Публикации go_to_the_rain

Комментарии актеров и создателей:

Alexandra Tydings: «Я слышала, что другие люди говорили, что в УСГ была более мужская съемочная группа, а в ЗКВ – женская. Но я чувствовала это только один раз, когда мы делали эту серию. Режиссером была Эллисон Лидди и ее ассистентом была еще одна женщина, съемочная площадка была полна сильных женщин».

Renee O'Connor: «Думаю, этот эпизод забавный. У меня бы никогда не было возможности сняться в таких драках, если бы не беременность Люси. Это было настоящим удовольствием…Рогами мы с Афродитой зацепились случайно. Это было очень смешно. Это все, что я смогла сделать, чтобы сохранять серьезной лицо и сыграть сцену. Я не думала, что они используют эти кадры. Я так рада, что мы продолжили съемку. Очень часто, когда такое происходит, актеры останавливаются. Было так забавно заставлять себя играть сцену дальше. Я рада, что они использовали этот материал».

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Эти два китайских эпизода были настоящим бедствием…Причина конфликта Зены в Китае состояла в том, как беременная мать может отнять 100 000 жизней, чтобы спасти несколько, но вся эта концепция исчезла из сериала. Алекс Куртцман и Боб Орчи добавили Минг Тьена, чтобы упорядочить сценарий, но с точки зрения истории это был ужас, потому что в серии не было никакого порядка…Два китайских эпизода, которые, как мне кажется, могли быть великолепными, превратились в ужас. Его снимали во время перевода персонала и мы как-то старались укрепить второй эпизод, но ничего не вышло. Беременная Зена сталкивается с решением, что единственным способом, при помощи которого она может защитить себя, является убийство 100 000 человек, это прекрасный эмоциональным момент. И ничего из этого не вышло. В этом вся суть. Зена говорит: «Габриель, я не могу убить всех этих людей и, принеся кого-то в этот мир, надеяться, что это не повлияет на моего ребенка». Вот это был сюжет и он потерялся, и изменился в то, что не имеет значения…Думаю, если бы эти два эпизода были лучше, то это бы многое изменило. Они были двумя явными минусами. Одними из самых слабых эпизодов, которые мы делали…и между Габриель и Лин Ци не было никакой страсти. Рене пришла ко мне и сказала: «Это не сработает». Я сказал ей, чтобы она делала все от нее зависящее, а я постараюсь спасти все при монтаже. Но история между Габриель и Лин была плохой идеей. Нужно было больше концентрировать внимание на Зене и Габриель, и грузе на их плечах».

Rick Jacobson: «С этим эпизодом были проблемы с самого начала. И я не могу точно вспомнить, что происходило. Я не знаю…я оглядываюсь назад и не могу понять, что не так было с этим эпизодом с точки зрения сценария. Но он прошел через 15 рук…Мы делали свои пометки и отправляли обратно. И, конечно, нам приходилось иметь дело с задержками из-за часовых поясов, потому что сценаристы были в штатах. Мы отправляли им наши изменения, они получали, нужен был день или около того, чтобы расшифровать все и потом мы получали сценарий обратно, но к тому времени у нас либо были новые проблемы, либо те проблемы мы уже решили. Поэтому тут было эти постоянные шаги вперед назад. И по какой-то причине, это особенно отразилось на этой серии. И еще одно, что также было проблемой, каждый раз, когда мы отправляли его обратно и получали изменения, то они приходили от разных сценаристов…К счастью, я снимал вторую часть, поэтому я мог посмотреть уже отснятые кадры. Я сидел на их производственном собрании, на их вычитке, приходил на съемочную площадку и наблюдал за тем, как ведут себя и развиваются герои. Поэтому переход был довольно простым. Я знал героев; я знал, что они делают…Но я думаю, что на роль Лин Ци взяли не того актера и Роб Таперт говорил об этом с самого начала…но…я, Эрик Грюндеман, Хлоя Смит, мы все вместе чувствовали, что «Нет, этот парень хорош»…Эту историю придумал Роб. Ему нравилась идея, что Зена была виновна в этих тысячах терракотовых солдат, что были обнаружены. И почему и как Зена приняла решение сделать это. Я думаю, что это была просто ситуация: «Мы или они». И я знаю, что она действительно хотела прекратить распространение черной пудры, и все эти солдаты знали о ней. И единственным способом остановить ее, было избавиться от них».

Renee O'Connor: «Энтони Вонг потрясающий актер, но я не думаю, что он был подходящим любовным интересом для Габриель. И я думаю, что была не единственной, кто так думал. Однако он блестящий актер. Он тот актер, который реагирует на то, что ты делаешь – полностью естественен и честен в сцене и мне действительно понравилось с ним работать. Очень жаль, что его взяли на роль, которая не могла перерасти во что-то».

Комментарии актеров и создателей:

Marie Matikos: «Все в моем теле эмоционально, поэтому я создаю эмоциональные слои. С Као Цин, я начала со своей любви к матери. В самой моей сущности, в моих движениях, во всем – любовь к моей матери и вера в то, что делала моя мать, и я хочу заставить ее гордиться. Пришлось также подстраивать ее голос, потому что он должен был быть легким, эфирным и очень чистым. Пао Су была создана на ее чувствах брошености…Я начала с мыслей «Меня здесь все всё равно предадут, поэтому, чтобы защитить себя, мне нужна власть над ними». Поэтому Пао Су была сделала из чистой власти…и почти гедонистического чувства наслаждения от мук других людей. Я изменила голос, сделав его ниже, приземленней и первобытней. Я никак не меняла свое тело, но я видела кадры и у Као Цин и Пао Су даже осанка другая. Као Цин двигается текуче и элегантно, а Пао Су стремиться быть настолько высокой насколько можно и все ее мышцы вовлечены в движения…»

Ted Raimis: «Мне все равно - закуют меня в кандалы или будут лить на меня воду. Но иногда, когда есть такая актриса, как Рене, то они не будут подобное делать, потому что это нехорошо смотрится. Но Рене из той категории актеров, которые не заботятся о подобных вещах. Я думаю, с ее стороны было очень смело такое сделать. Конечно, Рене такая красивая, что нет разницы, как ее снять – она все равно будет выглядеть хорошо. Но я подумал: «Ух ты! Я работал со многими актрисами, которые бы такое никогда не сделали».

