О создании серии ЗКВ 4.21 Мартовские иды

Комментарии актеров и создателей:

Renee O'Connor: «Я помню, как мы с Тимом Омандсоном пытались решить начинать ли нам подспудный намек на отношения или нет…мы разговаривали об этом, обсуждая будет ли это интересно или нет, потому что, он ведь, вроде как, был нашим вариантом Христа. И мог ли он иметь отношения? Мы проверяли этот вариант и смотрели понимают ли это люди или нет…мы играли с возможностью чего-то более примитивного…Кажется, в конце концов, кто-то что-то нам сказал, потому что, это через чур…потому что я должна быть словно член его семьи…Сцена боя не была особо веселой. Я понимала ее мотивацию, но была зла, что это случилось так быстро. Я бы хотела, что бы все прошло более тонко, с меньшим количеством ударов головой и тыканьем ножом. Я боялась, что это будет выглядеть смешно, потому что для Габриель это было слишком. Я пыталась сыграть это максимально примитивно и инстинктивно…Я не думаю, что это было хоть немного похоже на битвы на мечах Зены. Движения не были сложными. Габриель просто защищала себя, как можно проще. Я чувствовала, что важным было показать, что Габриель не чувствовала себя комфортно, совершая убийства. И я хотела, чтобы она была уязвима, поэтому я пыталась выглядеть, как можно более неловко…Я сидела сверху на каскадере и нам пришлось использовать настоящий кинжал, потому что он попадал в крупный план. Я наносила удары и внимательно смотрела на него, чтобы действительно не проткнуть его. Я положила руку ему на грудь, чтобы защитить его и, в итоге, поранила себя! Отрезала кусок указательного пальца. Я встала и на мне была вся эта кровь, я думала, что поранила его. Кровь была такой красной, я думала, что она не настоящая. Но, ох, нет, она была настоящей! Когда ты в середине сцены, ты ничего не чувствуешь…Сцена в тюрьме была такой прекрасной и так легко далась мне и Люси. Это была идея Роба обыграть первую часть без диалогов. И Эр Джей прописал часть про то, что герои вспоминают свои жизни – «Я должна была прочесть твои свитки». Очень трогательно. Это одна из тех сцен, где ты просто пытаешься плакать не слишком много. Ты плывешь сквозь волны, будучи актером, и когда ты достигаешь сцены, то спокойно ее преодолеваешь. А потом тебе приходится делать несколько дублей и они уже начинают даваться тебе с трудом. Я начала злиться и упомянула об этом Люси. Она поделилась со мной тем, что ее вдохновляет и я использовала это, чтобы подняться на новый уровень. Иной актер бы просто сказал: «Ну, это твои проблемы». Я нашла способ использовать энергию, что была между мной и Люси, и внести это в сцену».

Lucy Lawless: «Что имела в виду Зена, когда говорила, что закончила расплачиваться за свои грехи, это то, что она не виновна в данном конкретном преступлении против Каллисто. Она переросла это. В глаза Зены, Каллисто получила то, что заслуживала, должна я сказать. И она больше не может давить на чувства Зены…Когда мы снимали сцену распятья, то солнце пропало в том месте, где была Рене и стал дуть холодный ветер. И Рене просто лежала там, будучи очень крепким человеком, и я сказала ей: «Рене, мы должны играть так, словно нам холодно». Потому что она лежала там так, словно загорала. «Не забывай дрожать». А она ответила мне: «О, нет, нет, нет. Я не помню, чтобы так было. Нет, нет, я была довольно спокойна». Но она забыла, что, когда мы снимали эту сцену для кадров из будущего, она заработала себе гипотермию…Поэтому в одной из этих сцен вы видите, что Зена дрожит, а Рене просто…загорает…Я люблю этот эпизод. Я так им горжусь, все отлично справились…Мне действительно нравится, как режиссер все поставил. У него отличное чувство композиции. И сценарий прекрасный…Много персонажей…большая ценность…»

