Публикации go_to_the_rain

Комментарии актеров и создателей:

Charles Siebert: "В этом эпизоде...когда Аид появляется, Зена направляет на него меч и он говорит: "Эй, успокойся. Я твой поклонник. Как только попадешь на тот свет, то будешь делать, что захочешь"".

Kieren Hutchison: "Основная часть моих сцен была с Рене...и я помню, что мы сразу нашли общий язык. С ней всегда было приятно находится рядом. Я получил огромное удовольствие, играя с ней в последней, очень напряженной сцене прощания. Я был поражен насколько она отдалась эмоциям Габриель в тот момент. Это помогло мне прочуствовать сцену, я должен был всего лишь реагировать на Рене!...А еще я помню, как читал часть сценария про крыс и думал: они что, правда это сделают? И, конечно же, пришел на съемочную площадку в тот день и там была целая куча крыс".

Lucy Lawless: "Я думала, что они будут использовать в этой сцене милых лабораторных крыс, поэтому я и позволила им забросать меня этими вредителями, лежа в канализационной трубе из стекловолокна. Я должна была прижаться к нижней части трубы, как только почувствую как крысы свалились на меня. Но там было море слизи, поэтому мне не очень хотелось этого, и я оставила два дюйма между собой и трубой, опершись на локти и ноги, и опустив голову. А они продолжали и продолжали кидать на меня крыс. И когда они крикнули: "Снято! Снято!", то это крысы уже успели устроиться на мне, в декольте и на ногах. Это было так отвратительно! О, Боже, и они воняли, воняли, они обгадили все вокруг...это очень раздрожало! В любом случае, ты переваривашь такие истории, а потом смеешься над ними. Но это было намного отвратительней, чем я себе представляла. Не знаю, о чем я думала".

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Этот эпизод получился отличным. Было замечательно снова поработать с Кевином. Это было похоже на игру сложившейся труппы, потому что все знают своих персонажей и тебе не приходится ходить вокруг да около, пытаясь отыскать что-то в сцене, поэтому съемки прошли намного быстрей" Журнал Starlog №222, январь 1996 года

"Это был кроссовер... где Геркулес пришел в наш сериал и... эта та серия, где я оседлала птеродактиля. И там были эти яйца птеродактиля...или кем там была эта птица...И из этих яиц вылупились каскадеры в этих ужасных костюмах, с лицами, покрашенными в зеленый цвет, и с глупыми шляпами. Они выглядели так, словно прибыли из сериала "Затерянные в космосе". Это было похоже на нечто, сделанное в 60-е или 70-е, все это так бедно смотрелось. И даже мы знали, какое это позорище. Но у нас закончились деньги на этот эпизод. Поэтому мне всегда стыдно за этих птенцов. Я уверена, что эпизод неплохой, но это было довольно тупо. Довольно тупо" Архив американских телевизионных интервью, 2013 год

"Но Кевин Сорбо великолепен, работать с ним всегда одно удовольствие. Если бы я играла Геркулеса, то старалась бы больше показывать его человеческую сторону, а не божественную. Потому что это действительно интересно".
"Но эти люди-яйца...Боже мой! Это худшие костюмы, которые только могут быть, как нечто из фильмов Эда Вуда" Официальный гид в Зенаверс от Роберта Вейсброта, 1998 год

Съемки эпизода проходили с 14 сентября 1995г. по 22 сентября 1995г.

Показы серии:

• 1 показ: 16.10.1995
• 2 показ: 01.01.1996

Над эпизодом работали:

• Сценарист: Питер Алан Филдс
• Редактор: Дуг Иболд
• Режиссер: Чарльз Сайберт

В ролях:

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: Я немного опасалась, того, что часть показанного в эпизоде, могло быть воспринято как садомазохизм...

Charles Siebert: Это тот эпизод, где она прикована цепями, да? Мы начали снимать его и утром отправились работать над первой сценой в камере, у них были какие-то кандалы, которые они собирались одеть ей на руки и шею, а потом приковать к стене. Я посмотрел на это и решил: Нет, это мерзко и не привлекательно. Это было только начало сериала и я сказал: Нет, давайте подвесим цепи на стропилах и распнем ее вот так...Мы сделали это без Люси, и, когда она вошла, то сказала: Ух ты, похоже на сексуальный фетишизм. И сразу же включилась в затею: Закуйте меня мальчики, давайте...

Съемки эпизода проходили с 19 июля 1995г. по 28 июля 1995г.

Показы серии:

• 1 показ: 18.09.1995
• 2 показ: 11.12.1995
• 1-ый выпуск в США: 08-07-98
• 1-ый выпуск на канале Sci-Fi: 02-01-00
• 1-ый выпуск на канале Oxygen: 01-01-01
• Номер производства: 76905
• Номер сценария: 303

Над эпизодом работали:

• Сценарист: Стивен Л. Сирс
• Редактор: Джим Приор
• Режиссер: Брюс Сет Грин

В ролях:

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Этот эпизод был необычайным весельем. Он создавался как раз в период, когда рухнул мой брак. Я думаю, что тогда сильно растолстела. И когда я смотрю этот эпизод, то сразу вспоминаю, что тогда было. Было очень волнующе играть моего злого двойника. Большие черные контактные линзы, которые я одевала, полностью изменяли овал моего лица...Единственной сложностью было то, что нужно было точно знать сколько времени нужно будет второму персонажу, чтобы сказать свою реплику и какая у тебя будет реакция. Я люблю делать подобное, это вызов для одного человека, и я как раз такой человек"

Steven Sears: "Этот эпизод дал мне огромный шанс исследовать непосредственную разницу между Зеной и Габриель. Первое о чем я подумал было: характер Зены зародился в кровавом прошлом и тут появляется эта маленькая девчонка Габриель, которая говорит: Я хочу пойти и посмотреть, как ты это делаешь. Я подумал: пусть реальность отвесит ей пощечину...Давайте сделаем так, чтобы ее невинность крови была под большим риском, с которым нам придется столкнуться, и сделать ее такой же священной как девственность, возможно, даже больше. Это немедленно определило персонаж Габриель"

Renee O'Connor: Я думаю, Габриель всегда должна была быть комическим персонажем. Это было ее ролью, как Иолай в УСГ. Возможно, именно поэтому сценаристы хотели утвердить ее образ в этом эпизоде и дать вам знать кто она, чтобы она стала вам симпатична. Она ведь немного раздражала вначале, да?

Ким Таборн: Основная тема эпизода «Мир сновидений» была о невинности крови Габриель. В «Мире сновидений» (3 серия сериала, 3 серия 1 сезона), на Габриель был отражён характер Зены. Габриель находилась на самом пике её обожания Зены. Она хотела быть Зеной, или по-крайней мере такой же, как она [Габриель даже сказала это своей сестре в эпизоде «Грехи прошлого» (1 серия сериала, 1 серия 1 сезона)]. Но Зена этого не хотела. Она сама ставила свою жизнь под вопрос, и не разрешала Габриель жить также, как она. Но ко времени эпизода «Позовите врача» (24 серия сериала, 24 серия 1 сезона), Габриель сама приняла это решение. Это решение было проверено в эпизоде «Возвращение Каллисто» (29 серия сериала, 5 серия 2 сезона), когда Габриель должна была справиться со своими эмоциями отмщения, после того, как Каллисто бессердечно убила мужа Габриель, Пердикуса. Габриель приняла решение не убивать. В обоих сериях, Габриель знала, как убить и убить весьма эффективно, и всё же она отказалась делать это, даже когда она сама находилась в опасности. Эта характеристика в конечном счёте стала известной как кодекс Габриель. Осторожность и внимательность развития этой темы невинной крови Габриель пожертвовали в третьем сезоне в пользу Дахока и Надежда. В эпизоде «Посланник» (50 серия сериала, 4 серия 3 сезона), потеря невинной крови Габриель была центром практически всего сезона, и во всех сериях привлекала именно эта тема. Это было печально, огромное упущение в сериале. Все эти два года невинность крови Габриель была так непоколебима, и тут она была разрушена меньше, чем за несколько минут. Возможно, раскрытие этой проблемы будет показано в следующих сезонах, но факт остаётся фактом, что в этом было бы больше чувственности, драматизма, и просто мудрости, если бы это случилось, хотя бы одним или двумя сезонами позже.

Эпизод «Мир сновидений» также отметил тонкое изменение в отношениях Габриель и Зены.

Один из более привлекательных аспектов «ЗКВ» - описание того, как возрастает их дружба в это время. Такую тему редко показывают хотя бы одну серию в сезоне, где действует лишь одна. Также, «Мир сновидений» дал нам первые намёки на то, что дружба Зены и Габриель станет одной из главных тем сериала.

«Мир сновидений» - моя самая любимая серия. Здесь очень любопытно посмотреть, на Зену, сражающуюся с призраками своего прошлого. Серия была выпущена под номером три. Программа так выстроила «общую» вину Зены (в противоположность её «личной» вине в таких сериях, как «Грехи прошлого», «Первый шаг», «Чёрный волк», «Узы дружбы», «Каллисто», «Маска смерти», «Дитя войны» и «Назад в прошлое» - и это ещё не всё, хех хех) по её прошлой жизни. Как Фрейдист может это понять? Зена фактически должна была перебросить саму себе через дверь, чтобы избежать попадания в болото.

Болотом, конечно БЫЛО то, как спасти Габриель от (1) потери её невинной крови, и (2) потери её жизни. Две очень озадачивающих проблемы.

Возвращаясь к началу, Зена только разрешала Габриель просто ходить рядом с ней. Зена встретила Габриель после спасения её деревни от армии Дрэйко. Ясно, что Габриель немедленно очаровалась Зеной в тот же самый момент, как её увидела. Разве её можно в этом винить? Она увидела женщину, которая могла защищаться, и знала, что она тоже хочет научиться так делать. Габриель даже сказала своей сестре, что она хочет научиться быть таким же воином, как и Зена. Габриель уже достаточно привлекла только что ставшая известной ей жизнь Зены, и она решила пойти за ней, несмотря на то, что сама Зена запретила ей это делать.

Габриель даже прошла через… старый мост, чтобы спасти Зену от того, что могло бы случиться из-за её гордости. Зена казалась настолько измученной, что могла бы позволить убить себя крестьянам, или навредить ей любым другим способом. Это было критическим соединением. У Зены было ощущение чести, и очень традиционный долг этой чести – тот, где кто-то спасает твою жизнь.

Как оказалось, что эта честь была оказана Габриель, которая присоединилась к ней в лагере. Зена показала склонность скрытой нежности к юмористическим типам (например, Салмоней – маленький мужчина, который в конце-концов заставил её рассмеяться; возможно Габриель тоже это сделала?; также в более поздних эпизодах, к примеру «Полдюжины головорезов» из третьего сезона, мы обнаруживаем, что у Зены и раньше была молодая, впечатляющая спутница). Габриель также была рядом с Зеной, когда та находилась у могилы брата.

Эта сцена у могилы всегда поражала меня, и всегда заставала меня врасплох (изображение эмоций, ни к месту). Я чувствовала то же, что и Габриель. Но, я думаю, что иначе в этой сцене и быть не могло.

Так и закончился первый эпизод «Грехи прошлого». Следующим эпизодом были «Военные колесницы». Габриель ясно заинтересовалась парнем, который пустил в Зену стрелу, а Зена заинтересовалась парнем, который вытащил из неё эту стрелу (поговорим о терапевтическом производстве после стольких лет!).