Jane Hollands: «Эти два эпизода великолепны…Действительно красивые, сложные…Мне действительно понравились цвета и текстуры тканей, которые мы использовали…»

Комментарии актеров и создателей:

Steven Sears: «Я хотел использовать фон этого эпизода для раскрытия сюжета про Амарис, но потом я ушел, а Боб и Алекс полностью все поменяли. Вообще, я даже не знаю в курсе ли они об этом, хотя, я уверен, что Эр Джей и Роб говорили им о моих планах. Но они сделали все совершенно иначе. Амарис продолжала говорить о тех временах, когда она «была с ее племенем». В их версии, Боб и Алекс заставили ее признаться, что она никогда не была амазонкой, она хотела ей стать, она всего лишь претворялась. В этом есть интересная динамика, но моя версия была абсолютно противоположной. В моей версии Амарис принадлежала к племени, которое было очень спартанским. Они верили в дисциплину – с момента твоего рождения тебя учили владеть оружием. Тебе учили дисциплине. Тебе не позволяли быть ребенком, тебе не позволяли демонстрировать эмоции. Из-за какого-то недоразумения, ее племя вступило в войну с ордой, и в сцене, которую я написал с ней, рассказывающей эту историю, она и ее мать были последними амазонками в племени, которые сражали на утесе над рекой. По их кодексу, если ты не умер в бою, то ты лишен чести. Если ты выжил в бою или сбежал, то ты лишен чести. Амарис говорит, что в какой-то момент она повернулась, кто-то ударил ее в спину и она упала в воду. Когда она была под водой, то увидела, что ее мать улыбалась ей, а потом ее убили. Поэтому она живет с виной, что ее мать толкнула ее в воду, чтобы столкнуть, и она, таким образом, не смогла умереть с честью. Вот такая была тема и я хотел ее обыграть…Вообще, мы должны были написать этот эпизод вмести с Эр Джеем. Но, когда мы начали работать, что-то случилось, он был занят и больше не мог уделять время сценарию. Поэтому я все взял на себя и написал сценарий. Когда мы готовились к тому, что я уйду из сериала, Боб Орчи и Алекс Куртцман все больше вовлекались в работу. Так как они должны были занять мое место, то именно им поручалось прочитать сценарий и сделать правки. Этот они переписали полностью, потому что они хотели сделать кое-какие вещи в угоду грядущим эпизодам. Из-за того, что эпизод был так сильно переписан, я чувствовал себя не очень уютно из-за того, что там значилось мое имя. Я не мог взять на себя вину или благодарности за него, поэтому я использовал псевдоним. Бадди Уилльерс – это мой зарегистрированный псевдоним в WGA. Был еще один мой эпизод, который они переписали, но я забыл название. (Старость не радость!) Вы его узнаете, если увидите там фамилию Уилльерс. Опять же, дело не в качестве. Просто я не могу брать за него ответственность. Если кто-то похвалит меня за него, то у меня не будет права это похвалу принять. Если начнут критиковать, то я не хочу звучать так, словно ищу оправдание».

Jennifer Sky: «У меня был подписан контракт еще на 5 эпизодов ЗКВ в роли Амарис, но потом меня взяли на роль в «Клеопатре 2525» и я оставила роль Амарис. Ее путешествие, определенно, вышло несколько коротким, и, я думаю, если бы ЗКВ еще снимали, когда закончилась «Клеопатра 2525», то я бы попросила вернуться, хотя бы на один эпизод».

Robert Field: «Битва скелетов между Алти и Зеной была довольно амбициозным проектом для сериала, потому что мы собирались сделать битву полностью в CGI, что раньше мы никогда не делали. Мы вставляли в битву существ, созданных при помощи компьютерной графики, но они взаимодействовали с людьми…В битве Алти/Зена (в том эпизоде) у нас были дублеры в черных комбинезонах с мячиками для пинпонга, приделанными по всему телу. Мы сняли сцену сражения с ними в этих костюмах. И снималось это специальной камерой для фиксации движений, чтобы камера следовала за каждым движением актера. А потом это движение камеры запоминалось. Актеры уходили со съемочной площадки и камера, повторяя запомненные движения, снимала пустую площадку…это фоновое изображение…Сцена редактировалась и уже от этого зависело, как будут смотреться спецэффекты. Дело было не в том, чтобы сделать спецэффекты, а потом редактировать их».

Donald Duncan: «Это было почти возвращением к «Стране греха». Мы возвращались к амазонках. И у этого эпизода были достаточно большие требования. Кажется, они дали нам девять съемочных дней и вкинули довольно много денег в дополнительное оборудование, потому что это был довольно сложный эпизод. Но его было весело снимать…Когда Габриель попала в иной мир, то это было похоже на тот транс, что мы делали раньше, но нам хотелось преподнести его немного иначе в этот раз…Мы сняли сцену в инверсии, а не на негатив, но обработали пленку также…этот метод применяют во многих музыкальных клипах…Поэтому мы сняли все на 16 мм пленку, а потом я кое-что переделал и добавил интересных цветовых переходов и странных цветов. И мы также проэкспериментировали с очень высококонтрасной черно-белой пленкой…Но, я думаю, что моим любимым визуальных эффектом было то, что мы поместили 16 мм камеру с очень широким объективом на подставку очень близко к Габриель и запустили ее на очень медленной скорости, это дало интересный эффект. Но, должен признать, этот эффект я украл из фильма Мартина Скорсезе «Злые улицы»…Когда Габриель просыпается в потустороннем мире, как раз перед встречей с Алти, она оглядывается вокруг и все кажется замершим на месте. В таких случаях лучше всего работает огонь…Мы снимали все элементы отдельно напротив голубого экрана, но в случае с огнем, мы выбрали минимальную скорость в камере и движение просто замерло. Тоже самое с птицами и деревьями…Когда Зена попадает в мир Алти, мы хотели сделать что-то другое по дизайну…Мы решили сбалансировать фиолетовый и зеленый свет. И ребята, которые занимаются спецэффектами, сделали зеленое пламя… и я добавил зеленое свечение сверху зеленого огня и противопоставил все это фиолетовому, что дало все это сверхъестественное чувство…Финальная сцена боя между скелетами Алти и Зены, я думаю, одна из лучших работ нашего отдела визуальных эффектов в том сезоне…возможно, я бы сказала, что это самая большая их работа во всем сериале ЗКВ. Но они проделали превосходную работу. Я думаю, что привязало сражение скелетов к фоновому изображению – так это освещение».

Eric Gruendemann: «Моя жена до сих пор смотрит с отвращением на сцену с ребенком-скелетом, не смотря на собственных двоих детей. Мы знали, что это был рискованный ход, но мы хотели шокировать аудиторию, заставить их сказать: «Ух, так это будет один из этих эпизодов». Мы добились этого совмещением муляжа на съемочной площадке и цифрового скелета ребенка, который выходил у нее из живота… Мы, вообще-то, уложили Люси на что-то так, чтобы она свесила ноги и мы достроили муляж ее тела, включая живот, а потом кукловоды внизу делали все эти странные движения на ее коже».

