В последнее время я в основном стараюсь держаться подальше от Олимпа. Это место и раньше не слишком меня привлекало, а теперь, с уходом папы, мамы, Афины и большинства других богов, оно вызывает странные чувства. Как оказалось, некоторые из них не были мертвы - тот самодовольный ублюдок Аполлон, Гермес со своими нелепыми крылышками на пухлых ногах, чопорная и добродетельная тетя Гестия. Все они попрятались по углам, когда почуяли, что бог Элая и его крылатые приспешники собирались играть по-крупному. Теперь, когда мы с Афродитой вернулись, они решили, что стало безопасно, и приползли назад, трусы. Они убрали беспорядок, который остался после битвы Афины с Зеной, и теперь заняты тем, что притворяются, будто всё стало по-прежнему. Ну что ж, их право. Я не против. Я лишь держусь от них подальше.
Сижу здесь, почти в полной темноте, серебряный череп на подлокотнике моего трона сверлит меня взглядом. Мне стоит обдумать ту миленькую войну, которую я организовал между римлянами и амазонками. Ну, то есть, почти организовал. Мне нужна эта война, если я собираюсь вернуть своих последователей; трудно представить что-то более жалкое, чем бог без паствы. Но сказать по правде, я не хочу особо думать об этом. Я представляю, как иду по полю битвы и оглядываю дело рук своих. Это всегда было - воодушевляющим. Всегда было и есть. Но иногда... Да, я больше двух лет жил как смертный. Иногда так легко представить, что это я там, вместо одного из тех солдат, мертвый или умирающий в муках. Или даже подумать об их вдовах... вроде тех, кто иногда предлагали мне горячий обед и кров в моих смертных скитаниях. Иногда так легко вспомнить, что я видел войну с обратной стороны.
Собственно говоря, я сижу здесь, ожидая вызова. От нее.
Зена. Зена, Зена, Зена...
Я продолжаю вспоминать последний раз, когда видел ее. Это было вскоре после того, как она дала мне золотое яблоко и сделала меня снова богом, и отклонила мое предложение быть богиней, со мной (не то, чтобы я когда-нибудь всерьез верил, что она согласится.)
Она вернулась в Грецию со своей маленькой подружкой. Я обещал себе, что останусь в стороне - она была плоха для меня, на самом деле - но я не мог помешать себе смотреть на нее, лежащую под одеялом у костра, в разбитом лагере. Блондинка крепко спала, всего в нескольких шагах, но глаза Зены были открыты.
Я знал, что она ощущала мое присутствие; она всегда меня чувствует. Ее глаза чуть распахнулись. Через некоторое время она отбросила одеяло в сторону и села, смотря прямо на меня. Потом она поднялась на ноги, одетая только в легкую тунику, и ушла в чащу.
Когда она вышла на маленькую залитую луной полянку, она остановилась. Она выглядела такой красивой в лунном свете, ее лицо было неподвижно, черные волосы рассыпались по серебристо-белым голым плечам - всё это заставило что-то в моем горле напрячься.
- Ладно, Арес. Можешь выйти.
Я привык к этим словам, или словам вроде этих - обычно произносимых тоном, который был саркастическим или ожесточенным, иногда немного игривым, когда она была в хорошем настроении. Но на этот раз ее голос был другим. Мягким, грустным... почти нежным.
Я сделал себя видимым.
- Привет, Зена.
- Чего ты хочешь?
Я пожал плечами.
- Только подумал, что тебе интересно, как я поживаю. Это все-таки большие перемены, ну знаешь, снова быть богом.
Уголки ее рта слегка изогнулись. Вот и улыбка.
- Как всегда, история хорошо закончилась для тебя.
- Возможно, это еще не конец.
Она озадаченно взглянула на меня.
- Что ты имеешь в виду?
В общем-то, я не был уверен, что я имел в виду. Я просто замер. Я хотел что-нибудь сказать ей, и не знал, как начать. И я стоял, пытаясь подобрать слова, мое сердце дико стучало, я пошатывался, как будто все еще был смертным. И потом я просто брякнул.
- Я видел, как ты смотрела на меня, когда я уходил.
За эти годы я видел ее во всех видах ситуаций, включая некоторые довольно страшные. Думаю, впервые я видел ее испуганной.