В нём есть и то, как девочки упоминают даже об этих отношениях, к примеру, когда Габриель молола вздор, как она и всегда это делала: «И теперь я понятия не имею, где искать его. Что, если мне предначертано соединиться с ним и иметь детей? Теперь я буду одинокой, жалкой женщиной, как... [она смотрит на Зену] Впрочем, неважно». (Ну, я солгала. Об этом они говорили чуть раньше, ещё когда Габриель всё твердила о поиске особенного человека). Эта сцена – аномалия для первых двух сезонов. Это - одна из единственных сцен, я думаю, где Габриель думает о Зене плохо в течение первых двух сезонов. Также, насколько я знаю, после этой серии, Габриель больше не говорила с ней об отношениях, кроме в эпизоде «Испытание», где Габриель хотела навестить свою семью, и её короткий брак с Пердикусом в эпизоде «Возвращение Каллисто» (спасибо, Каллисто!) Это наблюдение не действительно в течение третьего сезона, потому что он был сезоном ТРЕЩИНЫ, когда в серии «Мир Иллюзий», оба персонажа хотели убить друг друга, где немного больше всё-таки в этом деле преуспевала Зена.

«Военные колесницы» выделяются, потому что эта серия дала любовь, которая заинтересовала обеих женщин. А следующим схожим эпизодом, был «Прометей», который соединил Зену с Гераклом, а Габриель с Иолаем (что не считается, потому что далее у Иолая было много…, да и Геракл, теперь-то я уже знаю).

Очевидно Зена не была готова жить вместе с Дариусом, который был против войны, после Трои, а интерес Габриель был настолько невротический, что даже она вероятно поняла, что он был бы плох. В конце, у них у всех были бы мужья, и они бы ушли в закат.

Возможно, этот эпизод был специально запланирован, показав, что «Зена – натуралка», с тех пор они и правда переусердствовали над отношениями. Показало Зену менее серьёзной то, что она была одета в платье покойной жены. Возможно они хотели показать, что леди использовали свою привлекательность к мужчинам, и не возражали против этого?

А потом, появился «Мир сновидений»! Чтобы спасти человека, которого Зена держала возле себя для развлечения, и долга за честь, она желает отделить душу от своего тела, и противостоять своей вине и мучениям. Это не значит, что кто-то должен забирать за них их почту, пока они на каникулах. Это – знак главного обязательства.

Когда появился «Мир сновидений», Зена поняла, что если бы не Габриель (но, я думаю, что она просто сконцентрировалась на полном доверии Габриель Зене… Ты не дашь столько власти над собой, если бы у тебя не были таких обязательств), что отношения стоят больше, чем жизнь. Зена помещает себя в полную опасность, без единой мысли о том, что (прошу, барабанный бой, пожалуйста) Габриель может её покинуть.

Есть ещё много комментариев, которые я не буду здесь выкладывать (особенно про потерю невинной крови, которую сравнивают с потерей жизни, две разные темы, держащие на себе весь первый сезон). Первичная мысль, которую я хочу передать – это то, что «Мир сновидений» является определённо эпизодом об отношениях. Только вспомните тот взгляд Зены, когда она видит Габриель, лежащую на диване, и где они разговаривают о том, кто в чьём сне находится. Эта самое лучшее удовольствие для Зены, чем то, когда она избивала людей.

21.12.1998. От Р. Джи. Стюарта (исполнительный продюсер ЗКВ) из чата «Настоящий Голливуд», 15 декабря 1998 года: «Я полагаю, что, так как я продюсер, и когда что-то идёт не так, мне это не кажется забавным! Я расскажу вам один смешной случай, который произошёл… тогда, когда мы работали над первыми сериями, Стив Сирс [автор сценария серии «Мир сновидений»] ... теперь он – исполнительный продюсер, он с энтузиазмом подавал нам боевые сцены. Он сказал «И потом Зена разворачивается!», и он продемонстрировал этот разворот прямо в комнате!... Это настолько эпатировало нас, мы были в шоке, ведь такого не ждёшь от сценаристов.., тогда это был довольно удивительный момент. К счастью, сценаристы вообще-то не должны разыгрывать такие сцены, которые они пишут!... Или мы все были бы мертвы».

Дебби Уайт: В этом эпизоде, Зена и Габриель много узнают о друг друге. Зена учится прекращать ненавидеть всё о её прошлых злых годах. Габриель учится различать выживание и убийство. Роли воина и рассказчицы поменялись, так как здесь Габриель владеет мечом, а Зена говорит, чтобы пройти через перевал снов.

Перемены в Зене

Зена встречается со всем, с собой настоящей, и с той, какой она была, когда входит в перевал снов. Сначала она окружена всеми людьми, которых убила. «О, это правильно. Твои жертвы всегда были безликими», - говорит ей один из мужчин, в то время, как толпа скандирует свои имена. Зена начинает паниковать, не желая оставаться с убитыми ею людьми из её кошмаров. Она способна избежать этой встречи, не убивая «настоящих людей», говоря: «Я больше не она!», философствуя, когда ей дают меч, чтобы она снова убила их.

Затем Зена сталкивается со своей первой и последней жертвой. Ей удаётся преодолеть свою вину, когда они упоминают Габриель, теряющую свою невинность крови, и часто посещавшую её сны, как и сама Зена. Она вырывается на свободу из-за беспокойства о «навсегда изменившейся» Габриель. Зена должна изо всех сил, с начала до конца, воспрепятствовать Габриель сделать выбор в пользу убийства, не понимая, что это всё изменит. Это может быть потому, что Зена сама не понимала это, пока не стало слишком поздно что-либо изменить.

Наконец, Зена наталкивается на себя злую, и ей нужно найти «ключ», чтобы пройти перевал снов. Она осознаёт, что всё-таки она может уничтожить свою злую половину. Когда она сталкивается с ней лицом к лицу, то оказывается без своих боевых навыков, которые уничтожила в ней её злая часть. Когда её злая половина начинает её одолевать, Зена наконец понимает, что ей не обязательно нужно перестать быть собой ранней. Все её навыки и способности были совершенны, когда она была злая «закалённая в боях». Зена начинает понимать, что тогда, когда её действия были неправильными, она думала, что это не так. Её навыки могли быть направлены на добро или зло, что само по себе не делало их злыми. Тогда Зена была способна простить себя такую, какой она была.

Перемены в Габриель

Габриель хочет быть воином, как Зена. Эта серия начинается с того, как Габриель сражается с пнём, потому что Зена не собирается её учить. Когда Габриель говорит, что она просто хочет научиться выживать, то Зена говорит ей, что между оружием есть разница. Вот правила выживания:

1. Если ты можешь бежать, беги.
2. Если ты не можешь бежать – сдайся, а потом беги.
3. Если ты в меньшинстве, пусть они дерутся друг с другом, пока ты убегаешь.
4. Отговорить их.

Габриель всё ещё хочет быть способной выручить Зену. В следующей схватке, Зена теряет свой меч, и Габриель подбирает его. Она тут же становится мишенью, и Зене нужно спасти её. Даже видя, что меч в её руках делает её мишенью, Габриель тем не менее идёт в оружейный магазин в следующем городе. Она изображает из себя «воительницу, которая потеряла свой меч», но владелец магазина распознат её, и даёт ей обычный грудной кинжал. Удивительно – то, что у него БЫЛ грудной кинжал, хотя его клиентами могли быть лишь несколько жителей деревни, и редко когда – женщина-воин. Однако Зена замечает кинжал, и забирает его. Габриель всё ещё не усвоила урок… или усвоила?

Габриель похищают последователи Морфея, которые хотят, чтобы она потеряла свою невиновность крови. Другими словами, они хотят, чтобы она убила, что должно быть очень просто, так как именно этому Габриель хотела научиться. Габриель понимает, что здесь не всё так просто, и теперь просит у Зены совета относительно того, как выжить вместо того, чтобы убить. Она следовала советам Зены по выживанию, и не убила в своём первом испытании. Два воина были позади просвечивающейся занавески, и Габриель с уловкой делает так, чт

Зена ещё способна предупредить Габриель, чтобы она не убивала, иначе она станет жертвой Морфея. Когда Габриель разрешают спать, Зена входит в её сон, и говорит ей как поступить в следующем испытании. В следующем испытании было всё так, как она и сказала. Было три воина, которых она настроила друг против друга, сказав им, кто из них лучший. Когда последний погибает, этот безумный шанс и спасает Габриель от смерти. Главный жрец понимает, что Зена предупредила Габриель, и предоставляет ей выбор, или убьёт она, или убьют её.

Габриель берёт меч, тут же решив, когда Зена спасает её от необходимости делать такой выбор. «Но я была слишком близко. И то, что я видела, меня напугало», - говорит Габриель в конце. «Мы все способны на это», - отвечает Зена.

Теперь Габриель действительно поняла последствия убийства. Она более сосредоточена на выживании, чем на том, чтобы стать воином, хотя она всё ещё хочет выручать Зену в сражениях. Это становится основанием для кодекса Габриель.

«Оно, может, и выглядит как раньше, но оно и навсегда изменилось».

Ошибка 403: Вам запрещен доступ к сайту http://xenawp.ru. По вопросам разблокировки пишите на email: arestemple@xenawp.ru.

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Этот эпизод был кульминацией 500 различных сюжетных линий, которые мы вели весь сезон… Алекс Куртцман и Боб Орчи, когда они на короткое время появились в сериале и сделали около 8 эпизодов, они были теми, кто убедил меня сделать прыжок на 25 лет вперед, чтобы увидеть уже взрослого ребенка. И как только мы это решили, по крайней мере, у меня в голове, я точно знал, что делать, мы сделали ее противником Зены и прыгнули прямо в христианские времена, за неимением чего-то иного. И это позволило нам получить целую массу новых историй, которые можно обыграть…Когда мы работали над этим сюжетом, то мы с Эр Джеем Стюартом много времени провели обдумывая контролировали ли Зена эту силу и это в итоге привело к другим историям, которые раскрывали эту проблему в шестом сезоны…Была ли Зена пешкой во всем этом?... В моем сценарии было написано: «Зена слышит шум и видит на стене тень кого-то поднимающего руку, чтобы ударить Еву. Она кидает шакрам через окно, он ударяется о стену. Зена вбегает, Габриель лежит на полу» Ну, они не могли этого сделать правильно. Дизайнер сказал нам, что окно не подходящее место. Эр Джей сделал изменения и внес их в финальную версию. Во время вычитки я повернулся к Рику Якобсону и сказал: «Знаешь, Зена должна быть снаружи, чтобы кинуть шакрам» и Рик ответил: «Ага, ладно». Ну, он этого не сделал, декорации не были так построены, они не могли этого сделать. Это бы уберегло меня от такого количества печали, если бы Зена не видела Габриель, когда бросала шакрам. Я позвонил Робу Филду (редактору) и сказал: «Тебе не кажется, что это слишком зло, слишком жестоко?» Он сказал: «Нет. Я могу повернуть шакрам в сторону при помощи эффектов и сделать так, словно это не должен был быть смертельный удар». Я знал, когда смотрел редакторские материалы, что можно сделать все более приятным. А с тем, что касается убийства богов и других аспектов сериала, то у меня нет проблем. Думаю, Рик Якобсон проделал отличную работу. Я снова должен отметить Люси, Рене и всех остальных людей за то, что играли мокрыми и замерзшими. Но Рик действительно хороший режиссер и еще это был эпизод, в котором было снято на 15 минут больше, чем надо и мне пришлось кое что вырезать».

