся и упал, сраженный стрелой или копьем - трудно определить на таком большом расстоянии. Его лошадь от страха встала на дыбы, затем оттолкнула двух других наездников, бросилась, таща за собой мертвеца, чья нога застряла в стремени, и скрылась в лесу на краю равнины.

-Мы пошлем больше людей, - сказал Фалерон. - Пелопидас, займись ими.

Габриель испустила вздох, когда командующий направился обратно в лагерь.

Двое всадников уже почти достигли холма и отчаянно махали. Она боролась с порывом помчаться к ним, хотя она не была уверена, что ее ноги послушаются, и вместо этого ждала, наблюдая, как они приближаются, чувствуя себя так, словно была окутана каким-то невидимым, но плотным туманом.

-Что произошло? - спросил Фалерон, едва первый из них остановил лошадь.

-Это... просто ужасно, господин, - тот попытался отдышаться. - Лизандр и Мнестор мертвы... Около двухсот наших людей отрезаны римлянами и прижаты к городским стенам... и... с ними Зена.

Туман рассеялся, и Габриель отчетливо знала, что она должна делать. Ее ноги снова ей подчинялись, она развернулась и побежала к лагерю.

-Минутку, - Фалерон схватил ее за руку. - Куда это ты?

-Взять мою лошадь и меч. Я иду туда.

-Нет, не идешь. Ты - писец. Зена запретила тебе участвовать в сражениях. Ты приняла присягу, - она пыталась вырваться, но, даже одной левой, священник Ареса был способен удерживать ее. - Честью Королевы Амазонок.

Это остановило ее, но только на один миг. Нет, она не позволит снова ее долгу перед амазонками встать между ней и Зеной.

-Королева Амазонок не отсиживается в тылу, когда ее друг нуждается в ней, - сказала она. - Пусти меня.

-У тебя даже нет доспехов.

-Раньше это меня не останавливало.

-А что, бывают доспехи ее размера? - захохотал помощник Фалерона, Котис, стоящий поблизости. - А, ну да, для детишек из Академии Прометея.

Пока он смеялся над собственной шуткой, Габриель выдернула руку из клешней Фалерона, развернулась на месте и сбила Котиса с ног. Он растянулся на спине, с ошеломленным и возмущенным выражением круглого лица. Теперь кое-кто засмеялся уже над ним - Котис был не слишком популярен, но Габриель этого уже не слышала. Прежде, чем Фалерон мог что-нибудь добавить, она помчалась к своей палатке.

Несколько минут спустя, вооруженная и на лошади, она догнала Пелопидаса на вершине холма, готовящего к выступлению подкрепления, конницу и пехоту. Этот командующий, один из немногих, с кем она завязала дружественные отношения, бросил на нее удивленный взгляд.

-Габриель? Я думал...

-Нет времени думать.

Краем глаза она видела, что Фалерон направляется к ней, что-то крича. Она стала понукать лошадь, обогнав Пелопидаса, и он тоже прибавил скорость. Не говоря ни слова, они поскакали к полю битвы.

В голове Габриель вертелась единственная мысль – Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно, а потом ее осенила другая мысль. Разве Арес не пришел бы на помощь Зене, окажись она действительно в опасности? И она поняла, что не знает ответа на этот вопрос. У Ареса были свои принципы, и один из них, очевидно, был не помогать избранным воинам, они должны были быть достаточно умелыми, чтобы позаботиться о себе. Он изменил бы эти правила для Зены? Возможно... Но в том-то и дело, она не могла рассчитывать на Ареса. Сжав губы, она снова пнула лошадь в бока и услышала тревожное ржание.

Они почти достигли поля битвы, когда раздался низкий свистящий звук, и в воздухе понеслись несколько расплывчатых серых полос. Потом был другой звук, сопровождаемый выкриком у нее за спиной. Она обернулась и увидела покачнувшегося в седле Пелопидаса, вскинувшего руки к горлу, в котором торчала оперенная стрела, а затем резко свалился на землю. Ее взгляд упал на капельки крови на ее колене, и ее сознание отметило тот факт, что другая стрела задела ее руку. Мужчины позади нее, казалось, колебались.

-За мной!

Крик перекрыл шум сражения, и Габриель потребовалась лишняя секунда, чтобы понять, что это был ее собственный голос. Солдаты с сомнением смотрели на нее, все еще оглядываясь назад. Ее голос перешел в яростный вопль: "Вперед!", и она ринулась в бой, проткнув мечом римлянина, стоящего у нее на пути и затем выдернув его, блестящий и влажный от крови. Остальные теперь были позади нее, и Габриель бросилась вперед, прокладывая себе дорожку в человеческой массе.

Она понятия не имела, сколько времени прошло, сколько римлян она убила, сколько ран было на ее собственном теле. Ход сражения снова изменился, почти всюду римляне отступали, но Зену нигде не было видно, она оставалась в ловушке где-то у городских стен. А затем Габриель увидела ее - взмывшую в воздух над вражескими отрядами, перелетевшую через них и снова исчезнувшую.

Сказительница-амазонка замерла, на миг расслабившись, и едва успела увернуться от клинка, со свистом пронесшегося и чуть не отрезавшего ее голову. Прежде, чем она могла восстановить баланс и нанести ответный удар, противник бросился на нее, и они оба, сцепившись, упали... Габриель оказалась прижата намного превосходящим ее по размеру римлянином, ее меч валялся далеко от ее ног, а он уже целился острием в ее горло.

Отчаянно извиваясь, она откинула его достаточно, чтобы изогнуться и достать один из саев. Мужская рука сдавила ее шею. Ей было нечем дышать, перед глазами всё поплыло, но она сумела воткнуть кинжал ему в бедро. Его глаза вылезли из орбит, и он чертыхнулся, забрызгав ее лицо слюной; она нанесла новый удар и захват ее шеи ослабился достаточно, чтобы она смогла освободиться. Габриель вскочила на ноги и ударила ногой римлянина в лицо. Завывая от боли, он схватился левой рукой за нос. Она снова пнула его, выбив у него меч и поймав его в середине полета. Потом, несмотря на то, что задыхалась, она развернулась туда, где последний раз заметила Зену.

И она была там, с высоко поднятым мечом, развевающимися на ветру волосами, идущая в атаку.

Она была в порядке.

Габриель обернулась, чтобы увидеть, как ее противник поднимается и, шатаясь, направляется к ней. Она сбила его очередным мощным ударом и проткнула шею мужчины его же мечом.

***

Тяжелые, покрытые серебром, красиво украшенные двери здания римского правительства стонали и сотрясались под тараном и наконец освободили проход.

Величественное здание с крупными мраморными колоннами было последним кусочком римской территории в Салонае. Квинтилиус Галло сбежал с остатками своих легионов, и армия Зены вступила в город без сопротивления. Но еще был не конец, и Зена оставалась в полной готовности к неожиданностям, сосредоточенно, шагая по парадному вестибюлю. Зазвенела натянутая тетива - она резко вскинула голову и увидела лучника в мезонине, одновременно сумев левой рукой поймать стрелу, а правой бросить шакрам.

Ее солдаты расходились во все стороны, поднимались по лестницам и спускались в холл, мимо горстка сжавшихся чиновников и служащих, еще находившихся в здании. Зена заметила маленький отряд римских солдат, меньше дюжины, стоящих у двери в конце коридора. С командирами позади она направилась к ним. Глупцы, очевидно, решили умереть на посту, и она собиралась помочь им.

Когда дверь была открыта, Зене в нос ударил запах гари. Она увидела долговязого, лысеющего человека, который стоял у камина и бросал в пламя пергаменты, без сомнения, какие-то официальные документы. Он обернулся, и она узнала его по бюстам, которые видела в городах, взятых ее армией: Флавиус Боланус, римский губернатор Иллирии.

Некогда Боланус был воином, и это еще было заметно по его поведению и решительности, с которой он вытащил меч, прислонившись к стене, хотя ему было по меньшей мере пятьдесят, и он был в тоге, которая, вероятно, помешает его движениям. В течение нескольких мгновений он стоял, направив меч на Зену и, казалось, обдумывал следующий шаг, как будто он действительно имел шанс; только подергивающийся глаз и то, что его левая рука была сжата в кулак, так, что побелели костяшки пальцев, указывали, что он знал о безнадежности своего положения. Он перевел взгляд с Зены на воинов позади нее. А потом быстрым движением Боланус направил себе меч в грудь. Его рука только миг колебалась, и этой задержки была достаточно для шакрама Зены, чтобы выбить меч из его руки. Металл со звоном упал на мраморный пол. Губернатор Иллирии был гораздо полезнее живым, чем мертвым.

Она поймала шакрам, перехватив восхищенные взгляды ее людей, и небрежно сказала, будто отдавала такие приказы каждый день: "В цепи его. И уведите отсюда."

Когда Болануса увели прочь, Королева Воинов позволила глазам бесцельно побродить по кабинету. Теперь всё действительно закончено. Был момент, когда римляне поймали ее в ловушку у стен, и она видела падающих и умирающих солдат, когда гнев взорвался в ней, как шаровая молния и взял всё под контроль - не слепой гнев, напротив, сосредоточенный и помогающий оценивать ситуацию, и все же достаточно дикий, чтобы испытывать удовольствие, убивая каждого римлянина, которого могла достать. Но теперь он постепенно исчезал, и опьянение битвой и победой тоже начало смягчаться; она даже обратила внимание на свои повреждения - торопливо перевязанную рану над коленом, рваный порез на руке, где стрела проткнула ее кожу, к счастью, не задев мышцы или кость.

А потом Зена ощутила кое-что еще: знакомое покалывание при присутствии Ареса, только теперь ее ощущения были усилены. Осознание, что он наблюдал за ней, вернуло почти головокружительную волну удовольствия сражения, отличной битвы и победы, вместе с сексуальным возбуждением, которое заставило ее закрыть глаза.

-Все вон, - сказала она ровным голосом.

После того, как командующие и солдаты один за другим вышли, Зена повернулась туда, где стоял Бог Войны. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он появился. Он разглядывал ее, не приближаясь, его губы полуоткрылись, глаза слабо пылали, будто отражая тлеющие угольки.

Она направилась к нему, обхватила руками его шею и захватила его рот в поцелуе.

Они никогда не занимались любовью вот так, после сражения, хотя в дни ее бытности его военачальником она до сумасшествия раздразнивала его такой возможностью, играя с ним в кошки-мышки. Это было то, что Арес воображал много раз, и все же что-то теперь заставило его на миг поколебаться. Но она уже отстегивала пояс на его штанах, заставляя его спиной передвигаться к высокому креслу из красного дерева, не прекращая поцелуй и не обращая внимания ни на что другое. Восстановив самообладание, он взмахом руки запечатал дверь. Он сорвал с нее белье и попытался отцепить ее нагрудные латы, но Зена схватила его за руки, прекратив поцелуй, и толкнула его на кресло.

Она расстегнула его штаны и раздвинула ноги. Потом снова поцеловала его, с низким рычанием, вырвавшимся из ее горла, и спустилась вниз. Ощущение почти потрясло его; он хотел сказать ей действовать медленно, позволить ему коснуться ее, но явное блаженство быть в ней было слишком велико... Тартар, пусть она делает все, что хочет! Ее руки ласкали его грудь, стаскивая не застегнутый жилет. Это заставило его втянуть в себя воздух и выгнуться к ней, и тут же он чуть не задохнулся от боли, когда Зена скрутила его соски, достаточно сильно, чтобы заставить ныть даже его бессмертную плоть.

Она снова сделала это, с еще большей жестокостью. Арес отдернул голову от нее, освобождая рот, и прошипел: "Прекрати это."

Зена ухмыльнулась со злым огоньком в глазах. "Что? Слишком грубо для Бога Войны?"

Прежде, чем он мог сказать что-нибудь еще, она потребовала от его другого поцелуя, продолжая крутить его соски. Он схватил ее запястья, завел ее руки ей за спину, и она засмеялась прямо ему в рот, а затем вонзила зубы в его нижнюю губу. Она не могла добиться крови, и это, казалось, вызывало у нее только большее бешенство, но ее действия причинила ему сильную боль, и он почувствовал, как в нем нарастает гнев, смешанный с жаждой и с остатками острых ощущений от сражения.

Ты хочешь кровь? Ты её получишь!

Солоноватый, острый, немного металлический привкус заполнил рот Ареса, когда он укусил губу Зены, и секунду спустя ее тело сотрясалось в дикой судороге, ее внутренние мышцы сжались вокруг него. Его возбуждение достигло почти невозможной интенсивности; выпустив ее руки, он схватил ее за плечи и бросил на пол, врываясь в нее снова и снова, до оргазма, пронзившего его насквозь как пламя.

