О создании серии ЗКВ 3.12 Мир иллюзий

Съемки эпизода проходили с 14 сентября 1995г. по 22 сентября 1995г.

Показы серии:

• 1 показ: 02.02.1998
• 2 показ: 13.07.1998
• 3 показ: 28.12.1998

Над эпизодом работали:

• Автор сценария: Стивен Л. Сирс и Крис Мэнхейм
• Редактор: Роберд Филд
• Режиссер: Олей Сассон
• Композитор: Джозеф Ло'Дука, Памела Филлипс Оланд, Денис Спиджел

В ролях:

Песни исполняют:

Дисклеймер:

Музыкальный жанр не пострадал во время съемок этого эпизода. Создатели надеются, что вы были восхищены (A-MUSE-D) этим эпизодом.

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: “Я думаю, что этот эпизод просто невероятен и сценарием, и постановкой…Сцену на вершине горы было очень тяжело снимать. Мы были на фоне голубого экрана и совершенно не знали, что они хотят от нас, какого черта они вообще говорят. И искусственный снег, который был сделан из какого-то моющего средства, жутко вонял капустой… отвратительный запах… и пол был скользкий. Я ничего не понимала, мы переснимали сцену и я так и не поняла, почему мы вообще это делаем и сделала ли я все правильно второй раз… В сцене танго с Аресом Роб Таперт очень хотел для меня новый наряд, но он забыл обсудить это и в последний момент, буквально накануне, он сказал Нгиле Диксон: «Тот наряд нужен мне на завтра». И, думаю, что Нгила действительно расплакалась, потому что она так тяжело работала. И в одиннадцать часов они принесли красное платье и продолжали его шить пока готовили камеру, они дошивали его уже на мне. Но какое он вышло красивое… Какие же ненормальные занялись производством этого… Я была взволнована, когда услышала, что мы будем делать мюзикл. Однако, я не знала, как они собирались все это провернуть. То есть, это больше похоже на оперу, а не на обычный мюзикл… но все вышло гениально… Я думаю, что все это просто гениально».

Eric Gruendemann: “Мы уже снимали драму, комедию и все что посередине… Это был наш способ расширить границы нашего сериала…Я считаю, что создание мюзикла, который является самым сложным жанром в фильмах или сериалах, потому что требуется много времени на подготовку и правильную съемку, было для нас настоящим вызовом. Когда ты делаешь по 22 эпизода в год, то хочешь сделать что-то другое, я, съемочная группа и актеры действительно включились в работу. Потому что мы снимали его после двух частей Долга, или вскоре после него, поэтому у нас уже были эти эпические локации, и мы делали нечто, что обычно ставили на музыкальной сцене, с глупыми костюмами, с другим набором декораций. Со студии нам звонили и говорили: «Вы с ума сошли? Сколько это будет стоить?». Этот эпизод стал огромный достижением для сериала".

