Это стало очевидным с фильмом «Конго». Я встретил режиссера Френка Маршала и попытался уговорить его дать мне главную роль, которую получил в итоге Дилан Уолш. Я делал все, что мог, чтобы убедить Френка, что я подходящий человек для того, чтобы потеть с ним в джунглях. Френка я не убедил, но он любезно согласился дать мне роль Чарльза, которого убили через пять минут.
Иногда в Голливуде это как игровое шоу – если ты не выигрываешь новую машину, то ты получаешь тостер. Кем я был, чтобы спорить с человеком, который продюсировал все фильмы Стивена Спилберга? Где подписать?
Было явное преимущество от возможности быть маленьким винтиком в большом колесе, и «Конго» был одной из тех ситуаций, когда почти невозможно жаловаться на то, что ты актер. Количество дней, которые потребовались, чтобы снять моего героя, привлекли внимание компании, которой пришлось иметь дело с такими проблемами, как переброска тонн кинооборудование к подножью одного из самых активных вулканов в мире.
Стоя у подножья вулкана Аренал с Френком Маршалом, я пошутил, что в следующий раз он мог бы найти и более отдаленное место.
«Это ничего», - сказал он спокойно. – «Попробуй-ка получить еду в пустыне Сахара». Он намекал на эпический фильм Спилберга, который он продюсировал и можно было сказать, что он не шутит.
В фильме мой герой ведет злополучную экспедицию в глубь недр Конго. Вторая экспедиция, с главными актерами, проходила по той же территории, но была вынуждена останавливаться и сталкиваться на всем пути с разными вызовами. С практической точки зрения это означало, что съемки первой экспедиции требовали всего нескольких кадров в каждой локации, а вторую команду неизменно снимали несколько дней подряд.
Для актеров в этой первой экспедиции появилась отличная возможность для аферы. Каждый день в 17:00 возле производственного офиса в отеле вывешивали списки. Если возле твоего имени стояло слово «стоп», то это значило, что на завтра ты был не нужен и мы бежали в туристическое агентство, открытое до 19:00 и заказывали экскурсию. Я чувствую себя лишь немного виновным от того, что благодаря Paramount Pictures, я сплавлялся по горным речкам, занимался серфингом на нетронутых пляжах и бродил по безымянным дорогам в джунглях, окруженный деревьями, которым было 5000 лет.
Фанаты часто донимают меня вопросами почему я снялся в том или ином фильме. Дело в том, что они не понимаю, что актеры не всегда делают что-то ради искусства. Я бы заплатил, чтобы поехать в Коста Рику, однако у меня был шанс не только попасть туда бесплатно, но и получить за это деньги.
«Побег из ЛА» был знакомой местностью и моим шансом поработать с Джоном Карпентером, чей фильм «Хэллоуин» убедил нас, что жанр ужасов будет жизнеспособным выбором для нашего первого фильма.
За два дня, что я работал в «Побеге», Джон сделал мне только одно замечание. Очень дружественно, но по режиссерски, он понизил голос и сказал: «Брюс, я хочу чтобы все было мертвецки четко». Он, должно быть, был в сговоре с Сэмом Рейми.
Настоящим плюсом роли хирурга в Беверли Хиллс была работа с одним из лучших гримеров в бизнесе: Риком Бейкером. Потому что моей ролью был этот извращенный псих, Рик взял мой внешний вид из звездных ошибок пластиковой хирургии в Голливуде.
У героя оказался тонкий, длинный нос, очевидно, подтяжка лица с коллагеновыми имплантами, зубы кинозвезды, выщипанные брови и нарощенные волосы, не отличимые от куклы Кена. Результаты были заметными, но настораживающими – требовалось 5 часов для грима.
Еще одной крутой вещью при работе в крупно бюджетных фильмах, было то, что приходилось работать с большими звездами. В этом случае, с Куртом Расселом. Я всегда уважал Курта, он долго был в бизнесе и я помню, что он был в эпизодах «Потерянных в космосе» и даже «Острова Гиллигана». Было приятно видеть его наконец-то в главной роли.
Я отправился на съемочную площадку, чтобы подготовится к моей сцене с Куртом и заметил, как он болтал с кем-то в углу. Он вел себя так, словно заскочил на съемочную площадку, чтобы узнать что там происходит и что вообще с фильмом. Когда я представился, он обалдел из-за моего грима, но его интересовало нечто иное.
Курт: Эй, Брюс, скажи: «сарай».
Брюс: (недоверчиво) Что?
Курт: Это из «Зловещих мертвецов 2».