Он не был уверен, как долго он лежал на ней после того, как это наконец закончилось. Он знал, больше во вспышке озарения, чем от последовательного размышления, что это было то, чего он когда-то надеялся достичь с Зеной, то, что заставило его добиваться ее много лет назад, когда она была еще военачальником, служащим ему - обещание этого полного союза секса и жажды сражения, то, чего за тысячи лет он достиг только с двумя-тремя Королевами Амазонок.

Он приподнялся и посмотрел на нее.

Зена лежала неподвижно, ее глаза были закрыты, дыхание неровное. Темная кровь бежала с ее губы, стекая по подбородку и шее. Еще был кровоточащий укус на ее груди, прямо над латами, отпечатки его пальцев на ее плечах становились фиолетовыми, и он увидел красные царапины рядом с теми отметинами.

Арес сел и прижал ладони к вискам, тряся головой, будто пытаясь прогнать видение. Волна тошноты, почти столь же мощной, каким было удовольствие, подкатилась к его горлу и заставила его закрыть руками рот, вернув воспоминания некоторых не самых приятных смертных моментов. Будь в его желудке какая-нибудь пища, его бы, наверное, вырвало.

Он протянул руку погладить ее лицо, но отдернул пальцы, едва она открыла глаза. На мгновение в ее немом взгляде был абсолютный ужас, сменившийся болью.

-Зена... - прошептал он, снова осторожно дотягиваясь до нее, вытирая кровь с ее губы.

-Я в норме, - ее голос был едва слышен.

Его соски все еще немного побаливали, но это было ничто по сравнению с тупой болью в груди. Он хотел прижать ее к себе, но не мог заставить себя взять теперь ее в руки. Он коснулся ее руки, отметив, что ее запястье тоже было ушиблено, и провел кончиком пальца по окрашенной в красный цвет коже. Она вздрогнула.

Они оставались в таком положен6ии некоторое время, пока Арес не поднялся на ноги, используя свои силы поправил их одежду.

-Поднимайся, - нежно сказал он, предлагая руку.

Прошел еще один миг, прежде чем она взяла его руку и встала. Их глаза снова встретились, и Бог Войны изо всех сил пытался сказать что-нибудь, что угодно, но наконец оставил попытки. Он махнул на дверь, распечатывая ее, и переместился на Олимп.

***

После того, как синий свет исчез, Зена стала медленно прохаживаться по кабинету. Трудно было сказать, от чего больше болит ее тело - от ран, полученных в сражении или от их совокупления с Аресом. Она провела языком по разорванной горящей губе, которая уже начала раздуваться. Посмотрев вниз, она поняла, что рана на ноге тоже повторно открылась, и через запятнанную повязку проступает свежая кровь. Но это не имело значения: она всегда быстро оправлялась и привыкла игнорировать боль. Намного хуже было знать, что они с Аресом дошли до этого. Возможно, все это время она дурачила себя; возможно, все, что случилось между ними с момента их первой ночи в поле, к этому вело... Взгляд Зены упал на меч Болануса, все еще лежащий там, куда упал, выбитый из руки римлянина шакрамом. Она пнула его, заставив с визгом пролететь по полу.

Внимание Зены привлек шум снаружи. Зена подошла к окну и распахнула его. Там, на площади, где в солнечном свете отливал бело-золотым римский храм и статуя императора бросала на землю длинную тень, мужчины и женщины пели и танцевали, обнимая друг друга, даже обнимая ее солдат; Зене показалось, что среди песен и приветствий она даже слышала собственное имя.

Зена вздохнула и выпрямилась, игнорируя занывшую спину. У нее есть армия, которой нужно управлять, и дела, которым нужно уделить внимание. Она быстро подошла к двери и подозвала командующих. Если кого-то из них интересовало, что случилось с ее губой, они этого не показали.

Она слушала отчет о жертвах, запоздало сожалея, что столько воинов были мертвы, потому что она ошиблась и позволила римлянам обмануть себя.

-Что с полком Пелопидаса, кого вы собираетесь поставить на его место? - спросил один из командующих, Коллипус. - Вы не найдете никого лучше той женщины, которая приняла командование, когда он был убит.

Зена взглянула на него.

-Что за женщина?

-Не знаю точно, кто она, но я сам ее видел. Она ехала рядом с Пелопидасом, когда он был подстрелен, и это она сплотила солдат и повела их в сражение. Эта девочка умеет драться, это точно! - он восхищенно покачал головой. - Она не могла бы драться лучше, даже если бы вы сами ее учили.

Нет. Это не возможно.

-Хотя по ее виду и не скажешь, - продолжал Коллипус. - Не выше вот, - он протянул руку, указывая, - и на ней даже не было доспехов...

Он остановился, смущенный убийственным взглядом Зены.

После первой вспышки гнева она чувствовала внутри странную пустоту. Будто кто-то, кого она любила, снова умер, и она ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это.

-Ну да - это была Габриель, писец, - сказал другой командующий, Аргирон. - Я видел ее сегодня, даже не догадывался, что она умеет так здорово драться! Скажите, Зена, если она так хороша, как вышло, почему вы не посылали ее в сражения рань...

Ее взгляд заткнул его даже прежде, чем она заговорила.

-Надеюсь, мое решение не оспаривается, - сказала она.

-К-конечно нет.

Она собиралась послать за Габриель, но тут дверь открылась, и вошел мрачный Фалерон, таща ее за руку Габриель с ненужной грубостью, так как сказительница не сопротивлялась. Ее лицо и тело были покрыты засохшей грязью и кровью. Она выглядела покорной и немного ошеломленной, пока не встретилась взглядом с Зеной, от чего сразу пришла в себя. Прежде чем она подумала что-то сказать, поднятая вверх рука Зены остановила её. Потом она встала и отвернулась.

***

-Она хорошо сражалась, Зена, - сказал Фалерон. - При любых других обстоятельствах она заслужила бы самых высоких почестей. Но она ослушалась твоего приказа, и я считаю...

-Фалерон, - голос Зены был опасно низок – а я считаю, что тебе следует немедленно ее отпустить. И надеюсь, ты не забыл мои слова: я не принимаю от тебя приказы, - она сделала паузу. - Теперь оставьте нас. Все.

Она услышала за спиной шум отодвигаемых кресел и топот сапог. Затем шум закрывающейся двери, и Габриель заговорила.

-Зена? Они ушли.

Зена оставалась в прежнем положении, уставившись в давно погасший камин.

-Ты даже не посмотришь на меня? - Габриель была на грани крика.

Зена развернулась к ней лицом, и у сказительницы перехватило дыхание.

-Зена... - она подняла палец к собственным губам.

-Это ерунда.

-Это...не от битвы, - догадалась она. – Это...это он сделал?

-Я не хочу об этом говорить.

Габриель подошла ближе, недоверчиво глядя на нее.

-О боги, Зена... и здесь тоже... - она указала на отметину на ее груди, - и это... - она коснулась покрытых синяками плеч Зены и попыталась обнять ее, но Зена не подпустила ее, внезапно раздраженная опекой.

-Я сделала столь же хорошо, как получила, - бросила она и сразу же пожалела о своих словах, едва увидев испуганный взгляд подруги.

-Зена, что с тобой случилось? Это... не ты...

-Вот как? А что насчет тебя? Это ты? - она ткнула пальцем на пятна крови на коже Габриель. - Проклятье, Габриель, я думала, что могу тебе доверять!

-Доверять мне в чем? - голос Габриель снова повысился. - Что я останусь в стороне, когда ты окружена римлянами?

-Все было под контролем!

-Конечно... великой Королеве Воинов не может понадобиться моя помощь!

-Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. Ты принесла присягу. Ты солгала мне.

-Ты не имела права требовать такую присягу!

-Это было ради...

-Ради моего собственного блага? Даже не произноси этого, - губы Габриель скривились в горькой усмешке, которая совершенно, просто совершенно не подходила ее лицу. - Кого ты на самом деле пытаешься защитить, Зена? Ты хочешь, чтобы я оставалась чистой невинной девочкой, чтобы ты успокаивала себя, что имеешь в своей жизни нечто чистое, пока сама ведешь армию Ареса... пока становишься такой, какой тебя всегда хотел видеть Арес!

Щеки Зены горели, и жгли больше, чем разбитая губа. Она вспомнила слова, которые Арес бросил ей той ночью в поле, прямо перед тем, как они впервые занялись любовью. Все, что ты делаешь – это то, что ты хочешь для себя... Она почувствовала подступающие слезы.

-Габриель... Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы мы никогда не встретились - лучше для тебя...

Лицо Габриель на миг обмякло, и тут же вернулся гнев.

-Никогда не смей так говорить. Не смей, - это было обвинение, не просьба. - Не говори мне, что все эти годы ничего не значат... - она остановилась и горько рассмеялась. - Включая двадцать пять лет, которые мы провели в ледяной пещере благодаря твоему дружку.

Зена смотрела в пол; когда она снова подняла голову, глаза Габриель были мягкие и полные боли.

-Зена... - она взяла Зену за руку. - Уйдем отсюда.

-Что?

-Давай уйдем. Сейчас. Забудь о своей сделке с Аресом. Пускай он ищет себе другого главнокомандующего.

Покачав головой, Королева Воинов легонько сжала голые, забрызганные кровью плечи Габриель.

-Я не могу, Габриель. Не могу. Но ты можешь.

-Ты знаешь, что я тебя не оставлю.

Зена подошла назад к столу и села. После долгой тишины она произнесла: "Я хочу кое-что тебе сказать."

-Что?

Она вынудила себя смотреть в глаза Габриель.

-Что бы ни случилось, ты всегда будешь самой чистой вещью в моей жизни. И я всегда буду любить тебя, - она остановилась, потому что ее следующие слова невозможно было произнести. - Я не знаю, делаю ли я это для тебя или для себя, но я должна это сделать.

-Сделать что? - осторожно спросила Габриель.

-Моя армия оставит Салонае через три дня. Несколько отрядов останутся здесь, во главе с Зерамениусом. Я... Я хочу, чтобы ты тоже осталась.

-Зе...

-Нет, постой. Ты принесешь здесь много пользы, Габриель, позаботишься о раненых... о заключенных... У тебя будет власть, я предупрежу Зерамениуса. Но ты не должна покидать Салонае, понимаешь? Попробуешь оставить город - тебя остановят. Захочешь нагнать армию - тебя вернут. Это мое последнее слово, - добавила она, как только Габриель снова открыла рот.

Она поднялась, подошла к Габриель и заключила ее в слишком крепкое объятие. Сказительница нерешительно подняла руки, почти коснувшись плеч Зены.

-Он, наконец, заставил тебя бросить меня, - сказала она мягким пустым голосом.

-Никто никого не бросает, - Зена с трудом сдерживала слезы. - Я вернусь, когда война закончится. Мы снова будем вместе. Обещаю.

Если ты захочешь снова впустить меня в свою жизнь.

-Знаешь, я скучаю по Габриель, - не получив никакого ответа, Зена вздохнула и продолжила. - Ты же меня не понимаешь. Я знаю, вы с ней не всегда ладили... Наверное, ты просто не знала ее так как я.

Арго ела яблоко с ее руки, шлепая влажными губами по пальцам Зены, пока хозяйка гладила гладкую шею лошади, ощущая теплоту под шерстью. Когда последняя долька яблока была съедена, она похлопала Арго по морде, чувствуя мягкое дыхание животного на ладони.

Она тряхнула головой. О чем она думала? Это старая Арго не всегда ладила с Габриель. Столько времени прошло, а она все еще путалась с теми пропущенными двадцатью пятью годами.

-Жаль, что ты не знала Габриель в прежние времена, - она достала из сумки другое яблоко. - Да... Я скучаю без нее. – И старая Арго тоже иногда скучала... - Смешно, правда. Беру я тебя в сражение или нет, но ты не станешь жаловаться или действовать за моей спиной...

Пока Арго довольно жевала, Зену осенило, что Арес не появлялся рядом ни разу с того дня, когда она велела Габриель остаться в Салонае. Прошло уже больше месяца, месяца, в течение которого она вела его армию от победы к победе, выгнав римлян из Иллирии, заняв часть Галлии и, наконец, вторгшись в саму Италию. Ладно, он был рядом, скрываясь и наблюдая за ней иногда, но он не становился видимым, а она не вызывала его.

Арго уткнулась ей в шею, нюхая ее. С задумчивой улыбкой Зена почесала у нее за ухом.

-Похоже, теперь мы сами по себе, девочка.

Она услышала кого-то приближающегося и обернулась. Это был Аргирон.

-Прибыл посланник от Ариминума.

Она распрямила плечи, ее лицо стало решительным.

-Что он передал?

-Она будет говорить только с вами.

-Хорошо. Тогда я встречу ее в своей палатке.