Lucy Lawless: «В начальной битве в пустыне были ветряные машины и никто ничего не слышал. Это был довольно напряженный день…И там была битва в конце эпизода, которую нужно было сделать за три минуты до конца съемок… Это была одна из последних сцен, поставленных Питом Беллом».

Adrienne Wilkinson: «Этот эпизод было невероятно снимать. У нас было все, о чем только можно было подумать: машины для ветра и дождя, мы были в пустыне, у нас были взрывы, у нас был огонь, пауки. У нас было все, о чем можно было подумать. Это действительно было, как сниматься в кино… Визуально сцена, когда Габриель ударила Еву выглядела великолепно. Я думаю, что она была просто невероятна. Но снимать ее было трудно, потому что она была сразу позади меня, она должна была быть достаточно близко, чтобы это выглядело реалистично, но, конечно, я не могла видеть, что она делала и мне нужно было закричать в нужное время. Забавно то, что они сделали освещение таким, чтобы я могла видеть ее тень. Я видела, как она опускает нож, и я могла как раз вовремя увидеть своим периферическим зрением, что я должна кричать и сделать все реалистичным… У меня есть бесконечное количество историй о пауке… Я знала, что он появится, когда производственная команда позвонила мне и спросила нет ли у меня аллергии на пауков и не боюсь ли я их, а я не боюсь. Они мне не нравятся, но каких-то определенных фобий у меня нет. Люси сказала мне, когда узнала, что мне придется иметь дел с пауком: «Смотри. Когда ты достанешь этого паука, половина съемочной группы просто разбежится». И я подумала: «Серьезно?». И она сказала: «О, да. Мне приходилось иметь дело с пауками в сериале. Ты не поверишь у скольких людей фобии». И это оказалось правдой. Люди весь день спрашивали: «Когда появится паук? Что он будет делать?» И, наконец, в конце дня настало время снять эту сцену и они принесли паука. И человек шесть, которые занимались съемкой, не могли находится рядом с ним. Они не могли на него смотреть, это для них было слишком. И бедная девочка, которая занималась фокусировкой, она должна была подойти с рулеткой как можно ближе. Она не могла. Она пыталась, но просто не могла. Это было через чур для нее».

Josephine Davison: «Играть Артемиду было великолепно, на самом деле, потому что мне нужно было использовать настоящий лук и стрелы. Поэтому я несколько дней тренировалась, чтобы получить реальный лук, а не поддельный. И он был достаточно тяжелый. Лук нужно поддерживать рукой. Но они научили меня, как правильно натягивать тетиву к уху… И когда наступило время съемок, то все было немного иначе, потому что там выставляют освещение, вокруг суета, ты волнуешься, на тебя все это давит, потому что нужно сниматься в сцене… В схватке в амбаре столько всего происходило и мне нужно было доставать стрелы из колчана. И это на самом деле намного тяжелее, чем выглядит. Достать стрелу достаточно быстро из колчана, а потом пристроить ее к громадному луку. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы натянуть тетиву и выстрелить. Но это было фантастическое чувство видеть, как стрела летит вперед».

Rick Jacobson: «Сцена, где Зена зашакрамила Габриель была одним из тех моментов в сценарии, прочитав который я сказал: «Ух ты. Это великолепно, потому что раньше такого не было». И мне нравится каждый раз, когда мы можем сделать с героями что-то новое, что-то выходящее за рамки их характера, и это было как раз тем случаем. Я помню, как думал: «Ух ты. Это будет великолепно». И я запланировал эту аккуратную сцену, когда обдумывал эпизод, Зена была снаружи с Аресом, а Рене внутри с Евой и Зена должна была повернуть и увидеть через окно Габриель, которая наносила удар. Ну, вот так я себе все представлял, но через эти окна их не видно, поэтому на подготовке к съемкам я сказал: «Ничего если она что-то почувствует, повернется и увидит все». Они ответили: «Ага, ага, ага». Я сказал: «Отлично. Вот так мы все и сделаем…» Мне понравилось, как все вышло в итоге. Мне понравилось, что это был цельный кадр. Обычно Зена бросила бы шакрам, смена кадра на крутящийся шакрам, крупный план удара по голове Рене. Но я хотел, чтобы это было в одном кадре, чтобы это был такой себе фактор «ни хрена себе». И это отлично сработало. Поэтому мы поместили их двоих в один кадр и применили CGI шакрам. И я хотел ошеломленный вид от Рене, когда она стояла там, и мы взяли этот маленький маленький тюбик с кровью, чтобы по ее лицу стек ручеек крови. Все отлично сработало. Все было идеально. Сняли. И двинулись дальше. Все видели отснятые кадры. Поэтому внезапно, когда я вернулся в Штаты и мы занимались редактированием, я услышал эти слухи про «Что же вы наделали?». И я помню, как подумал: «Чего? Чего? Чего?» И, я думаю, это взъерошило много перьев и, возможно, у всех был свой взгляд на это или то, как все должно быть, но я прочитал это в сценарии: «Зена видит, как Габриель бьет Еву и она кидает своей шакрам, разрубая голову Габриель». Идеально. Ну, я не знаю, какую часть этого люди интерпретировали иначе. Но, внезапно, «Ты не можешь этого сделать! Зена бы так никогда не поступил!». И я почувствовал: «Конечно, Зена бы так не поступила». Я всегда интерпретировал это, как работу Фурий. Они в голове Габриель, заставляют ее делать все это, они, возможно, могли как-то повлиять и на Зену. Она не думает ясно. Она видит, как ее дочь убивают. Это то, что ты делаешь, а потом сразу же сожалеешь об этом. Я помню, как на съемочной площадке принимал тяжелое решение: «Ладно. Ты кидаешь шакрам. Габриель падает. К кому Зена подбежит в первую очередь?»…Наконец, люди сказали: «Ладно, пусть все так и будет». Потому что ничего никогда не переснималось. Но это все еще в серии, поэтому им пришлось смириться. А в это время большая битва в таверне Джоксера была большим вызовом, потому что у нас была довольно маленькая съемочная площадка и там было пять богов. И одна из самых больших проблем в этой сцене боя была в том, что по сценарию Зена сталкивалась с каждым из них по одиночке. Я добавил такие вещи, как Зену бросающую шакрам, что занимало одного бога, пока второй делал что-то. И, я думаю, у нас все получилось. Ты не смотришь эту сцену, думая «Ну, а он почему ничего не делает?» Все при деле… Вся эта сцена в таверне была довольно слабо описана в сценарии, мягко говоря».

Renee O’Connor: «В этом эпизоде Люси тащила меня по залу через дым, сделанный из сухого льда. Это углерод и кислорода там не было. Я вдыхала и дубль длился пока меня не протащат пару шагов. Потом мне нужно было время на восстановление. Кто-то сказал: «Ты можешь подниматься, Рене». И человек рядом со мной указал: «Она не может дышать!» Это было забавное чувство. Меня удивило, как быстро это подействовало мне на мозги».

Alexandra Tydings: «Это был мой первый действительно серьезный эпизод в ЗКВ. Я была отчасти поражена этим, потому что Афродита обычно появляется в комедиях. Я была в паре сцен боев, но ничего серьезного. В мой первый день мы снимали третий акт, где идет дождь, горит дом, Габриель без сознания лежит на земле. Зена ее тащит, Ева прихрамывает рядом и Зена вроде, как тоже ее несет. Зена и Афродита разговаривают и Афродита соглашается перенести их на Олимп. Я появилась на съемочной площадке, мне нанесли грим, сделали прическу и остальное, я со всеми поздоровалась и потом мне пришлось вести себя тихо, потому что они все еще снимали сцену. И внезапно все началось, они вышли из дома, вокруг была вся эта кровь. Я была действительно тронута и опечалена этим. Это было довольно интересно и совсем иначе… В этом сезоне между Афродитой и Габриель была целая история, поэтому хорошо, что было продолжение. Это, очевидно, дало Афродите больше глубины, чем мы привыкли видеть от нее».

Комментарии актеров и создателей:

William Gregory Lee: «В тот день, когда Джоксер был убит, настроение на съемочной площадке было достаточно веселым. То есть, все так радовались…Нет, на самом деле, я думали, в первый раз это стало заметно…как только сцена была снята между Люси, Рене и Тедом было настроение «Ух ты. Мы потеряем члена съемочной группы. Теда больше с нами не будет, если только они не вернут его…в воспоминаниях или подобном». Поэтому настроение стало мрачным».

Adrienne Wilkinson: «Убийство Джоксера было на самом деле довольно забавным!...Это звучит ужасно, но Тед был в таком виде…У него был ужасный макияж и было жарко, поэтому грим начал течь… в общем, он должен был напасть ан меня и практически сбить меня с ног, но с тающим гримом он едва мог видеть и постоянно спотыкался и падал, даже не добегая до меня. Поэтому мы продолжали хохотать, конечно, я не была в той сцене, где он действительно умирает и мне не пришлось иметь дело с теми эмоциями. Моими эмоциями была месть и немного «Видишь, а я тебе говорила»… Это мой любимый эпизод в роли Ливии. Люблю эту серию. Люблю ее начало – чрезмерную драму с грабежом деревни. Мне это нравилось, и этот эпизод снимал Марк Бисли, которому тоже нравилась Ливия. Мы оба поняли ее и полюбили. Поэтому мы решили, что для нее не существует границ, которые бы она не пересекла, поэтому мы делали все, что приходило в голову, и мне это нравилось. Я сделала ее фантастической, и сильной, и манипулятивной, и немного сумасшедшей. Она была великолепна и я ее любила. В тот момент я не только полностью приняла ее характер, но и поняла, как сражаться так, чтобы это подходило героине. Мы делали потрясающие сцены боя и храме. Потрясающее сражение.
Я считаю, что эпизод был хорошо поставлен. Он был прекрасен. И он был интересным, была очень интересная битва в церкви, когда все открыли свое присутствие. Все это мне очень понравилось. Я так вдохновилась этой битвой и Марк сказал: «Ух ты, это потрясающе. Ладно. Двигаемся дальше». И я чувствовала себя такой сильной, потому что первая неделя предыдущего эпизода…бедный Рик Якобсон, который был там режиссером, он, наверное, чувствовал «О, Боже мой, как я заставлю все это работать?», потому что первые пару дней я просто ужасно сражалась. Но как только я поняла, как это делать, то полюбила все это. И это был мой последний шанс сняться в большом сражении, и я благодарна, что могла сделать, что хотела. Это была фантастика».