Брюс: Да, я знаю это, но это не самая популярная реплика?
Курт: Мой сын большой поклонник этого фильма. По какой-то причине, он хотел, чтобы ты сказал это.
Курт был слишком вежлив, чтобы упоминать, что «сарай» очевидно был переозвучкой, мой рот вообще не открывался, когда произносится это слово и стало поводом для насмешек во всех общежитиях страны.
Иногда актер берется за роль, потому что он или она думают, что это поможет их карьере. Или потому что она может удовлетворить его тягу к творчеству, или за нее просто хорошо заплатят. «ВМФ МакХейла» попадал под категорию «ничего из вышеперечисленного». Однажды мне позвонил мой менеджер Роберт Стейн.
Роберт: Брюс, появилось кое-что действительно интересное.
Брюс: Круто, что это?
Роберт: Роль второго плана для Universal.
Брюс: Круто, что это?
Роберт: Брайн Спайсер (кто снимал пилот «Бриско») будет режиссером.
Брюс: Круто, но как я уже говорил...что это?
Роберт: «ВМФ МакХейла».
Брюс: Старый сериал? Они собираются сделать римейк?
Роберт: Да. Брайан хочет, чтобы ты сыграл одну роль.
Брюс: Кого?
Роберт: Его зовут Виргилий, он один из моряков. Это роль с которой ты можешь повеселиться. Я отправлю тебе сценарий.
Когда приходит любой сценарий, то я всегда делаю простой текст, чтобы проверить сколько диалогов у моего героя, я пролистываю страницы, как колоду карт, и стараюсь заметить имя героя в сценах диалогов. Если имя легко найти, что означает много диалогов, то, часто, это большая роль. Когда я закончил тестировать «ВМФ МакХейла», то удивился, что ни разу не заметил имя Виргилий.
«Наверное, пропустил несколько страниц», - подумал я. – «Попробую еще раз».
Я медленней листал страницы в этот раз и обнаружил едва заметное присутствие Виргилия в начале сценария перед тем, как его имя совсем не исчезло.
Наконец, я сел и прочитал весь сценарий. С точки зрения актера, предупреждающие знаки были везде:
МакХейл и «его команда» обыскивают территорию. МакХейл и «его команда» отправляются на Кубу. МакХейл и «его команда» сходят с корабля.
Это переводилось, как «у меня будет много дней, когда мне не нужно будет делать ничего особенного». Я вспоминал разговор с Лиамом Нисаном, когда он озвучивал «Даркмена».
Брюс: Эй, Лиам, я посмотрел финал «Охотника за головами» и, могу поклясться, что это ты был там.
Лиам: Да, так и было.
Брюс: И кем ты был?
Лиам: Я играл парня за левым плечом Мела Гибсона.
Брюс: Что ты имеешь в виду?
Лиам: Ну, я был одним из моряков. Моим самым большим вызовом каждый день было за каким плечом Мела я могу оказаться. Обычно, я стоял за левым.
После этих предзнаменований, я позвонил моему менеджеру в поисках логических причин, почему я должен быть в этом фильме.
Брюс: Роберт, я только что прочитал сценарий.
Роберт: Забавный, правда?
Брюс: Ага, обхохочешься, но есть одна проблема.
Роберт: Да?
Брюс: Мой герой ничего не делает.
Роберт: Ну, они сейчас много чего переписывают и у Брайна большие планы по поводу увеличения ролей матросов.
Брюс: Ты правда думаешь, что что-то изменится?
Роберт: Да, думаю. Мне кажется, что мы должны сделать это. Реальность фильма состоит в том, что сценарист постарается сосредоточить свои усилия на самых важных трех или четырех героях, купая их в отлично выверенных диалогах, привлекательных чертах характера и драматической сюжетной линии. Если ты стоишь ниже на пищевой цепочке «экранного времени», то получаешь, что упало со стола, принцип «ВМФ МакХейла» был как раз в крошках со стола.
Я решил проделать хотя бы основную актерскую подготовку – найти все, что смогу про эту штуку под названием ВМФ. У меня был мой верный ассистент Крейг, который проехал несколько часов на юг ЛА, чтобы забрать копию «Руководства для синих мундиров», официальное тренировочное руководство ВМФ США. Энтони Хопкинс обзавидуйся там со своей методикой.
После доставки «Библии» ВМФ, я сел с маркером в руке и отмечал все интересное, подходящее и причудливое. Там была куча бесполезных лакомых кусочков, но, на первый взгляд, применить их в фильме было нельзя.