Показы серии:

1-ый показ: 16.10.2000

Над эпизодом работали:

• Сценарий: Эмили Скопов
• Редактор: Тим Батт
• Режиссер: Марк Бисли и Эрик Бревиг
• Оператор: Джон Кавилл
• Композитор: Джозеф ЛоДука

В ролях:

Дисклеймер:

Все ад вырвался на свободу во время съемок этого эпизода.

Комментарии актеров и создателей:

Renee O’Connor: «Я думаю, что Марк Бизли, режиссер, хотел показать, что Габриель тянуло к греховности, которая окружала ее. Я не думаю, что она темная. Мы вообще не видим ее жестокую сторону… Марк хотел создать это сексуальное окружение и Габриель бросилась туда с ликованием…Шона МакКалан занималась хореографией в этой серии».

Lucy Lawless: «Я не видела эпизод, поэтому я не знаю какой он получился. Я бы хотела, чтобы Зену и Габриель занесло далеко. Все становилось таким плотским. Танец был часть этого. Но, Боже мой, я едва стояла на этих каблуках…Они были ужасны. И потом, о ужас, был момент, когда Габриель и Зене нужно было стать спина к спине. Из-за того, что Рене была на низких каблуках, а я на очень высоких, меня попросили немного сбавить свой рост, что означало согнуть колени. Я думала, что был только крупный план, но они снимали одновременно и панораму. И там видно, как я бродила вокруг нее с глупым видом из-за согнутых коленей, чтобы быть на подходящей высоте для работы с Рене. Зена выглядела как журавль, страус на ходулях…когда они переключились на панораму, то это выглядело просто глупо. Если бы были репетиции танцев, то я бы смогла это сделать. Но это требовало много моего времени и изучение танца было, я боюсь, на самом деле, низким приоритетом для меня. Причина того, что я не потрясающий танцор, как в отсутствии таланта, так и в моем личном выборе. Поэтому я не могу жаловаться».

William Gregory Lee: «Съемки сцены соблазнения между Виргилием и Габриель были фантастическими. В этом не было ничего плохого. Она, на самом деле, потрясающа. Мне с ней было очень комфортно. Она великолепна, поэтому все сразу думали: «Ух ты. Да это же просто». Но это та, с кем ты работаешь на профессиональном уровне, кого ты уважаешь, но ты также думаешь: «Ух ты. Она невероятна. Что? Это будет очень неловко». И самое странное, моя девушка/теперь жена – но девушка в то время – была в тот день на съемочной площадке, потому что хотела посмотреть как я работая…И я сразу сказала «Это не то, что ты думаешь». Не то, чтобы они кинули нас двоих в постель и сказали: «Ну, давайте ребята». Потому что там много технических моментов. Например, освещение. Я не могу блокировать свет, направленный на нее, она не может блокировать свет, направленный на меня, я не могу закрыть ее лицо. Поэтому это не вольное творчество. Это похоже на съемки любой другой сцены, как координация сцены боя и чего-то вроде этого. Это всегда неловко, но ты стараешься быть профессионалом. Шутишь после, чтобы убрать любое напряжение, которое могло возникнуть или пытаешься облегчить неловкость…В оригинале сценария был поцелуй. Но мы с Рене обсудили и решили, что не стоит этого делать… Можно на многое намекнуть, но не обязательно это делать…Я думаю, что все хотели быть в тот день на съемочной площадке, мы снимали танец. Он был таким сексуальным. И красивым. Я думаю, что все были поражены. Мы думали: «Ух ты! Что они делают?» Мы отлично повеселились. Меня сняли в нескольких сценах без рубашки! Я стоял там и все остальные были одеты. В таких эпизодах тебя часто дразнят и я думаю, что общее настроение на площадке было немного легче, чем обычно. Не было такого напряжения, как при батальных сценах. Мы хорошо повеселились с этой серией»

Adrienne Wilkinson: «Это был такой интересный эпизод. Серий, когда я просто подумала: «Ох, Ева такая раздражающая». То есть, она с ума меня сводила в этом эпизоде. И я должна признаться, что один из самых моих любимых моментов там, когда Габриель подходит сзади, хватает статуэтку и бьет меня по голове. Когда я увидела это, то громко хохотала. Я думала, что это было просто уморительно, потому что, серьезно, в тот момент я сама хотела себя убить. Это же было ужасно. И опять же, это имело смысл, потому что я была единственной, кто не потерял разум, кого не перетянуло на темную сторону. Я единственная, кто понимает все на тот момент и отчаянно пытаюсь все исправить. Но, Боже, когда она меня ударила я действительно смеялась. Это очень смешно. И эпизод был великолепным…Еве в какой-то момент пришлось сражаться, что прекрасно. И был прекрасный бой в зале, где они были. Это было еще одно отлично поставленное и просто прекрасно сделанное сражение. И всегда забавно смотреть, как персонажи немного меняются. И Люси, и Рене делали действительно интересные вещи, которые, я считаю, были чудесны и в этом, и в прошлом эпизодах».

Emily Skopov: «Думаю, меня заинтриговала идея, что Зена может поддаваться темноте. В большей степени, это была идея, что Зена соблазнит Люцифера, и над действительно нужно было показать соблазнение. В какой-то степени это было идеально для меня: идея того, что, когда ты играешь в зло, то сам, в какой-то степени, им становишься. Я решила, что будет интересно посмотреть, как Зена начинает идти в том направлении и тянет за собой окружающих. Как перетащить кого-то во тьму и сделать тьму привлекательной для них? Мы обсуждали семь смертных грехов, но тогда я начала думать о рамках: что если провести кого-то через все семь грехов и, когда их вовлечет в это, они станут все сильнее и сильнее? С каждым грехом они поддаются все больше и больше, потому что грех и озорное поведение очень привлекательны, особенно для ангела. Очень легко жить в этом разреженном мире в раю, но когда ты внизу среди людей и ты видишь каково это, то твое мнение полностью меняется, поэтому тебе нужна вся твоя сила…Но я думаю, что все беспокоились в связи с тем, какой тон нужен и насколько темно должна вести себя Зена. Не будут ли зрители в замешательстве, поймут ли они происходящее, когда Зена начнет поддаваться темной стороне? Она действительно поддается темной стороне или просто играет, чтобы было убедительно? Если она играет, то нужно намекнуть на это аудитории или мы расскажем об этом только в конце? Моральная двусмысленность положения Зены заставила многих людей нервничать из-за того, как мы все это обыграем, как она будет себя вести и как зрители это воспримут. Поймут ли они? Понравится ли это им и примут ли они это? Было много вопросов во время написания сценария, поэтому это заняло больше времени, чем следовало бы. Я обычно люблю больше рисковать; я считаю, что более драматично смотрится, если она действительно начинает поддаваться тьме, хотя можно искупить все в конце. Но некоторые люди были очень озабочены этим, интонации изменились, когда дошло до производства – серия вышла не комедийной, но мягче, чем я думала».

