Вы знаете, что я говорю об этом?
Ты всего лишь сон, вероятно, вызванный несварением желудка.
Я судьба прошлого.
Какого прошлого?
Твоего прошлого.
Могу ли я понять, кто ты...
Отведи меня домой.
Что это за место? Скажи мне... зачем я здесь?
Итак, царь Сильвий - это Скрудж, а Сентикл - Боб Кретчит. Зена – одновременно и Марли, и первые два привидения.
Лайнел пытался украсть что-то, даже если он и не понимал еще в то время, что перед ним Королева Воинов. Он или слишком самоуверен, или слишком глуп. Может быть, и то и другое.
Солнцестояние отмечается «с этого дня», но какое событие должно было тогда произойти, чтобы празднование проходило в самый короткий день в году?
Дело не обходится без визуальных метафор - портрет жены царя, и Габриель крупным планом преднамеренно показываeт ее олицетворение. Как и эклектическая, анахроническая и сюрреалистическая смесь языческих и христианских праздничных традиций, красочная мораль для современности и современных людей.
По этой же причине, не возникает возражений против упоминания Марии и Иосифа в заключительной сцене этого эпизода. Напротив, это воспринимается как намек на лучшее, что может предложить христианство: сострадание, милосердие и щедрость к другим. Эти качества важны в любое время, в любой вере и в любой философии. В отличие от «Великана-убийцы», в котором библейской основой для рассказа было откровенное и жесткое предание, эта серия, как и «Жертвенный Агнец» опирается на христианство так же, как и другие эпизоды - на греческую/римскую мифологию - в качестве основы для понимания тех вопросов, которые применимы ко всем людям.