Steven Sears: “Солан создал Иллюзию благодаря своей любви к Зене. Он посчитал, что любви между Зеной и Габриель нужен еще один шанс. И он дал им его… Невероятным приключением было просто снимать этот эпизод… Это было еще одно творение Роба. Мы все были на собрании и Роб сказал: «Я хочу сделать мюзикл», и мы дружно ответили: «О, чудесная идея. О, это фантастика…». Когда собрание закончилась, думаю все мы трое бросились к своим телефонам, чтобы позвонить в психушку и сообщить, что он помешанный… Но, чтобы сделать это, нам нужно было много чего сделать, и начало было положено музыкой… Мы также внесли много символизма. Идею с картами Таро принес Роб Таперт. Он пришел с книгой о картах Таро и сказал: «Я хочу сделать это визуально, сделать костюмированную интерпретацию». Когда мы с Крисом сидели и писали историю, мы писали ее как обычный сценарий. Но, когда мы доходили до момента песни, мы, вместо того, чтобы написать песню, писали большими буквами параграф, в котором описывали о чем песня. Потом мы отправляли это Джо ЛоДуке и поэтам.
В сцене «Мир/Война» мы точно знали, какая должна быть песня, но ее сложно было получить, потому что трудно было сказать: «Нет, мы хотим этот огромный спектакль с постоянным переходом между миром, войной, миром, войной». То, что они говорят связано, но имеет более темное значение, потому что они повторяют все снова и снова. И мы волновались, что это не сделают правильно…Я оглядываюсь назад с гордостью, потому что мы все сделали, но, как любит говорить Роб Таперт: «Я люблю говорить это в прошедшем времени. Мы сделали это»… Я думаю, что Габ-Тяг (сцена в начале эпизода, когда Зена волокла Габриель на веревке) слишком затянута, честно говоря. Мы много спорили об этом. У этой сцены была причина, и, возможно, мы слишком старались эту причину указать – для Габриель и Зены, чтобы начать искупать свою вину друг перед другом, нужно было достичь абсолютной тьмы. Это уже психология и такое трудно объяснить. Если бы были какие-то вопросы ненавидят ли они друг друга, то эти вопросы бы оставили след на их дальнейших отношениях. Говоря иначе, мы хотели полностью расчистить фундамент. Мы хотели начать с самого начала, забрать всю любовь у них и отстроить заново, а не убрать часть, оставив немного ожиданий. Выздоровления бы не было, если бы ему пришлось основываться на таком. Поэтому, очевидно, единственной возможностью было достигнуть такого состояния, чтобы они обе хотели убить друг друга. Вот что нам нужно было сделать, вот куда нам нужно было их завести. То, что Зена нападет на Габриель и попытается убить ее, очевидно, показывает ее ненависть. Но момент, когда Габриель говорит: «Я ненавижу тебя!» и кидается на Зену, ее сознание готово. Она полностью достигла начального уровня. Когда дошло дело до производства эпизода то, да, я думаю, что Габ-Тяг несколько затянут. Вообще, думаю, что большинство людей так считают. Но в то время мы сделали это, чтобы было понятно наше мнение. Мы не понимали, что люди поймут намек через три четверти пути. Мы начали с двух героинь, чей мир был так разрушен, что они подвергали сомнению все. И они поняли, что единственное, что осталось без сомнения – это ненависть. И они направили ее друг против друга. Зена плачет по своему сыну. Арес пришел к ней не для того, чтобы манипулировать, Арес был там для того, чтобы поговорить с ней. Он был ее психологом в этой сцене и она поняла куда направлена ее ненависть. Габриель, у которой в шатре были видения о Каллисто, делала тоже самое. Она