Маленькая темноволосая девочка семи лет от роду смотрела на свою мать, которая сидела возле окна. Кирена не хотела плакать при дочери, но упрямые слезы продолжали капать, оставляя на щеках мокрые дорожки.
- Мама, не плачь, пожалуйста, ну что ты, почему ты плачешь?
Красивая голубоглазая женщина с пышными каштановыми волосами не ответила дочери, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи мелко дрожали от рыданий. Девочка, оробев, стояла рядом, не осмеливаясь приблизиться. Она впервые видела мать в таком состоянии. Кирена всегда была бодрой и веселой, не унывала даже в самой безнадежной ситуации. Наконец, девочка не выдержала и прижалась щекой к ее руке.
- Мама, не плачь, пожалуйста.
Кирена всхлипнула, обняв дочь.
В это время на кухню вошла бабушка и бросила на них неодобрительный взгляд.
- Кирена, ты должна перестать убиваться по этому разбойнику, твоему непутевому муженьку. Да-да, я говорю об Атриусе!
Девочка нахмурилась, услышав столь нелестный комплимент, адресованный ее отцу.
- Мой папа вовсе не разбойник! – с жаром воскликнула она, - Мой папа... великий воин! Вот!
Бабушка только фыркнула, презрительно прищурившись. Несмотря на почтенный возраст, она сохранила горделивую осанку, делавшую ее первой красавицей Амфиполиса в годы юности.
- Великий воин? Кто? Атриус?! Сомневаюсь, что мы говорим об одном и том же человеке. Дитя мое, я не хочу тебя разочаровывать, но пора тебе узнать правду о своем отце. Атриус всегда был разбойником с большой дороги, шалопаем и бездельником, а также величайшим лгуном из всех, кого я знала. Спроси твою маму, Зена. Спроси, почему она плачет. Пусть скажет тебе правду. Скажи ей, Кирена! Девочка рано или поздно узнает это. Так что будет лучше, если она услышит правду из наших уст.
Кирена продолжала рыдать, не в силах остановиться. Но последние слова бабушки заставили ее поднять заплаканные глаза, и в них вспыхнул гневный огонек.
- Прекрати, мама! Ты всегда его ненавидела. Не пытайся вовлечь в это Зену! Она слишком молода, чтобы...
Старуха поджала губы, вскинув голову.
- Зена достаточно большая, чтобы понять, что к чему. Ладно, если ты не хочешь говорить, я сделаю это за тебя.
Она наклонилась к девочке, которая стояла возле матери, недоуменно хлопая ресницами.
- Твой отец, Зена, бросил твою маму. Он ушел навсегда. А ведь я предупреждала ее об этом много раз. Это вполне в духе Атриуса. Он никогда не отличался супружеской верностью. И всегда был бродягой, перекати-полем. Любой человек увидел бы это с первого взгляда. Кроме твоей матери, которая имела глупость выйти за него замуж. Кажется, во всем Амфиполисе только она и верила его хвастливым россказням. И теперь плачет, потому что ее бесценный Атриус бросил ее с тремя детьми на руках. А сам наверняка нашел себе другую дурочку...
Кирена уже не плакала, она вскочила и рявкнула, дрожа всем телом:
- Замолчи, мама! Ты ничего не понимаешь! Ничего! Зена, дорогая, не слушай бабушку...и...пожалуйста, оставь нас одних, хорошо?
Старуха высокомерно хмыкнула.
- И все же я не закончила. Зена, останься. Я хочу, чтобы моя внучка выучила урок, дабы не наступать на те же грабли, что и ее мать.
Темноволосая девочка с глазами, такими же синими, как у ее матери, послушно осталась на месте. Она пыталась понять, что здесь происходит, и почему взрослые сегодня такие сердитые?
- Это...это неправда! – сказала она, наконец, и ее голос дрожал, потому что бабушка не терпела, когда ей перечили, - Мой папочка вернется, вот увидите! Он вернется, потому что... - она набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить фразу, - потому что он нам обещал. Мне и Лайкусу. Он обещал мне вчера, когда уезжал в Храм Ареса, что вернется и привезет мне подарок. Потому что он привез подарки и Торису, и Лайкусу, а мне забыл. Но он сказал, чтобы я не огорчалась, потому что он привезет мне подарок из Храма Ареса, достойный Принцессы Воинов...
Бабушка фыркнула снова, не выдержав.
- Принцесса Воинов! Что за дурацкое прозвище придумал этот Атриус! Увы, милочка, кажется ты тоже пала жертвой его обмана. Твой отец больше не вернется.
Зена почувствовала, что вот-вот разрыдается. Она топнула ногой, и ее синие глаза упрямо сверкнули.
- Это ложь! Папа мне обещал...
Она посмотрела на мать, дернув ее за подол юбки.
- Ведь мой папа вернется, да?
Кирена покачала головой, не глядя на дочь.
- Нет, Зена. Бабушка права. Твой папа... оставил нас.
Зена молчала некоторое время, пытаясь переварить эту информацию. Потом она попятилась, ее губы скривились в гримасе ненависти и обиды.
- Папа не мог так поступить. Он не мог так поступить со мной... с нами! Почему он ушел? Это из-за меня? Я знаю, что скверно вела себя в последнее время, я ссорилась с Торисом и затащила Флору на то проклятое дерево, но я сделала это случайно, честное слово!
- Нет, Зена, папа так поступил просто потому что это свойственно всем мужчинам. Мы, женщины, для них всего лишь игрушки. И они меняют нас, когда мы им надоедаем.
В словах бабушки теперь звучала горечь.
- Я не игрушка! – закричала Зена, топнув ногой.
- Тогда запомни этот урок, - сказала бабушка и повернулась к Кирене. – Прекрати ныть, дочь. Тебе пора заняться таверной. Посетители вот-вот разнесут ее на части, если ты не выйдешь в зал.
Кирена судорожно кивнула, вытерев лицо передником. Она быстро поправила платье, готовая вернуться к работе. Сделав глубокий вдох, она нагнулась к дочери, обняв ее за плечи.
- Зена...малышка... прости меня.
Она хотела добавить что-то, но девочка вывернулась из ее рук, надув губы.
Оставшись на кухне одна, Зена некоторое время стояла неподвижно, глядя на огонь в камине. Потом, всхлипнув, подбежала к подоконнику, на котором сидели в ряд все ее куклы, многие из которых были подарены отцом.
Она сгребла их в охапку и кинула в огонь, всхлипывая.
- Я тебя ненавижу. Ненавижу! – приговаривала она, вытирая слезы, - И я никогда, никогда тебя не прощу, вот! Я не прощу тебя, потому что ты заставил мою маму плакать! И если ты вернешься, я...я убью тебя, вот! Ты больше не мой папа, и я не хочу тебя знать!
С этими словами она кинула в огонь последнюю игрушку и разревелась, присев на корточки возле очага. Огонь принялся лизать куклу, уничтожая память об отце. Но другое пламя, бушевавшее в душе маленькой девочки, было более разрушительным...