Ted Raimi: “Мы снимали сцену моей смерти где-то в 11, незадолго до обеда, и все прошло на автомате. К концу эпизода все начали понимать: «О, Боже, это последняя серия Теда. Возможно, он больше никогда не вернется». К концу недели меня и всех остальных это немного доводило до слез, но сцену смерти мы сняли на автомате. Все смотрели на часы и думали: «Когда же обед?» Но снимать ее было интересно. Я, как актер, испробовал что-то новое. В сценарии, когда Джоксер умирает, было расписано где-то две страницы смерти. Я лежал на земле и говорил: «Зена, Зена, ты значила для меня так много все эти годы. Господи, все, что ты сделала и все что я пытался сделать. И Габриель, я действительно любил тебя и вся любовь, что у мня была…бла, бла, бла, и так далее и тому подобное». Это все было очень длинно. Я просто взял черную ручку и сделал то, что большинство актеров никогда не делает – вычеркнул все мои реплики. Я вычеркнул 90% диалога. Я оставил 10% и спросил сценаристов могу ли я добавить пару реплик. Поэтому все стало очень коротким. Я сделал это по двум причинам. Во-первых, я всегда считал немного фальшивым, когда люди много болтают перед смертью. Мой брат Айан врач. Я позвонил ему и спросил: «Когда люди не ожидают смерти, какие они?» Он ответил: «Они никогда не думают, что уйдут. Вот какие. Если они молодые или старые и получают быстрый удар, то не думают, что умрут». Я решил, что это интересное начало. Поэтому, когда мы видим Джоксера, он просто говорит: «Я плохо себя чувствую. Немного замерз». А потом просто умирает. Я также решил, что это самый трагический способ уйти, а я хотел максимальной трагедии. Все эти держания за руки и прочее никогда такого у меня не вызывают»

Renee O’Connor: «Смерть Джоксера была не такой, как я думала. Она произошла так быстро. Я просто думала, что это была самая странная подводка к сцене смерти. Его убили, его нет, мы двигаемся дальше. Я не чувствовала, что делала, что должно в этой сцене. Думаю, для меня все еще было тяжело поверить, что Тед не вернется…Когда происходит нечто подобное, он просто случается и ты не ожидаешь. Внезапно Джоксер умирает, все меняется, но у нас все еще есть миссия. Мы должны оставить его и идти своим путем, чтобы найти дочь Зены. Я думала, как бы я сыграла эту сцену, как бы Габриель прочувствовала шок от потери. Но очень трудно принять реальность того, что его больше не будет рядом. Вот, что я думала в этой сцене».

R.J. Stewart: «Смерть Джоксера вдохновили две вещи… Во-первых, они ушли, они вернулись и он теперь старый Джоксер. Он прожил хорошую, полную жизнь. Мы действительно не знали, что можно сделать со старым Джоксером. Но также, как только у нас появлялась возможность напомнить зрителям, что очень опасно быть рядом с насилием, мы это делали. И это была одна из возможностей сделать наше сказочное насилие более реальным…Мы хотели изучить, как Ливия делала с Зеной то, что Зена делала со своей матерью, кошмар иметь дочь, которая так ужасна. Это что-то вроде «что посеешь, то и пожнешь». Также, возвращаясь к кругу насилия, который Габриель хотела прервать своим пацифизмом в четвертом сезоне, он опять усугубился Ливией. У Ливии не было хорошей наследственности, когда дело шло о порядочной жизни, так как она была комбинацией Каллисто и Зены…»

Комментарии актеров и создателей:

William Gregory Lee: «Самым большим сюрпризом для меня, когда я встретил Теда Рейми, был его возраст. «Он играет моего отца? Но между нами разница всего лет пять или шесть, максимум»…Я думаю, что это был мой первый день на съемочной площадке. Там были Тед, Рене, Люси и я, и мы снимали эту маленькую сцену. И они немедленно начали бросаться репликами. Я чувствовал себя немного потерянным, потому что был в состоянии: «Что именно они говорят?» Люси посмотрела на меня и сказала: «Милый, тебе нужно привыкать. Мы тут много импровизируем». И я сразу же ответил: «Прекрасно». А она: «Не испорти мой сериал»…В оригинале моего героя звали Джеррик…и он был просто воином. Не думаю, что у него были какие-то отношения с Джоксером во время прослушивания. И когда я приеал сюда, то они переписали сюжет и сказали: «Теперь твоего героя будут звать Виргилий». И я подумал: «Но Джеррик звучит так круто! Виргилий кажется таким мягким именем! Что с этим не так?» И они мне все объяснили. Виргилий поэт, и они связали это с тем, что он был сыном Теда и в оригинале, кажется, они хотели, чтобы между мной и Рене были не романтические отношения, а некая связь через поэзию»

Adrienne Wilkinson: «В конце этого эпизода была масштабная сцена с Зеной, с лошадьми, большая батальная сцена и мы долго ее снимали. И я начинала злиться…но мы снимали сцену боя на мечах с дублером Люси и она промахнулась и попала мечом мне по ноге. И я действительно говорю, что она ударила меня! И я подумала на секунду: «Это не так уж плохо. Если я могу это выдержать, то и они могут». И это все изменило. Я была так горда, у меня был огромный синяк и я чувствовала себя сильной и, что наконец вписалась в сериал. Это все изменило. Потому что я так боялась кого-то ударить. Так боялась причинить кому-то вред, что просто не могла. Знаю, что первые несколько дней это выглядело ужасно…до тех пор пока я не выложилась на полную…Да, моя первая неделя была немного сумасшедшей. Но особенно отличился мой первый день. Мы опаздывали и сцены со мной снимали в последнюю очередь. Там было много массовки, все горело, был дым. Сумасшедший дом. Самая лучшая съемочная площадка, на которую только можно попасть. И я должна признать, что я была взволнована, но старалась сфокусироваться на той маленькой вещи, за которую была ответственна. И это был наш первый дубль, мы спешили и оставалось время сделать всего-то два или три дубля. Мы вссе подготовили и начали снимать эту сцену боя. А в ней был этот очень высокий удар ногой, который, так как это был мой первый день в костюме, мы раньше дюжину раз репетировали, но в уличной одежде. Мы никогда не проходили этот бой в моей стандартной одежде воина. И мы начали снимать. Я делаю удар ногой, парень делает вид, что его ударили по лицу и отлетает назад. А я внезапно останавливаюсь, как олень при свете фар, просто в ужасе. И, конечно, режиссер Рик Якобсон начал психовать: «Почему ты остановилась? У нас нет времени!» И я ответила: «Минуточку. Мне нужно поговорить с костюмерами». Этот высокий удар разорвал мои брюки на две части и нет, я очевидно не могла продолжать дальше. Но они все исправили. Отвели меня в маленький тент и быстро зашили. И к счастью на следующий день я получила новые брюки из растягивающегося материала. Так было намного лучше. Но это было только началом многих приключений. Была ситуация, когда мои накладные локоны загорелись от свечек. Кажется, это было на второй день. И, к несчастью, эта сцена даже не вошла в эпизод, потому что мы сняли слишком много. Но это была еще одна сцена с Аресом в моей палатке…Меня дважды просили прийти на прослушивания и я не могла. Обычно в гостевой роли снимаются только в одной серии. За три недели, потому что у меня были другие обязательства, я так и не смогла прийти на встречу, но они позвонили мне в третий раз и я согласилась. Это было великолепно: Бет Химсон занималась подборкой актеров и она просто ангел. Сериал был мне не знаком. Я не знала ничего о своей роли, кроме того факта, что она была воином. Я чувствовала себя очень маленькой и недостаточно жесткой. Я зашла и Бет сказала: «Пожалуйста, пусть это будешь ты; ты просто идеальна». Затем через пару дней я встретила продюсеров и именно тогда они сказали, что могут взять меня на роль. Но только неделю спустя позвонили, чтобы подтвердить это. Я все неделю была, как на иголках, но я понятия не имела, что буду дочерью Зены. Думаю, если бы знала, то нервничала еще больше. Они сказали мне где-то в первую неделю февраля и я уехала неделю спустя. Это было невероятно волнительно! Мне пришлось много чему научиться и мне нравилось каждое мгновение…Но сценарии всегда более колоритны, чем-то, что появляется на экране, потому что сценаристы пишут все, что хотят…Первый сценарий был невероятно колоритен. Он начинался со сцены, где я была в ванной и, очевидно, наслаждалась собой, и Арес внезапно появлялся из-под воды! Я сразу подумала: «Боже мой!» Я не знала, как с этим справиться. Я перепугалась и продюсеры позвонили мне и казали: «Мы знаем, что ты пришла работать в ЗКВ, но ты, наверное, волнуешься, что перепутала ее с «Дневником Красной туфельки»! Сценарии всегда немного острее, не волнуйся об этом. Тут нет ничего страшного…» Но ее заменили на самую неудобную сцену, в которой мне пришлось сниматься…это была моя первая обнаженная сцена. А там была сотня людей! Я не была голой, но чувствовала себя именно так. Сцена снималась со спины. Я была одета до бедер, а затем я срываю доспехи и заворачиваюсь в полотенце прежде чем повернуться. Но я все равно ужасно нервничала из-за сцены, потому что не привыкла к такому. Я захожу, поворачиваюсь и я голая выше пояса. Октавиан теряет дар речи и я такая: «Да говори ты уже. Давай!» Он так раздражает, но потом он начинает говорить о том, как я стану Императрицей, поэтому я в восторге. Затем он поворачивается и я снова раздражена, потому что я хочу пойти купаться, но не могу вынести его. Я думала, что сцена была такой забавной. Она не была необходима для сюжета, но прекрасно подходила, чтобы представить мою героиню. Как только он уходит, Арес появляется на диване и у нас с ним завязывается диалог, который кажется более честным. Мне это очень понравилось. Это показало такую интересную динамику. Ужасно, что эта сцена не попала в финальную версию».

Rick Jacobson: «Ледяные гробы в начале сериала были сделаны с толстого плексигласа и, кажется, использовали каменную соль, чтобы все выглядело, как лед и мороз. А еще мы добавили голубого света и, когда я стоял за мониторами, то подумал: «Я куплюсь на это. Это выглядит холодным». И, конечно, сильно помогло, как сыграли Люси и Рене. Но это было изобретение Роба Джайлза, которое снова идеально сработало…Вспоминаю первую сцену боя Эдриэнн Уилкинсон с Кевином Смитом. Кажется, Эдриэнн была тут около недели. Каскадеры немедленно взялись за нее и показали как сражаться на мечах…Просто для того, чтобы войти в характер и выглядеть уверенной на коне и с мечом. Думаю, она проделала хорошую работу. Ей веришь, что, определенно, было тем, за что мы всегда боялись. Это большая роль и если актера подобрать не правильно, то это ударит тебя прямо по лицу. Но я думаю, что она неплохо справилась.

Chris Manheim: «Я думаю, что мы искали иронию в том, что дочь Зены стала Чемпионом Рима, когда Рим и Цезарь в частности были такими врагами Зены. Думаю, нам всем нравилась ирония в этом. Я знаю, что мы хотели историю, где бы была показана взрослая дочь, потому что, конечно, она была младенцем и мы сделали все, что могли сделать с ребенком. А теперь мы хотели, чтобы Зена была матерью и взрослого человека. Нам нужно было увидеть эти отношения. И я думаю, что это был довольно умный способ перемотать на 25 лет, чтобы достичь этого результата».

Kevin Smith: «Прыжок во времени был для меня сюрпризом. Повествовательно, он имеет положительные аспекты. Если вы создаете что-то, а потом добираетесь до точки, где вы исчерпали возможности этого или начинаете загонять себя в угол, то это хороший способ очистить все и двигаться дальше. Сюжетная линия Евы/Ливии начала все с начала. Вообще, скучно смотреть, как ребенок растет 25 лет. Как только вы создаете сюжет, где есть ребенок, то вы загоняете себя в этот повествовательный угол. Это было замечательно, что ребенок Зены превращается в ее самый страшный кошмар, что ребенок становится ею. Было прекрасно сделать такое»

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: «Мне нравится этот эпизод из-за формы повествования, которую мы применили, которая включала Джоксера из будущего и еще некоторые тонкости, которые мне понравились».

