О создании серии ЗКВ 5.22 Материнство

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Этот эпизод был кульминацией 500 различных сюжетных линий, которые мы вели весь сезон… Алекс Куртцман и Боб Орчи, когда они на короткое время появились в сериале и сделали около 8 эпизодов, они были теми, кто убедил меня сделать прыжок на 25 лет вперед, чтобы увидеть уже взрослого ребенка. И как только мы это решили, по крайней мере, у меня в голове, я точно знал, что делать, мы сделали ее противником Зены и прыгнули прямо в христианские времена, за неимением чего-то иного. И это позволило нам получить целую массу новых историй, которые можно обыграть…Когда мы работали над этим сюжетом, то мы с Эр Джеем Стюартом много времени провели обдумывая контролировали ли Зена эту силу и это в итоге привело к другим историям, которые раскрывали эту проблему в шестом сезоны…Была ли Зена пешкой во всем этом?... В моем сценарии было написано: «Зена слышит шум и видит на стене тень кого-то поднимающего руку, чтобы ударить Еву. Она кидает шакрам через окно, он ударяется о стену. Зена вбегает, Габриель лежит на полу» Ну, они не могли этого сделать правильно. Дизайнер сказал нам, что окно не подходящее место. Эр Джей сделал изменения и внес их в финальную версию. Во время вычитки я повернулся к Рику Якобсону и сказал: «Знаешь, Зена должна быть снаружи, чтобы кинуть шакрам» и Рик ответил: «Ага, ладно». Ну, он этого не сделал, декорации не были так построены, они не могли этого сделать. Это бы уберегло меня от такого количества печали, если бы Зена не видела Габриель, когда бросала шакрам. Я позвонил Робу Филду (редактору) и сказал: «Тебе не кажется, что это слишком зло, слишком жестоко?» Он сказал: «Нет. Я могу повернуть шакрам в сторону при помощи эффектов и сделать так, словно это не должен был быть смертельный удар». Я знал, когда смотрел редакторские материалы, что можно сделать все более приятным. А с тем, что касается убийства богов и других аспектов сериала, то у меня нет проблем. Думаю, Рик Якобсон проделал отличную работу. Я снова должен отметить Люси, Рене и всех остальных людей за то, что играли мокрыми и замерзшими. Но Рик действительно хороший режиссер и еще это был эпизод, в котором было снято на 15 минут больше, чем надо и мне пришлось кое что вырезать».

Lucy Lawless: «В начальной битве в пустыне были ветряные машины и никто ничего не слышал. Это был довольно напряженный день…И там была битва в конце эпизода, которую нужно было сделать за три минуты до конца съемок… Это была одна из последних сцен, поставленных Питом Беллом».

Adrienne Wilkinson: «Этот эпизод было невероятно снимать. У нас было все, о чем только можно было подумать: машины для ветра и дождя, мы были в пустыне, у нас были взрывы, у нас был огонь, пауки. У нас было все, о чем можно было подумать. Это действительно было, как сниматься в кино… Визуально сцена, когда Габриель ударила Еву выглядела великолепно. Я думаю, что она была просто невероятна. Но снимать ее было трудно, потому что она была сразу позади меня, она должна была быть достаточно близко, чтобы это выглядело реалистично, но, конечно, я не могла видеть, что она делала и мне нужно было закричать в нужное время. Забавно то, что они сделали освещение таким, чтобы я могла видеть ее тень. Я видела, как она опускает нож, и я могла как раз вовремя увидеть своим периферическим зрением, что я должна кричать и сделать все реалистичным… У меня есть бесконечное количество историй о пауке… Я знала, что он появится, когда производственная команда позвонила мне и спросила нет ли у меня аллергии на пауков и не боюсь ли я их, а я не боюсь. Они мне не нравятся, но каких-то определенных фобий у меня нет. Люси сказала мне, когда узнала, что мне придется иметь дел с пауком: «Смотри. Когда ты достанешь этого паука, половина съемочной группы просто разбежится». И я подумала: «Серьезно?». И она сказала: «О, да. Мне приходилось иметь дело с пауками в сериале. Ты не поверишь у скольких людей фобии». И это оказалось правдой. Люди весь день спрашивали: «Когда появится паук? Что он будет делать?» И, наконец, в конце дня настало время снять эту сцену и они принесли паука. И человек шесть, которые занимались съемкой, не могли находится рядом с ним. Они не могли на него смотреть, это для них было слишком. И бедная девочка, которая занималась фокусировкой, она должна была подойти с рулеткой как можно ближе. Она не могла. Она пыталась, но просто не могла. Это было через чур для нее».

Josephine Davison: «Играть Артемиду было великолепно, на самом деле, потому что мне нужно было использовать настоящий лук и стрелы. Поэтому я несколько дней тренировалась, чтобы получить реальный лук, а не поддельный. И он был достаточно тяжелый. Лук нужно поддерживать рукой. Но они научили меня, как правильно натягивать тетиву к уху… И когда наступило время съемок, то все было немного иначе, потому что там выставляют освещение, вокруг суета, ты волнуешься, на тебя все это давит, потому что нужно сниматься в сцене… В схватке в амбаре столько всего происходило и мне нужно было доставать стрелы из колчана. И это на самом деле намного тяжелее, чем выглядит. Достать стрелу достаточно быстро из колчана, а потом пристроить ее к громадному луку. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы натянуть тетиву и выстрелить. Но это было фантастическое чувство видеть, как стрела летит вперед».