Женщина, ждущая в палатке, была не старше двадцати лет, ростом почти с Зену, тонкого телосложения, что еще больше подчеркивало ее простое длинное серебристо-серое платье. Она прислонилась к краю стола, но выпрямилась, когда вошла Зена. На ее словно точеном лице несложно было представить различные эмоции, даже теплоту, но сейчас оно ничего не выражало.

-Зена, - сказала она твердым невыразительным голосом.

-А ты сама кто?

-Лавиния Силана, - произнесла она тоном солдата, отвечающего командиру - Мой отец, Лавиниус Торкатус, является главой Ариминума.

-И ты - отправленный им посланник, - Зена подошла к закрытому ковром трофею из Салонае - стулу, серебряная спинка которого была выполнена в виде двух скрещенных сабель - и села, указав затем на табурет.

-Садись.

-Нет. Для того, что я должна сказать, я предпочитаю стоять.

Зена встретила несгибаемый взгляд ее светло-карих глаз, и с сожалением приготовилась выслушать то, что уже знала.

-Полагаю, ты не станешь договариваться о сдаче.

-Я должна передать тебе, что каждый мужчина в Ариминуме готов бороться до последнего. И каждая женщина. Каждый ребенок, способный держать рогатку, - на последних словах голос Лавинии немного задрожал, подбородок дернулся. - Мы не сможем победить, Зена. Мы знаем. Но не будет никакой сдачи.

Зена отвернулась - Еще не поздно пересмотреть решение.

-Поздно.

Пронзительный крик, в который готов был сорваться голос посланницы, заставил ее снова обернуться.

-О чем ты?

В следующий момент она поняла: ее воины, которых Квинтилиус Галло захватил в Салонае и увел при отступлении к Ариминуму.

-Пленные...

Лавиния смотрела ей прямо в глаза, вновь спокойная, если не считать того, что ее руки были сжаты слишком сильно.

Они уставились друг на друга в почти невыносимой неподвижности, как будто ожидая чего-то, что должно было случиться и, наконец, случилось. Снаружи доносился какой-то шум, затем в палатку просунул голову Аргирон. Он выглядел мрачным.

-Зена, тебе стоит выйти.

-Что случилось?

-Они сбросили с городских стен тела.

-Наших людей, - сказала она.

-Мы еще не опознали тела, но... похоже на то.

Зена не вздрогнула, и все же почувствовала, как ее охватывает гнев, железным обручем сдавливая ее голову. Она вспомнила о Лавинии.

-Это ничуть не отличается от того, что вы сделали с губернатором Иллирии, - бросила девушка, и на секунду, только на секунду, стала похожа на бунтующего подростка, а не на бесстрашного римлянина.

Зена сузила глаза - Боланус был убит при попытке к бегству. Это был несчастный случай.

-Как скажешь.

После краткой паузы Зена резко поднялась.

-Вы хотели быть уверенными, что пути назад не будет.

-Если вы двинетесь на Ариминум, - сказала Лавиния, - вам придется убить каждого из нас.

Откуда-то из прошлого в голове Зены прогремел ее собственный голос. Убьем их всех!

-Хорошо, - сказала она с холодной улыбкой, ее тон был почти дружеским, - раз вы настаиваете...

Лавиния стояла, прямо держа спину, вздернув голову, смотря Королеве Воинов в глаза.

-Аргирон, - сказала Зена. - Убедись, что она благополучно вернулась за городские стены. - Когда командующий выжидающе посмотрел на нее, она добавила. - И собери отряды. Я поговорю с ними, как только они будут готовы. Мы нападем завтра.

Она взглянула на римскую посланницу, и снова на Аргирона.

-Компромисса не будет.

***

Луна, молочно-белая и почти совершенно круглая, выкатилась из-за толстого облака и сияла над лагерем, освещенном только отдельными редкими факелами. Габриель осторожно огляделась вокруг: в лунном свете найти палатку Зены было гораздо проще, но и возрастал риск быть пойманной прежде, чем она достигнет цели. Ее маскировка была достаточно хороша для часовых, которые оценивающе посмотрели на нее, в крошечном облегающем желтом платье, украшенном яркими разноцветными бусинками, и сразу же допустили, что она была девочкой, предлагающей свои услуги. Если повезет, она не столкнется ни с кем, кто ее знает... а если и столкнется, яркий макияж и рыжий парик успешно скроют ее.

Она внезапно поняла, как сильно устала, изранилась и проголодалась за семь дней почти безостановочного пути. Она оставалась в Салонае три недели, и в первые две почти убедила себя, что не вернется - до одного утра, когда, после бессонной ночи, она осознала, что ничто не удержит ее вдалеке от Зены. Она всегда будет рядом с ней, это там она необходима больше всего, и, возможно, больше, чем когда-либо, именно сейчас, когда Зена так стремилась отдалиться от нее.

План побега был разработан практически мгновенно. Теперь все, что она должна была сделать, - это пробраться к Зене.

Позади нее раздался шум, а потом грубый смех.

-Привет, красотка! - позвал ее мужской голос.

Габриель обернулась и увидела двоих солдат, разглядывающих ее.

-Хочешь повеселиться, крошка? - засмеялся тот, что был пониже.

-Спасибо, мальчики, - она использовала свой лучший соблазнительный голос. - Но боюсь, что я, уже приглашена сегодня на свидание.

-Да? И кем же? - спросил второй солдат.

Она должна была на месте что-то придумать. "Микилосом."

-Никогда о нем не слышал, - фыркнул первый парень. - Он, видимо, здесь никто.

-Так что можешь опоздать на свое свидание, - сказал другой. - Подумаешь.

Прежде, чем она могла повернуться и уйти, парень пониже схватил ее и попытался поцеловать, дыхнув на нее чесноком и дешевым вином. Габриель ударила его в живот коленом, и он отшатнулся, закашлявшись, но не прежде, чем сумел дернуть ее поддельные волосы и парик остался в его руке. Он в замешательстве уставился на него, а в следующий момент разразился бешеным хохотом, к которому присоединился его напарник.

-Похоже, тебе придется поцеловать меня, если хочешь назад свои волосы, - издевался он.

Она смотрела на него, пробуя решить, стоит ли вернуть парик или просто помчаться и надеяться достичь палатки Зены не узнанной.

-Эй, - сказал знакомый женский голос, и мужчины выпрямились, на их лицах появилось уважение. - Что происходит?

Габриель обернулась и увидела Беренис, командующую, с которой познакомилась тем вечером, когда победила Микилоса в состязании. Тартар...она знала Габриель. Теперь она могла лишь надеяться, что женщина будет в хорошем настроении.

-Простите, мэм, - пробормотал один из солдат. - Мы просто, эээ, расспрашивали девчонку, не попала ли она в, ээ, какую-нибудь неприятность, - глаза Беренис слегка расширились от удивления. - Говорит, что она собирается навестить клиента... Как там его? Ах да, Микилоса.

Беренис испытующе оглядела Габриель и затем коротко сказала: "Ладно, брысь, парни. Не заставляйте меня выяснять, сколько вы выпили"

Хмурясь, солдат бросил парик назад Габриель, и они оба ушли, исчезнув в лесу палаток.

-Куда ты идешь? - спросила Беренис. - Ведь не встретиться с Микилосом?

Габриель отрицательно покачала головой.

-Чтобы ты знала, он мертв, - сухо сообщила Беренис. - Римский лучник, на прошлой неделе.

Сказительница опустила глаза, крутя в руках нелепый рыжий парик. Она чувствовала печаль и, непонятно, почему, пожалела о том, как посмеялась над ним перед его друзьями.

-Мне жаль, - пробормотала она, поднимая голову.

-Я знаю, он был придурком, но ты ему действительно нравилась. Просто, по-моему, он не умел этого правильно показать, - Беренис пожала плечами и дернула головой. - Он сказал, что ты осталась в Салонае.

-Так и было, - очевидно, Беренис не знала, что ей было запрещено проникать в лагерь. Пока все хорошо. - Я только что вернулась.

-А почему ты так одета? Поэмы приносят маленький доход?

-Это - просто маскировка на случай, если я столкнусь с римлянами, - быстро придумала она.

Беренис подозрительно взглянула на нее, но вроде бы смягчилась.

-Ладно, если ты ищешь действие, чтобы о нем написать, будь уверена, ты вовремя.

На мгновение сердце Габриель перестало биться. Потом она прошептала: "Что?"

-Завтра утром мы нападем на Ариминум. Никакой пощады, - голос Беренис звучал по-деловому. - Приказ Зены.

Сейчас не было времени чувствовать тошноту.

-Беренис... отведи меня к палатке Зены. Пожалуйста?

-Не знаю... - женщина выглядела сомневающейся. - Она, должно быть, здорово занята, готовясь к большому дню...

Каким-то образом Габриель сумела заставить голос звучать не слишком отчаянно.

-Пожалуйста, Беренис. Я знаю, она захочет увидеть меня.

После нескольких мучительных мгновений она сказала: "Хорошо, иди за мной"

Пока они шли через спящий лагерь, Беренис рассказала об убийстве заключенных и вызове римлян, и Габриель старалась изо всех сил придумать, что сказать Зене. Она уже могла различить знакомый контур главной палатки со стреловидным верхом, когда в лунном свете появилась и остановилась перед ними высокая фигура. Фигура обернулась.

Еще не видя, кто это, Габриель получила предчувствие, что всё пропало.

И затем она, оцепенело, уставилась на Фалерона.

-Что это здесь? - спросил жрец Ареса.

-Фалерон, - сказала Беренис холодно, но почтительно. – Это... не то, что ты думаешь... Это Габриель, писец. Она...

-Я знаю, кто это, - перебил ее Фалерон. - Известно ли тебе, что ей был дан строгий приказ не покидать Салонае?

-Нет, я не знаю... Не знала, - медленно сказала Беренис, глядя на Габриель со смесью симпатии и раздражения.

Возможно, побеги она сейчас – она бы успела ворваться в палатку Зены.

Руки Фалерона легли на ее плечи.

-Ты арестована.

Она умудрилась высвободиться, но даже подгоняемая отчаянием, она смогла отбежать не больше, чем на несколько шагов, прежде чем ее нагнали и сбили с ног.

-Беренис, - позвала она, пока Фалерон связывал ей руки собственным поясом, - пожалуйста, скажи Зене, что я здесь.

-Если не хочешь лишиться звания, Беренис, забудь об этом, - предупредил Фалерон. - Зене есть о чем подумать в данный момент, не отвлекай ее ерундой.

Он поднял Габриель на ноги, и она успела увидеть, как Беренис почти с сожалением пожала плечами и ушла.

***

Зена залезла под одеяло, до подбородка укрывшись мехом.

Подготовка к сражению заставила ее напряженно поработать последние несколько часов, но теперь, когда уже нечего было делать, кроме как дожидаться утра, она была одна, наедине со своим прошлым и будущим.

Не совсем одна: с крошечной дрожью она ощутила присутствие Бога Войны. Она тихо лежала и ждала, как все время в эти последние недели, уже точно зная, что он не собирался появляться. Впервые она сломалась и тихо сказала: "Арес".

Он был так близко, что она могла чувствовать его тепло, так близко, что она подумала, что может дотронуться до него, если протянет руку. И затем он исчез.

Она вздохнула и повернулась на бок, закрыв глаза.

Гнев, который охватил ее, когда она увидела тела пленных, некоторые заколотые, а другие обезглавленные, к настоящему времени утих. Но она все еще чувствовала мрачное удовольствие при мысли, что прямо сейчас римляне за теми городскими стенами тряслись от страха перед ней, что одно только ее имя вызывало у них ужас.

Оно было слишком знакомо, это чувство. Если она во что и верила в дни ее бытности Разрушителем Наций, так прежде всего в то, что страх - единственная человеческая эмоция, которая никогда не подводит. Любовь, восхищение, уважение - все могло быть фальшивым. Когда тебя боятся, ты знаешь это наверняка.

И теперь они ее боялись... Вероятно, даже Габриель. Возможно, даже Арес. Великий, плохой Бог Войны боится женщины. Горькая ухмылка скривила ее губы.

Очевидно, она не собирается засыпать. Зена отбросила одеяло, встала и зажгла керосиновую лампу у кровати. Бледный желтоватый призрак ее собственного лица уставился на нее с серебряного кувшина.

Она могла завтра взять Ариминум и затем продолжить путь к Риму. У нее не было сомнений в победе. А потом война закончится, и она вернется к Габриель... Ведь вернется?

Зена мысленно перенеслась в то время, когда сражалась с Ордой. Когда Габриель была испугана ее готовностью сделать то, что она считала необходимым для победы, - и, в конце концов, упрямая вера сказительницы в ценность сострадания помогла ей, Зене, удержать собственную человечность, найти путь лучше, чем беспорядочное убийство. Но не всегда же есть лучший путь. Если бы Габриель была сейчас с ней, она сделала бы все, что могла, чтобы остановить резню или сражалась бы бок о бок с ней? Она не была уверена в ответе, и это ее пугало.