- Что? - ее голос был лишь шепотом.
- В тот день, возле замка Одина, когда я и Афродита уходили... - я глубоко вздохнул.
- Ты ни разу не обернулся, - быстро сказала она.
Я опустил глаза.
- Обернулся - когда ты уже не могла меня видеть, - я заставил себя снова поднять голову и встретить ее внимательный взгляд; ее губы немного дрожали, и я так ужасно хотел поцеловать ее. - Я все еще интересую тебя, да?
Мгновение она молчала, потом сделала усилие улыбнуться.
- Все еще пытаешься?
- Все еще хочешь этого?
Я не был готов к тому, что случилось дальше. Прежде чем я мог сказать другое слово, она положила руку на мой затылок, наклонила мою голову и поцеловала меня.
Я почувствовал, как ее язык ласкает мой рот, ее зубы чуть укусили мою губу. Я хотел взять ее в свои руки, но я не смел; часть меня боялась, что стоит мне двинуться, и я проснусь, и все было бы кончено. Наконец она чуть отодвинулась, ее глаза были полуприкрыты, и я не мог больше сдержаться: я притянул ее к себе и поцеловал, и мы опустились в душистую траву. И в тот миг рухнули все стены, между нами и в нас. Не было никакого Бога Войны, никакой величайшей в мире воительницы - только она и я, мужчина и женщина, Арес и Зена.
Позже, пока она спала в моих объятьях, я обнимал ее и гладил ее волосы. Я создал простыни, покрывающие нас, чтобы обеспечить ей комфорт. Когда сквозь деревья пробился первый луч света, она потянулась, подняла голову и посмотрела на меня. В ее взгляде было секундное замешательство, и потом будто полная боли нежность. Она улыбнулась и провела рукой по моему лицу, наклонилась и поцеловала меня, и я знал, что никогда прежде понятия не имел, что такое счастье.
И тогда ее улыбка исчезла, и она сказала:
- Арес... Это не случится снова.
Я должен был видеть, куда это идет; по моей груди словно полоснули кинжалом. Не было никакого смысла спрашивать, почему – но я все равно спросил.
- Ты знаешь, почему. Ты - Бог Войны.
На этот раз боль перешла в возмущение.
- Это ты сделала меня Богом Войны.
- Не было другого пути, - мягко сказала она.
- Почему это должно иметь значение? - сказал я. - Я всё так же люблю тебя, - на сей раз эти слова вышли легко, так легко, что я даже сам удивился.
И снова в ее глазах была та нежность с болью. Потом она отвернулась и села, потянулась за туникой. Она покачала головой.
- Это никогда бы не сработало, Арес. Мы - на разных сторонах. Я всегда портила бы твои планы, а ты всегда бы пытался заставить меня быть твоей Королевой Воинов.
В следующий момент я был на ногах, полностью одетый. Она тоже встала.
- Значит, это была остановка на одну ночь, - сказал я. - Только для того, чтобы выбросить меня из своей головы.
Она немного вздрогнула.
- Не говори так. Это была одна ночь... наша ночь.
Она вытянула руку и попыталась снова коснуться моего лица, но я отклонился. Она в последний раз устроила беспорядок в моей голове.
- Делай что хочешь. Прощай, Зена.
На этот раз, когда я исчезал, я не оглянулся.
И вот я здесь, снова думаю о ней.
Вария, Королева Амазонок и моя новая протеже, захватила дочь Зены. Дуреха притащилась в земли амазонок, с мирным посланием от римского императора, несмотря на то, что прежняя королева, Марга, приговорила ее к изгнанию под страхом смерти. Не удивительно, учитывая, скольких амазонок вырезала Ева, когда была Ливией, Чемпионкой Рима - прежде, чем ее мозги расплавились. Хотя я не особо люблю думать о Ливии... не люблю чувства, которые вызывают у меня эти мысли. Мне же нечего стыдиться здесь, верно? Зены не было двадцать лет, и я знал, что никогда больше не смогу увидеть никого, похожего на нее. А потом заметил девчонку, имевшую потенциал; она никогда не стала бы Зеной, но на кое-что она сгодилась бы. Я обучил ее, направил к новым завоеваниям, взял в свою постель... ничего того, что я не делал бы прежде. Я был - я есть - Бог Войны. Мне нечего стыдиться. Нечего.