Kevin Smith: «Когда мы снимали этот эпизод, то я только вернулся с конвенции в Пасадене и я словил эту жуткую, жуткую простуду. Я просто был сам не свой. За время болезни я потерял 15-20 фунтов. Все, что я мог делать – это стоять. Знаете, эта сцена, где Зена умирает и Арес несет ее к ледяной пещере? Я был слаб. Она сказала: «Ты плохо выглядишь. Мы можем тебе помочь?» И я ответил: «Я Кевин Смит, подруга. Я никогда не переживу, если кто-то будет помогать мне нести тебя».

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: «Из-за цепей в сцене в ковре я чесалась недели две…Я просто хотела бы, чтобы я не сыграла дилемму Зены так. Сработало бы, если бы я обыграла ее более прагматичной, а не тоскливой?...Конечно, я помню, как снимали сцену боя на корабле. Вы шутите? Было холодно и дождь не переставал»

Renee O’Connor: «Я помню сцену, где Габриель убивает Брута. Майкл Херст хотел, чтобы я кричала от ярости. Когда мы сняли первый дубль, я сказала: «Это как-то слишком». Майкл ответил мне: «Нет, ты можешь больше, поверь мне». И я полностью ему доверилась, поэтому я сделала это еще раз с большим усилием и, когда увидела эпизод позже, то поняла о чем о он говорил. Когда вы берете эмоции и запускаете их в замедленном действии, то все становится таким нереалистичным…Я чувствовала, что делаю что-то такое театральное, но замедленное действие убрало весь пик. Я выучила кое-что в этой серии – замедленное действие работает!..Мы также попытались добавить кое-какую историю между Габриель и Брутом, которой не было в эпизоде. Во время вычитки мы обсуждали, что Габриель напоминает Бруту о том, что случилось. Она говорит: «Ты должен был быть там». Мы хотели показать ее негодование…Но я не думаю, что Габриель планировала убить Брута. Битва была такой жестокой. Самая жестокая битва в которой я была. Все было на лице Габриель…Она не холоднокровный убийца. Ее мутит от того, что она убила кого-то так жестоко в пламени битвы. Это была абсолютно примитивная реакция на то, что ее так побили…Майкл хотел дать понять, что она умрет, если не ответит…Майкл особо хотел указать, что это была любовная история и необходимость убить Атония развивает Зене сердце. Вид Габриель показывает, что она понимает потерю Зены…Я люблю этот эпизод; он один из моих самых любимых. Забавно, пока мы снимали, весь эпизод казался таким спокойным. Майкл успокаивал нас, что музыка и визуальный язык сцен потянут весь груз. Не было никакой особой хореографии и боевых сцен до самого конца. Это была странная серия и было необычно в ней сниматься. Майкл непреклонно доверял оператору и, в конце концов, все оказалось идеальным!»

Michael Hurst: «Начальную сцену пришлось долго снимать…и потом на съемочную площадку пришла Люси и сказала: «Я не знаю, кто играет Клеопатру, но лучше она будет хороша, учитывая сколько времени ты занимаешь». И когда она ушла, я пошел к продюсеру и начал: «Меня только, что отчитала актриса. Да кто она думает она такая?» И Хлои Смит ответила: «Она Зена». И я такой: «Точно…»…Но я действительно считаю этот эпизод прекрасным. Я действительно хотел, чтобы он смотрелся хорошо и я знал, что он должен быть чувственным…Первая сцена боя Джона Беннетта с каскадерами вышла на поздний час. Этот парень сломал столько мечей о каскадеров, что им немного досталось…Он просто не мог контролировать себя и вырубил каскадера…Это, однако, был хороший бой…и я не хотел снимать, как обычно, двумя камерами… эта сцена отличается от типичных боев, которые мы снимали. Мы хотели показать жестокую сторону Антония…мне нравится, как этот эпизод смотрится…Морской бой снимали три ночи.. Построили целый корабль, сделали камеры на кране…И шел дождь и все смотрелось замечательно…Опять же, я хотел, чтобы все было очень жестоко…Там очень много крови. Все в ней. Габриель побили… Я кровавый король»

Josephine Davison: «Я играю Клеопатру только в начальной сцене, а потом, конечно, я умираю. Я, на самом деле, довольно нервничала из-за этого конкретного эпизода и этого персонажа, потому что мне нужно было валяться в этой ванне с теплым молоком. Ну, на самом деле, снимали мы так долго, что она довольно быстро из теплой превратилась в тепленькую, потом в прохладную, а потом и довольно холодную. Со мной была бутылка теплой воды, чтобы не замерзнуть. И я немного нервничала, потому что мне нужно было идти с этом платье в огромную ванну, а потом снять его и бросить. И я действительно была голой. И Майкл Херст, который режиссировал этот эпизод, снимал сзади и им нужно было снять в различных ракурсах. И я думаю, что был вид моей спины, когда я снимала халат, но в итоге все было отлично. Они отредактировали так, что все было скрыто…Было замечательно поработать с Майклом, как с режиссером. Я уже работала с ним, как с режиссером и снималась во многих эпизодах УСГ, где он был Иолаем».

Donald Duncan: «Этот эпизод имеет для меня особое значение, потому что это была последняя серия, которую я снимал для ЗКВ…Но мне не удалось снять весь эпизод, потому что, по каким-то причинам, его разделили. Его снимали двумя разными блоками, а у меня уже была запланированная работа…Жаль было не снять весь эпизод, но это также была хорошая возможность пригласить нового оператора Саймона Риру и мне довелось готовить весь эпизод с ним. И я снял все вплоть до сцены боя, и он снял сцену боя на корабле, поэтому мы, вроде как, объединились над разработкой освещения…В этой серии есть потрясающие декорации…масштабнейшие…поэтому нам пришлось много чего делать, много панорамных съемок…Это было также интересно, потому что это была высококлассная съемочная площадка. Мы хотели создать ощущение жаркого солнца Египта, поэтому стены были разного оттенка белого цвета. Поэтому, вместо того, чтобы быть мрачным и атмосферным, этот эпизод был довольно ярким и оптимистичным, было неплохо сделать такое для разнообразия.
Я повеселился, устанавливая реальные софиты на заднем фоне, чтобы люди, проходящие через них, почти испарялись от жары, а на переднем плане экспозиция была бы нормальной. Это было немного иначе, чем обычно… Сцену с поджогом, когда коктейль Молотова кинули в спальню Зены, было довольно страшно снимать. Все меры безопасности были соблюдены, но там была Люси. И у нас были спрятаны баллоны с поддельным газом, но есть там момент, когда Люси защищает себя столом и пламя было довольно близко. Это одна из самых пугающих сцен с пламенем, в которых я участвовал. И она сработала, потому что было довольно реалистичной; вы буквально сидите на иголках, глядя ее…Мне действительно нравилась энергия и энтузиазм Майкла. И ничего не было проблемой. Он всегда вдохновлял тебя выкладываться по максимуму. Во время подготовки к эпизоду мы старались сделать морскую битву, как можно реалистичней, для этого поместили корабль в настоящую воду…и мы даже потратились на баржу с краном, освещением и генератором. Поэтому на эту серию потрачено много усилий и, в итоге, я так и не снял часть серии. Но одной ночью я навещал их во время съемок. Это было интересно».

R.J. Stewart: «Этот эпизод был создан, когда Люси была беременна и мы все жили в отрицании того, сколько она сможет сыграть, будучи беременной. Поэтому мы поставили этот эпизод на полку, когда стало понятно, что он не подходит для ее беременного состояния. И вернули его позже в пятом сезоне. На самом деле, тогда работал над другим сериалом и вернулся к ЗКВ и это был первый эпизод, над которым я поработал и вернулся в форму. Карл Эллсворт, который написал оригинальный сценарий, еще работал тогда и мы с ним вместе переделали его в нечто новое. Думаю, все вышло довольно неплохо. Это был хороший эпизод…и Майкл Херст превосходно все срежессировал и, я точно не помню, но он получил сценарий довольно поздно, потому что когда я вернулся с другого сериала все были в состоянии «Поторапливаемся и делаем». Поэтому, он потрясающе справился… Жестокость, с которой Габриель расправляется с Брутом исходит из ее разочарования им. Она надеялась, что он был ее родственной душой и она узнала в этом эпизоде, что нет, он жестокий политический игрок, а не тот, кто заслуживает ее милосердия…Когда Зена убивает Антония, то по выражению ее лица понятно, что она в смятении и ей бы хотелось, чтобы все закончилось не так. Но она также знает, что она должна это сделать ради высшего блага. У нее определенно было влечение к Антонию, но не особо много сентиментальности, потому что у нее была гораздо более важная цель, которой нужно было достичь».

Rob Tapert: «Это был первый эпизод, когда я понял, что все стало на свои места. Ребенка оставили с мамой, поэтому нам не пришлось иметь с ним дело… Поэтому это важный эпизод возвращения сексуальности Зены, после того, как нам пришлось смириться с тем, что 10 и з 12 эпизодов она была беременна…Мне нравиться, как Майкл Херст установил эту сексуальную политику, потому что Зена раньше никогда таким образом не разыгрывала козырь секса…Кроме того, была целая сюжетная линия, которую мы пытались сделать, в которой политика Габриель влияет на Римский Мир. В мире Зенаверс, где было все создано Зеной, у Габриель был, по крайней мере, Римский мир… «Карнавал» Натали Мерчант был единственной современной песней, которую мы использовали в качестве фоновой музыки…это музыкальное видео, но оно о наших героях…С точки зрения сценария, было довольно тяжело подогнать все части истории к финальной морской битве… Хотя сейчас, глядя этот эпизод, все кажется таким простым, но было настоящим кошмаром понять, кто против кого выступает и кто поможет Зене…Этот эпизод, в какой-то степени, послужил основой для много, что мы сделали в шестом сезоне, где было больше морально неоднозначных ситуаций.

Комментарии актеров и создателей:

Josh Becker: «Сцена с Тедом и Люси на ринге не была записана в сценарии. Там было просто написано, что Зена перекрывает кровоток Джоксеру перед всеми и убивает его. Никакой драки. Но что ж в этом веселого? Поэтому я сказал: «А давайте сделаем пародию на реслинг?» И Роб Таперт сказал: «Круто!» И Люси была полностью согласно, и, конечно же, Тед. Я рассказал Люси, что хотел сделать, ну, знаете, «Я Абсолютная Женщина и я раздавлю твою голову в бедрах Судьбы!» И Люси так и произнесла. А вот Теду я ничего не говорил. Он сам придумал все, что говорил на этом ринге... Сценарий для этого эпизода полностью выкинули за неделю до съемок. Роб Таперт на скорую руку составил новую сюжетную линию по которой написали совершенно новый сценарий, который пришел к нам в субботу вечером, а съемки начинались в понедельник утром. У этой серии не было бы никакого смысла, если бы не чудо и истинное свидетельство способности Роба выдумывать истории из ниоткуда. Думаю, что все вышло довольно неплохо, учитывая изначальные проблемы: мне дали 5 дней, а на другие эпизоды дают 7-8 дней, я получил сценарий в субботу ночью, а начал съемки в понедельник, поэтому времени на подготовку у меня почти не было, обычно все готовят где-то две недели. К счастью, Люси, Рене и Тед, как и съемочная группа, были так хороши, что это не имело значения. Что касается названия, то оно вообще ничего не значит для этого эпизода. Когда я впервые получил этот эпизод, то он был мрачным и темным, и о убийстве лошадей, поэтому, я так думаю, что название имело какое-то отношение к этой истории, а не к той, которую мы снимали…Все было очень мрачным: амазонки убивали лошадей для их церемоний и хотели убить Арго и Эмбер, а в это время Зена и Габи постоянно ругались…Мой любимый момент в серии – это разрыв. Люси и Рене довольно хорошо сыграли эту сцену и без моей помощи, но они сделали это слишком быстро. Я попросил их о двух вещах: 1. Играть помедленнее, и 2.Вместо того, чтобы делать маленькие реплики («Тогда я пойду», «Ты думаешь, что это хорошая идея») утверждениями, сделайте их вопросами. Сердце старого режиссера забилось чаще, когда я увидел, как лица Люси и Рене осветила радость, после того, как они обдумали идею с вопросами и решили все так и сыграть».