была сосредоточена на этом. Вы заметите, что в шатре она сосредоточена на себе. Она начала винить себя. Но это меняется до того, как они отправляются в Иллюзию. Она снова фокусируется на Зене. И в этом был весь смысл Габ-Тяг, продемонстрировать, очень жестоко, очевидно, тот факт, что эти два человека готовы убить друг друга. Мы должны были очистить это…Но мы должны были сразу решить какой формат эпизода будет. Крис и я, вместе с Робом, Эр Джеем, Лиз и всеми с остальными сели и попытались разобраться с развитием их исцеления, поняв, как и все должны понять, что к концу эпизода они не исцелены. Но они дошли до той точки, где они желают помочь друг другу исцелиться. Что очень важно. Это альтруизм, это показывает, что им не все равно. Поэтому мы хотели довести их до этой точки, до точки прощения. Когда мы размышляли об этом, мы придумали пять моментов физиологии, с которыми им пришлось иметь дело. Первым моментом было: «довести до чистого листа», чем был Габ-Тяг. Вторым было «исполнение», а именно исполнение ненависти. Так как сериал называется «Зена», то это была ненависть Зены, она убивает Габриель. Это и было исполнение ненависти. Именно поэтому у Каллисто есть слова: «Это сработало? Тебе помогло убийство твоей маленькой подружки?». Потому что Зена сидит там, думая: «Нет».
Затем нам нужно было «взаимодействие», которое в этом случае не было таким явным, потому что у нас было мало времени на то, чтобы рассказать историю, и мы должны были сделать это в форме песни. Но взаимодействие присутствовало, собственно, когда они работали вместе, чтобы перейти на следующий этап. Не то, чтобы они любили друг друга, это была целесообразность. Думаю, что в одной из версий сценария была дверь, к которой они подошли, и дверь была очень широкой. Я перефразирую то, что у нас было, потому что у нас была куча вариантов. Но с обеих сторон двери были отпечатки рук и они были разного размера. И вы понимали, что открыть двери можно было только если одновременно поместить на отпечатки ладони, символизм взаимодействия. Затем перед Габриель появлялась стена огня, которая не давала ей сделать то, что нужно и Зене приходилось придумывать что-то, чтобы пройти через дверь.
Однако, это было довольно сложно осуществить. Поэтому, мы отказались от этого варианта. На съемку этой сцены потребовалось бы слишком много времени… Но моей любимой сценой, с точки зрения психологии, был зал эхо. Это было то, что я придумал довольно рано и сохранял в каждой редактуре, потому что это необычайно важный момент. Идея была очень простой. Если ты злишься на кого-то, любой человек, который состоял в отношениях и спорил с кем-то, в какой-то момент ты просто не слышишь, что говорит твой оппонент. Ты только злишься из-за их слов. И делаешь все, чтобы они разозлились из-за твоих. Ты полностью в режиме атаки/защиты. Ты не пытаешься понять. Поэтому вы друг друга не слышите. Все, что есть у вас – спор. Ты не говоришь, что действительно чувствуешь. Ты говоришь то, что хватит для нападения. Мы пытались показать это в Зале Эхо. Как только ты начинаешь спорить и обвинять, эхо становится невозможным, ты ничего не слышишь.
Но в тот момент, как Зена говорит Габриель: «Скажи мне, что ты чувствуешь сейчас» и Габриель отвечает: «Мне больно внутри». Это момент абсолютной честности. Здесь нет эхо. Это были те психологические аспекты, которых мы пытались добиться, чтобы довести их до состояния, когда они могли бы простить друг друга, и, что более важно, где Зена могла бы простить себя»