Впрочем, теперь всё это в прошлом. Ливия теперь - кроткая маленькая Ева, посланница чуши. И если Вария продолжит в том же духе, она скоро будет нести свое учение червям. Я не предполагал, что Вария захватит Еву. Я мог бы приказать Варии освободить ее, или просто перебросить девчонку в безопасное место... даже если это стоило бы мне той великой войны, что я планировал. Но тогда это просто выглядело бы так, словно я изо всех сил пытаюсь вернуть благосклонность Зены... или оказываю ей услугу, чтобы она оказалась должна мне. Нет, пусть Королева Воинов сама разбирается с этим. Я знаю, что она справится; я лишь хочу посмотреть, как она это провернет. Достаточно скоро...
- Арес!
Наш выход.
Теперь я могу ее видеть, решительно идущую по заросшему травой полю близ деревни амазонок, ее глаза сверкают. И в тот же миг я там. Но я не показываюсь, еще нет.
- Арес! Появись!
- Зена...
Теперь я разговариваю с ней, но я все еще невидим.
- Арес - почему ты так поступаешь со мной?
Она и впрямь кажется разозленной... но ее голос также звучит... с болью. Я никогда прежде не имел силы причинить ей боль на самом деле. Не уверен, какие чувства это во мне вызывает.
- Зена...
Теперь она вся настороже, ее меч наготове, она вращает им туда и сюда, пытаясь вычислить, откуда доносится мой голос. Я умудрился слегка вывести ее из равновесия. Что ж, закон бумеранга.
- Зена... Послушай, Зена, ты знаешь историю про скорпиона и лебедя?
Теперь ее голос звучит горько.
- Ты даже не смеешь посмотреть мне в глаза.
- Скорпиону нужно было перебраться на другую сторону реки, он попросил лебедя перевезти его. Лебедь подумал, что риск не велик - не станет же скорпион жалить того, кто перевозит его на другой берег...
- Моя дочь вот-вот погибнет из-за тебя, а ты рассказываешь мне сказки?
- Не торопись - есть смысл дослушать. На полпути скорпион ужалил лебедя...
Говоря это, я протягиваю руку и посылаю волну силы. Это вызывает распространение темно-красного жара, и она запрокидывает голову, ее глаза закрыты, рот приоткрывается при протекании жара сквозь ее тело. Ты можешь уйти от меня, Зена, но не забывай, теперь я - бог. Я могу заставить тебя кое-что чувствовать.
Я обхватываю её рукой, и внезапно ее рука накрывает мою. И тогда я вспоминаю ту ночь на лесной поляне, когда мои прикосновения заставляли ее задыхаться и стонать без божественных фокусов, и я вдруг не хочу больше использовать свои силы.
- ...и когда они оба тонули, лебедь спросил скорпиона: "Я помогал тебе. Почему ты ужалил меня?" И скорпион ответил...
Жар исчез. Ее голос мягок, она заканчивает за меня:
- Такова моя сущность.
- Да - такова моя сущность, - говорю я. Я вдыхаю аромат ее волос, поглаживаю ее шею и плечо, и она позволяет мне это. Зена, Зена, Зена, неужели ты не видишь, что я умираю здесь? Если бог может умирать... - Я потерял многих последователей, пока был смертным, и мне нужно пополнить мои ряды.
- Устроив величайшую войну столетия...
Она больше не кажется сердитой; она кажется грустной. Она снова касается моей руки. Я могу вечность стоять вот так.
- Истории... - погодите-ка. Она чувствует ко мне жалость? Я что, говорю так, словно теперь эта работа мне в тягость, что я просто должен ее делать, нравится мне она или нет? Нет, в Тартар всех. Я хочу, чтобы она видела: я вернулся, действительно вернулся. - Глупые амазонки, бесполезные римляне... и те, и другие поклоняются мне, чтобы победить в битве... - я посмеиваюсь. - Так быть тому. Я - Бог Войны, и такова моя сущность.
