О создании серии ЗКВ 5.01 Падший ангел

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Нам пришлось вернуться и еще пол дня снимать сцену с Каллисто и Михаилом, которая объясняет откуда взялась беременность Зены…Мы знали, что должны умыть руки. Поэтому, если вы пересмотрите серию, то это непорочное оплодотворение, как раз в конце эпизода…Что мне больше всего нравится в этом эпизоде, это готовность Зены отдать свою человечность, чтобы искупить Каллисто.  Мы через многое прошли, чтобы попасть в эту ситуацию, обстановка, которая позволила бы этому случится, тому, что Зена была готова поменяться с Каллисто. Думаю, это аспект христианства, но я не хочу петь оды христианству…я не думаю, что мы посвятили сериал христианству больше, чем индуизму или чему-то еще».

Eric Gruendemann: «Это был один из первых случаев на телевидение, когда мы создавали цифровую съемочную площадку. Почти все было снято перед голубым экраном, за исключением полов, поэтому это было довольно сложно для актеров…Я помню, как читал сценарий и думал: «Ладно, во вступлении нам придется потратить больше денег, чтобы показать всю эту ситуацию, чем на целый обычный эпизод». И к этому моменту я уже плакал и кровоточил на деньги, но оно того стоило».

Jane Holland: «Это был второй эпизод, к которому мне пришлось создавать костюмы и там было много практическим требований, которые нужно было учитывать и строить костюмы вокруг этого… Итак, у нас были крылья, которые крепились на ремнях. Крылья были очень тяжелые, поэтому к ним прикрепляли внешние тросы, на которых они держались. И еще многие герои летали, поэтому у них были ремни для полетов. Вызовом было создать облегающий костюм, который бы скрывал тросы. Поэтому я посмотрела на средневековые рисунки и оттуда взяла образ ангелов, которые были золотыми и белыми…»

Lucy Lawless: «Мне сниматься в этом эпизоде было намного легче, чем остальным, потому что на меня не вешали всю эту сбрую, я ведь была беременной в то время. Я потирала руки в ликовании, потому что мне не нужно было одевать эти ремни. Каскадеры были невероятны. Моя дублерша носила весь этот грим каждый день три недели, а он был убийственным. У нее также были тяжеленные крылья и высокие каблуки, раздвоенные копыта. Я подарила им с напарницей турне за всю ту работу, что они делали для меня. Я многим ей обязана. И Рене, бедная Рене! Мне приходилось носить только верхние ремни, которые держали крылья, но она носила и нижнюю часть, которые использовались для полетов и подвешивания на тросах. Это самая большая пытка, которую можно придумать. Рене многое вытерпела… Грим был такой, что они без проблем могли снимать крупные планы моей чудесной каскадерши Зои. Моей дублерше Полли тоже наносили грим, но не так, как Зои… В Зене-Демоне была частичка Дейзи (моей дочери) или Мэг. Что-то детское или озорное. Кроме того, что это не тоскующая Зена. Думаю, к тому моменту от Зену там уже ничего не осталось. Это были мысли демона: «Ой, что за миленькое маленькое существо?» Мы озвучили некоторые реплики в той части, где Демон Зена несет Габриель к обрыву и говорит вещи вроде: «Тяжеленькая птичка». Злые вещи про маленькую сломленную бабочку, раненую птичку на земле. Но их не использовали…Но Зена хотела ее. Она хотела кинуть ее в пропасть в Ад и играться с ней, старая кошка. Думаю, тогда она принадлежала дьяволу. Ага, она будет с ней вечно…так или иначе».

Hudson Leick: «Было замечательно побыть демоном. Мне действительно понравилось. А вот вставать в четыре часа утра, чтобы три часа наносить грим – не особо. Это забавно только в первый раз, посмотреть в кого ты можешь превратиться, а потом это уже не так весело. Тебе просто хочется, чтобы все побыстрее закончилось. Плюс еще час нужен, чтобы этот грим убрать. Я выполняла кое-какие трюки на тросах, это не было обузой. Все в порядке,  это весело, ты же летаешь. Единственная проблема была в том, что долго приходилось терпеть, если хотелось в туалет. Но ты же летал!

Когти не вызывали никаких особых сложностей. Вообще-то, они довольно легко отваливались. Их не очень хорошо приклеивали, но мне все это нравилось. Так хорошо было сделано. Мне нравился весь этот вид, у меня были когти и кожистые крылья, и четыре рога, и вся моя кожа была такая…как у змеи. Крылья не были сделаны при помощи компьютерной анимации, они были настоящими и они были тяжелыми. Два человека должны были держать их с разным сторон, что было непросто, ведь сама я ими двигать не могла. Но у меня были свои идеи, потому что это развивает персонаж. Например, когда я чесалась, то я делала это как собака, двигаясь очень резко и быстро. И этим двум людям было очень сложно следовать всем моим движениям. Это часть меня немного раздражала, потому что я хотела свободы, а я даже ходить без этих людей не могла. И они были тяжелыми. Очень тяжелыми… Когда Зена забрала боль Каллисто, я подумала, что это прекрасно. Я решила, что это абсолютно прекрасный момент. И, кажется, Люси была беременна в то время и она выглядела такой красивой. Просто потрясающей. И она плакала, слезы бежали по ее лицу, когда она касалась моей груди, из-за сочувствия и сострадания, которые чувствовала ее героиня к боли, которую испытывала моя героиня, и что превратила ее в такого монстра. И я не знаю, кто это написал. Это сделал Эр Джей? А, тогда понятно. Да, он так бы и сделал…Было сложно играть ангела. Сейчас, если бы можно было переделать, я бы сделала все иначе. В то время я представляла ангела, как нечто идеальное… Для меня было чуждым играть таких героев. Это было большим вызовом. Каллисто появилась легко. Каллисто была игрой. Играть ангела для меня не особо забавно. Я чувствовала, что мой персонаж не очень умен и какой-то пустой… это не было в сценарии, просто, я так чувствовала, когда играла... Мне нравятся условия искупления. Мне нравится идея, что мы, люди, можем простить себя и найти свою собственную любовь. Мне нравится это. То есть, больше, чем нравится. Думаю, серия была снята блестяще»