Это не имело отношения только к Габриель или к Еве. Война закончится, и она вернется - к чему?

Она налила себе немного воды, опустила кувшин и медленно отпила.

Убьем их всех.

Это было совсем не то же самое! Не как тогда, когда она и ее армия уничтожали города и деревни ее родной Греции. Она не повторяла ошибок, которые все эти годы пыталась искупить. На этот раз она боролась с Римом.

Также как она боролась с Римом в Британии... когда ее одержимость местью Цезарю заставила Габриель впервые пролить кровь.

Сейчас она пыталась защитить Габриель от другой дорожки, угрожающей уничтожить ее душу. Только она собиралась уничтожать собственную душу... и душу Габриель? Более вероятно да, чем нет.

Она задумалась, не впервые, Арес ли втянул ее в это. И вдруг она поняла, что это не важно. С тех пор, как она заполучила армию Альчибайдеса, она говорила себе, что у нее нет выбора. Но всегда есть выбор.

Истина была в том, что какая-то ее часть, темная часть, которая всегда будет в ней, хотела этого, наслаждалась властью, завоеваниями...и она допустила это.

О, она проделала превосходную работу, утверждая, что боролась за Высшее Благо, что это отличалось от того, что она делала во главе армий в былые дни.

Хорошо, тогда было все по-другому. Но после завтрашнего нельзя больше будет отрицать, что, в основном, это то же самое.

***

Соломенный тюфяк на полу палатки был настолько тонким и неровный, что искать удобное положение или хотя бы то, которое было бы не так неудобно - оказалось потерей времени. Не помогали и оковы, саднящие запястья Габриель.

Она испытывала желание перевернуться, но цепь, связывающая ее с жердью посередине палатки, не была достаточно длинной, даже чтобы позволить ей встать. Она сидела, подтянув колени к груди, сжавшись, словно от холода.

Стража, которая принесла ей хлеб и воду (по крайней мере, у нее больше не бурчало в пустом желудке, добавляя ей новых мучений), разглядывала ее, будто она была неким необычным, смешным, но не особенно привлекательным зверьком. Вероятно, интересуются, думала она, почему какую-то растрепанную шлюху держат в палатке, предназначенной для VIP-арестованных. Должно быть, она выглядела ужасно, в этом нелепом порванном в драке с Фалероном платье, со спутанными волосами, грязным и заплаканным лицом.

Среди мыслей, роящихся в голове Габриель, ярким пятном выделялось воспоминание о том, как она и Зена встретились в первый раз, когда она последовала за воительницей к могиле брата Зены, как Зена говорила с мертвым Лайкусом и сказала: "Трудно быть одной", и как нетерпеливая, неуклюжая, длинноволосая, наивная девчушка, которой она тогда была - неужели она когда-то была такой? - пролепетала: "Ты не одна"

А теперь Зена снова была одна... или, еще хуже, с ним. А она, Габриель, была так одинока, насколько это было возможно.

Наверное, в разговоре с мертвыми действительно есть что-то утешительное.

***

Теперь полностью одетая, Зена подняла откидную дверь палатки и выглянула. Двое караульных на входе заняли позиции, несколько потрясенные увидев ее.

-Пелиас, - сказала она одному из них, - Иди собери всех командующих. Я должна видеть их в своей палатке.

В глазах солдата появился немой вопрос: "Прямо сейчас?" Вслух он сказал: "Да, моя леди"

Зена посмотрела ему вслед, затем вернулась и села на стул. Она больше не чувствовала беспокойства. Габриель сказала, что она могла доверять - что Зена сделает все правильно - и она сделает.

***

-Элай? Я не знаю, где ты... И не знаю, слышишь ли ты меня... Но мне очень пригодилась бы сейчас твоя мудрость.

Габриель вздохнула и потерла уже сухие глаза. Снаружи доносились отдаленные голоса, через маленькое отверстие в стене палатки лился бледный свет луны.

-Интересно, ты знаешь, что собирается сделать Зена? То есть, ты знаешь, что она стала другой? - Той, которая захватит город и вырежет каждого в нем... - Она провела годы, стараясь измениться... искупая все зло, которое совершила... и теперь она собирается все это потерять, - ее голос стих и слился с дыханием. - Как такое могло случиться, Элай? Как такое случилось?

Она попробовала вызвать в памяти образ Элая, его глаза, нежные и улыбающиеся ей, но все, что ей удалось вспомнить, было его умирающее лицо.

-Может быть, это полностью моя вина, - без эмоций сказала она. - Ты преподал мне путь любви и мира, а я сошла с него, - Я повернулась к жестокости, потому что не заботилась ни о чем, кроме Зены, и потом, даже не осознавая этого, стала жить жизнью воина, убивая направо и налево... - Что я могла сделать? Я должна была присматривать за Зеной... за Евой... за твоим последователями... за амазонками... Я научилась довольно хорошо сражаться. А когда умеешь сражаться, люди многого ждут от тебя.

Она остановилась, не уверенная, ждет ли ответа.

-Полагаю, я многое делала неправильно, - продолжила она. - Я думала, что делаю то, что лучше для всех. Я оставила путь мира, но не была готова к пути воина. Зена смогла это увидеть... вот поэтому она и хотела меня защитить, даже если это означало потерять ее собственный путь...

Габриель сидела, мгновение не двигаясь, вслушиваясь в тишину. Она чувствовала, что слезы снова подступают.

-Элай... Если ты меня слышишь, прошу, помоги ей, - хрипло прошептала она. - Ты не можешь оставить ее только для того, чтобы наказать меня. Прошу, помоги ей.

Она спрятала лицо в коленях и тихонько заплакала, признавая поражение.

А потом знакомый голос, который определенно принадлежал не Элаю, сказал:

- Очень трогательная речь. Тебе стоит ее опубликовать.

***

Откинулась дверь палатки, Зена резко повернула голову и увидела Фалерона.

-Ты созвала командующих, - заявил он, не удосужившись поприветствовать ее. - Зачем?

-Скоро узнаешь, как только все соберутся.

-Они не придут. Я велел Пелиасу повременить с их сбором, пока он не получит от меня соответствующее указание.

Она вскочила с места.

-Ты отменил мой приказ?

-Просто задержал его выполнение, - он поклонился с уважением, но жест вышел фальшивым и даже слегка насмешливым. - Сначала я хочу узнать причину. В конце концов, я - твоя правая рука.

-Вот именно, Фалерон, - подтвердила она, скривив губы в усмешке; скоро он перестанет быть ее проблемой. - Рука - это не мозг. Не забывай это.

Если ее слова ужалили его, он не подал вида.

-Я также священник твоего бога-покровителя, - он сделал паузу. - Зачем ты приказала разбудить командующих среди ночи перед сражением? Конечно, ты можешь мне все объяснить. У нас изменение планов?

-Сражения не будет.

Фалерон поднял тонкие брови.

-Ты его откладываешь?

-Я его отменяю.

-Хочешь сказать, мы двинемся в обход Ариминума и продолжим поход к Риму?

Зене стало интересно, искренне ли он озадачен.

-Мы не продолжаем поход к Риму. Мы отступаем.

-Ты не можешь этого сделать.

У неё вырвался смешок. "А ты посмотри"

-Позволь кое-что сказать тебе, Зена, - он вплотную подошел к ней, так что оказался прямо перед ее лицом. - Ты ведешь эту войну не только для себя, ты сражаешься за Ареса.

-Позволь мне кое-что сказать тебе, - она смерила его презрительным взглядом. - У меня всегда есть свои собственные причины, когда я сражаюсь. Или когда я не сражаюсь.

Она двинулась к выходу, но жрец Ареса заградил ей путь, и на миг его холодное самообладание уступило место ярости.

-Арес...

-Поверь, Фалерон. Если это между Аресом и мной, я с этим сама разберусь, - сказала она намеренно вкрадчивым голосом. - А сейчас я созываю командующих. Нам не о чем больше говорить.

-Ты права, - сказал Фалерон, кладя руку на рукоятку своего меча. - Хватит разговоров.

Она глянула вниз и покачала головой.

-Значит, ты - очередной охотник за собственной смертью.

-Я - тот, кто кое-что знает о долге, - сказал он. - Если ты хочешь покинуть эту палатку, тебе придется пройти сквозь меня.

***

От слез все плыло перед глазами, когда Габриель подняла голову и увидела пару черных кожаных сапог.

-Я говорила не с тобой, - злобно сказала она.

-Но другого ответа так и не дождалась, - при этих словах она представила ухмылку Ареса, хотя была не в состоянии взглянуть наверх. - Конечно, околачиваясь рядом с Зеной, ты могла привыкнуть к односторонним беседам.

-Ты бессердечный ублюдок.

Он фыркнул - Если хочешь использовать подобные реплики, попроси ее потренировать тебя.

Габриель плюнула на его сапог.

-Не будь я прикована, я бы плюнула тебе в лицо, - бросила она.

-Ты слишком низкая для этого. И потом, это такой дешевый театральный прием.

-Чего ты хочешь, Арес? - отрезала она. - Пришел позлорадствовать? Хорошо, злорадствуй на здоровье. Ты победил.

Несколько секунд он молчал, а когда снова заговорил, его голос стал значительно мягче.

-В чем я победил?

Она горько рассмеялась - Ты сумел меня обмануть, Арес. Признаю это. Я и впрямь поверила, что ты больше не хотел возвращать ее. Я поверила... - ее голос оборвался.

Она поверила, что он любил Зену. Возможно, когда-то любил, когда ради нее отказался от бессмертия, и когда был смертен. Но теперь он был Богом Войны, а Зена была лучшим воином, сражающимся во славу его. Чего еще было ожидать?

-Что, если бы ты могла увидеть ее прямо сейчас, Габриель? - спросил он - Что бы ты сделала?

-Я бы остановила ее.

-А если бы не смогла? Что тогда? - его голос поднялся до фальцета. - Так что, дорожка Зены - моя дорожка, я просто пойду и помогу ей перерезать весь город...

-Я остановила бы ее, - повторилась она.

Синий свет пронесся по цепям Габриель, немного обжигая ее кожу, и затем оковы упали, освободив ее руки. Она непонимающе подняла голову. Лицо Ареса было наполовину скрыто в тени, но даже так она могла видеть печаль и потерянность в его глазах.

-Вставай, - сказал он. - Я доставлю тебя к ней.

Она в замешательстве заморгала.

-Почему?

Арес молча смотрел на нее, не двигаясь, если бы не едва видимое подергивание мышцы на шее. А потом ее огорошило понимание, от которого она перестала дышать.

-Ты... ты хочешь, чтобы я остановила её.

Он смотрел в сторону: "Идем"

-Почему ты не скажешь ей прекратить войну? - спросила она, вставая на ноги.

-Эй, - он поднял ладони в жесте "стоп". - Это же всегда была твоя работа, Габриель - спасение ее от ее же темной стороны...

Габриель тряхнула головой, пытаясь совладать со своими эмоциями. Она подошла ближе, наклонив на бок голову, так что смогла разглядеть его лицо, и сжала ему руку.

-Арес... Спасибо.

Арес посмотрел на нее с безрадостной кривой полуусмешкой.

-Так я больше не бессердечный ублюдок?

-Еще какой, - она сумела чуть улыбнуться. - Но думаю, она действительно не безразлична тебе.

часть 4

Зена посмотрела на Фалерона, ее меч был нацелен в его грудь. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, то ли от напряжения, то ли от гнева, или от того и другого.

-На этом убийства закончатся, - спокойно сказала она. - Достаточно.

Он сглотнул, его глаза поднялись к ее лицу.

-Бросай.

Несколько мгновений спустя он оставил меч, и она ударом отправила его в дальний угол. Потом своим мечом указала на кинжал у него на поясе.

-Я его заберу.

Чуть кивнув, он медленно отцепил кинжал и протянул его Зене, рукояткой вперед; но когда она собиралась взять оружие, он с силой метнул его. Она проследила глазами за кинжалом и сделала небольшой шаг назад.

Ее бок пронзила невероятная боль, ноги подкосились, она не могла дышать; Зена могла лишь держаться за меч, пока другой рукой прижимала глубокую рану под доспехами, ощущая горячую кровь. Ей потребовался только миг, чтобы понять, что Фалерон выхватил другой кинжал, спрятанный где-то в его одежде, и нанес ей удар левой рукой. Словно сквозь водянистый туман она видела, как он встал. Она хотела поднять меч, но не могла заставить руку поднять его, все ее тело было словно налито свинцом. Где-то на задворках сознания у нее пронеслась неясная мысль: я становлюсь слишком старой для этого.

Стены палатки начали раскачиваться, затем завертелись. Она больше не видела Фалерона или чего-нибудь еще кроме своих ног, теперь забрызганных кровью, и темного пятна, расползающегося по ковру вокруг нее.