Ну вот, я это сделал. Теперь она по-настоящему разозлилась. Она разворачивается, лицом ко мне, жестко смотрит мне в глаза.
- Ты сукин сын! Думаешь, я позволю тебе убить мою дочь...
- Ее сюда не звали. Она пришла по собственной воле.
Ее глаза опасно сужаются. Она верит мне, я могу это видеть. Но она все еще разозлена.
- Хоть я уже и не могу убивать богов, но без борьбы я не сдамся.
Почему я боялся ее? Теперь она ничего не может сделать мне. И все же...
- Не сомневаюсь в этом.
И с этими словами я исчез.
* ~ * ~*
Я просто не могу держаться в стороне от этой взбешенной женщины. Я околачиваюсь возле нее, невидимый, пока она готовится к сражению с Варией. Она обнаруживает меня, конечно, и вызывает.
- Ты здесь, чтобы поиздеваться, - с горечью говорит она, идя ко мне. - Теперь ты получил назад свою божественную сущность, ты получил все, что всегда хотел, верно? - и она толкает меня в грудь, достаточно сильно, чтобы опрокинуть любого смертного.
Я должен вернуться к браваде и остроумным насмешкам.
- Ну, не совсем всё, но многое. Я ведь не мешаю тебе сделать то, что ты хочешь. Иди и освободи свою дочь, - интересно, может ли она видеть, как сильно я нервничаю; проклятье, я едва понимаю, что говорю. - Мне будет даже приятно посмотреть, как ты отправишь на тот свет дюжину-другую амазонок. Йе-ху!
Она раздраженно отмахивается.
- Хорошая разминка перед основным боем, да?
Я скачу вокруг нее, словно школьник, пытающийся впечатлить взрослую женщину. Я знаю, что выгляжу смешным.
- Эй, я могу помочь, если применю свои божественные способности! Не забыла сказку о скорпионе?
- Арес... - она чуть улыбается, потом раздраженно встряхивает головой. - Скорпион утонул.
Что-то в том, как она это говорит, заставляет меня остановиться на месте. Я смотрю вслед ей, быстро убегающей. То, как она это сказала это... она не злорадствовала, больше было похоже, что она пыталась предупредить меня... как друга. Не могу поверить, что я только что сказал.
И затем до меня доходит.
Теперь ты получил назад свою божественную сущность, ты получил всё, что всегда хотел, верно?
И опять же, что-то было в ее голосе... боль. Кажется, я знаю, что ты говорила на самом деле, Зена. Ты получил назад свою божественную сущность, и ты получил то, что хотел от меня - и больше тебя ничто не волнует.
Она что, всерьез так считает? И она еще имеет смелость говорить такое - это ведь “полюбила и бросила”.
Вероятно, теперь-то я должен быть взбешен. Но нет. Я знаю, что она переживает.
* ~ * ~ *
Всё кончено. Ева свободна. Война отменена. Амазонки покинули меня.
Если для меня это такие плохие новости, почему я испытываю желание смеяться?
Я становлюсь видимым, аплодирую. Я смог увидеть ее в действии - не только разбивающую врагов, но и провернувшую один из ее блестящих планов. И какое же превосходное чувство!
- Ты спланировала это заранее, да? - и затем я смеюсь. - Хорошая работа!
Она дарит мне маленькую загадочную, мечтательную улыбку. И внезапно – это снова только она и я, только Арес и Зена. Я все еще интересую ее, я это вижу.
- Такова моя сущность...
Конечно, такова ее сущность. Когда-то, когда я в первый раз попытался - и неудачно - сбить ее с пути искупления, я сказал ей:
- Даже как противник, ты - единственная в своем роде.
И теперь я абсолютно точно знаю, что пока я - Бог Войны, я хочу, чтобы она была моим противником. Я не хочу, чтобы она оставила свой путь - не хотел этого уже давно. Война - моя работа. Останавливать меня - ее работа. И может, всё отлично получится, потому что есть часть меня, которая хочет, чтобы она останавливала меня.
Я усмехаюсь.
- Другого я и не ждал от тебя.
Она все еще улыбается, я исчезаю.
Думаю, я еще увижу ее. Только потому, что мы противники, не означает, что это всё, чем мы можем быть друг для друга... ведь так?
Конец