Проблема в этом эпизоде в том, что есть много различных способов показать разные виды исцеления. Я особо горжусь Залами Эхо...Они не слышат друг друга пока обвиняют одна одну. И это настоящая терапия. Ты не начнешь исправлять проблему пока слишком занят, обвиняя в ней другого человека, потому что ты не слышишь его. И как только Зена спрашивает Габриель: "Что ты чувствуешь сейчас?" и Габриель отвечает: "Мне больно внутри", то это и есть связь. Они понимают, что они разделяют.

Самое чудесное в этом эпизоде, что он был снят не ради рейтингов. Люди будут удивлены настоящими целями этого мюзикла. Он служит целям вне нашей вселенной. Вообще, то, что это мюзикл делает все лучше.

Renee O'Connor: «Я припоминаю, что мне очень сложно давалась сцена в зале Эха, хотя не помню почему, но было там что-то из-за чего у меня были проблемы. И я помню, что Люси только что вернулась после участия в «Бриолине» и это было великолепно. Это было сразу после хиатуса и было прекрасно снова с ней поработать…и, чтобы она не сделала, это мне помогло…Она сказала: «Ты убила мою дочь» вместо «Ты убила моего сына». Это было идеально. Я должна была быть опечалена, чтобы правильно произнести финальную фразу: «Мне больно внутри».
Во время съемок сцен сражений мы обычно шутили: «Как было бы забавно, если бы мы пели, когда кого-то били: « Тебя сейчас убьюююю я!»». В прошлом августе наш исполнительный продюсер Роб Таперт начал говорить о том, что стоит сделать мюзикл, а потом переделал его в оперу. Он большой фанат оперы и Люси оперная певица. Ну, все вышло в эдаком рок-н-ролльном стиле, и действие происходит в сказочной стране Иллюзии.
Габриель и Зена здесь потому, что они полны ненависти друг к другу после того через что прошли. Это довольно очаровательно. Я не пою…а вот Габриель пришлось. Они наняли женщину…и мне пришлось синхронизировать движение своих губ! Я чувствовала себя как, ну, знаете, я смотрю премию MTV, и подпеваю Spice Girls! Это было довольно пугающе. Я подумала: «О, нет, мне придется петь перед съемочной группой!». Но это было так весело…Там не было настоящего оперного пения. Это песни, которые можно услышать в мюзикле Эндрю Ллойд Веббера. Это звучало необычайно забавно. Мы смеялись сами над собой, но были моменты, где ты мог понять через что проходит твой персонаж и что это как-то может повлиять на тебя…
Помню, что Люси закончила играть в «Бриолине»…она вернулась и это был один из наших первых эпизодов вместе. И она была просто великолепна…ее энергия оживляла все вокруг. Она повторяла свои реплики, чтобы помочь мне со сценой, которую я не могла понять...
ГабТяг?!...Сначала мы сняли конец – сцену на обрыве. Поэтому мы сначала сделали сцену с последствиями перед тем, как я увидела, что они хотят сделать с персонажем. Если бы я только знала, что они собираются протащить Габриель через огонь, грязь и траву, мы бы, наверное, немного изменили макияж. Это было ужасно, это было смешно, ну, вы знаете, что я имею в виду? Я прошла сквозь огонь! Это было странное ощущение. Думаю, дополнительная группа хорошо повеселилась. Бывают моменты, когда думаешь, а могла бы Габриель вообще выжить. Я была бы трупом! Поэтому я, наверное, сыграла бы совсем по-другому. Я не могла бы стоять, тем более, быстро бы не очнулась.
Это было ужасно до состояния уморительности, потому что все было так надуманно. Это был такой удивительный эпизод, но я думала после просмотра готовой серии, а подсел ли кто-то на наше шоу, если включил его тогда в первый раз, волновались ли они о наших героях, ведь мы слишком полагались на предыдущий сюжет…Но меня так тронула песня, которую пела Люси в финале – вся съемочная группа сдерживала слезы. Я была там, когда снимали песню. Мы были вместе почти весь мюзикл, пока снимались в совместных сценах. Единственный раз, когда мы не были вместе на площадке – это во время съемок крупных планов при исполнении песни «I’m Hurting». Это были постановочные кадры и мы с Люси делали их в разные дни…Мы были вместе во время съемок самой сцены, поэтому знали, что должно произойти. И это была такая красивая песня, она легко тебя трогает. Но, когда мы делали крупный план, там было столько истории в отношениях, что мы не должны были быть вместе. Это было больше о глубокой любви Зены и Габриель, а не о том, что нужно посмотреть чужое выступление».

Kevin Smith: «Я частенько выступал в музыкальном театре, но этот эпизод был словно большим бродвейским мюзиклом. Мое презрение к танцам было отлично задокументировано. Но это было весело делать, даже не смотря на то, что мне пришлось носить платье. О, я знаю, они сказали мне, что это какой-то королевский греческий наряд, но нет, нет: платье - это платье, друг мой. О, определенно, это было миленькое платье. С этим не поспоришь.
В этом эпизоде они сказали: «Почему бы тебе не спеть самому, вместо того, чтобы мы приглашали кого-то для тебя в ЛА?» И это было, вроде как, мило. Мне в первый раз пришлось общаться с Джо ЛоДука. Отличный парень, очень очень хороший человек. Это было довольно странно. Я отправился на звукозаписывающую студию в Окленде, а он в Детройте, думаю. Мы записали все это по телефону. Это был отличный опыт. И в этом не было ничего через чур, потому что я всегда говорил, что в ЗКВ есть что-то великое и оперное. Это не казалось чем-то неожиданным, что мы сорвемся в песню…однако, в этот раз они дали нам немного больше времени. И у нас был огромный период репетиций. Гигантские массовки, хореография – это было пугающе. Одни только попытки заставить меня не отдавить ноги Люси! Это заняло недели! Нет, нет, материально-технически это было очень сложно сделать. А также, очевидно, можно сказать по увиденному, что было проделано много работы со спецэффектами. Это было большое начинание, но это были труды любви».