Renee O'Connor: «Этот эпизод был вызовом, физическим. Летать на тросах с крыльями, которые весят порядка 100 кг. Я уверена, что преувеличиваю, но эти крылья были гигантскими устройствами, которые выступали помехой, что приходилось преодолевать в каждой сцене… С каждой их стороны стояло по человеку, которые управляли их движением во время съемок и они снимали их вес с тебя между кадрами… Это был один из первых моментов, когда я поняла насколько этот сезон будет тяжелым для меня. Это стало практикой самосохранения, приходить каждый день на съемочную площадку и делать все, чтобы пережить этот день, а когда он заканчивался, то ты понимал, что за весь день ни с кем не поговорил! Это было так не похоже на меня. Думаю, что я просто пыталась как можно больше поддерживать свою энергию для этого эпизода. Режиссер Джон Фавсетт умеет бросить вызов. Я люблю с ним работать, потому что он умеет заставить тебя сделать то, что ты, как думаешь, сделать не сможешь, потому что физически устал, пытаясь поднять крылья или сражаясь снова и снова.  Но это пробудило ту мою сторону, что я давно не использовала…Также я поняла, что буду в основном работать с ее дублером, поэтому мне стоит перестать основываться на реакции Люси на каждую сцену. Мне нужно полагаться на историю наших отношений, чтобы относиться к каждой сцене независимо. Но мне нужно отдать должное Полли, которая была дублером Люси в то время, потому что она работала в сериале с самого начала и знала все манеры Люси. Она проделала чертовски хорошую работу в своем выступлении, изображая то, что, по ее мнению, сделала бы Люси, что мне очень помогло. Это огромный вызов для них, пытаться интерпретировать сцену без персонажа, который был создан Люси. Потому что это героиня Люси и они очень старались не изображать персонажа неправильно… Сцена, где меня насильно кормили была прекрасным поводом для каскадеров отомстить мне за все случаи, когда я случайно их била. Это было очень забавно. Им приходилось кидать банановое пюре мне в лицо. Обычно именно они принимают удары и они просто смеялись и наслаждались собой… Мне очень понравилось работать с Хадсон в этом эпизоде. Она была очень доброй. Хадсон определенно участвует в сцене, когда она на съемочной площадке с тобой. И сцена, где я ее трясу, одна из моих самых любимых в этом эпизоде. Ты можешь дать ей, что угодно и она просто возьмет это и будет работать. Я помню, что действительно трясла ее, когда пришло время снимать крупный план. Было очень интересно смотреть на ее лицо, когда я это делала. Кажется, это Джон заставил меня ее будить. Было забавно видеть ее реакцию…У меня было чувство после работы с Хадсон, что у нее было больше опыта по сравнению с последним разом, что мы работали вместе. Она изменилась, как актриса. Я нашла в ней еще один уровень… Я не верю, что Габриель была бы способна порубить Зену на кусочки. Я просто пытаюсь верить, что Габриель бы сделал все, что нужно в то время. Если бы Зену и правда нужно было уничтожить, она бы, вероятно, отдала бы это право Михаилу… Она бы всегда думала, что они смогут изменить Зену. Интересно то, что, очевидно, мы не порезали ее на кусочки, но битва Зены и Габриель это битва добра против зла. Именно так я чувствовала себя в бою. Любовь между двумя героинями была второстепенной на фоне высшего блага. Я не думаю, что чувствовала это в предыдущих эпизодов. Битва между ними была важней их собственных отношений».

R.J. Stewart: «Роб подал мне идею для этого эпизода и первым, что я сказал было: «О, круто. Мы делаем «Рай и Ад» Милтона». Это была мифология, с которой мы не особо сталкивались: идея о Рае и ангелах. И мы больше развивали эту тему в последующих эпизодах, но это был первый раз, когда мы коснулись этой мифологии… и были еще другие вещи, которые я хотел сделать, мне очень хотелось решить проблему Каллисто, потому что я думал, что Зена совершила столько добра, но она никогда не сможет унять боль, что принесла людям, чьи жизни разрушила в своем темном прошлом. Одним из таких случаев, который мы драматизировали в сериале, была Каллисто. Она создала монстра, спалив ее деревню. Поэтому это была возможность воздать по заслугам и Зене и Каллисто. И мне нравится Каллисто, которая потеряла свою темную сторону. Я знаю, что кое-кому нет… Я был на съемочной площадке, когда эти актрисы были в своих демонических костюмах. Было так странно с ними разговаривать. Это было так ненормально… словно я разговаривал с демоном… Но в Зене было столько силы. У нее было столько внутренней силы, что неважно кем она была в тот момент… внутри нее все равно была Зена. Там все равно были следы Зены. Габриель, возможно, была слишком страстной… когда она демон, то полностью демон. Но Зена не всегда – в пилотной серии она решила стать героем и немного от этого героя в ней остается всегда, неважно сходит ли она с ума от Фурий или она демон в Аду…»

Charles Measure: "На съемочной площадке все называли меня Михаилом. Так и говорили: "Иди сюда, Майк""