Renee O’Connor: «Я никогда не понимаю, когда ситуации вроде Зены читающей свитки Габриель важны для зрителей. Я знаю, что это было важно для самой Габриель, но это было обыграно не для сентиментальности. Это была простая сцена и очень честная»

Брюс Кэмпбелл достаточно наглотался бутафорской кровищи в начале своей карьеры, пока работал с Сэмом Рейми (режиссером "Человека-паука") над малобюджетном фильмом ужасов. Это делает его идеальным кандидатом для затеста отвратительных Хэллоуинских конфеток, которые можно найти на полках супермаркетов. К нему присоединилась его коллега по сериалу "Эш против зловещих мертвецов" и звезда шоу "Зена - Королева Воинов" - Люси Лоулесс. Эти двое съели столько сахара, что Люси колко попросила: "Кто-нибудь, держите на готове шприц с инсулином!"

Michael Hurst: “Было потрясающе снимать финальную битву Amazon High…Там было около 60 человек на лошадях и 80 человек на земле, и там был кран и камера на рельсах, и еще одна камера. И мы снимали все это три дня. Там было около 480 эпизодов в битве. Все это было очень, очень сложно.”

Rob Tapert: «Это был эпизод ЗКВ, в котором мы применили не вышедший пилот Amazon High. Зена и Габриель отправляются навестить амазонок. Они собираются дать дочери Зены право касты Габриель, чтобы она стала амазонкой. Поэтому это безостановочные танцы амазонок, перемежающиеся кадрами из Amazon High… Майкл Херст не был режиссером частей, которые снимались для ЗКВ, но его отметили в титрах, потому что его части были на минуту дольше…Это было сложно. Мы пытались экономить деньги. Все это превратилось в огромнейший кошмар…Что касается пилота, то мы на самом деле утвердили его, чтобы превратить в сериал. А потом я был на конвенции Syndicated TV, NAPTE, и я увидел, что все другие сериалы были, как раз о том времени. У меня внезапно подкосились ноги и я сказал: «О Боже, мы же потеряемся в этом беспорядке… Я испугался, что в сериале не было ничего нового».

Комментарии актеров и создателей:

Alexandra Tydings: «Весь смысл этого эпизода для меня свелся к тому, что держать голову над водой и одновременно пытаться плыть… Мы были в бассейне (для подводных сцен), поэтому это не был самый потрясающий заплыв в моей жизни. Мы были на глубине пять метров по полчаса за раз, и рядом с нами были спасатели. С ними было все их оборудование, за нами присматривали, но я думаю, что тот факт, что раньше мне приходилось нырять и поглубже определенно помогал. Я была под таким количеством воды огромное количество раз и привыкла дышать под водой и иметь утяжелители. Нам запрещали иметь водолазные баллоны в кадре, поэтому у нас на спине ничего не было. Баллоны были у спасателей и у каждого из нас был регулятор с помощью которого мы и дышали. Они выстраивали сцену, кричали «Мотор», а потом парни уплывали с нашим кислородом. Это может быть немного сложным, но такие вещи приходится делать, чтобы получить сертификат дайвера. Ты находишься на глубине, потом отпускаешь регулятор, ловишь его, продуваешь от воды и снова начинаешь дышать. И после того, как я уже раньше прошла через все это, мне было намного проще не паниковать там за полчаса, не контролируя воздух и с ребятами, которые держали меня за ноги. Я сочувствовала Меган Десмонд для которой это все было впервые, но она достойно встретила все трудности…В принципе, чтобы влезть в костюм русалки тебя поднимали в воздух ребята и ты втискивался в этот хвост. Потом они поднимали тебя и кидали в бассейн, а потом переворачивали, как рыбу. Они завязывали эти маленькие шнурочки, которые были на твоей заднице, закрепляли ремешки и снова переворачивали. С этого момента ходить уже было нельзя – ты полностью зависел от ребят, которые таскали тебя туда, куда нужно. Вообще, проще было в воде, потому что можно было плавать, но только лежа на спине. С этим дурацким огромным париком, когда я ложилась на спину на воду, то он намокал и начинал тянуть меня под воду».

Ted Raimi: «Это, определенно, один из моих самых любимых эпизодов…Думаю, в этом мы бросили огромный вызов. Что делает ТВ прекрасным для одних и ужасным для других? Почему люди постоянно смотрят ТВ или читают женские романы. Потому что каждая новая история, в основном, такая же, как предыдущая, с некоторыми новыми сюжетными линиями. Они простые, они безопасные и тебе не бросят вызов. Именно поэтому телевиденье такое, какое оно есть. В этом нет ничего плохого, пока ты не вычудишь что-то вроде этого эпизода. Некоторые люди, которые хотели бы, чтобы им бросили вызов, скажут: «Ух ты, это было действительно круто и странно» и «и какого черта вы там творили?». Люди, которые просто хотят посмотреть на Габриель, и на то, как Зена надирает задницы, и на все такое – не будут удовлетворены. Но с точки зрения оригинальности, эпизод действительно сработал. И сработал он, в основном из-за второстепенных персонажей, особенно Меган и Алекс, которые делали свои странные дела. Кстати, я получал письма от людей, которые любили этот эпизод вне всякой меры. Другие люди думали, что он ужасен, но все равно…в подобных эпизодах герои обычно иметь противоположные характеры. Например, Зена внезапно становится милой и мягкой, Джоксер умным и способным, вот такие вещи. Но это не была серия с противоположностями. Эта просто…был другой сериал. Эти герои не имели ничего общего с их аналогами, что, как я думаю, не понравилось некоторым людям. Но я был в восторге. Думаю, мы все полюбили это. И, откровенно говоря, Меган и Алекс такие актрисы, которые любят все перемешивать. Они очень умные и забавно работать с таким людьми, когда ты не знаешь чего ожидать. В общем, мне понравился этот эпизод и мне нравится смотреть на Меган в нем».

Jane Holland: «Этот эпизод был, ну, он был уникальным, можно сказать. На практическом уровне нам нужно было сделать очень многое. У нас были русалки, у нас было много воды и этот странный фантастический мир. Это, на самом деле, было больше похоже на мультик. То есть, образы героев были масштабными, костюмы были масштабными, все было масштабным. Я решила применить к этому цвета. То есть у каждого героя будет свой собственный цвет…Но нам нужно было иметь возможность переключаться от русалок к людям с ногами и все равно сохранять элементы их костюмов».

Donald Duncan: «Этот эпизод очень интересно смотрится. Я слышал, что его описывали как «кич Майами 70-х встречает Флинстоунов». Думаю, это описание того, над чем работали художники. И они сделали эпизод между художниками и костюмерами. Это был сон Габриель, поэтому можно было сделать что угодно…У художественного департамента были водяные матрацы и розовое постельное белье, а также декорации зеленого и бирюзового цветов с водяными эффектами на всей съемочной площадке. Было забавно попасть в другой мир…Пол Гриндер, режиссер, был огромным фанатом мюзиклов Басби Беркли и это был его шанс объединиться со сценаристами и создать маленькую оду Басби Беркли и Эстер Уилльямс… А еще у нас был Малыш Ро, полностью искусственное существо, и я думаю, что у нас было несколько версий…В этом эпизоде полно отсылок к самым разным вещам. Он бесстыдно вырывает сюжетные линии с разные фильмов. Там есть сцена, где «Жара субботним вечером» встречается с «Лолитой» Кубрика…Они действительно использовали «Жару субботним вечером» и меня поразило, что они получили права на эту песню. Это, должно быть, стоило им пару баксов… Но, я думаю, то был сезон довольно тяжелых эпизодов. Полно плохих парней, много убийств и убийц…и получив возможность снять эту комедию, мы просто вздохнули свободно. Это было чудесно… Я слышал, когда мы готовили этот эпизод, что Роб Таперт снимал этот эпизод, как возможный пилот сериала, что он надеялся начать, который, к сожалению, так и не сдвинулся с места, но мы близко подошли к полнометражному мультфильму про Губку Боба, где есть похожая динамика…Это эпизод, который либо любят либо ненавидят. Лично я, оглядываясь на эпизоды, которые я снимал пять лет, просто поражаюсь, когда смотрю этот. Я думаю: «Это одна из самых смешных серий, что мы снимали». И это был первый эпизод Пола Гриндера, который я снимал с ним, как с главным режиссером. Он был с ЗКВ, как и я, с самого начала…поэтому у нас долгая совместная история и было чудесно увидеть его в кресле режиссера, руководящим съемками».

Eric Gruendemann: «Что я подумал, когда впервые открыл сценарий этого эпизод? Кто-то серьезно сидит на наркоте. Я помню мне позвонили из ЛА и я сказал: «О, похоже это будет весело». Мы знали, что Люси не будет в этом эпизоде, и нам всегда нравилось полностью отходить от нормы, потому что всегда весело поместить героев в новые условия и одеть в новые костюмы, позволить им играть новых персонажей и делать новые сложные декорации. Это всегда вызов, который мы приветствуем в Новой Зеландии. Проблема с этим эпизодом была в том, что он был таким странным. Есть определенные аспекты, которые мне очень нравятся. Я думаю, что Тед и Рене чудесны в нем, Меган Десмонд и Алекс Тайдингс невероятно смешны, а учить Меган Десмонд изображать Фрэн Дрешен… было, поверьте мне, довольно сложным, но она все прекрасно поняла…Наверное, мой любимый момент в серии, когда Рене изображала Лолиту, что, как нам казалось, было очень смешным. А потом Тед делал свою «Лихорадку субботним вечером»…Эта сцена всегда заставляет меня улыбаться, потому что, когда она показывает свои брекеты, то я просто ухахатываюсь…Я думаю, что для настоящих поклонников всегда весело увидеть их любимых героев, которые совершают какие-то глупые или необычные поступки. И этот эпизод был большим отклонением, поэтому мы немного нервничали, что, возможно, мы зашли слишком далеко».

Rob Tapert: «Мне позвонили на мобильный и это был глава телевизионного отдела Universal, и он сказал: «Я посмотрел эпизод ЗКВ на этой неделе. Роб, о чем ты, черт возьми, думал?». И я начал: «Ну, Стив, Люси была недоступна и мы хотели сделать что-то для середины зимы, где бы веселились девочки, были купальники и бассейны, и все такое. И мы решили, что единственной возможностью сделать это было создать такой себе сумасшедший сон». И он ответил: «О…О, да, я понял. Все в порядке»…Мы хотели сделать это такими себе «Симсонами», это позволило нам повеселиться. А потом режиссер, который лет пять в ЗКВ снимал только дополнительные сцены, как и я, оказался большим поклонником Эстер Уилльямс…Но что было хорошим в создании этого эпизода, что актеры и актрисы, которые постоянно появляются в сериале, каждый раз, когда у них появляется шанс отступить за пределы их нормального героя и сыграть что-то еще, они принимают это с любовью и радостью…Алекс и Меган действительно хорошо изобразили таких себе сражающихся нью йоркских барышень. И Теду понравилось, что он должен был стать героем эпизода и у него была целая сюжетная линия, а не второстепенная роль. И Рене пришлось делать много интересных вещей, вроде физической комедии…Им всем это понравилось. И мы отлично провели время на съемках».