Как Кевин Смит отреагировал, услышав, что планируется музыкальный эпизод “Зены” в 3 сезоне?
"Я думаю, что так или иначе, стилю “Зены” присуще театральность(мелодраматичность)", отмечает он. "Это не было бы резко неуместно".

Поклонники сериала уже наслаждаются сексуальным танго Ареса с Зеной, этот танец - “звёздный час” эпизода.

"В самом деле?", смеется актер, пораженный этим открытием. "Я - просто худший танцор. Я сказал Джеффу Кэлхуну, директору по танцу, который поставил “Bitter Suite”, что танец был порожден вне моего народа. Это не естественно для меня. Но я наслаждался той частью, потому что это была такая сладострастная, похотливая песня. Люси и я репетировали сцену индивидуально, и мы попробовали только один раз вместе, прежде чем снять сцену. Женщина, с которой я работал на репетиции было совсем ниже меня, с Люси танцевать было легче, потому что, наконец-то, мне не приходилось нагибаться".

Эпизод “Мир иллюзий” продемонстрировал значительные певчие таланты Кевина. Как сказал Джефф Кэлхун, балетмейстер, "Смит, безусловно, может стать бродвейской звездой". А теперь Арес может добавить еще один титул к своему резюме - Бог танца.

Из жизни Кева: “Наверное, самый неприятный момент в моей жизни был на дискотеке в Тимару, в 1979 году. На одном танцевальном конкурсе, я с друзьями решили станцевать модный танец. Мне тогда было 16 - возраст, когда стараешься произвести впечатление на женщин. Я крутился на полу, когда неожиданно порвал себе штаны, и моя задница вылезла наружу! Всю ночь я проходил около стены. Я думаю, что именно поэтому ненавижу танцевать! Я самый лучший танцор в мире. Я сказал Джеффу Кэлхуну, хореографу "Бриолина, который ставил танцы в "Мире Иллюзий", что танцы извели из генов моего народа. Для меня это неестественно. Но мне понравилось танго с Люси, потому что это была такая похотливая песня. Мы с Люси репетировали отдельно, и нам удалось станцевать вместе только один раз до съемок сцены. Женщина, с которой я репетировал, была намного ниже меня, но благодаря этому было легче танцевать с Люси, потому что мне не нужно было нагибаться так сильно". "

Rob Tapert: «В этом эпизоде у нас не получилось показать вначале, как плохо чувствовала себя Зена, и мне не кажется, что ей нужно было убивать Габриель. Я не верю в это эмоционально. Как только мы занялись мюзиклом, я следил за танцами и песнями и все это, кроме начала, всегда вводило меня в сомнения. Поэтому я пересмотрел предыдущий эпизод, когда они показывали его в США. Там были многие элементы, как во всех сериях, которые хотелось бы изменить».

Robert Gillies: «В этом вопросе против нас всегда было время, деньги… Мы посмотрели на колоду Таро и попытались привнести немного значения Таро и преобразовать их в своеобразный трехмерный мир – иногда удачно, иногда не особо…»

Hudson Leick: «Это, определенно, был один из самых интересных…это был самый большой и творческий шанс…У этого сериала был духовный порыв. Я хочу сказать, это было прекрасно…Боже, благослови Роба. Он действительно сделал ставки на этот сериал. Он действительно это сделал – больше, чем большинство людей смогли бы принять. И это сработало в его пользу. То есть, это сделало это таким сочным…и в рамках комиксовского стиля этого сериала прекрасную историю о людях и наших проблемах, вызовах и, как их решать. Это, вообще-то, действительно тронуло меня».

