О создании серии ЗКВ 4.15 Между строк

Комментарии актеров и создателей:

Rick Jacobson: «Я очень доволен этим эпизодом. Для меня это, наверное, была самая тяжелая серия, потому что там столько всего происходило. Одной из самых главных наших проблем в стадии подготовки, было то, что мы хотели сделать так, чтобы зрителям точно было понятно, что происходит. У нас было путешествие во времени, люди в чужих телах и так далее. Зена и Габриель видят друг друга такими, как они есть, но никто больше не может. Это было вызовом…В итоге это сработало, но были определенные проблемы. Каждую ночь я шел домой более уставший, чем обычно, как умственно, так и физически…Клер нужно просто поставить задачу и отпустить. Она придумывает все эти маленькие моменты и нюансы. Она мне так нравилась. Я просто стоял и смеялся над ней, потому что она была такой злой. Она говорила: «Эй, ты смеешься надо мной!» и я отвечал: «Если я смеюсь, то это хорошо». Она так выразительна и в реальной жизни такой хороший человек. Видеть как она превращается в этого злого персонажа, потом говорит этим голосом, я просто балдел от этого… Для меня это часть острых ощущений, видеть как она становится чистым злом. Я сидел за мониторами во время репетиций, чтобы видеть под правильным ли углом выставлена камера и не хочу ли я что-то изменить. Но как только я понимал, как это будет выглядеть, я знал, что за камерой Кемерон и мне не стоит беспокоиться, я могу сосредоточиться на игре актеров и быть с ними. Я считаю странным, что многие это не делают…Мне просто нравится вся актерская игра, которую я видел в этом эпизоде. Не думаю, что Рене и Люси получили то признание, которое заслужили .
Они невероятно талантливы….Насилие, я должен сказать, во многом появилось из-за Роба, потому что он любит кровь и жестокость. Потому что, особенно в этом эпизоде, было много ситуаций, когда я говорил: «Мужик, это как-то…как-то хардкорно для телевиденья»
То есть, я знаю, что Габриель была распята с огромными кровавыми дырами в руках, и горло Люси было перерезано ее шакрамом. Роб хотел, чтобы кровь текла из горла Люси. И я помню, как думал: «Как же мы покажем это на телевиденье?» Поэтому мы пришли к небольшому компромиссу. Но насилие – это моя попытка умиротворить Роба. Это моя главная задача. Убедиться, что он счастлив. А часть с Менди была очень трудной, потому что вся эта краска была на самом деле из латекса. Ведь требовался час или даже полтора для Люси и Рене, потому что нам нужно было подождать пока рисунок высохнет, а потом от него оставались пятна на коже. Поэтому все это индивидуально вырезалось и накладывалось. Но эффект был потрясающий и работа гримеров великолепна…но все это действительно поглощало время…И, опять же, эта сцена один их тех простых моментов, когда думаешь: «Вот еще один великолепный эпизод, где они вдвоем изучают линии. И пытаются придать реальное значение Менди. Потому что это так очевидно показано в конце, со всеми этими силами»…Внешний вид Менди во многом создал Роб. У него было вполне конкретное мнение на этот счет. О том, как они кружились и опускались…а я внес свою лепту, предложив волшебные огоньки. И мне понравилась идея силы, которая ударяла их. А потом взрывалась на все эти маленькие частички…Но в основном это была идея Роба».

Renee O'Connor: «Этот ужасный, ужасный парик в конце и в сценах из будущего. Каждый раз, когда я вижу его, меня передергивает… Но мне понравилась стрижка. Было забавно для меня изменить образ юной девушки…Меня стали слишком напрягать эти волосы, иногда игра зависела от волос и их старались уложить так, как это было в этой сцене, нужно было беспокоиться о таких вещах, о которых я не хотела беспокоиться. Поэтому я была очень довольна, когда они убрали мои локоны».

Claire Stansfield: «Я никогда не сражалась на мечах, но всегда хотела, и я была ошеломлена возможностью. И, когда мне удалось это сделать, то мне очень понравилось… Десять парней бегут на тебя с криком, а у ты должна выполнить в полную силу все эти отрепетированные движения. Режиссер Рик Якобсон все время говорил: «Клер, Алти такое нравится… Забудь о страхе и постарайся вспомнить свои движения, и забудь, что на тебя с криком бежит 200 фунтовый парень маори». Это все нужно забыть. Нужно просто быть Алти… Как в сцене, где я заставляла Рене видеть ее смерть… Рене полностью вжилась в образ, она рыдала и плакала. И мне нужно было играть так, словно мне это нравится. Я не играю зло, я не играю, что я наслаждаюсь чьей-то болью. Если я подумаю, что «Этому человеку больно», я могу начать плакать… Я просто чувствую чистую радость, которую она ощущает от власти…чувство, которое появляется, когда ты действительно счастлив и ты хочешь просто запрокинуть голову и рассмеяться…И это делает ее еще более злой, потому что ей все это так нравится… В этом эпизоде я такая невероятно злая, просто за гранью зла…Рик возвращался от монитора и говорил: «Если я смеюсь, Клер, то это хорошо». Он думал, что я была такой злой и чем больше он смеялся, тем больше злой я была, поэтому мы хорошо повеселились. Если ты делаешь что-то, то делай на всю катушку…Что мне больше всего нравится в Рике, так это то, что он так близко от действия. Большинство режиссеров сидят в маленькой палатке, глядя в маленький монитор, окруженные ассистентами и сценаристами. Рик не такой. Он стоит прямо возле камеры, иногда взволнованно подпрыгивая, как маленький ребенок, он с нами в одном окопе. Мне это нравится. Когда я работала, он изображал что-то рядом со мной. Это лучше, чем вглядываться вдаль, пока кто-то не покажет тебе, что ты на правильном пути. Для меня это было особенно важно в моем последнем появлении, потому что пришлось много сражаться на мечах. Когда на тебя бегут двадцать человек, не важно, как долго ты репетировал движения, очень сложно оставаться спокойным. Эти каскадеры потрясающие и они отлично знают свою работу. Когда они побежали на меня в первом дубле, то я просто потерялась. Я сказала Рику: «Я не знала, что они будут кричать!», а он ответил: «Ага, и ты тоже должна!»