После того, как я перечитал сценарий, я заметил сцену, где команда МакХейла устраивает «телемарафон», чтобы повредить радиосигналы плохого парня, которого играл Тим Кюрри. Единственное, что было четко прописано в сценарии, так это то, что Виргилий стучал по барабанам. Я понятия не имел, как играть на барабанах, поэтому я срочно записался на уроки к парню в долине Сан Фернандо. Мой потный учитель без рубашки подвел меня к своей дрянной барабанной установке.
«Ладно, младшенький, давай посмотрим на что ты способен».
Я показал ему, что я знал об игре на барабанах, что не заняло много времени, и он показал мне несколько базовых упражнений. После десяти минут он закатил глаза и схватил мои палочки.
«Ты никогда не будешь барабанщиком», - заявил он категорически. – «Давай чек».
Несмотря на знания, полученные от этого талантливого учителя, было решено, что группы не будет. Вместо этого кульминацией фильма должно было стать шоу талантов, но не было никакого описания, кроме «Виргилий и Хэппи (играл Френч Стюарт) выступают на сцене». Я знал, что был сам по себе и точно не хотел импровизировать что-то в последнюю минуту, поэтому я порылся в моем руководстве ВМВ и нашел то, что надо. Морские термины, как «Корма», «Бычий нос», «Линия груди», казалось, просто кричали о водевиле.
Я позвонил своему приятелю Рону «Одна-строчка» Цвангу и пригласил его для сессии мозгового штурма у меня во дворе. Вместе, мы сделали морскую версию классического выступления Эббота и Костелло, «Кто первый?» и переименовали его в «Кто на корме?».
В Мексике, перед съемками шоу талантов, я подошел к моему дорогому коллеге Френчу Стюарту («Третья планета от солнца»).
>Брюс: Эй, Френч, я думал об этом шоу талантов...
Френч: Ага, мы вместе на сцене. Что с ним? Что мы должны делать?
Брюс: Понятия не имею. Я боюсь, что мы сами должны выбираться из этой ситуации.
Френч: Вот дерьмо. У тебя есть идеи?
Я показал Френчу свои наработки и мы продемонстрировали их режиссеру Брайану Спайсеру, чтобы вовлечь его в нашу команду. Брайан оценил наши усилия, но нам нужно было пройти через звезду и со-продюсера Тома Арнольда. Френч и я «отработали на его флагштоке» и он нам согласно кивнул.
Вооруженный одобрением режиссера и со-продюсера, я подошел к костюмеру и попросил его немного поколдовать над офицерской униформой, вроде той, которую носил капитан Бингамтон (играл ветеран Дин Стоквелл).
Мы выверили экранное время и осталось только снять это мерзость. В готовом фильме мы Френчем оказались за левым плечом Тома во время нашего маленького выступления. Ну, нужно же пытаться, да?
Примечание: Мой герой Виргилий изображает капитана Бингамтона («Бинги»), когда он поучает молодого рекрута (играет Френч).
«Кто на палубе?»
Бинги: Моряк, дай-ка я проверю твое дежурство. Ты помыл палубу (прим.переводчика в оригинале имеется термин «Mess Deck», что буквально можно перевести, как грязная палуба)?
Матрос: Нет, сэр.
Бинги: Почему?
Матрос: Ну, допустим, я проведу 12 часов отдраивая ее с верху до низу. Во что она превратится?
Бинги: Палуба...
Матрос: Правильно, она ею и останется. Так зачем волноваться?
Бинги: Где твоя шлюпка, моряк?
Моряк: Где и всегда, сэр.
Бинги: Она привязана к мачте?
Моряк: Это просто была шутка, сэр.
Бинги: Твоя шлюпка разбилась?
Моряк: Эээ...не спрашивайте и я не отвечу?
Бинги: Ты привязал гнущийся шкив к ее корме?
Моряк: Я пытался, сэр, поверьте!
Бинги: Ты крепко держишься за свой шток?
Моряк: Словно от этого зависит моя жизнь.
Бинги: Где твоя швабра?
Моряк: Определенно, за бортом...
Бинги: Ты ведь закрепил такелаж...
Моряк: Конечно, этот парень должен вести себя прилично.
Бинги: А что касается якорно-швартовного устройства?
Моряк: Я такими извращениями не занимаюсь, сэр...
Бинги: Ты сгибал ее, складывал вдвое, поднимал?
Моряк: Ну, до подъема мы не дошли.
Бинги: Ты позволяешь себе вольности...
Моряк: При любой возможности!
Бинги: Ты готов к обету?
Моряк: Да, сэр, я легко позавтракал...
Бинги: Ты, моряк, идиот.