Не в силах стоять на ногах, она опустилась на землю. И потом ей показалось, что она почувствовала две сильные руки, обнимающие ее, и теплое дыхание, коснувшееся ее щеки, и сдавленный голос: "Нет, Зена... нет... "

-Арес? - прошептала она.

-Я здесь. Я здесь. Всё будет хорошо.

Он укачивал ее в своих руках, и Зена слышала, как будто издалека, резкий крик боли и удивления, сопровождавшийся грохотом, и крик превратился в скрежет, который становился все слабее, пока окончательно не затих.

-Что... - она изо всех сил пыталась открыть глаза.

-Шшш, - бормотал Арес, поглаживая ее лицо. Она взглянула на него: его губы дрожали, глаза были полны нежности и ужаса. Ее доспехи исчезли, что дало ей некоторое облегчение, и она почувствовала, как он поднимает ее тунику, чтобы осмотреть рану.

Другое лицо оказалось у нее перед глазами, и она выдохнула: "Габри..." - сразу же закашлявшись и содрогаясь от боли.

-Зена! - она почувствовала, как ее руку нежно сжали.

-Тебя... тебя доставил Арес?..

После короткой паузы она сказала: "Да".

-Как хорошо тебя видеть... Даже если... - глаза Зены скользили по размазанному яркому макияжу на лице Габриеля и верху ее грязного разорванного платья, - Ты выглядишь так, словно сбежала из бродячего цирка, - она попробовала засмеяться, но это причинило еще большую боль. И она вспомнила.

-Фалерон...

Даже под ужасным макияжем она могла видеть внезапную твердость на лице Габриель.

-Не волнуйся о нем, - сказала Габриель.

К ней приближалась чернота, затягивая ее, усыпляя, обещая отдых. Она прикладывала все свои силы, чтобы бороться с ней, и через мгновение снова заговорила, хотя едва могла раскрыть рот.

-Армия... я должна остановить ее...

И потом, чувствуя Ареса, обнимающего ее за плечи, и руки Габриель в своих, она позволила черноте забрать себя.

***

-Ты можешь исцелить ее... можешь?!

Арес покачал головой. "Нет"

Габриель пронзила его взглядом, полным отвращения и вернувшейся горечи. "Потому что ты бы потерял свою божественную силу!"

-Потому что я не могу, ясно? У меня больше нет такой силы.

-Прости, - прямо сейчас у нее не было времени чувствовать себя виноватой. - Тогда мы должны заняться ее раной.

К счастью, она почти сразу смогла отыскать маленькую коробку, где Зена держала свои лекарственные мази и смеси. Когда она принесла их, Арес приготовил бассейн горячей воды, а заодно несколько повязок и широкую ленту белой ткани. От воды поднимался пар, в тусклом свете кажущийся желтоватым, почти полностью вытесняя тяжелый запах крови. Габриель промыла рану и приложила мазь, которая должна была уменьшить боль и ускорить заживление, потом обмотала ее толстым слоем повязок, сильно и быстро, пока снова не началось кровотечение. Едва она собралась просить Ареса о помощи, он поднял безвольное тело Зены - она дернулась и чуть застонала, не приходя в сознание - и крепко обвязал льняную ленту вокруг ее талии, поверх повязок. Он действовал вполне компетентно, чем немало удивил Габриель - очевидно, было немало всего, чего она не знала о нем.

Закончив перевязку, Арес сказал, не глядя на помощницу: "Ты покончила с Фалероном. Ты молодец."

Похвала Бога Войны вызвала у нее чувство неудобства. Габриель вернулась назад к тому моменту, когда мир перестал вращаться, и ее ноги коснулись пола палатки - когда она увидела кровь, струящуюся из бока Зены, и кинжал, блестящий от крови, в руке Фалерона. Что о ней можно теперь сказать, если первый ее импульс состоял не в том, чтобы броситься к раненой подруге, а поднять выпавший из руки Зены меч, напасть на Фалерона и воткнуть меч в его живот? Что должно значить ее удовлетворение при ударе и наблюдению беспомощного гнева в его тускнеющих глазах?

-Я заберу ее отсюда, - сказал Арес. - Есть место, где она может оставаться, пока не оправится.

-А армия?

-Армия... - повторил он, глядя на нее так, будто только что вспомнил, что оставалась еще армия.

-Ее нужно остановить... Она так хотела.

Только теперь Габриель полностью поняла смысл этих слов. Зена отступила от края, совершенно одна. Радость, которую она почувствовала от этой мысли, на миг заслонила ее беспокойство о Зене, но она также ощутила и укол вины, понимая, что слишком мало верила в подругу.

Она посмотрела на Ареса и увидела на его лице неуверенность.

-Ты не можешь просто велеть им остановиться?

-Слушай - я лично не занимаюсь подобными вопросами, разве тебе не понятно? - рявкнул он. - Я же не командующий этой армии. Я имел дело с Зеной, а до нее - с Альчибайдесом... и с этим отбросом, - он кивнул на тело Фалерона. - Остальные же - большинство из них меня даже никогда не видели.

-Арес... - она коснулась его руки, покрытой, как и ее собственные, кровью Зены. - Она чуть не погибла, потому что хотела отозвать армию.

Он прикусил губу и опустил веки. Габриель пришло в голову, что добровольная отмена войны могла быть для него почти неестественным действием, вроде решения перестать дышать.

-Хорошо, - сказал он.

Прежде, чем слова вылетели у него изо рта, Габриель совершенно отчетливо знала, что это не выход - и точно знала, что она должна делать.

-Позволь мне, Арес.

-Позволить тебе что?

-Отвести армию назад в Грецию.

Он мучительно усмехнулся. "Никогда не знал, что у тебя есть чувство юмора".

-Нет... Я имею в виду, я не шучу, - она лихорадочно ломала голову, ища способ объясниться. - Арес, все это время я говорила себе, что я должна была научиться быть воином, чтобы могла бороться за мир. Ты не видишь - это мой шанс? Я боролась в твоей армии. Те командующие видели меня в сражении, я заработала их уважение. Если ты отдашь мне полномочия главнокомандующего, они последуют за мной. Я могу остановить войну. Ради нас обеих... Ради Зены.

Она думала, что он станет над ней смеяться, как всегда, - но выражение его лица было серьезное и почти сочувственное.

Наконец он произнес: "Если уж ты собираешься вести армию, нам нужно что-то сделать с твоей одеждой.

***

Развернуть армию оказалось гораздо легче, чем она думала.

Когда главные командиры Зены подошли в палатку, после того, как солдаты унесли тело Фалерона, а Арес забрал Зену, по-прежнему без сознания, они были нескрываемо потрясены новостями. Однако довольно многие из них знали о подвиге Габриеля в Салонае - или лично видели ее в действии как Каллипус и Аргирон, или слышали об этом от других - чтобы почтительно ее выслушать. Когда она тихо предложила сразиться с любым претендентом, который полагал, что она не должна занять должность главнокомандующей, таковых не оказалось.

-Ты можешь быть отличным борцом, но откуда мы знаем, что за тобой стоит Арес? - с сомнением сказал один из мужчин, стоящих вокруг стола.

Сказительница на мгновение оказалась озадаченной. Предполагалось, никто не просил у Ареса помощи - она запомнила это из приключения с Мэвикан. Она подозревала, что он, вероятно, нарушит ради такого случая правила, но тогда она всегда чувствовала бы себя так, словно обманула.

Лучшее, что она могла придумать, было прищурить глаза на этого человека и сказать: "Не заставляй меня просить, чтобы он это доказал."

Пронеслись отдельные вздохи - была вспышка, и Габриель на какой-то миг решила, что в палатке появился Арес. Вместо этого она увидела серебристо-синий огненный шар, которая кружился и разглаживался, и превратился в круг, с быстротой молнии летящий к ней. Ее рука на чистом инстинкте поднялась и схватила шакрам в воздухе.

Наступила ошеломленная тишина, сопровождаемая благоговейным ропотом. Неспособная подавить крошечную, триумфальную улыбку, Габриель покрутила шакрам в руке, затем одним движением бросила его на пояс, как будто проделывала это ежедневно.

Теперь уже ни один из них не подвергал сомнению ее лидерство.

Но даже при этом командующие были явно расстроены и раздражены, услышав объявление Габриель, что она отменяет нападение и саму войну, возвращая армию в Грецию. Ее аргумент, что борясь против римлян, они собираются стать столь же плохими как враг, не произвел особого впечатления. Конечно, они бы повиновались ее приказам, но перспектива находиться, пусть даже недолго, во главе армии, которая против воли следовала за ней, была не очень привлекательной. Она должна была использовать свою силу убеждения.

-Послушайте, - сказала она, наклоняясь вперед, расставив ладони на столе. - Кампания, в которой вы - мы боролись, уже ослабила империю. Иллирия больше не под римским правлением, и они потеряли территорию в Галлии. Сегодня Греция в большей безопасности от римских вторжений, чем была в течение нескольких веков. Чего, по-вашему, мы достигнем, если продолжим двигаться в Италию, в Рим, захватывая и уничтожая города, вырезая мужчин, женщин и детей на своем пути? Римляне больше не защищают свои завоевания, теперь они защищают свою родину. Они непоколебимы и отчаянны. Вы готовы погрязнуть в бесконечной войне, войне, которая будет продолжать удерживать вас вдали от ваших домов и семей, еще много месяцев, а возможно, и лет?

-А что насчет наших товарищей? - сказал Коллипус. - Пленных, захваченных Галло? Ублюдки хладнокровно прикончили их.

-Как думаешь, почему они это сделали?

-Чтобы уничтожить любой шанс договориться о сдаче Ариминума, - сказал Аргирон. - И как расплату за смерти Болануса.

-Они не хотели оставить нам иного выбора, кроме как вырезать целый город, - сказала Габриель. - И вы дали бы им то, что они хотели, - она передохнула, давая время обдумать ее слова. - Если я чему и научилась у Зены, так это, что всегда есть выбор. Иногда все они плохие - но одни хуже других.

-Тогда наши люди останутся неотомщенными, - мрачно констатировал командир, которого она не знала.

-Римляне хотели отмстить за Болануса. Вы хотите отомстить за наших людей. На чем это закончится?

-Это не речь солдата, - сказал Коллипус. - Что ты за воин?

Ей показалось, что в его голосе было больше любопытства, чем упрека.

-Тот, который знает, когда бороться, а когда не бороться.

Что-то в этих словах показалось ей смутно знакомым, но она отбросила это чувство - сейчас было не время для путешествия по закоулкам памяти.

Коллипус задумчиво посмотрел на нее и, наконец, кивнул. Габриель знала, что командующие не были убеждены ее рассуждениями, но, по крайней мере, они могли уважать ее точку зрения.

-Утром, - сказала она, - мы снимаем осаду и отправляемся назад в Грецию.

***

Когда все ушли, Габриель почувствовала себя так, словно наконец-то могла дышать. Ее колени немного подгибались, она подошла налить себе немного вина. Когда она начала его пить, то краем глаза увидела синюю вспышку. Она развернулась.

-Как она?

-Спит, - сказал Арес. Он стоял рядом с входом, сложив руки на груди, преимущественно скрывшись в тени - но она могла разглядеть его лицо, освещаемое дрожащим отсветом керосиновой лампы, мягко отражающимся на металлических заклепках его жилета. На мгновение взгляд, который она увидела в его глазах, был настолько несчастным, настолько смирившимся, что Габриель испугалась.

-Куда ты перенес ее? - быстро спросила она.

-В храм во Фракии. Священники о ней позаботятся, там есть хороший врач.

-Доставь меня к ней... Пожалуйста?

Арес покачал головой. "Я сказал тебе, она спит, - заметив тревогу в ее глазах, он добавил. - Я перенесу тебя туда завтра. Ты тоже должна немного поспать, если собираешься утром вести армию, - он остановился и добавил. - Она будет в порядке."

Она коснулась шакрама на поясе.

-Ты хочешь его назад?

-Можешь пока оставить себе. Я уверен, что она не будет против, так что носи, пока она не придет в норму.

-Ты доверял мне, что я смогу его поймать, - сказала она, с ноткой удивления в голосе.

-Я предположил, что если ты хотя бы наполовину хороша, как думаешь, то справишься.

Было бесполезно отрицать: мысль, что Бог Войны имел немного уважения к ее военным навыкам, была лестной. И затем, в вызвавшей головокружение вспышке, Габриель вспомнила то, что вертелось у нее в мозгу прежде, когда она сказала, что знает, когда бороться, а когда не бороться.

В тот раз, когда несчастная Мэвикан хотела выслужиться перед Аресом, убив Зену, и Арес отправил всех троих в вихре, чтобы решить, кто победит, в каком-то пустынном параллельном мире и пытался убедить Габриель убить Мэвикан... Он появился возле нее в пещере, где она спряталась, и сказал ей этим своим гладким, предательски нежным голосом о его стремлении к миру без насилия, и сказал ей, что он хотел ее, не Зену, как избранного воина.