Комментарии актеров и создателей:

Alison Bruce: «У меня было очень большое сражение, и длилось оно дольше, чем обычно. На его съемки потребовался почти целый день. Когда вы изучаете подобные бои, то там обычно есть последовательность движений, которым хочет следовать твое тело, а в этом случае они противоречили этому. Поэтому эту битву было довольно сложно выучить. Там нужно было использовать крышки в качестве щитов! Плюс, там было много кувырков… У меня был кожаный ковбойский костюм и кожаные штаны с бахромой. Это был единственный раз, когда я обувала сапоги хоть на каком-то каблуке. А еще у меня был очень облегающий кожаный двухцветный топ с рукавами и большой пояс с кинжалом. Я, должно быть, была больше одета, чем обычно в ЗКВ. Но штаны постоянно расходились по шву, потому что они не были сделаны для сражений или езде на лошадях. На мне были стринги, чтобы не повлиять на внешний вид брюк, но пришлось переодеться в шорты для скромности!»

Donald Duncan: «Это была словно ода Сержио Леоне. Это был спагетти-вестерн в Зеналенде и мне понравилось, что нам выпал шанс сделать что-то подобное. И Рик Якбсон, режиссер, сделал много стилизованных кадров, чтобы это выглядело убедительным… Что больше всего поражает меня при просмотре эпизода – так это великолепная музыка Джо Ло Дуки. Я внимательно слушал и внезапно услышал то, чего раньше никогда не было в ЗКВ, вроде банжо и губной гармошки. Это действительно выдающийся эпизод в этом отношении. Он на миллион миль в сторону от обычной Зеналенд…но мне он нравится. Я считаю, что мы проделали замечательную работу. В начальных кадрах показывают землю покрытую снегом. И мы снимали в начале зимы в Окленде, но, конечно, снег там никогда не идет, поэтому отдел спецэффектов проделал огромную работу с искусственным снегом. Они сделали хорошую работу, но мы снимали много кадров и все эти разговоры и ходьба, и съемки на широкую линзу, поэтому было видно много заднего плана. Поэтому, я думаю, ребята раза три посыпали там все снегом. Но, думаю, все вышло неплохо. И, что действительно помогает этой сцене – было и правда холодно, поэтому у актеров был пар изо рта. Это заставляет поверить в сцену, потому что нет ничего хуже, чем пытаться снять снежную сцену посередине лета. Иногда это просто не работает. Мы сделали старый трюк Спилберга с увеличением крупного плана, чтобы показать шок на лице Зены, когда становится известно про беременность. И делать такие кадры довольно сложно. Если неправильно подобрать время, то они не сработают. Но оператор Кемерон МакЛин проделал отличную работу и мы получили ритмичность. Эффект, по сути, состоит в том, что фон сворачивается и расширяется, а человек остается таким же. Изменяется перспектива от обычного кадра к крупному. Это отличный эффект, если его использовать иногда и в нужные моменты.

Renee O'Connor: «Всей съемочной группе нужна была психическая разгрузка, поэтому мы решили сделать эпизод про слухи и отношения…В сюжетной линии Джоксер/Габриель, которые пытаются вести себя определенным образом, чтобы объект привязанности считал вас привлекательным, есть немного сатиры. Делая это, в итоге вы выглядите идиотом, и именно это случилось с Джоксером в этой серии. Хотя тут и рассказывается о серьезной проблеме быть отвергнутым любимым человеком, но это сыграно на грани комедии между Тедом и мной, и нашими героями…Я не верю, что Надежда как-то повлияла на чувства Габриель к беременности Зены. Это отставили в сторону. Просто…Вы можете себе представить, что ваша лучшая подруга говорит вам, что беременна? Она просто не понимает, когда или где. Я думаю, что это было отлично прописано. Все эти вопросы, которые вырвались одновременно».

Lucy Lawless: «Я думала, что там будут какие-то намеки об отце, но ничего так и не было. Да и Зена не особо волновал вопрос отцовства. Она проста знала, что в этом нет ничего плохого и должна была успокоить Габриель. Мы дожны были объяснить зрителям, которые были с нами уже достаточно давно, что Зена не чувствовала, что тут вовлечен демон. Они должны были знать, что она считала это чем-то хорошим и святым. Я свободно использую слово «святой»… Габриель пыталась выудить что-то у Зены, но Зена просто: «Говори с рукой, говори с рукой».

Chris Manheim: «Это должен был быть наш эпизод в стиле «Полдня»… Я хотела сделать упор на солнечные часы, как в «Полдне» они показывают часы на стене и как они тикают все ближе и ближе к полдню. Мы хотели добиться того же эффекта…Думаю, это довольно тяжелая тема – беременность Зены, поэтому делать это в драматическом антураже было бы слишком. Если обыграть это легко, то все вопросы, которые выплывут на поверхность: кто отец, плохой или добрый этот ребенок? – на все эти вопросы можно будет ответить в последующих, более серьезных эпизодах. Драма может слишком быстро ответить на многие вопросы. Комедия позволяет им жить. Думаю, если фанаты гадали будет ли Габриель за или против этой беременности и не будет ли она гадать не родит ли Зена такого же ребенка, как она, то они правы. Габриель тоже об этом думала. И, если вы посмотрите эпизод, то Рене это обыгрывала. Потому что, когда Зена объявляет о своей беременности, то Габриель не прыгает вокруг нее, как щеночек и не кричит «Ура!». На ее лице отображаются все эти эмоции, прежде чем вперед выступает друг, обнимает и поздравляет…Я правда считаю, что там все было обыграно. Думаю, Рене проделала прекрасную работу без слов».

Jennifer Sky: «Вплоть до этой серии я снималась в достаточно серьезных эпизодах, со всеми этими травмами, вроде смерти Зены и Габриель. Это был первый эпизод, который был легким и комедийным. Я видела Эр Джея до съемок и он сказал: «Знаешь, Дженифер, ты действительно очаровательная и веселая личность; тебе стоит внести это в Амарис». Я так и сделала. Я слышала слухи, что продюсеры увидели этот эпизод и сказали: «Ну, возможно, мы возьмем ее на роль Клеопатры. Она отлично тут поработала, посмотрим, что еще она может» …Мне понравилось сниматься в этом эпизоде, потому что мне нравится работать с Тедом Рейми. Я считаю его потрясающим актером и я думаю, что научилось у него многому, как у комедианта. Иногда он снимался в сцене боя или в чем-то таком, и я смотрела внимательно. Я сидела за монитором во время его сцен и смотрела, и просто смеялась и смеялась, потому что он такой забавный. Поэтому это мой любимый эпизод ЗКВ, над которым я работала, потому что это комедия».