Моряк: Я не такой большой идиот, как раньше.
Бинги: Как это возможно?
Моряк: Я похудел...
«ВМФ МакХейла» заставило моряков из команды Тома Арнольдса стать методическими актерами – каждый день нам приходилось придумывать себе диалоги. Иногда это было просто, а иногда – словно вырывать зуб.
Брайн Хили, уникальный стенд-ап комик, он был великолепен в выдумывании шуток, но иногда они были слишком продуманы. Мы познакомились с ним во время полета в Мехико и, по какой-то причине, мы сразу же начали наслаждаться издевательствами друг над другом. Брайн был в фильме «Baby's Day Out» - бомбе в США, но большом хите в местах вроде Мехико, где он был известен, как «Bebé Suarto».
Стюардесса немедленно узнала Хила и тут же развела суматоху о том, какой он популярный. Брайн, всегда готовый, достал фотографию восемь на десять.
Брайан: Эй, Брюс, видишь? Она хочет мой автограф. Я не так хорош в испанском. Что мне лучше написать?
Брюс: Как на счет: С наилучшими пожеланиями, Señor Cajones (Сеньор Яички).
Брайан: Что это значит?
Брюс: Это значит, что ты силач.
Брайан: Это идеально! Спасибо, приятель...
Хили гордо нацарапал это на фотографии и подал ее стюардессе, которая немедленно начала хихикать и показала ее своей коллеге
Брайан: Эй, им понравилось.
Брюс: Ага, они, похоже, в восторге.
Хили не был так доволен, когда узнал, что означала эта надпись на самом деле.
Брайан: Черт побери, Кэмпбелл, я тебя убью! Я не могу поверить, что ты позволил мне написать это для дамы!
Брюс: Привыкай, Хили, это будет долгим, горячим летом. Нам понадобятся все шутки, которые мы сможем придумать.
В следующий раз пошутили надо мной, на таможне Манзанилло.
Система в этом месте была, якобы, беспристрастна. Каждый пассажир нажимал кнопку рядом с выходом с таможни и загорался свет – если он был зеленым, то ты мог пройти без вопросов, но если свет был красным, то проводился осмотр твоих сумок.
Когда я подошел к кнопке, таможенник помахал мне рукой. "Uno momento, por favor, señor."
Другие пассажиры проходили, но каждый раз, когда я пытался нажать на эту беспристрастную кнопку, офицер говорил мне туже фразу, пока все люди не прошли. Было совершенно ясно, что зеленый свет я не получу не при каких обстоятельствах.
Вскоре, другие актеры, которым стало известно о происходящем, стали толпиться у входа. Хили начал напевать: «Красный свет, КРАСНЫЙ СВЕТ, КРАСНЫЙ СВЕТ...»
Таможенник, наконец, подозвал меня и я нажал кнопку. Не думаю, что хоть кто-то в здании был удивлен, что загорелся красный огонек. Актеры восторженно воскликнули.
«Ага, смейтесь, засранцы», - сказал я и достал стопку документов.
К счастью, я слышал о продажных мексиканских таможенниках и принял все меры предосторожности, чтобы защитить себя.
Я привык возить с собой в дорогу свою жизнь, поэтому путешествую со странными вещами в чемоданах. Чтобы избежать проблем, я составил список всего, что я взял, включая с датой изготовления, моделью и серийным номером. Кроме того, у меня было письмо от «Голливудского» доктора, объясняющего, почему мне нужна была та или иная еда, вроде вяленой индюшатины или сушеного манго, а потом перевел все на испанский. Это была грандиозная афера, но я подумал: «Почему бы не бороться с огнем огнем?»
В конце концов, с третьего раза, таможенник вскинул руки и и пропустил меня. Толпа глумливых актеров, расступилась, когда я подошел.
«И кто теперь смеется, шутники?», - я подмигнул. Шутки были единственной вещью, которая помогала нам продержаться в этом трехмесячном графике. Хили частенько придумывал то, что мы называли «кнопку Хили» - финальную шутку в сцене. Во многих случаях, она была хорошим «окончанием», как удушье от протеинового порошка или манекен, изготовленный из кокосовых орехов, но Хили был склонен к перфекционизму.
В одной сцене морякам нужно было трудиться. Мне пришлось медленно красить забор на заднем плане, но Хили настоял на шутке.
Брайан: Ладно, послушай: похоже, что на мене белая футболка, но на самом деле она просто покрашена...
Брюс: Слушай, Брайан, это похоже на занозу в заднице для меня...