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: “Зена использовала секс, как оружие. Это был первый раз, когда мы делали подобное… Это меня не беспокоило, потому что было частью уловки Зены… единственное оружие, которое у нее осталось. Менталитет осажденного был оправданием того, что она пошла к Аресу и сплела так свои сети. Люси, как актриса, горяча и Кевин Смит красивый парень. Между ними была определенная химия, которую мы хотели использовать».

Darien Takle: «Тяжелый эпизод. Потому что детишки милые, но ты работаешь и везде дым, шум и пыль, и эти бедные детишки! За ними хорошо ухаживали и позволяли работать по часу или два, но для них все равно было тяжело, со всеми этими скачущими конями и дымовыми машинами. Дети часто плакали, и приходилось их прижимать к груди, а детишки довольно тяжелые!...Я должна была репетировать свою песню, которая была похожа на ‘We Shall Overcome.’ Я хотела заставить себя прочувствовать это все: «Мы все переживем, мы – Афмиполис, мы едины». В своем сердце я знала, что я пела.

Paris Jefferson: «Для меня Афина была доброй богиней, которая попала в сложные обстоятельства. Я не думаю, что она была плохой; ее просто вынудили сделать что-то что, как она чувствовала, было необходимо для выживания богов. Она не получала от этого никакого удовольствия, как Арес, который был более злым и питал больше энтузиазма в этом. Думаю, Афина была более сдержанна. У нее также есть определенное достоинство. Думаю, что когда ты сильный и ты бог, то тебе не нужно играть, ты просто это делаешь. Это как быть королем: король не должен кому-то что-то приказывать, король просто считает, что люди ниже его. Афина просто знает, что ее приказы исполнят. Она также знает, что она может убить кого угодно, хотя, это очень раздражает, когда ты бог, но продолжаешь промахиваться, потому что Зену, конечно, нельзя убить! И это особенно раздражает, когда ты должен быть умным богом…Думаю, верность, которую Илленис показывает Афине, неоспорима. Илленис готова отдать жизнь за Афину без вопросов. И Афина любит Илленис. Мы не знаем в точности, что у них за отношения, нам это так и не показали, но они определенно любят друг друга. Один из фанатов на конвенции ЗКВ сказал мне, что в их финальной совместной сцене хорошо то, что она показывает, что даже боги могут чувствовать боль и потери. Я не видела достаточно серий, чтобы знать всегда ли боги показывались без этих человеческих эмоций. Но это вполне могло быть чем-то, что я внесла в этот эпизод, чего, возможно, быть там не должно. Марк Бисли, режиссер этой серии, хотел развить их отношения до определенной точки…Работа в ЗКВ может дать столько удовольствия, сколько вообще можно получить в сериале. В какой-то степени, вы играете мультипликационного персонажа. И я не хочу чем-то принизить тех людей. Но у тебя есть силы, которые обычно даются только супергероям. Нужно играть, но также прилагать большие физические усилия. Не очень часто приходится смотреть на людей и знать, что ты можешь их убить, если захочешь. Или поднять свой меч и из него выйдет пламя! Я так веселилась в бое с Аресом. Кевин раза в два больше меня и, скорее всего, мог бы убить меня в реальной жизни просто чихнув на меня! Но в ЗКВ я била его мечом и он отлетал на 50 шагов! А еще мне нравился мой костюм. В этом сериале у меня было лучшее декольте в моей жизни! Просто фантастическое! В целом, я никогда больше так не веселилась».

Lucy Lawless: «Мы так долго снимали сцену поцелуев, весь день, что она стала словно пожиманием рук…Я помню, как встала и сказала: «Это как-то скучно просто целовать вокруг лица. Мы уже делали это в прошлом эпизоде». Тогда я сказала Марку Бисли (режиссеру): «А что если я оближу его грудь? Ты не против, Кевин?». Кевин сказал: «Ага. Нормально». И Марк ответил: «Нет, укуси его!». «Да, превосходно», - сказали мы вдвоем с Кевином. Мы знали, что нужно нечто иное. И потом, когда камера снимает, ты просто делаешь это. И, потому что между нами такие хорошие отношения, в этом нет ничего неловкого».

Kevin Smith: «Настоящее удовольствие от этого эпизода, когда она приходит к нему впервые и говорит: «Послушай, если ты отзовешь свою сестру, то получишь меня». И выражение ее лица бесценно, когда он сначала соглашается, а потом говорит: «Эй, эй, эй. Погоди, погоди-ка минутку. Ты делала это все эти годы, а теперь внезапно «Возьми меня?». Нет, я на это не куплюсь». И выражение на ее лице: «Что!? Т меня отвергаешь?!» И мне хочется думать, что если бы не взрыв и в дыре в стене не появилась ее мама, то они бы продолжили».

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: “Джо Ло Дука придумал эту колыбельную. Мне пришлось пойти в студию и переозвучить ее, потому что на записи было слышно, как кто-то наступил на ветку в кустах. Шаги были к месту, потому что там плохой парень крался. Первый раз, когда я ее спела, я была очень расслаблена и отлично все пропела. Потом мне пришлось возвращаться в пятницу вечером и делать все снова, и я была такой уставшей. Просто невозможно петь, когда ты весь день сражалась и тяжело работала, поэтому я спела уставшую, отвратительную версию песни. Позже, когда я услышала ее, то была в ярости. Я сказала: «Как вы могли это пропустить? Никогда не выпускайте со мной некачественную работу, потому что я слишком устала, чтобы судить себя! » И они что-то хмыкали, бормотали и пытались найти оправдания, но эта песня прошла через наушники множества людей и никто мне ничего не сказал. Мы достигли нового взаимопонимания в тот день. Если я делаю некачественную работу, то они должны мне что-то сказать. Не надо этой вежливости или этого «она звезда» или побалуем ее его. Терпеть этого не могу. Я просто злюсь от этого… это совсем мне не помогает».

Renee O’Connor: «Знаете, мы с Тедом смеялись над тем фактом, что Джоксер был на грани смерти, а Габриель все еще не могла сказать «Я люблю тебя». Но, по крайней мере, она была честной. Что довольно грустно, однако, нужно сказать. Вот он, умирает, и Тед постоянно дразнил меня: «Ты, по крайней мере, могла сказать да!» Rob Tapert: «Да, мы вырезали поцелуй между Джоксером и Габриель. Я был на вычитке и сказал: «Она не может его поцеловать! Каким предательством это будет для всего того, что ты сказала?» И Рене ответила: «О, спасибо».

Chris Manheim: «Думаю, из-за того, что мы знали, что ребенок долго не пробудет в сериале, другими словами, мы знали, что не увидим много ребенка, потому что он стопорил весь экшен в сериале, было важно в этом эпизоде показать Зену в роли матери в разгаре действия. Я помню, как мы обсуждали то, что она учит ребенка своим хитростям: как сделать ложный след или как подать сигнал, если ты не хочешь шуметь. То есть, все эти мелкие штуки, которые она передавала своей дочери, даже не смотря на то, что ребенок этого не понимал. Тем не менее, это были очень милые признаки материнства в грозной воительнице…Что касается Джоксера и Габриель, то это позволило нам завязать сюжетную линию, которую мы обыгрывали с сезона второго. И да, в первой версии был прописан поцелуй. Не знаю, отсняли ли его, но, кажется, оба актера, а особенно Рене, чувствовали, что поцелуй не будет соответствовать характеру Габриель. Откровенно говоря, я бы хотела, чтобы это было снято, а потом бы сама приняла решение об этом моменте, но мы должны уважать, что она чувствует, что ее героиня этого бы не сделала. И я не могу сказать, что поцелуя не хватало в серии. Не думаю, что на месте поцелуя осталась большая дыра. Но поцелуй, которого не случилось, должен был произойти, когда Джоксер лежал возле того входа и умирал…Я, откровенно говоря, думаю, что Арес и Зена были несчастными возлюбленными. То есть, немного странно, называть таковыми Зену и Ареса, когда несчастными влюбленными обычно считают Ромео и Джульету, но из-за эволюции Зены…у нее появляется больше совести, сострадания, сердечности. Это так далеко от того, кем Арес хотел ее видеть. Но это не означало, что он не любил ее все равно. Я думаю, что Арес всегда был влюблен в Зену. И, откровенно говоря, я, как сценарист, чувствую, что никто так хорошо не подходил Зене, как Арес. По крайней мере, в постели. Ни у кого, казалось, не было того, что нужно было, чтобы быть равным Зене, кроме Ареса. Химия между этими двумя была невероятна, и, я думаю, это было из-за того, что они были друзьями за кадром. Это дало им легкость, которая чудесно переводилась в секс. Думаю, Арес искренне любил Зену за то, что она могла принести в его жизнь, что, в частности в этом эпизоде, было ребенком. Арес чувствовал смертность. Он чувствовал, что близок конец богов и он хотел оставить что-то что будет двигаться по дальнейшей жизни. Это было эгоистично со стороны Ареса, но я думаю, что Зена знала, что может доверять ему. Я бы доверяла Аресу, потому что это было основной его заботой: быть с ней и завести ребенка. Это бы заставило его идти по прямой».

Комментарии актеров и создателей:

Donald Duncan: «Это был один из первых эпизодов, когда мы немного поменяли съемочную группу, что было довольно интересно…Одной из самых важных вещей было то, что Кемерон МакЛин, который был моим оператором с самого начала, ушел в команду «Властелина колец», поэтому мне дали нового оператора, Дану Литтл, которая приступила к работе и была готова к вызову. Она проделала отличную работу в этом эпизоде…Я помню было забавно снимать сцену, где Габриель одевала шлем невидимости, а потом ходила вокруг и била плохих парней. Было просто чем-то невероятным смотреть, как эти каскадеры били друг друга, претворяясь, что кто-то другой надирает им задницы. Они прекрасно справились. Но мы сидели там и уже после первого дубля с трудом сдерживали смех, глядя, как эти парни швыряли себя, претворяясь, что их бьет невидимый противник…Есть сцена в храме в начале эпизода, где беседуют Арес и Зевс, и там должны были быть большие потоки света. Кажется, на съемочной площадке было шесть больших окон. И это один из тех классических случаев, когда мы поместили за окнами шесть больших софитов и направили их на зеркала, чтобы усилить эффект света, проходящего сквозь окна, а также заполнили съемочную площадку дымом, это дало эффект божественного света, исходящего из окон… А еще была сцена, которую мы снимали под большим деревом в Бетелс, где мы вообще много чего снимали, и солнце было в зените и светило прямо сквозь дерево, а день был очень ветреным. Поэтому по всей земле и на месте съемок были тени, которые двигались вместе с листьями и ветками дерева. И иногда это создает трудности, с которыми приходится бороться. Но в этом случае я подумал: «А почему бы это не использовать». Мне нравятся такие динамические световые эффекты, которые получаются естественным путем. И они дают тот визуальный интерес, которого обычно могло и не быть. Поэтому это было удачей».