Rick Jacobson: «В каждом эпизоде ЗКВ есть определенный элемент комедии. В этом просто немного больше, чем обычно. Это было отличная смена темпа для всех. Мы, в принципе, просто отправились на Запад…В начале работы были разговоры, как далеко мы зайдем с этой темой Вестерна и мы просто решили: «Давайте делать». Звук стремян – это чистый вестерн. И костюмы были подходящими. Роб Джайлз и его чудесные декораторы сделали двери салона и арку на въезде, которая, по какой-то причиной, есть во всех городах в вестернах, с маленькими бычьими рогами наверху… «Давайте делать». И мы сделали…С Элисон Брюс было очень приятно работать. К несчастью, это был мой первый и последний раз, когда я с ней работал. Мы несколько раз обсуждали ее героиню и об ее окружении…И они с Люси в хороших отношениях, чему помогала их дружба, которая уже была…К счастью, Дженнифер Скай и Мфундо Моррисон тоже отлично ладили, что убрало определенный груз с моих плеч. Думаю, это была первая сцена с поцелуем для Мфундо, поэтому он немного нервничал, он действительно нервничал, потому что стоял там с цветами и конфетами. Поэтому, я думаю, это сработало, отлично вписалось в сцену… Реакция Зены на беременность была одним из элементов сценария, которая интриговала меня. Мы не ожидали этого. Не знаю, были ли удивлены фанаты. Но если да, то я старался обыграть эту сцену, как большое открытие…мы сделали сцену в тиле «Вертиго», в тот момент, когда она понимает, что беременна…Мне нравится, как Люси это обыграла, в смысле: «Да как это вообще возможно?» Потому что, как она сказала, он «довольно долго была в зоне свободной от любви»…Думаю, все испытали облегчение, получив это сценарий, потому что это была большая смена темпа»

Показы серии:

1-ый показ: 10.09.2000

Над эпизодом работали:

• Сценарий: Эдит Свенсен и Джоэль Метцгер
• Редактор: Тим Батт
• Режиссер: Гарт Максвил
• Оператор: Джон Кавилл
• Композитор: Джозеф ЛоДука

В ролях:

Дисклеймер:

Ни одна личинка не пострадала во время съемок этого фильма, хотя некоторые были найдены застрявшими в зубах Габриель.

Комментарии актеров и создателей:

Renee O’Connor: «Эти ребята были под водой и все в то время заболели, поэтому они чихали и кашляли в их масках. Они снимали маски и сморкались в воду. И я, сидя в этой ванне с ними, восклицала: «О, нет!»…Мы снимали сцену со слизью в маленьком бассейне с несколькими каскадерами, одетыми, как вурдалаки. И так еще была массовка, которая проводила несколько часов в протезном отделе KNB прежде чем их кидали в воду. Думаю, это можно назвать еще одной нашей горячей сценой в ванной…Это совсем не страшно, но ты пытаешься снять все как можно быстрее. У нас были проблемы, потому что камера была снаружи бассейна и снимала через стекло. Операторы едва видели меня через туманную воду. Они просили меня подойти ближе к стеклу, но это было трудно сделать, не прижимаясь к нему…Я думаю, что эпизод все равно получился отличным. Там было столько шокирующих шуток…Что касается момента со склеенными руками, мы использовали чулки, обвязывая их вокруг коленей . А еще у них была какая-то тянущаяся ткань, которая тоже выглядела как чулки, но была более темная и они одевали ее на наши руки…по несколько часов, пару дней. Это было довольно забавно, потому что между мной и Люси есть очевидная разница в росте. Мне было трудно поспевать за ее длинные ногами, когда мы ходили…Я думала, что лучше буду шагать быстрее или ей придется носить меня на руках…Я понятия не имела, что мы собирались делать в части про демонов. Мы просто играли с разными темами. Режиссер Гарт Максвелл сказал, что мне нужно больше вертеть головой и воспроизводить все эти странные шумы, животные звуки и ворчание».

Rob Tapert: «Странная штука произошла с этим эпизодом. Меня свели с неправильным режиссером и мы не могли поменяться. И парень, который в итоге снял эту серию, Гарт Максвелл больше снимает отношения. И как человек, который в прошлом снимал много ужастиков, я понимал, что эпизоду чего-то не хватает. И, так как это телевидение, то нельзя вернуться и усилить элементы ужастика. Но мы снова загнали Рене в этот вонючий пруд, чтобы снять дополнительные сцены и исправить эту часть».

Lucy Lawless: «У нас с Рене был какой-то чулок на руках, в сцене где наши руки срослись, а остальное было компьютерной графикой. Для меня все было очень просто сделать, я ведь сотню раз смотрела «Зловещих мертвецов»…Были там две сцены, которые начинаются одинаково: Габриель кто-то преследует и диалог повторяется. Я подумала: «Мне нравится это. Это придает налет сюрреалистичности». Я показала ей, как бы Зена отреагировала на эту ситуацию и она сказала: «Да, но моя героиня не может этого сделать». Она знает об уникальной точке зрения Габриель, но это ей пришлось есть личинок. Ее покрывали слизью, сделанной из желе и толченой спаржи! Это был цвет самых болезнетворных соплей, которые только можно себе представить. И она была покрыта этой омерзительно пахнущей штукой. Нас с Эдриэн чуть не вырвало. И Рене привыкла к этому. Она была готова к такому и не жаловалась. Толченая спаржа – самая мерзкая штука на земле. Нам пришлось вытаскивать ее из этой дыры – этой трясины Вечной Вони. Я подумала: «Больше ни на что не буду жаловаться». Рене была потрясающа. Абсолютно потрясающа».

Joel Metzger: «Был еще один автор-фрилансер, на которого они рассчитывали, но им не понравился его сюжет, поэтому они попросили меня переписать сценарий. Я не знал, что они искали сотрудников в то время, но после того, как я переделал этот эпизод, они предложили мне постоянную работу. Я думал, что просто работал на сценарием, как фрилансер, поэтому очень удивился…Они сказали мне, что самая большая проблема с оригинальным сценарием была в том, что сценарист совсем не уловил голос ЗКВ. Диалоги писать труднее всего, потому что нельзя иметь очевидных анахронизмов, но и нельзя стилизировать их под диалоги из «Бен Гура». Они должны быть естественными и звучать современно для зрителя, поэтому для меня это было труднее всего. Они хотели сделать историю про дом детства Зены, где поселились призраки, поэтому это должен был стать ужастик с приключениями. И не забывайте, что Роб Таперт продюсировал «Зловещие мертвецы», поэтому он любит такие штуки. Они также хотели использовать Мефистофиля, как злодея в этой истории. Они внесли в оригинальный сюжет много мелочей, вроде убитого мужчины, у которого была дочь. Поэтому я попытался все это переделать под ЗКВ, сделав так, чтобы мать Зены оказалась заперта в лимбо в подземном мире, чтобы у Зены были личные мотивы. Это делало сюжет близким к сериалу, а потом мы просто добавили элементы ужастика… Если с историей проблемы, то тебе хвалят даже если тебе удается довести ее до посредственного уровня. Если ты сможешь спасти ее, то ты не просто проделал хорошую работу, ты спас всех. Я думаю, что в итоге все были довольны результатом, но мы переделали историю дома с привидениями и начали сначала. Они хотели сделать типичную сцену ужастика с напуганными героями(как в «Психо»), поэтому оставили кое-что из оригинального сценария, но больше ничего не осталось».