Брайн: Нет, это великолепно. Именно это и должен сделать мой герой.
Брюс: А как об этом узнают зрители?
Брайн: Не узнают, но это не имеет значение.
Брюс: Просто отстань от меня...
Мой любимый образ того дня – это Хили, шагающий на обед, с осознанием того, что ему придется быть покрытым латексной краской весь день, в 100 градусную жару.
Это роль, глупый...
Актеры все время принимают решение и некоторые из них ужасно плохие. Во многих случаях, я брался за роль, потому что только она была доступна, и я был благодарен на работу, но после того, как попадал в мерзкие ситуации, я решил, что мне нужна свобода. Это не всегда положительно влияло на карьеру, но нужно было для моего душевного спокойствия.
Я протестировал свою теорию после того, как получил сценарий, который можно описать, как «Крепкий орешек» на космической станции. Не особо оригинальный, но он меня заинтриговал достаточно, чтобы подумать о роли героя в стиле Брюса Уиллиса. Когда я просматривал сценарий, то понял, что у героя была самая плохая часть – его реплики (никогда больше двух за раз) всегда были в стиле: «Ложись! Подождите здесь. Вперед! Пошли! Сейчас!»
Я заметил, однако, что у плохого парня в этом сценарии были красноречивые речи – он был остроумный, учтивый и, казалось, веселился. Назовите меня психом, но я взял себе эту роль.
Я также решил брать роли в соответствии с бюджетом, так как большие деньги не гарантировали хороший продукт. Я снялся в независимом фильме моего приятеля Джоша Бекера «Running Time», который, при бюджете в 120 000, было практически невозможно выпустить. Я говорю это, не потому что он был плохим, а потому, что нарушал сразу «Три правила» Голливуда: 16 мм, черно-белый и только 70 мин длиной.
Периодически мне попадались проекты, которым я просто не мог сказать нет. Я помню как смотрел странный французский фильм по телевидению поздно ночью и главным героем там был Стюарт Уитман. Он играл безнадежного романтика, рисующего картины и смотрящего на море.
«Что это, черт побери, такое?», - подумал я. – «Этот парень играет в вестернах, ведь так?»
Я работал в Новой Зеландии над эпизодом ЗКВ и мне прислали сценарий, вместе с предложением сыграть американского актера во французском фильме. Сценарий был таким необычным, таким не-Голливудским, это заинтересовала меня, но я не знал, как рассудить – хорошая роль или нет. Было много упоминаний о моем герое, но он много не говорил. «Какого черта», - решил я. – «Это означает путешествие во Францию, я буду психом, если откажусь».
И в следующее мгновение я уже курил сигары на балконе в середине Парижа. Как актер, я понимал, что после ужастиков, играть во французском фильме будет сложновато даже для меня, и я должен признать, что первые несколько дней мне было трудно скрывать свою ухмылку. Фильм назывался La Patinoire. В переводе он означал «Каток»и это был фильм в фильме. Джин Филлип Тусант был кинорежиссером – у него была чувствительность Вуди Аллена/Роберта Алтмана и мне это подходило.
Следующие три недели мы провели на катке в Франконвиле, пригороде Парижа. Меня доставляли туда на возмутительно высокой скорости, спасибо моему водителю Лионелю. Чтобы понять, как это было купите саундтрек к «Святым» и возьмите фильм «Ронин». Включите саундтрек на всю громкость, дойдите в «Ронине» до большой автомобильной погони и вы поймете общий смысл ужаса/экстаза, который я переживал каждое утро.
Из-за того, что я хотел быть хорошим гостем, каждое утро, пока Лионель едва избегал пешеходов, он помогал мне переводить мои приветствия на французский. Это стало «фразой дня», обычно что-то абсурдное и я говорил это съемочной группе, когда появлялся. Моей любимой фразой стала: «Прошлой ночью мы с моим хорошим другом Жаком Шираком пили пиво и смотрели футбол. Он оскорбил меня, поэтому мне пришлось надрать его прыщавый зад».
Из-за того, что на Францию не распространялась юрисдикция Гильдии актеров, там не действовал правила, касающиеся сверхурочных, вызовов на работу, раздевалок и так далее. Все актеры складывали свои вещи в маленькой комнате и отдохнуть они могли только на съемочной площадке.
Однажды, между дублями, я спросил продюсера Анну-Доминик, как они вообще обо мне узнали, не говоря уже о том, почему они предложили мне роль. Она мимоходом указала на помощника продюсера Рафаэля.
«Он порекомендовал тебя», - сказала она, как само собой разумеющееся. – «Он фанат твоих фильмов».