Что мне нужно – кто-то достаточно сильный, чтобы вести людей... тот, кто умеет бороться, но имеет мудрость не...

Габриель проглотила остаток вина так быстро, что чуть не подавилась. Мысль, что он раскусил ее, что он знал о ней что-то еще до того, как она узнала это сама, глубоко расстраивала ее.

Вокруг него вспыхнул синий свет, и она торопливо позвала: "Арес, подожди."

-Что еще?

-Я хочу спросить тебя кое о чем... - она волновалась, переступая с ноги на ногу. - Арес - в прошлом, когда ты пробовал завербовать меня, убедить служить тебе... Ты вправду хотел видеть меня предводительницей своей армии или просто использовал меня, чтоб добраться до Зены?

Он удивленно поднял брови и мгновение молчал. Потом спросил: "Какой ответ ты больше боишься услышать?"

-Я хочу услышать правду, Арес.

-И ты думаешь, что добьешься ее от меня?

-Может, хотя бы раз, - сказала она.

Он задумчиво посмотрел на нее.

-Я знал, что Зена не вернется. Я должен был найти свой способ смириться с этим.

-И это ответ на мой вопрос?

-Что ты хочешь знать, Габриель? Вправду ли я думал, что у тебя есть потенциал? Да, думал. И я был прав. Как обычно.

Габриель немного улыбнулась. "Я могу с этим жить."

-Только не забивай себе особо этим голову, - предупредил он и вполне нежно кивнул ей, почти улыбнувшись в ответ, прежде чем исчезнуть.

***

В течение следующих нескольких дней Зена впадала в беспамятство и возвращалась в сознание - много часов проводя во сне, благодаря медицинским лекарствам, и мечась в бреду. Несколько раз Арес переносил Габриель увидеть ее. Комната, в которой она лежала, казалась странно теплой, несмотря на черно-красные тона и украшения в виде мечей и алебард. Зена судорожно сжимала руку сказительницы, ее глаза иногда открывались, оставаясь пустыми и невидящими, и она что-то сбивчиво бормотала об отмене нападения на город, об убитых римлянами пленных, о возвращении к Габриель. Несколько раз у нее вырывалось: "Прости, Габриель..." и от нежности и вины у Габриель перехватывало дыхание.

Сказительница-амазонка старалась сосредоточиться на задаче возвращения домой армии почти в сорок тысяч душ. Может, это было и хорошо, говорила иногда она себе, что она не могла проводить день и ночь у постели Зены. Но гораздо чаще она сожалела, что сейчас она не с ней.

И затем, однажды вечером, когда она пыталась расслабиться в своей палатке, появился Арес, и ее сердце почти выпрыгнуло у нее из груди, когда он сказал: "Она очнулась"

Когда служитель храма проводил Габриель в комнату, Зена лежала на куче подушек. Она подняла глаза и сказала: "Габриель...", улыбаясь с надеждой и немного смущенно - и все, что встало между ними за все последние месяцы, растаяло в этой улыбке.

Габриель пыталась не обнимать Зену слишком сильно, потому что она не оправилась от ран. И еще она пыталась не плакать, но это решение исчезло, стоило Зене только погладить ее волосы и поцеловать в макушку.

Когда они обе немного успокоились, Зена сказала: "Леонатас сказал мне, что ты ведешь армию назад в Грецию"

-Да, а кто такой Леонатас?

-Жрец этого храма.

-Я думала, Арес сам тебе расскажет.

Зена неловко смотрела в сторону. Чуть погодя она сказала: "Я не видела его, ни разу с тех пор, как... - ее голос затих, и Габриель знала, что лучше не затрагивать эту тему.

-Что именно случилось той ночью? - спросила Зена. - Я видела такие невероятные сны - и не знаю точно, какая часть из них реальна, а какая - нет. Кажется, я припоминаю, что видела тебя в странном платье, и с размазанным по лицу нелепым макияжем... - это он перенес тебя из Салонае?

-Эээ, не совсем.

Коротко, насколько могла, Габриель поведала всю историю - ее побег из Салонае (к ее облегчению, Зена кивала с немного пораженным, нежным взглядом), ее арест Фалероном и неожиданный визит Ареса.

-Значит, он хотел, чтобы ты меня остановила, - слабо сказала Зена, полу прикрыв глаза.

-Невероятно, правда? Когда он появился там, я думала, он пришел позлорадствовать, - Габриель издала нервный смешок. – Я, кстати, плюнула на его сапог.

-Не сомневаюсь, он был ужасно расстроен.

Габриель изо всех сил пыталась прогнать комок в ее горле. "Зена... Прости меня."

-За что простить? - Зена подняла бровь. - Что недооценила Ареса? Здесь легко ошибиться.

Она накрыла руку Зены своей и вынудила себя посмотреть ей прямо в глаза.

-Нет... что недооценила тебя, - глаза Зены расширились, и на мгновение она выглядела такой хрупкой. - Я сказала, что могу тебе доверять, что ты всегда всё делаешь правильно... А потом вообще не верила в тебя.

-Забудь. Я была в одном шаге от... от твоих худших опасений.

-Зена... Не думаю, что ты когда-нибудь собиралась сделать этот шаг.

Зена боролась со слезами, когда она взяла руки Габриель. Наконец, она сказала, почти шепотом: "Спасибо"

Они снова обнялись, и Габриель пробормотала в волосы Зены: "Я люблю тебя"

-Я тоже тебя люблю.

Когда они отстранились друг от друга, она спросила: "Ты не злишься на меня, что не осталась в Салонае?

-Я никогда не должна была заставлять тебя оставаться там.

-Знаешь... - сказительница скорчила рожиц. - Мне иногда казалось, что я словно осталась в конюшне дожидаться своей хозяйки.

-Ха-ха. Я принесла бы тебе вкусное угощение.

-Да, и, возможно, даже почесала бы мне за ухом...

-И даже вымыла бы и расчесала...

Они вместе посмеялись. Потом, внезапно став серьезной, Зена сказала: "Расскажи мне об армии"

Габриель все ей рассказала - как она отменила атаку и развернула армию. Она ожидала, что Зена выкажет какие-нибудь дурные предчувствия, но Королева Воинов тепло на нее взглянула и сказала: "Я горжусь тобой, Габриель"

-Но не так сильно, как я тобой.

Ни одна из них не знала точно, что говорить дальше, пока Габриель не вспомнила кое-что.

-О нет... Я же должна была вернуть тебе шакрам.

-Зачем? Чтобы мне было с чем поиграть в моем лазарете? Нет, оставь у себя, пока не вернешь домой армию. Ты его заслужила.

Они еще немного поговорили об армии, Зена спросила о некоторых командующих - пока она не остановилась в середине предложения, и ее лицо пересекла тень.

-В чем дело?

-Фалерон, - медленно сказала Зена. - Ты ведь убила его?

-Убила.

-Ты снова убила ради меня.

-Зена... - она прикусила губу. - Я справлюсь с этим, по-своему. А прямо сейчас все, что я знаю - что я сделала то, что должна была сделать. Он хотел убить тебя.

Зена не выглядела убежденной, но ни одна из женщин не хотела больше говорить об этом, и они вернулись к их беседе. Через короткое время раздался стук в дверь, и вошла служительница, вся в черном, с серебряным поясом и ожерельем, неся кубок.

-Время принимать лекарство, - сказала она.

Зена сделала тоскливое лицо и выпила. После того, как женщина ушла, они еще немного поговорили, пока Габриель не заметила, что Зена клюет носом.

-Тебе нужно поспать.

-Просто подремать, - Зена зевнула и легла. - Чуть-чуть...

Почти прежде, чем закончила говорить, она отключилась. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Габриель натянула одеяло цвета вина Зене до подбородка, поправила ее подушки и дотронулась до ее все еще горящего лба. Она и сама начала засыпать - это был долгий день - когда синяя вспышка заставила ее очнуться.

-Ты за мной? - спросила она, протирая глаза.

-Я забираю вас обеих.

Что-то в голосе Ареса заставило ее пристально взглянуть на него. Его лицо совершенно ничего не выражало.

-Ты уверен, что она чувствует себя достаточно хорошо?

-Я уверен, что теперь ты за ней присмотришь.

Он подошел к кровати и опустился вниз, касаясь пряди волос Зены кончиками пальцев. Потом сказал: "Передай ей..." - его голос дрогнул, и Габриель почувствовала приступ боли.

-Передай ей, что я попрощался.

Прошло несколько секунд, прежде чем она переварила то, что он имел в виду, и задохнулась.

-Что? - выдохнула она. - Ты...

-Я не вернусь, - еле слышно сказал он, отвернувшись.

-Почему?

-Она будет знать.

В голове Габриель кружился водоворот бессвязных мыслей и всевозможных эмоций, она не могла понять, чувствовала ли она облегчение или печаль.

-Но, но... - пробормотала она.

Арес поднял руку, заставляя ее замолчать.

-Ты победила, Габриель, - сказал он с легкой горькой усмешкой, затем продолжил снова нежным голосом. - Ее тянет к тебе. Хорошо заботься о ней.

Он обернулся к ней, и на один безумный момент она увидела его лицо, без маски, и ее поразили его глаза, заполненные страданием, словно он снова был смертным. Прежде, чем она успела что-нибудь сказать, он взял ее за плечо, и мир завертелся вокруг нее в уже привычном, но все еще вызывающем головокружение вихре, и она услышала: "Прощай, Габриель"

Оставшись наедине с Зеной, Арес сел рядом с ней. Снотворное было достаточно сильным, чтобы гарантировать, что она не проснется прямо сейчас - иначе он не мог бы выполнить задуманное. Было достаточно тяжело даже при том, что она спала.

Теплая капелька скатилась по его щеке. Он вспомнил первый раз, когда испытал это любопытное ощущение - день, когда он отказался от божественной сущности ради его Королевы Воинов, когда он стоял в поле на берегу и смотрел на нее, идущую по пляжу к Габриель и Еве, уходящую от него.

Странно было знать, что у него все еще были слезы, теперь, когда он вновь стал Богом Войны. Возможно, смертность действительно навсегда его испортила.

Он погладил ее лицо.

-Ты знаешь, что это прощание.

Он сосредоточился, убедившись, что она слышит его, где бы сейчас не находилась - но не входя в ее сон, как он сделал когда-то давным-давно в другой ситуации. Даже в мире иллюзии он не мог перенести услышать то, что она должна сказать ему.

-Помнишь, ты сказала мне, что я был плох для тебя? Что ж, ты была права, - сказал он. - Я пробуждаю ту часть тебя, которая... слишком похожа на меня. Женщина, которую я люблю - она не может существовать, если мы - вместе. Это как одна из тех шуточек, которые мы любили устраивать смертным, когда еще все боги были на Олимпе. За исключением того, что на сей раз, эта шутка коснулась меня.

Она заворочалась во сне и нахмурилась, и он знал, что она слышит его.

-Всё хорошо, - сказал он. - Мы все же отлично провели вместе некоторое время.

Он наклонился, чувствуя ее теплое дыхание на его лице, и слегка коснулся ее губ.

-Я люблю тебя, Зена.

Потом он выпрямился, положил руки на ее плечи и отправил ее в палатку Габриель.

Он открыл портал и смотрел, игнорируя боль в груди, как блондинка суетилась вокруг Зены, укрыла ее и взбила подушки.

Теперь она будет в порядке.

Когда Зена открыла глаза, она сперва подумала, что ее разум снова играет с ней какую-то шутку - она больше была не в храме, а в том, что напоминало ее палатку. Откидная дверь была открыта, впуская солнечный свет. Когда она попробовала передвинуться, резкая боль пронзила ее бок, и она знала, что, по крайней мере, та часть ей не приснилась.

-Привет, - Габриель подошла к ней и опустилась возле нее на колени. Зена посмотрела на шакрам на поясе подруги. Значит, это точно был не сон... Если она еще не продолжала спать.

-Что... что случилось? - она приподняла руку, прикрывая глаза. - Что я снова здесь делаю?

-Арес вернул тебя, - Габриель сделала паузу и добавила. - И он вернул все твои вещи, - она кивнула на кожу, сапоги и доспехи, аккуратно сложенные в углу палатки. Ее лицо странно дернулось, как будто она должна была сказать кое-что еще, но не могла заставить себя произнести.

Вот тогда Зена вспомнила то, что было именно сном: она шла по пустынному пляжу, в сумраке, одна, и затем перед ней оказался Арес, он выглядел грустным и отчужденным, и сказал ей, что это было прощание - он плох для нее, как она когда-то и сказала, и если бы они были вместе, он вечно пробуждал бы ее тьму и уничтожил женщину, которую любит. Она пыталась сказать ему, что он неправ, но он, казалось, не слышал ее, как будто на самом деле был где-то далеко, даже когда она схватила его за жилет и тряхнула. Потом она в беспомощном замешательстве смотрела на него, а он наклонился, и его губы коснулись ее. Он ушел - просто растворился в воздухе, даже без привычной вспышки света.