Комментарии актеров и создателей:

Steven Sears: «По моему мнению, Арес определенно в этот момент хотел заполучить Габриель. Искушение, поддразнивания и соблазн с Зеной продолжались довольно давно. Он не только понял, что не получит Зену, но и что Габриель ее логическая преемница, он был зол и хотел, чтобы Зена мучилась из-за того, что он собирался сделать. Но его намерениями было привлечь Габриель на свою сторону. И, да, я думаю, что связь Арес/Габриель бы сработала. Очевидно, что все вышло не так, но это могло бы привести к интересным историям»,

Kevin Tod Smith: «Арес может играть с людьми, что мило. И это часть его постоянного раздражения. Он может обмануть воинов, самых могущественных людей на Земле, но он не может понять своих отношений с Зеной. И где-то около третьего сезона он обнаружил, что еще есть эта «раздражающая блондинка». Это вроде, ты никогда не пытался завоевать этого человека, потому что Габриель что-то вроде Джимини Крикета для Зены. И когда он думает, что совершает некое вторжение, она хлопает ему по плечу. Это удивительная вещь в отношениях Зены/Габриель. Вместе они создают эту невероятную личность… Думаю, это часть его раздражения. Он пытается убрать Габриель, потому что понимает, что, как только она уйдет, Зена падет… Это основа его подхода: он всегда приходит с чем-то, с каким-то искушением».

Комментарии актеров и создателей:

Doug Lefler: «Это было творческим вызовом сделать так, чтобы скрыть беременность Люси, которая в то время была очень заметна. Но мои сложности режиссера несравнимы с тем, через что пришлось пройти ей. Очень сложно быть героиней экшена, когда ты беременна! Были времена, когда мы снимали сцены боя и я подходил к ней и говорил: «Может, хватит?» и она отвечала: «Нет, я думаю, что нам нужно снять это еще раз». Она настоящая актриса… Самое сложное в этом эпизоде было то, что Зена была неактивна почти до самого конца. И это было странно. Было странно снимать сцены с Зеной, где она просто стояла в стороне. Это было настоящим вызовом. Хотелось, чтобы Зена была в гуще всего этого. Но вместо этого приходилось полагаться на Габриель и Амарис, и, иногда, на Джоксера. Но Джоксер мог только спотыкаться в сцене боя. Илай и Зена в этой серии пассивные герои. Ты не можешь вовлечь их в кулачный бой. Конечно, еще одним вызовом этого эпизода было то, что Люси была беременна и это было заметно. Поэтому нам пришлось это прятать. И у нас было ограниченное количество часов, которые мы могли работать с ней. Из-за того, что она была беременна, нам приходилось отпускать ее раньше. Поэтому мы сначала снимали сцены с ней, чтобы отпустить ее домой, а потом занимались другими героями… Чтобы заставить ее героиню казаться живой в этом эпизоде, мы поработали с другими персонажами - как они реагировали на то, что она другая. И, в какой-то степени, что они реагировали немного не так, как могли бы. Габриель, я думаю, была удивлена больше всех. Ей не нравится, что Зена не активная, агрессивная и потенциально жестокая… Сцена на балконе, где Габриель молится, чтобы Зена стала такой как раньше, объясняет почему для нее важно иметь ее темную сторону, вернуть ее жестокую часть, чтобы быть цельной… была снята, как часть эпизода. Они вернули меня в Новую Зеландию… Я был здесь 24 часа. Я прилетел, снял, улетел ночью и вернулся. Я был опустошен, но рад, что мы сняли эту сцену. Думаю, это была очень критичная сцена для этого эпизода и она улавливает суть этого эпизода, почему Зене нужно быть той, кем она была… Также в сценарии не было момента, где Арес дотрагивается до Илая и отступает. Должен сказать, что это я добавил. Частью, из-за того, что всем героям нужна была активная часть, но мы хотели сказать, что в Илае была сила, которой боялся даже Арес. И он не знал об этом до того момента, как притронулся к Илаю. В этот момент я просто сказал Кевину Смиту: «Когда ты кладешь на него свою руку, ты понимаешь, что у него там пистолет. И ты удивляешься, что он прячет. Но ты знаешь, что у него есть что-то, что ты не видел раньше»… Это просто было то, что казалось важным в то время…»

Chris Manheim: «С развитием беременности Люси, нам пришлось вывести Габриель как воина на первый план больше, чем когда-либо. То есть, нам пришлось сделать так, чтобы ее Путь, который она искала весь четвертый сезон, стал параллелен и даже, в какой-то степени, повторял путь Зены… и это было очень важно для нас, чтобы мы оставались шоу с экшеном. И так как Люси не могла принимать участие во всем экшене, то нам нужен был кто-то для этого… Мы искали инструмент для Габриель , как шакрам для Зены, что-то знаковое. Мы проштудировали тонны книг про оружие и саи подходили ей, как личности. Знаете, она ведь не такая большая, как Зена и саи идеально подходят ее руке, она бы крутила их вокруг и стала с ними действительно мастером… Зена, вернувшаяся только частично, точнее, бывшая собой только на половину, без воспоминаний о насилии и зле и темноте, отлично вплеталась в историю, которую мы хотели рассказать о шакраме…Зена вернула свою память, когда шакрамы объединились, потому что это объединение тьмы и света. То есть, то что визуально случилось, когда два шакрама соединили вместе, то было и с Зеной, эмоционально и физически… она стала цельным человеком, так же как шакрамы тьмы и света стали одним сбалансированным шакрамом… Мне нравится то, что подразумевает вид нового шакрама, он, опять же, говорит о балансе, с этой тематикой инь и янь. Плюс, это супер пупер шакрам. То есть, там же целых две части в одном… и, думаю, помогало иметь шакрам, который был более полезен ей, как оружие, с развитием ее беременности. Она была способна сражаться в такой же степени не сражаясь, в такой же степени, как раньше».