Hudson Leick: «Мне всегда нравилось играть Каллисто, поэтому когда мне позвонил Роб и спросил не хочу ли я сняться в этом эпизоде, я ответила: «Да, но при одном условии: я хочу новый наряд. Я хочу одеть что-то другое»…Я стояла на снегу, глядя в верх, пока все просто готовили сцену к съемке, а я стояла и смотрела на снег, и ко мне подошел режиссер и сказал: «Высунь язык». И мне понравился этот момент. Это было блестяще. Он сказал: «Лови снежинки языком». Потому что это было так похоже на Каллисто. И все знают каково это быть маленьким ребенком…и это было так гротескно: что вы видите немного невинности от кого-то, кто помогает распять других людей. Это так ненормально»

Rob Field (Editor): «Как мне кажется, это, возможно был самым сильным эпизодом ЗКВ, который мы когда-либо делали. И на это много причин, но, я думаю, одной из них было то, что это был очень важный момент в сериале – распятье Зены и Габриель и убийство Цезаря. Это кульминационная точка сюжетной линии. Кроме этого, мы перескакивали между этими двумя параллельными событиями...Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что, когда Цезаря бьют ножом, то Зена реагирует. А когда молоток бьет по гвоздю – реагирует Цезарь. Это показало, что жизни Зены и Цезаря так связаны вместе, что они почти, что чувствуют боль друг друга, это вносит дополнительную эмоциональность в то, что, по сути, является жестоким и кровавым убийством».

R.J. Stewart: «Я вернулся из своего путешествия в Европу во время нашего хиатуса и встретился с Робом в Нью Йорке, и он уже знал, что хотел бы получить в конце четвертого сезона…У него уже было представление, что должно появится в эпизоде, который заканчивал сезон, и это были Зена и Габриель, распятые на крестах и что это значило? И мы изводили этим зрителей. И это было блестяще. В этом смысле Роб чудесен…На протяжении всего сезона, пока мы все больше и больше исследовали путешествие Габриель, стало понятно, что также нужно решить философскую историю Габриель. Было принято решение сделать сюжетную линию с Цезарем, причем так, чтобы Зена была ответственна за его смерть, но удивительно манипуляционным способом... И голая правда в том, что всегда хорошо, когда появляется Каллисто, да и мы с Робом чувствовали, что с Каллисто еще остались некоторые неразрешенные проблемы, нерешенные вопросы, которые преследовали меня с того самого дня, как я создал эту героиню, а именно: почему Зена так просто отделалась? Она была военным преступником, а теперь у нее популярный сериал…Почему шакрам раскололся на две части, когда ударил Зену? Отчасти потому, что у Роба были идеи на следующий сезон, где он собирался посвятить целый эпизод тому, как шакрам будет объединен. Моим обоснованием является то, что Зена и шакрам, в каком-то смысле, единое целое. Духовно они едины. И когда Зена ломается, шакрам ломается…Когда Габриель поднимает меч Зены, то это, конечно, конец ее раздумываний над тем является ли насилие приемлемой альтернативой. Она собирается причинить довольно серьезный вред людям, которые угрожают Зене…Было интересно видеть ее в состоянии такой неистовой ярости, но и каким-то странным образом, это приносило удовлетворение – особенно после того, как мы внесли эту штуку про пацифизм…было забавно каждый день смотреть, как Рене надирала задницы. А делает это Рене просто замечательно. То есть, это просто хорошая актерская игра…Это было такое чудесное окончание того, что мы выстраивали для нее целый сезон…Когда я писал сцену в тюрьме, то хотел, чтобы эти два героя, который были вместе и годами говорили лояльные дружеские слова, просто сказали, как сильно друг друга любят. Это, в какой-то степени, было завершением и актеры превосходно с этим справились. Я так доволен всем. Это был потрясающий момент в сериале…Я также поражен тем, что с эпизодом сделала производственная команда. Это был один из лучших моментов во всем сериале».