Liz Friedman: «Да, музыка успокоила дикого зверя и едва не сломала всю продюсерскую машину…Хотя это смотрится фантастически, звучит прекрасно, это великолепно – но оно нас едва не убило… Это было так трудно и было столько подготовительной работы…З наете, люди все время подходят ко мне и говорят: «Этот мюзикл был невероятен». А вот я все еще вижу только боль»

Chris Manheim: «Роб Таперт хотел сделать этот эпизод в стиле Таро, он все время видел это именно так. Стив Сирс и я купили книгу о Таро и погрузились в нее. Ее довольно сложно понять людям. Мюзиклы тоже. Ты слишком полагаешься на стихи, чтобы они передали тебе ту информацию, которую обычно оговаривают в диалогах. Думаю, наши поэты проделали отличную работу, но я также думаю, что иногда это сложный эпизод для понимания… Я только недавно пересмотрела его и подумала, что он довольно тяжелый. Я понимаю это с эмоциональной точки зрения, но смотреть его тяжело. Не люблю делать сериалы, которые людям будет тяжело смотреть…. По моему мнению, разрыв между героинями улажен, но я не уверенв, что остальные думают также… там столько всего нужно было решить, и стоял вопрос в балансе. Равнозначна ли ее ложь тому, что сделала Габриель и так далее? Не уверенв, что у нас вышел сбалансированный эпизод. Это была очень сложная задача…Я должна отметить Роба за то, что он хотел сделать мюзикл ЗКВ. Потому что я сама пришла из театра и музыкальной комедии и моей первой реакцией была: «О, Боже, он хочет сделать музыкальную комедию, чтобы уладить эту эмоциональную напряженность между двумя женщинами?». Когда я узнала, что он совершенно не думает о музыкальной комедии, тогда это начало принимать смысл и я смогла понять концепцию. В конце предыдущего эпизода вы гадаете, как же они снова смогут быть вместе, поэтому мы знали, что нам нужна серия, которая свела бы их. Мы подумали, что, возможно, мюзикл будет отличным вариантом интенсивной терапии, потому что это довольно странный способ и он действительно сработал бы для нас, чтобы свести их вместе из противоположных углов… Вступление, а также первый и второй акты были моими, поэтому у Стива Сирса была действительно тяжелая часть, потому что оба его акта были полностью музыкальными. По крайней мере, первый акт, хоть он был и довольно жестоким, был с диалогами и подобными вещами и мы не погрузились в музыку вплоть до второго акта».

Donald Duncan: «Я всегда вспоминаю хореографа из Нью Йорка Джеффа Калхуна, который приехал для того, чтобы сделать этот эпизод. Он сказал, что-то вроде «У вас есть пара недель, чтобы разработать освещение для этого эпизода, да? Потому что там столько различных зон». И я ответил: «Ну, вообще-то, нет. Просто обычное: у нас будет часа три вечером, а потом мы составим план освещения»…. Роб собирался быть режиссером, пока, дней за десять до начала, он сказал что-то о том, что у него столько работы и он, наверное, откусил больше, чем сможет прожевать, поэтому приехал Оле Сассон».