Renee O'Connor: «Думаю, что Габриель стала бойцом в большей степени, потому что Зена была беременна… Не думаю, что предполагалась жестокая Габриель, но была сознательная попытка заставить Габриель снова сражаться. Они дали мне оружие и это было способом сделать ее более равной в бою… Это был первый раз за долгое время, когда у Габриель было оружие… Роб пытался понять, какое оружие лучше использовать. Он думал о том, чтобы снова вернуться к шесту. И потом я, просто шутя, упомянула кнут, а, нет, я упомянула нунчаки. И он сказал: «Я думаю, что это слишком жестоко для Габриель». Поэтому я получила саи, и это было забавно, потому что внезапно Габриель знала, как пользоваться этим оружием… Но я с ними повеселилась…»

Ted Raimi: «Мы с Рене очень радовались, что, наконец-то, получили сцену, как в этом эпизоде. У Рене было много эмоциональных сцен с Люси, но не со мной, поэтому, я думаю, это было весело для нее. Для меня так точно».

Lucy Lawless: «Я думаю, что проблемой с Зеной в этом эпизоде было то, что у нее не было собственного мнения. У нее не было света и тени. У нее не было памяти, у нее не было истории. У нее не было ничего, на чем можно было бы основывать свои решения. Вот в чем проблема. Габриель хотела, чтобы вернулась ее подруга – вся ее подруга».

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Нам пришлось вернуться и еще пол дня снимать сцену с Каллисто и Михаилом, которая объясняет откуда взялась беременность Зены…Мы знали, что должны умыть руки. Поэтому, если вы пересмотрите серию, то это непорочное оплодотворение, как раз в конце эпизода…Что мне больше всего нравится в этом эпизоде, это готовность Зены отдать свою человечность, чтобы искупить Каллисто.  Мы через многое прошли, чтобы попасть в эту ситуацию, обстановка, которая позволила бы этому случится, тому, что Зена была готова поменяться с Каллисто. Думаю, это аспект христианства, но я не хочу петь оды христианству…я не думаю, что мы посвятили сериал христианству больше, чем индуизму или чему-то еще».

Eric Gruendemann: «Это был один из первых случаев на телевидение, когда мы создавали цифровую съемочную площадку. Почти все было снято перед голубым экраном, за исключением полов, поэтому это было довольно сложно для актеров…Я помню, как читал сценарий и думал: «Ладно, во вступлении нам придется потратить больше денег, чтобы показать всю эту ситуацию, чем на целый обычный эпизод». И к этому моменту я уже плакал и кровоточил на деньги, но оно того стоило».

Jane Holland: «Это был второй эпизод, к которому мне пришлось создавать костюмы и там было много практическим требований, которые нужно было учитывать и строить костюмы вокруг этого… Итак, у нас были крылья, которые крепились на ремнях. Крылья были очень тяжелые, поэтому к ним прикрепляли внешние тросы, на которых они держались. И еще многие герои летали, поэтому у них были ремни для полетов. Вызовом было создать облегающий костюм, который бы скрывал тросы. Поэтому я посмотрела на средневековые рисунки и оттуда взяла образ ангелов, которые были золотыми и белыми…»

Lucy Lawless: «Мне сниматься в этом эпизоде было намного легче, чем остальным, потому что на меня не вешали всю эту сбрую, я ведь была беременной в то время. Я потирала руки в ликовании, потому что мне не нужно было одевать эти ремни. Каскадеры были невероятны. Моя дублерша носила весь этот грим каждый день три недели, а он был убийственным. У нее также были тяжеленные крылья и высокие каблуки, раздвоенные копыта. Я подарила им с напарницей турне за всю ту работу, что они делали для меня. Я многим ей обязана. И Рене, бедная Рене! Мне приходилось носить только верхние ремни, которые держали крылья, но она носила и нижнюю часть, которые использовались для полетов и подвешивания на тросах. Это самая большая пытка, которую можно придумать. Рене многое вытерпела… Грим был такой, что они без проблем могли снимать крупные планы моей чудесной каскадерши Зои. Моей дублерше Полли тоже наносили грим, но не так, как Зои… В Зене-Демоне была частичка Дейзи (моей дочери) или Мэг. Что-то детское или озорное. Кроме того, что это не тоскующая Зена. Думаю, к тому моменту от Зену там уже ничего не осталось. Это были мысли демона: «Ой, что за миленькое маленькое существо?» Мы озвучили некоторые реплики в той части, где Демон Зена несет Габриель к обрыву и говорит вещи вроде: «Тяжеленькая птичка». Злые вещи про маленькую сломленную бабочку, раненую птичку на земле. Но их не использовали…Но Зена хотела ее. Она хотела кинуть ее в пропасть в Ад и играться с ней, старая кошка. Думаю, тогда она принадлежала дьяволу. Ага, она будет с ней вечно…так или иначе».

Hudson Leick: «Было замечательно побыть демоном. Мне действительно понравилось. А вот вставать в четыре часа утра, чтобы три часа наносить грим – не особо. Это забавно только в первый раз, посмотреть в кого ты можешь превратиться, а потом это уже не так весело. Тебе просто хочется, чтобы все побыстрее закончилось. Плюс еще час нужен, чтобы этот грим убрать. Я выполняла кое-какие трюки на тросах, это не было обузой. Все в порядке,  это весело, ты же летаешь. Единственная проблема была в том, что долго приходилось терпеть, если хотелось в туалет. Но ты же летал!

Когти не вызывали никаких особых сложностей. Вообще-то, они довольно легко отваливались. Их не очень хорошо приклеивали, но мне все это нравилось. Так хорошо было сделано. Мне нравился весь этот вид, у меня были когти и кожистые крылья, и четыре рога, и вся моя кожа была такая…как у змеи. Крылья не были сделаны при помощи компьютерной анимации, они были настоящими и они были тяжелыми. Два человека должны были держать их с разным сторон, что было непросто, ведь сама я ими двигать не могла. Но у меня были свои идеи, потому что это развивает персонаж. Например, когда я чесалась, то я делала это как собака, двигаясь очень резко и быстро. И этим двум людям было очень сложно следовать всем моим движениям. Это часть меня немного раздражала, потому что я хотела свободы, а я даже ходить без этих людей не могла. И они были тяжелыми. Очень тяжелыми… Когда Зена забрала боль Каллисто, я подумала, что это прекрасно. Я решила, что это абсолютно прекрасный момент. И, кажется, Люси была беременна в то время и она выглядела такой красивой. Просто потрясающей. И она плакала, слезы бежали по ее лицу, когда она касалась моей груди, из-за сочувствия и сострадания, которые чувствовала ее героиня к боли, которую испытывала моя героиня, и что превратила ее в такого монстра. И я не знаю, кто это написал. Это сделал Эр Джей? А, тогда понятно. Да, он так бы и сделал…Было сложно играть ангела. Сейчас, если бы можно было переделать, я бы сделала все иначе. В то время я представляла ангела, как нечто идеальное… Для меня было чуждым играть таких героев. Это было большим вызовом. Каллисто появилась легко. Каллисто была игрой. Играть ангела для меня не особо забавно. Я чувствовала, что мой персонаж не очень умен и какой-то пустой… это не было в сценарии, просто, я так чувствовала, когда играла... Мне нравятся условия искупления. Мне нравится идея, что мы, люди, можем простить себя и найти свою собственную любовь. Мне нравится это. То есть, больше, чем нравится. Думаю, серия была снята блестяще»