Steven Sears: «Решение вопроса о победе над Алти состояло в том, чтобы не побеждать ее в том времени и месте, где у нее была сила, что появилась у нее в будущем. Я хочу сказать, что в будущем она могла прятаться за той личностью, в которой была ее душа. И также Зена и Габриель были слабее, потому что они только узнали кто они. Возврат ее в настоящее высвободил огромное количество силы Алти, но также восстановил то, кем были Зена и Габриель. Подтекстом этого, по моему мнению, являлось то, что они не просто сражались с Алти в разные времена…Они возвращали назад и ее карму, что, в комбинации с силами, которые могла дать им Наима, позволило им победить ее. С потрясающими компьютерными эффектами, которые, нужно признать, я не ожидал увидеть на экране. Но, ух ты, это было довольно невероятно…Габриель постригли в этом эпизоде…Я точно не знаю, чья это была идея. Роб говорит, что Рене хотела изменить героиню, чтобы показать ее зрелость. И каким-то образом появилась идея обрезать ей волосы. Роб в то время был в Новой Зеландии, поэтому он прислал мне фотографию Рене в парике. И…да, эффект был. Персонаж казался взрослее. Как только волосы обрезали, она стала взрослой. Поэтому мы решили согласиться на эти перемены. Кажется, в тот момент мы все думали: «Как бы нам ввести эту стрижку в сюжет?»…Как и во многих историях, что мы делали, много, много разных элементов сошлось вместе, чтобы создать этот сценарий. Медни было одним из них. И я знал о нем раньше. Я немного читал о нем, совсем чуть суть. Однако, кажется, это Роб пришел ко мне и сказал: «Ух ты. Это увлекательно. Это действительно здорово. Что с этим можно сделать?» Я уже хотел задействовать идею с реинкарнацией. И было несколько элементов, что дополнили это. Во-первых, я собирался сослаться на песню Пола Уилльямса, которая была в фильме «Маппеты». В этой песне есть строчка, которая, как я думаю, и всегда думал, идеально описывает Зену и Габриель. Это строчка: «Не придумали слово для старых друзей, что только, что познакомились». И я подумал: «Знаете что? Они старые друзья. Они только что встретились, но они старые друзья». И в моем сознании, через всю историю и через судьбу, две души этих героинь существовали и встречались, расходились, снова встречались, переплетались, опять расставались, и это идеально подходило под теорию реинкарнации. Но что было важней всего, две этих героини это две души, переплетенные историей…этот цикл повторяется постоянно. И каждый раз, когда подобное случается в их жизнях, они узнают друг друга. Не по имени…скорее они говорят: «Я знаю тебя. Я знаю тебя и должна быть с тобой. Я не знаю почему, но должна». Теперь, давайте внесем сюда Менди. У Менди был идеальный символизм для этого эпизода, потому что, если подумать, то слово Менди означает просто рисунок. Но само Менди имеет более глубокое значение; на Менди основана целая философия и духовное учение. Самая простая часть там в том, что в Менди есть много параллельных линий. И когда они пересекутся, то образуют прекрасный дизайн. А потом они расходятся и снова идут параллельно. Ну, это жизнь – Зены и Габриель. Это жизни – эти линии их жизни. Они идут параллельно друг другу, они объединяются, они образуют нечто прекрасное вместе, а потом они могут расстаться, но все равно остаются рядом друг с другом. И что действительно имеет значение, так это то, что между этими линиями. Отсюда название…»

Rob Tapert: «Я так устал от нытья Рене по поводу смены ее прически, что, когда представилась возможность для Зены спасти Габриель, кинув шакрам и обрезав ее волосы… в общем, сначала я думал, что мы сделали ужасную ошибку. Но мы знали, когда начинали снимать этот сезон, что сделаем это, потому что мы сняли эту небольшие сценки из будущего для первых двух серий. И мы одели на Рене плохой парик в этих сценах. Но уже тогда мы договорились, что, как только сезон будет подходить к концу, то мы обрежем ей волосы. Это, в какой-то степени, был способ помочь ей в ее путешествии от юной девушки к взрослой. И мы думали, что это является явным символом этого».

John Cavill: «В этом эпизоде есть прыжки в прошлое/будущее и настоящее/будущее. Поэтому нам нужно было придумать способ, и достаточно незаметный, чтобы зритель понял, что герои попадают в другой временной период. И мы решили при обработке материала наложить фильтры, что было довольно тонким решением, и мы решили сделать цвет немного бледней, чтобы он был более монохромным и отличался от остального сериала. Тоже самое касалось и дизайна. Все элементы в будущем, вся одежда монохромная и бледная. Чтобы зрители понимали каждый раз, где мы находимся и не гадали в какой части истории они сейчас находятся».