Она немного вздрогнула и взглянула на Габриель.

-Он что-нибудь сказал?

-Он... - Габриель опустила глаза, крутя пальцами угол покрывала. - Он сказал... передать тебе, что он попрощался. Он сказал, ты будешь знать, почему.

-Понятно, - еле слышно сказала Зена.

Сказительница взглянула на нее.

-Так... всё кончено?

-Сильно в этом сомневаюсь.

-Думаешь, он не сможет держаться далеко от тебя?

Зена чуть усмехнулась. "Кто сказал, что я смогу держаться далеко от него?"

Габриель ничего не сказала, только кивнула, но она выглядела взволнованной, и Зена спросила: "По-твоему, он плох для меня?"

-Я не знаю, Зена, - Габриель покачала головой. - Не думаю, что когда-либо пойму его, или то, что происходит между вами. Но ради тебя он отменил войну - я полагаю, это кое-что значит. И в любом случае...

-Что?

В глазах Габриель прыгали искорки. "Я знаю, что могу тебе доверять - ты всегда всё делаешь правильно"

-Тебе стоит записать это, - со смехом сказала Зена.

***

Главная рыночная площадь в Пелле, столице Македонии кишела людьми - покупатели готовились к особому обеду в честь возвращения воинов, солдаты покупали подарки для членов семей или возлюбленных, и просто мужчины и женщины, которые наслаждались хорошей погодой, рассматривали товары или покупали еду в торговых лавках.

-Я чувствую себя нелепо в этом платье, - Зена разгладила юбку и поправила шарф на голове, прикрепленный к украшенному стразами гребню в ее волосах. - Ярко-розовый?! О чем ты думала?

-Это не ярко-розовый, - сказала Габриель, попивая теплый яблочный сидр из глиняного горшка. - Это красный.

-Оно похоже на ту тряпку, которую я нацепила в Гангре, когда потеряла рассудок.

-Ты не теряла рассудок. А только свою темную сторону.

-И мое чувство стиля.

-По-моему, тебе очень идет. И вообще, ты сама сказала что хочешь смешаться с толпой.

-Но не помешаться.

-Зена, ты будешь нелепо чувствовать себя в любом платье.

-Вот это неплохое, - Зена указала на струящееся бирюзовое платье Габриель.

-Просто потому, что оно не на тебе, - Габриель поставила опустевший горшок на прилавок. - Идем, нам пора.

Спустя больше месяца похода, армия во главе с Зеной вернулась в Македонию - без примерно трети солдат, разошедшихся по домам в другие области Греции. Это было странное возвращение домой, ни с поражением, ни с победой; король, который сначала вел эти отряды на их завоевательную кампанию, был убит, не в сражении с врагом, а от руки их новой главнокомандующей, и королевство, приветствовавшее их возвращение, теперь управлялось его вдовой. В столице не было никаких празднеств, ничего особенного, ничего, кроме скромного прощального банкета, устроенного командующими для Зены и Габриель.

-Зена, - сказала Габриель, пытаясь перекричать шум толпы. Повернувшись к спутнице, Зена увидела, что она с чем-то борется.

-Ну что?

-Я... я должна отправиться в Зессалонику.

-А что в Зессалонике?

Габриель смутилась, кусая губу, и потом снова подняла глаза.

-Сестра Фалерона, Кризилла.

Королева Воинов замерла на ходу, не обращая внимание на раздраженных людей, проталкивающихся мимо нее.

-Ты хочешь увидеть сестру Фалерона? Габриель...

-Он написал ей письмо, прямо перед смертью... один из солдат нашел его в его палатке.

-Ты могла бы отправить кого-нибудь доставить письмо.

-Я хочу сама это сделать. Рассказать ей, что случилось... объяснить...

-Зачем?

Габриель вздохнула.

-Потому что я должна знать, что когда я убиваю... когда я вынуждена убить кого-то - я не должна забывать, что моя жертва... тоже человек.

-Человек? - фыркнула Зена. - Я не была бы настолько уверенной в Фалероне.

-Зена, - мягко сказала Габриель, накрывая руку Зены. - Я должна это сделать, если собираюсь жить в мире с той, кем являюсь.

Зена встретила серьезный, почти умоляющий взгляд сказительницы, и, наконец, кивнула.

-Хочешь, я пойду с тобой?

-Нет. Думаю, я должна справиться с этим сама.

Зена сжала ее плечо, и они пошли дальше.

-Я отправлюсь завтра утром, - сказала Габриель. - Я вернусь дней через шесть.

Зена задумалась, будет ли у нее шанс увидеть Ареса за те шесть дней. Она пыталась вызвать его несколько раз во время похода, и раз в Пелле, но напрасно.

-Леди! - сказал приятный, хотя немного елейный голос. - Совершенные подарки для ваших возлюбленных! Вот!

Она обернулась. Мужчина, лет двадцати пяти с хвостиком, с кудрявыми пепельно-русыми волосами, хорошо сложенный, но немного пузатый, стоял, демонстрируя довольно оригинальные товары, разложенные на коврике на земле: черноглазые игрушечные животные, сделанные из разноцветного бархата, были рассажены, размером до колена Габриель. Они имели довольно сносное сходство с медведями, с круглыми миленькими мордочками. Как будто создания не были и так достаточно странными, у каждого было красное шелковое сердце, пришитое к его груди.

-Последний писк в Афинах, Коринфе и Спарте! - воскликнул молодой человек, широко улыбаясь. - А теперь впервые в Македонии! Лучший романтический подарок для кого угодно! И для двух таких прекрасных леди всего пять динаров за штуку.

-А сколько должны заплатить остальные? - спросила Зена, поднимая бровь.

Продавец заморгал, чуть поежился и, наконец, пробормотал: "Ээ - семь".

Зена ухмыльнулась. "И что же такого романтического в медведе?"

-Но вы только представьте, - получив возможность расписать достоинства его товаров, молодой человек снова засиял. - Свирепый лесной зверь стал милым, мягким и приятным. Такая прекрасная идея.

-Медведь с сердцем, - сказала Зена. - Звучит абсолютно в духе Сальмонея.

-Вы знаете папу? - недоверчиво спросил продавец.

Женщины обменялись ошеломленными взглядами.

-Папу? Ты - сын Сальмонея?

-Да, во плоти. Он придумал эту идею несколько лет назад. Все, что требуется - это ткань... Он скупает остатки у портных за бесценок - и опилки для набивки, - он остановился и взглянул на женщин. - Разумеется, это самые чудесные опилки, что и говорить, от лучшей древесины в Аттике...

-Вижу, Сальмоней не потерял свою хватку, - искоса взглянув, сказала Зена.

-И, конечно, он просто гений маркетинга. Но в настоящее время у папы нет особой энергии путешествовать, продавая свои изделия. Поэтому они с мамой их делают, в Афинах, а я продаю по всей Греции. Между прочим, я Теодорус. Скажите - откуда вы знаете папу?

-Длинная история, - сказала Зена.

-Они - действительно последний писк? - спросила Габриель.

Теодорус пожал плечами и принялся изучать свои ногти. "Ну, они, эээ, хорошо расходятся. Я имею в виду, пока это - самая успешная папина идея."

-Тогда я возьму этого, - Зена достала маленький кошелек с пояса. - И скажи своему отцу, что Зена передает привет.

-Зена? - его глаза стали размером с блюдца. - Та Зена?

-Та самая.

-О! О! - он запнулся. - Это честь, действительно честь. А ты тогда Габриель, Сказительница из Потейдии? Папа не поверит, когда я скажу ему, что встретил вас двоих. Он столько мне рассказывал о вас с самого моего детства, знаете - все думали, что вы обе были мертвы, а потом все эти истории, что вы вернулись, ни на день не постарев...

Зена подхватила медведя - светло-коричневого цвета, с темно-зеленой заплатой на спине и особенно миленькой мордочкой - и подарила Теодорусу усмешку. - На случай, если ему интересно, у нас нет формулы крема от морщин.

Молодой человек вежливо засмеялся.

-Но скажите, - продолжал он, - это ведь... ээ, не слишком привычный для вас стиль? То есть, нет, вам очень идет - не думаю, что когда-либо видел, чтобы кому-нибудь настолько шел этот оттенок розового...

-Ха, розовый? - Зена бросила ликующий взгляд на Габриель. - Временная смена образа. Слушай, была бы рада остаться и поболтать, но мы должны идти, а ты - продавай медведей. Удачи.

Сын Сальмонея благоговейно поклонился. Когда женщины, уходя, обернулись помахать ему, он уже применял свой торговый гений на следующем клиенте - грубом солдате, который, судя по букету в левой руке, действительно разыскивал романтический подарок.

-Значит, Сальмоней женился, у него есть сын, - сказала Габриель. - Трудно поверить, да?

-Во что именно - что какая-то женщина могла быть в таком отчаянии?

-Нет! - рассмеялась Габриель. - Да ладно, Сальмоней не так уж плох. В смысле, только потому, что он не высокий темноволосый и... - она сама себя перебила на середине предложения, уставившись на медведя в руках Зены. – Погоди-ка - что ты собираешься с ним делать? Не говори, что это для...

Зена немного робко, с ложным вызовом, посмотрела на нее.

-Зена! К разговору об отчаянии... Теперь ты меня пугаешь. Это розовое платье повредило твою голову?

-Я думала, оно красное.

-Это я так думала, но очевидно, была неправа, - Габриель разглядывала медведя, абсолютно сбитая с толку, похлопывая по мордочке и шелковому сердцу, потом с сочувствием покачала головой. - Что дальше? Цветы?

-Теперь, - сказала Зена, - когда ты их упомянула...

***

Жрица храма Ареса, со строгим лицом, в серебряно-черном одеянии, рассматривала посетительницу с подозрительным неодобрением, особенно платье и розы в ее руке.

-Ты здесь с какой-то целью? - спросила она.

-У меня подношение для алтаря Ареса, - сообщила Зена, поднимая розы.

Вместо того чтобы идти в храм в Пелле, который наверняка был забит солдатами, она отправилась в Менетту, маленький городок в трех часах верхом от столицы, который, если верить владельцу гостиницы, имел скромный храм, посвященный Богу Войны. Она собиралась надеть обычную кожу и доспехи, но в последнюю минуту, подчинившись какому-то капризу, надела розовое (или красное) платье; возможно, оно лучше сочеталось с розами и медведем. Однако оно не очень подходило для езды верхом и теперь выглядело гораздо хуже, заляпанное грязью и смявшееся.

-Вот как, - сказала жрица. - Ты уверена, что тебе нужен не храм Афродиты?

-Уверена.

Жрица впилась в нее взглядом.

-Никто не приносит цветы Богу Войны!

-Очень жаль, - сказала Зена. - Тогда самое время начать.

-Юная леди! - жрица стала покрываться красными пятнами. - Прояви немного уважения!

-Хочешь сказать, цветы не достаточно хороши, - сказала Зена с ложной раздражительностью. - Тогда как насчет свирепого лесного зверя?

Жрица осторожно взглянула на нее. Зена полезла в тряпичную сумку на плече и вынула медведя, чья мордочка теперь, казалось, выражала самодовольную невинность, которая совершенно соответствовала ей самой.

-Ну хорошо, - сказала жрица стальным тоном. - С меня достаточно твоей чуши. Предлагаю тебе убраться.

-Только после того, как я оставлю на алтаре свои дары.

-Хочешь, чтобы я вызвала стражников?

-Пожалуйста, - сказала Зена, ухмыляясь. - Только на твоем месте я бы не стала ставить на них.

Пока жрица колебалась, позади нее вспыхнул синий свет и появился Арес, стоящий рядом с весьма посредственной мраморной копией себя. Женщина обернулась и потом опустилась на колени: "Мой Бог!"

Он коротко кивнул ей, потом сделал знак Зене следовать за ним в другой зал, к алтарю.

Когда дверь за ними закрылась, Зена прошла к алтарю, чувствуя на себе глаза Ареса. Ее руки не дрогнули, она как следует разложила розы на покрытой парчой поверхности, затем посадила рядом с цветами медведя, прислонив его к серебряному подсвечнику. Может быть, думала она, будет лучше просто подойти к нему и вручить ему подарки с совершенно ровным лицом.

-Итак, - сказал он. - Если я не отвечу на твои вызовы, ты собираешься околачиваться возле моих храмов и беспокоить моих жрецов.

Она обернулась – это она могла сделать – и, наконец, встала к нему лицом.

-Я могла бы.

С внешне безразличным лицом Арес смотрел то на нее, то на медведя, как будто не зная, что стоит прокомментировать сначала.