Renee O'Connor: «Этот эпизод был вызовом, физическим. Летать на тросах с крыльями, которые весят порядка 100 кг. Я уверена, что преувеличиваю, но эти крылья были гигантскими устройствами, которые выступали помехой, что приходилось преодолевать в каждой сцене… С каждой их стороны стояло по человеку, которые управляли их движением во время съемок и они снимали их вес с тебя между кадрами… Это был один из первых моментов, когда я поняла насколько этот сезон будет тяжелым для меня. Это стало практикой самосохранения, приходить каждый день на съемочную площадку и делать все, чтобы пережить этот день, а когда он заканчивался, то ты понимал, что за весь день ни с кем не поговорил! Это было так не похоже на меня. Думаю, что я просто пыталась как можно больше поддерживать свою энергию для этого эпизода. Режиссер Джон Фавсетт умеет бросить вызов. Я люблю с ним работать, потому что он умеет заставить тебя сделать то, что ты, как думаешь, сделать не сможешь, потому что физически устал, пытаясь поднять крылья или сражаясь снова и снова.  Но это пробудило ту мою сторону, что я давно не использовала…Также я поняла, что буду в основном работать с ее дублером, поэтому мне стоит перестать основываться на реакции Люси на каждую сцену. Мне нужно полагаться на историю наших отношений, чтобы относиться к каждой сцене независимо. Но мне нужно отдать должное Полли, которая была дублером Люси в то время, потому что она работала в сериале с самого начала и знала все манеры Люси. Она проделала чертовски хорошую работу в своем выступлении, изображая то, что, по ее мнению, сделала бы Люси, что мне очень помогло. Это огромный вызов для них, пытаться интерпретировать сцену без персонажа, который был создан Люси. Потому что это героиня Люси и они очень старались не изображать персонажа неправильно… Сцена, где меня насильно кормили была прекрасным поводом для каскадеров отомстить мне за все случаи, когда я случайно их била. Это было очень забавно. Им приходилось кидать банановое пюре мне в лицо. Обычно именно они принимают удары и они просто смеялись и наслаждались собой… Мне очень понравилось работать с Хадсон в этом эпизоде. Она была очень доброй. Хадсон определенно участвует в сцене, когда она на съемочной площадке с тобой. И сцена, где я ее трясу, одна из моих самых любимых в этом эпизоде. Ты можешь дать ей, что угодно и она просто возьмет это и будет работать. Я помню, что действительно трясла ее, когда пришло время снимать крупный план. Было очень интересно смотреть на ее лицо, когда я это делала. Кажется, это Джон заставил меня ее будить. Было забавно видеть ее реакцию…У меня было чувство после работы с Хадсон, что у нее было больше опыта по сравнению с последним разом, что мы работали вместе. Она изменилась, как актриса. Я нашла в ней еще один уровень… Я не верю, что Габриель была бы способна порубить Зену на кусочки. Я просто пытаюсь верить, что Габриель бы сделал все, что нужно в то время. Если бы Зену и правда нужно было уничтожить, она бы, вероятно, отдала бы это право Михаилу… Она бы всегда думала, что они смогут изменить Зену. Интересно то, что, очевидно, мы не порезали ее на кусочки, но битва Зены и Габриель это битва добра против зла. Именно так я чувствовала себя в бою. Любовь между двумя героинями была второстепенной на фоне высшего блага. Я не думаю, что чувствовала это в предыдущих эпизодов. Битва между ними была важней их собственных отношений».

R.J. Stewart: «Роб подал мне идею для этого эпизода и первым, что я сказал было: «О, круто. Мы делаем «Рай и Ад» Милтона». Это была мифология, с которой мы не особо сталкивались: идея о Рае и ангелах. И мы больше развивали эту тему в последующих эпизодах, но это был первый раз, когда мы коснулись этой мифологии… и были еще другие вещи, которые я хотел сделать, мне очень хотелось решить проблему Каллисто, потому что я думал, что Зена совершила столько добра, но она никогда не сможет унять боль, что принесла людям, чьи жизни разрушила в своем темном прошлом. Одним из таких случаев, который мы драматизировали в сериале, была Каллисто. Она создала монстра, спалив ее деревню. Поэтому это была возможность воздать по заслугам и Зене и Каллисто. И мне нравится Каллисто, которая потеряла свою темную сторону. Я знаю, что кое-кому нет… Я был на съемочной площадке, когда эти актрисы были в своих демонических костюмах. Было так странно с ними разговаривать. Это было так ненормально… словно я разговаривал с демоном… Но в Зене было столько силы. У нее было столько внутренней силы, что неважно кем она была в тот момент… внутри нее все равно была Зена. Там все равно были следы Зены. Габриель, возможно, была слишком страстной… когда она демон, то полностью демон. Но Зена не всегда – в пилотной серии она решила стать героем и немного от этого героя в ней остается всегда, неважно сходит ли она с ума от Фурий или она демон в Аду…»

Charles Measure: "На съемочной площадке все называли меня Михаилом. Так и говорили: "Иди сюда, Майк""

Арес: Зена! Ты во время. Я целую вечность ждал этого. Как понимаю, это делает меня – твоим Богом! Властителем Душ!

Арес: О, подружка и нелепое воплощение Зены. Плохая картина!

Арес: Послушай, просто из любопытства. Что бы ты ответила, если бы я попросил тебя выйти за меня, без всяких условий? (Зена целует Ареса)
Зена: Ты никогда не узнаешь этого.

Арес: От твоего вида перехватывает дыхание.
Зена: Тогда, почему ты еще дышишь?

Мэг: Моя крошка, мой котеночек,
Мой маленький петушок,
Составим вместе А и Р,
Приставим Е,
Потом добавим С,
И что получим? АРЕС!

Зена: Мне кажется, что мы будем плохо смотреть на свадебном торте.
Арес: Зато ты отлично будешь смотреться на мне.

Джоксер: Ты действительно намерена выйти за Ареса?
Зена: Я готова сделать что угодно, чтобы вернуть Габриель. Да.

Арес: Соглашайся, Зена, стань женой Бога Воины. Это не большая цена за то, что бы найти ее, тебе может даже понравиться это. Я уверен, что понравится.

Арес: Чем сильнее ты дерешься, тем больше разжигаешь мою страсть.

Арес: Зена, поверь мне, я не могу выбросить тебя ни из головы, ни из своего сердца.