Rick Jacobson: «Сцена, где Зена зашакрамила Габриель была одним из тех моментов в сценарии, прочитав который я сказал: «Ух ты. Это великолепно, потому что раньше такого не было». И мне нравится каждый раз, когда мы можем сделать с героями что-то новое, что-то выходящее за рамки их характера, и это было как раз тем случаем. Я помню, как думал: «Ух ты. Это будет великолепно». И я запланировал эту аккуратную сцену, когда обдумывал эпизод, Зена была снаружи с Аресом, а Рене внутри с Евой и Зена должна была повернуть и увидеть через окно Габриель, которая наносила удар. Ну, вот так я себе все представлял, но через эти окна их не видно, поэтому на подготовке к съемкам я сказал: «Ничего если она что-то почувствует, повернется и увидит все». Они ответили: «Ага, ага, ага». Я сказал: «Отлично. Вот так мы все и сделаем…» Мне понравилось, как все вышло в итоге. Мне понравилось, что это был цельный кадр. Обычно Зена бросила бы шакрам, смена кадра на крутящийся шакрам, крупный план удара по голове Рене. Но я хотел, чтобы это было в одном кадре, чтобы это был такой себе фактор «ни хрена себе». И это отлично сработало. Поэтому мы поместили их двоих в один кадр и применили CGI шакрам. И я хотел ошеломленный вид от Рене, когда она стояла там, и мы взяли этот маленький маленький тюбик с кровью, чтобы по ее лицу стек ручеек крови. Все отлично сработало. Все было идеально. Сняли. И двинулись дальше. Все видели отснятые кадры. Поэтому внезапно, когда я вернулся в Штаты и мы занимались редактированием, я услышал эти слухи про «Что же вы наделали?». И я помню, как подумал: «Чего? Чего? Чего?» И, я думаю, это взъерошило много перьев и, возможно, у всех был свой взгляд на это или то, как все должно быть, но я прочитал это в сценарии: «Зена видит, как Габриель бьет Еву и она кидает своей шакрам, разрубая голову Габриель». Идеально. Ну, я не знаю, какую часть этого люди интерпретировали иначе. Но, внезапно, «Ты не можешь этого сделать! Зена бы так никогда не поступил!». И я почувствовал: «Конечно, Зена бы так не поступила». Я всегда интерпретировал это, как работу Фурий. Они в голове Габриель, заставляют ее делать все это, они, возможно, могли как-то повлиять и на Зену. Она не думает ясно. Она видит, как ее дочь убивают. Это то, что ты делаешь, а потом сразу же сожалеешь об этом. Я помню, как на съемочной площадке принимал тяжелое решение: «Ладно. Ты кидаешь шакрам. Габриель падает. К кому Зена подбежит в первую очередь?»…Наконец, люди сказали: «Ладно, пусть все так и будет». Потому что ничего никогда не переснималось. Но это все еще в серии, поэтому им пришлось смириться. А в это время большая битва в таверне Джоксера была большим вызовом, потому что у нас была довольно маленькая съемочная площадка и там было пять богов. И одна из самых больших проблем в этой сцене боя была в том, что по сценарию Зена сталкивалась с каждым из них по одиночке. Я добавил такие вещи, как Зену бросающую шакрам, что занимало одного бога, пока второй делал что-то. И, я думаю, у нас все получилось. Ты не смотришь эту сцену, думая «Ну, а он почему ничего не делает?» Все при деле… Вся эта сцена в таверне была довольно слабо описана в сценарии, мягко говоря».

Renee O’Connor: «В этом эпизоде Люси тащила меня по залу через дым, сделанный из сухого льда. Это углерод и кислорода там не было. Я вдыхала и дубль длился пока меня не протащат пару шагов. Потом мне нужно было время на восстановление. Кто-то сказал: «Ты можешь подниматься, Рене». И человек рядом со мной указал: «Она не может дышать!» Это было забавное чувство. Меня удивило, как быстро это подействовало мне на мозги».

Alexandra Tydings: «Это был мой первый действительно серьезный эпизод в ЗКВ. Я была отчасти поражена этим, потому что Афродита обычно появляется в комедиях. Я была в паре сцен боев, но ничего серьезного. В мой первый день мы снимали третий акт, где идет дождь, горит дом, Габриель без сознания лежит на земле. Зена ее тащит, Ева прихрамывает рядом и Зена вроде, как тоже ее несет. Зена и Афродита разговаривают и Афродита соглашается перенести их на Олимп. Я появилась на съемочной площадке, мне нанесли грим, сделали прическу и остальное, я со всеми поздоровалась и потом мне пришлось вести себя тихо, потому что они все еще снимали сцену. И внезапно все началось, они вышли из дома, вокруг была вся эта кровь. Я была действительно тронута и опечалена этим. Это было довольно интересно и совсем иначе… В этом сезоне между Афродитой и Габриель была целая история, поэтому хорошо, что было продолжение. Это, очевидно, дало Афродите больше глубины, чем мы привыкли видеть от нее».