Joseph Lo Duca: «Этот эпизод был настоящим вызовом, но это очень бодрило. Для нас, работающих в сериале, нужно было хорошо знать персонажей. Благодаря сценаристам герои взрослели и игра актеров становилась все лучше и лучше. Это были люди, которых мы знали очень, очень хорошо. Нам не нужно было придумывать персонажей. У них уже были забавные костюмы, поэтому пение было следующим логичным шагом. Многие локации для песен не изменили. Песня вроде «Война и мир» была с самого начала. Мы знали, что у нас будут выступать масти карт Таро. Мы долго не могли понять песню о муках. Дуэт Зены/Габриель, факт того, что они разбиты на две части вышел, как результат развития истории. Песню о прощении мы обдумывали с самого начала…Это был первый раз, когда я так плотно работал в союзе с поэтами. Когда подошло время писать финальную песню, мы с Робом очень долго обсуждали о чем она должна быть, что она должна сказать, что сделать. Нам нужно было, чтобы в ней было имя Солана, для тех, кто не смотрел сериал каждую неделю. Много чего нужно было сделать. Мы много говорили о том, какова будет тематика эпизода…Песни были записаны заранее, но они делали синхронизацию. Я писал песни девять или десять дней. Нужен был день, чтобы написать песню и день, чтобы сделать демо-запись. Там было семь песен, разнообразных коротких кусочков, которые включали такие вещи как «Джоксер могучий»… Они прислали мне записи демопевцов, которых мы как можно быстро заменяли на Кевина, Люси и так далее. Как только мы сделали первую редактуру фильма, я поспешил, чтобы записать песни к началу декабря. Мы сделали то, объединили это, перезаписали вокал. Было так много всего – Воин №6, Крестьянин №3. Этот парень нам нравится, а этот не нравится. Воины на демозаписи было слишком шутливыми. Это нужно было изменить…Настоящее сумасшествие приходит, когда ты делаешь финальную запись, потому что оркестр будет играть музыку немного не в том темпе, чем синтезатор. Поэтому за два дня до Рождества я должен поблагодарить Роберта Филда за то, что он сделал всю эту коррекцию. Нику нужно было менять голоса. Эти ребята пошли намного больше служебного долга, чтобы все заработало. 90% времени я делаю все после съемки. Редактура закончена, время выставлено. Картинка не изменится… Пусть я не вижу спецэффекты. Пусть я вижу только текст, вроде: «Зену подняла в воздух большая птица» и создаю музыку не видя этого, ничего страшного. В начале или в середине января мы записали версию с оркестром. И тогда, в последнюю минуту, головоломка сложилась. Я начал тяжело работать в ноябре и закончил только за неделю до выхода эпизода. Мы работали вокруг производственного графика. Руководитель пост-продакшена Берни Джойс была очень добра и делала все, чтобы я получить хоть небольшую передышку и смог поработать над мюзиклом более сосредоточенно и все таки отдохнуть на Рождество, что не часто бывает…В глаза бросается сходство голосов Хадсон и Мишель Никастро. Хадсон была в студии, когда Мишель записывала ее часть, что было замечательно, потому что Хадсон объясняла ей кое-что о своем персонаже, поэтому интерпретация ей понравилась. Хадсон была настоящим профессионалом. Она была действительно хорошо подготовлена. Сюзан Вуд взрывная певица и Рене прекрасно справилась с изображением этого. Люси великолепна…она пела и танцевала – она многосторонне талантлива. У меня была возможность немного узнать ее. Работа с ней была еще одной наградой, потому что она замечательна. Она готова пойти на что угодно, чтобы добиться нужного результата, до того, пока она не будет довольна, а это именно то, на что ты всегда надеешься: на кого-то с такой решимостью. Результаты слышны в «Любовь твоей любви»».

R.J. Stewart: «Это было целью Роба с самого начала. Он был настроен сделать это… мы со Стивеном Сирсом и Крис Манхейм бросили все силы; я знал, что не смог бы написать это – я понятия не имел о чем они говорили… и все же, до самого последнего момента, никто из нас сценаристов не думали, что это сработает. Стив Сирс даже поговаривал о том, чтобы убрать свое имя из титров…Помню, что Стив увидел первую версию еще до меня и был очень счастлив и доволен, что все получилось так хорошо. Все начало сходиться…Если поговорить с людьми, которые никогда не смотрели ЗКВ, кроме этого эпизода, они все рассказывают о том, какая это была замечательная серия. И это было действительно так.

Bernadette Joyce: «Это был, наверное, самый сложный эпизод над которым я работала…Это была серия, в которой нам пришлось три раза переделывать озвучку и каждый раз мы стремились сделать ее идеальной… Джо Ло Дука проделал великолепную работу с музыкой. Мы наняли чудесную СьюзанВуд, которая озвучила Рене, и, думаю, она отлично справилась, потому что большинство людей думают, что пела сама Рене. У нас был Роб, и Люси, и Рене, которая слушала ее по телефону в трейлере, расположенном где-то на локациях в Новой Зеландии. Потом, однажды, Джо изменил музыку и все рассинхронизировалось и нам пришлось проделать огромную работу, чтобы заставить все заработать. Это был большой вызов…Но, когда мы закончили, то остались очень довольны. Я горжусь этим эпизодом. Но он был сложен для всех».

Danielle Cormack: (о том почему у нее такая маленькая роль): "Я была только в одной сцене в самом начале. Вообще, в тот момент, в октябре прошлого года, я снималась в другом фильме в Веллингтоне, поэтому я приехала рано утром и снялась в сцене"