-Что случилось с кожей? - наконец спросил он.

-Кожа на отдыхе.

Его глаза скользнули по ее платью. Он тоже подумал о том времени, когда она была невинна, не помня насилия, или тьмы, или зла и когда ее необъяснимо тянуло к нему, а его - к ней?

-А это кто? - он кивнул на медведя.

-Самый романтический подарок.

Арес поднял бровь и подошел к алтарю.

-У вас, смертных, бывают странные идеи.

Он взял медведя, повертел его в руках и рассеянно ткнул в шелковое сердце у зверя на груди, прежде чем отложить.

-Ты не собираешься облегчить мне задачу, - тихо сказал он.

-А разве я когда-нибудь делала подобное?

Она подошла ближе, достаточно близко, чтобы коснуться его. Он сглотнул и сказал сдавленным голосом: "Зена... нет"

-Арес...

-Ты же знаешь, почему всё должно быть именно так.

-Я знаю, почему ты думаешь, что это должно быть так. Но ты неправ.

Арес смотрел вниз.

-Я чуть не уничтожил тебя.

-Ты имеешь в виду, потому что я чуть сама себя не убила? Или потому что я чуть не вырезала целый город?

Он снова поднял глаза, уголок его рта изогнулся в горькую усмешку.

-Сама выбирай.

-Ты не видишь? - Зена сделала другой шаг и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул, но не отодвинулся. Она могла ощущать напряженность в его теле, видеть это в неподвижных мускулах его лица. - Я не вырезала целый город. Я оказалась перед выбором, и я не выбрала. А Фалерон... - она покачала головой, озвучивая наболевшую мысль. - Это была моя ошибка. Я не была достаточно быстрой, достаточно сосредоточенной. Я ошиблась. Это могло случиться в любом сражении.

-Не важно, - отрезал он. - Я заставил тебя вести мою армию. Этого достаточно.

-Ты же не нарочно это сделал, - потом, на миг, по ее коже заползал страх. - Или нарочно?

-Нет, - он вздохнул. - Но я хотел этого.

-Что ж, - сказала Зена, - возможно, это было не так уж и плохо.

Она пододвинулась еще ближе, ее рука все еще была на его плече.

-Все эти годы я боялась того, что случится, окажись я слишком близко к... моей прежней жизни. Я думала, что тьма во мне была еще слишком сильна... Что она охватит меня целиком, едва получит шанс. Я не думала, что смогу ей сопротивляться. А теперь я знаю, что могу. Как будто я ступила на шаткий мостик над пропастью и узнала, что он меня выдержит.

Впервые в глазах Ареса замерцала жизнь. Все еще молча, он смотрел на нее, жадно ловя каждое слово.

-Я доверяю себе больше, чем когда-нибудь за долгое время. И это означает, что я могу доверять и тебе тоже, - его губы немного подергивались, он поднял руку и коснулся ее волос. - Даже если ты плох для меня, я могу быть достаточно хорошей для нас обоих.

Он слабо засмеялся, но не сделал никакого следующего шага.

-Кроме того, - сказала Зена, - может быть, ты не так уж и плох.

Ее дыхание было теперь на его щеке, голос понизился, ее губы почти касались его уха.

-Арес - помнишь историю о скорпионе и лебеде?

-Да?

-Как она заканчивается?

-Ты знаешь, как она заканчивается, - сказал он рваным шепотом. - Скорпион жалит лебедя. Потому что такова его сущность.

-Габриель однажды сказала мне, что, когда она была маленькой, если слышала историю с грустным концом, то заставляла родителей пересказывать ее снова и снова, потому что продолжала надеяться, что в следующий раз она закончится по-другому, - Зена сделала паузу, наполовину ожидая от Ареса саркастическое замечание об упоминании Габриель. - Так вот, на этот раз история закончилась по-другому. Скорпион не ужалил лебедя.

-Зена... - кончики его пальцев коснулись ее, заставив ее тело задрожать. - История не закончится по-другому только потому, что ты так хочешь.

-Ты пытался остановить меня, Арес. Ты прекратил войну. Когда ты в последний раз это делал?

Бог Войны молчал, его дыхание прерывалось.

-Я предположу, - сказала она, - ответ - никогда.

Если бы она повернула сейчас свою голову, их губы соприкоснулись бы...

-Арес. Еще одно.

-Что?

-Я люблю тебя.

Со стоном Арес обхватил ее руками, прижимая к себе так крепко, что она почти не могла дышать, и спрятал лицо в ее волосах.

-Я так скучал по тебе, - шептал он, обжигая дыханием шею Зены.

-Я тоже по тебе скучала...

Она отстранилась, взяла его лицо в руки и прижалась губами к его. Она хотела, чтобы это был медленный нежный поцелуй, но они оба были слишком нетерпеливы, и поцелуй вышел почти жестоким.

Прерывая поцелуй, Арес поднял ее и посадил на край алтаря, снимая с ее плеч платье, прижимаясь губами к ее голой коже. Она сохраняла достаточно самообладания, чтобы усмехнуться и пробормотать: "Прямо здесь?"

Он сумел усмехнуться в ответ.

-Не думаю, что из тебя выйдет хорошая девственная жертва...

-Ни из одного из нас.

-Тогда, - у него перехватило дыхание, когда она обвила ногами его бедра. - Куда мы пойдем?

-Если к тебе?

-Ко мне, - его голос был хриплым. - Ты же не имеешь в виду...

-Да, - она смотрела прямо на него и улыбалась.

-Но ты никогда...

Зена закрыла его рот своим, заставляя замолчать.

-Я больше не боюсь.

-Хорошо, - он притянул ее к себе, потом поглядел на цветы и медведя. - Я должен забрать отсюда твои дары. Эти вещи могут отпугнуть много прихожан.

Зена собиралась сказать: "И это плохо?", но храм уже поплыл перед ее глазами, стены завертелись в водовороте искр. Мгновение спустя они стояли в тускло освещенном зале, украшенном оружием и гобеленами со сценами сражений, их одежда в какой-то момент путешествия исчезла. Они снова поцеловались, их тела прижались друг к другу. Когда Зена открыла глаза, она увидела один из серебряных черепов, украшавших трон Бога Войны, чьи пылающие рубиновые глаза тоже смотрели на нее.

Арес поймал ее взгляд и вопросительно, немного нахмурившись, посмотрел на нее. Ее предчувствия быстро вернулись, пока она не напомнила себе, что черепа были только символами войны, а она имела дело с самой войной - и победила.

Положив руки на плечи Ареса, Зена мягко толкнула его назад, на покрытое бархатом кресло. Она на миг задержалась, проведя языком по его соску, как всегда, наслаждаясь его ответом, с затаенным дыханием, на эту нежность. Потом она спустилась к его коленям, принимая его в себя, чувствуя мягкие прикосновения его рук к ее груди. Она видела, как остатки осторожности и сомнения в его глазах растаяли, переходя в удовольствие и нежность, и подумала, не ее ли собственные глаза отражаются в его.

***

Габриель медленно ехала по затененной улице в Зессалонике, вдыхая островатый аромат лимонных деревьев. Дом Кризиллы, как ей сказали, находился в конце этой улицы.

Непроизвольно ее рука опустилась к мешочку на поясе и коснулась пергамента внутри. Письмо Фалерона было сухим и формальным, перечислением последних сражений и побед армии Ареса - если не считать конца.

"Как бы моя жизнь не принадлежала полю битвы и преданному служению моему Богу Аресу, я очень скучаю без тебя, дорогая Кризилла, и жду встречи с тобой, когда война закончится. Передай от меня привет твоему мужу и поцелуй за меня моих племянника и племянницу. Когда я вижу, как они играют, я иногда вспоминаю нас самих, когда мы были детьми."

Она не сожалела об убийстве Фалерона. При тех обстоятельствах не было ничего иного, что она могла сделать; в любом случае, если бы она этого не сделала, это сделал бы Арес, и вероятно, гораздо более ужасным способом. Но она действительно желала, с легкой печалью, чтобы это не было необходимо - чтобы обстоятельства были другими, для всех них.

С миссии в Геликоне, а возможно, еще раньше, она пыталась понять, испытывала ли она настоящую радость от убийства, опьяняло ли ее сражение, приносило ли ей удовольствие. Но возможно, гораздо важнее было то, что она боролась по правильным причинам. Возможно, люди - хорошие люди - имеют способность колебаться, чтобы сражаться, потому что иначе бороться и убивать, когда придется, будет для них слишком невыносимо. Возможно, это не было хорошо или плохо - это просто было. Слабо улыбаясь себе, Габриель подумала, что, возможно, стоит спросить об этом Ареса; она была абсолютно уверена, что он вернется в их жизни. Конечно, она лишь недавно заставила его дать прямой ответ на серьезный вопрос, и вероятность повторения подобного в ближайшее время была довольно маленькой.

У ворот она останоилась и постучала тяжелой узорчатой колотушкой. Открыл дворецкий, и она сказала: "Я должна увидеть Кризиллу. Новости о ее брате"

-Пожалуйста, входите, - сказал он, и Габриель вступила в то, что оказалось потрясающе красивым садом.

Среди пышной яркой травы стояли высокие темные кипарисы, словно касаясь верхушками неба, мраморные фонтаны мерцали бело-серебряными струями, розовые кусты врывались в темный фон и расцвечивали его темно-красным, розовым и белым. Взяв у Габриель поводья, дворецкий проводил ее к дому и сказал, что хозяйка сейчас подойдет.

Слегка убаюканная в ожидании тонкими ароматами сада, пением птиц и рябью близлежащего фонтана, Габриель почти подскочила при женском голосе, зовущем: "Фалерон!". Мгновение спустя она услышала звонкий детский смех и увидела курчавого мальчика, не старше четырех лет, бегущего по саду за мячом. Девочка чуть постарше бежала за ним, пока полная женщина средних лет, очевидно, нянька, напрасно пыталась уследить за ними.

-Фалерон! Ариша! Сейчас же сюда! - кричала она. - Время завтракать!

Сказительница выдохнула и покачала головой. Дети и их нянька исчезли за кустами. И потом она увидела высокую женщину в черном, направляющуюся к ней. Габриель почувствовала бесспорное облегчение, поняв, что Кризилла уже знала о смерти брата. Она не была особенно красива, и ее лицо выглядело немного измученным, но в ее улыбке, когда она посмотрела на посетительницу, была легкая теплота.

-Я Кризилла, - сказала она.

Габриель встала. Ее ноги были немного напряжены и словно налиты свинцом, и что-то ухнуло у нее в животе.

-Я Габриель.

-Ты хочешь что-то рассказать мне о моем умершем брате, - Кризилла жестом предложила ей сесть, и они обе опустились на скамью.

-У меня... письмо, - она достала мешочек.

-Ты знала Фалерона? Ты служила с ним в армии?

-Да, - сказала Габриель.

Маленькая судорога исказила лицо Кризиллы.

-Мне ничего не рассказали о том, как он умер, - сказала она. - Ты знаешь, что случилось?

Габриель отвернулась. Потом она подняла голову, встречая серые глаза женщины, и глубоко вздохнула.

-Знаю.

***

-Ты собираешься потерять остатки своей конницы, - сказал Арес.

-Это часть моего плана.

-Но не весь план?

-Не весь, - сказала Зена.

Она сидела на коврике, скрестив ноги, в одной тунике и юбке, без доспехов. Арес, в кожаных штанах и жилете, растянулся на животе рядом с ней, приподнявшись на локте, полубоком к доске чатуранги. Было мило видеть его таким расслабленным.

Действуя на публику, он использовал своего белого слона, чтобы убрать с доски рыцаря Зены.

-Шах, - сказала она, передвигая свою королеву.

-Это подло. Я должен защищаться, да? Посмотрим... - он лениво передвигал палец, заставляя башню самостоятельно занять новую клетку.

-Ты хочешь пойти так? Хорошо... - Зена усмехнулась ему и взяла башню. - Шах. Нет-нет, твой король не может тронуть мою королеву, потому что - смотри, - она указала на одного из ее слонов, обеспечивающих защиту королевы.

-Ну замечательно... Тогда я отступлю, - сказал он, насмешливо надув губы.

Она протянула ногу, подталкивая его руку голой ступней, пока делала новый ход. - На этот раз я тебя сделала.

-Думаешь? Я сказал бы, что здесь еще масса возможностей. Что, если моя королева пойдет сюда и...

-Хмм... Хорошо, все равно тебе некуда идти.

Арес дотянулся и погладил лодыжку Зены, затем переместил руку к ее колену.

-Эй, - сказал он. - Ты хочешь заняться чем-нибудь особенным, когда игра закончится?

-Ну, разумеется, - Зена положила руку поверх его, сплетя их пальцы. - Хочу повторно победить.

КОНЕЦ