Philip Sgriccia: «В этом эпизоде Арес, фактически, маленький щеночек, который ходит за Зеной, пытаясь сказать: «Я люблю тебя», хотя и не может этого сделать. Это была трудная сцена, потому что они не хотели переборщить и сделать ее слишком сопливой. Кевин Смит был очень профессионален, всегда подготовлен, весел – очень веселый парень вне съемочной площадки, и они с Люси действительно нравились друг другу… Я раньше не работал с Чарльзом Китингом. Он играл Зевса. У него было обширное театральное прошлое и, когда он присоединился к съемкам, оказалось, что это его настоящие волосы…Я был такой «О, Боже. У него такое чувство присутствия». Люси только что родила ребенка. Поэтому это была одна морщинка, если можно так сказать, в эпизоде. Просто нам пришлось иметь дело с ее возвращением. Она была полностью в форме и готова была на все, поэтому было забавно видеть ее…А вот Кевин Сорбо, как я думаю, чувствительно относился к своему герою и не хотел отнимать чью-то жизнь намеренно. В этой сцене мы сделали так, что Зевс собирается убить Зену и ребенка, а Герк бежит и сбивает его. И во время падения и перекатов острие кости входит в грудь Зевса…И Рене хотела, чтобы в сцене рождения было все, как можно реальней. И, кажется, Люси сказала: «Не волнуйся. Я знаю, как это сделать»…Есть там милый момент, где Зена говорит со своим новорожденным ребенком и солнце выглядывает и освещает лицо ребенка к концу сцены, что было замечательно, это словно боги освещают нас, даже если некоторых уже нет рядом».

Renee O’Connor: «Я помню сражение в начале. Было странно видеть Зену, Габриель и потом Геркулеса со всеми этими каскадерами. И я кое-что вспомнила. Я никогда раньше не сражалась в одной сцене с Кевином Сорбо, но это напомнило мне эпизод «Прометей» из первого сезона. Наверно, просто видеть их вдвоем бок о бок…Рождение ребенка было довольно подробным. Не то, чтобы мы показали настоящие роды, но я определенно сочувствовала Люси и не думаю, что ей потребовалось много усилий, чтобы вспомнить каково это…Но я больше беспокоилась, чтобы ребенок не замерз и не был голоден. Он был покрыт мягким сыром и джемом»

Lucy Lawless: «Кажется, я вернулась к работе над этим эпизодом через месяц после родов и я действительно думаю, что это слишком рано для головокружительных прыжков…Рожать в фильме, очевидно, не тоже самое, что рожать в реальной жизни. Это намного проще, намного быстрее…Есть в сцене родов моменты, которые часто случаются с роженицами, например, тебе то холодно, то жарко, а потом у тебя «истерика», когда опять начинаются схватки. И женщины очень часто рычат на тех, кто рядом, даже если они пытаются им помочь. Это, вообще-то, хороший знак, он означает, что ты двигаешься вперед. И мы внесли немного этого в сцене, где Габриель пытается помочь, а Зена говорит ей заткнуться».

Rob Tapert: «Я действительно рад, что Кевин Сорбо снялся в этом эпизоде. Я не могу вам передать, как я благодарен ему за то, что он вернулся ради этой серии. Заполучить его было не так трудно. Он тоже хотел быть частью этой истории… Я считаю, что этот эпизод очень похож на серию УСГ и Эр Джей Стюарт тоже думает, что это не стандартный эпизод ЗКВ. Но он выполнил важную функцию и нельзя недооценивать его роль в сезоне. Люси была доступна только на пол эпизода, поэтому мы не могли сделать историю, которую бы вела Зена. Нам нужен был значительный дополнительный игрок, а кто может быть более значительным, чем Геркулес и сумерки богов? Там не было особого баланса, но в итоге серия мне понравилась. Были довольно манипулятивные аспекты, но мне понравилась идея смерти Зевса от рук его сына, рождения ребенка Зены и то, как началась эта грандиозная мелодрама».

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: «Я стояла за камерой вместе с ребятами из художественного отдела. Именно они кидали пироги. В меня не должны были попасть вплоть до конца эпизода, поэтому, конечно, я пыталась попасть в Рене и Теда. Но пироги – это были немного жестоко…Проблема со взбитыми сливками состоит в том, что их нельзя отмыть. Нельзя сделать несколько дублей. Они не вымываются из волос, начинаю вонять и пол становится грязным и опасным. Репортер из E! Entertainment Грег Эгню в тот день был на съемочной площадке и я сказала: «О, я кину в тебя пирогом во время съемки». Он был не против и согласился. И я влепила ему в лицо этим пирогом, который был сделан из пюре, которое простояло целый день. Оно было твердым как камень. У него в итоге был фингал! Как и у Рене. Фил Иви, наш арт-директор, был тем, кто кинул в меня пирогом в конце эпизода».

Renee O'Connor: «В этой серии я получила свой первый удар пирогом и первую окровавленную губу. Они были сделаны из взбитых сливок и толченого картофеля, и кидали их в нас из-за камеры. Это было не больно, но так иронично. Я участвовала во всех этих странных сражениях и никогда не получала травму. А потом снимаюсь в битве пирогами и получаю порез. Но мы хорошо провели время. На самом деле, наверное, даже лучше, чем стоило… У нас у всех был соблазн кинуть этот странный пирог в Люси. Но из-за того, что в сценарии так было написано, мы должны были сохранить ее чистой… это, наверное, было потому, что она была беременной».

Съемки эпизода проходили с 25 июня 1995г. по 5 июля 1995г.

Показы серии:

1-ый показ: 17.01.1999

Над эпизодом работали:

• Сценарий: Адам Армус, Нора Кей Фостэрс
• Режиссер: Марк Бислей
• Продюсер: Сэм Рейми и Роб Таперт

В ролях:

Песни исполняют:

Оригинальными исполнителями песен были:

• "War" - Edwin Starr;
• "(There's) Always Something There to Remind Me" - Dionne Warwick, Lou Johnson;
• "Dancing in the Moonlight" - King Harvest;
• "Sisters are Doing It For Themselves" - Annie Lennox и Aretha Franklin;
• "Kick Out the Jams" - MC5;
• "People Got to Be Free" - The Rascals.

Дисклеймер:

Ни одна Лира не пострадала и не была растроенна во время съемок этого эпизода.

Комментарии актеров и создателей:

Ted Raimi: «Это был первый день съемок этого эпизода и нам с Люси нужно было танцевать и петь, и она пела главную партию в этой песни, и я помню, как мы с Люси переглянулись и она сказала мне то, что я никогда от нее не слышал ни в каком другом эпизоде: «Это так трудно. Мне так тяжело…»Я помню, как пошел на первую репетиции с мыслями: «О, мюзикл. Я могу петь. Танцы, я знаю пару движений. Большое дело». Ну, я могу сказать, что это по настоящему сложно, и после того, что приходилось каждый день делать на съемочной площадке, я бы станцевал с Оклендской Танцевальной Компанией, которая была на подтанцовке в номерах Джеса…Он должен был сделать кучу ярких штук в стиле Вегаса. Поэтому каждый день после работы я шел в Оклендскую Танцевальную Компанию и надо мной издевались два часа, пока эти парни летали и вертелись, а я плелся позади них, пытаясь вспомнить свои движения. С пением было немного попроще, но все еще трудно… Когда я узнал, что мы делаем мюзикл, моим естественным желанием было запаниковать, потому что столько всего нужно было сделать. Думаю, как только мы начали работу, было просто интересно увидеть сможем ли мы справиться… Они дали мне две недели интенсивных тренировок, чтобы выучить, как танцевать для моего большого номера. Это было тяжело, но круто, и это была именно та причина, по которой я изначально связался с этим бизнесом. Я здесь не для того, чтобы перекладывать бумажки; я здесь, чтобы делать вещи, которые никогда не делал раньше…как бы хорош не был сценарий, Джесс был запоздалой мыслью, потому что, и я могу сказать с уверенностью, думаю сценаристы просто решили: «Он будет геем и это уже будет достаточно смешно». Я не считал, что смогу растянуть этот юмор на целый час. Я считал, что зрители устанут от этого, потому что все это они уже видели раньше. Я был на озвучке, записывал вокальную партию для «Dancing in the Moonlight», и композитор Джо ЛоДука сделал такую себе латинскую версию, поэтому я решил: «Это означает латинский акцент». Я сделал его и подумал: «Ух ты, это действительно хорошо вышло!». Поэтому я придумал этого персонажа, который не только гей, но и он из Испании, он любит музыку, любит одеваться и обожает вечеринки. Обычно, когда я сижу на вычитке, то спрашиваю Эрика Грюндемана: «Ничего если я поменяю эту реплику или вот ту реплику?» А в этом эпизоде я сказал: «Могу ли я полностью поменять своего героя?» И он сказал да после моей маленькой демонстрации. Я встал и прошелся по комнате с походкой, которую придумал, и добавил акцент и эту штуку с боа, поэтому, думаю, им понравилось. Сценаристы были достаточно милы по поводу возможности переписать мои диалоги…Затем, во время съемок, я понял, что этот герой может оскорбить, как геев, так и латиносов. Вот я посреди Новой Зеландии и тут, возможно, есть всего два латиноса. Я был очень взволнован и позвонил своему лучшему другу Марко Санчесу. Мы вместе снимались в «SeaQuest» .Я сказал: «Марко, я сейчас изображу акцент. Если ты скажешь, что он оскорбителен, то я все отменю и мы переснимем эти сцены. И по телефону я произнес весь текст…Он только хохотал. Он решил, что это было самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал. А он один из самых гордых кубинцев, которых только можно найти. И во всех милых письмах, что я получил, я никогда не видел, чтобы люди писали, что этот герой оскорбляет их как геев или латиносов, а это то, что достаточно трудно сделать на ТВ».

Lucy Lawless: «Я уже закончила съемку и была на площадке только потому, что это был последний день Джона Кавилла, нашего оператора. Я хотела сказать маленькую речь и попрощаться с несколькими людьми, которые уходили. Когда оставалось минут десять, я сказала: «О, я так хочу быть в этой сцене!» Рене прекрасно в гоу-гоу наряде. Я побежала к костюмерам, на восьмом месяце беременности, и сказала: «Дайте мне костюм дублерши Рене». Ее дублерша была больше и выше. Я влезла в этот костюм, они обули блестящие сапоги на меня и я удивила их, появившись, когда они снимали сцену…Кажется я подмигнула оператору, чтобы он мог сфокусироваться, но никто больше не знал, что я иду. Тед понятия не имел почему все смеется и ликуют, когда эта женщина-воздушный шар пробилась сквозь танцоров в ее гоу-гоу наряде…Мы просто веселились. Я не пыталась что-то доказать. Я просто чувствовала себя хорошо и не собиралась чего-то стесняться…Мы работали с танцорами. У нас была свободная неделя, когда мы репетировали танцы каждый день. Это было ужасно трудно для Теда и меня в особенности…Рене просто убийцы. Но для нас с Тедом было очень трудно играть, танцевать и становиться на нужные отметки одновременно. Думать о том, где тебе нужно быть для камеры и помнить слова песни. Будучи беременной, я также была уставшей и немного не в себе. В первый день, когда мы снимали «Войну», вы можете заметить, что мы с Тедом иногда оступаемся. Мы хохотали от отчаянья и смятения от того, какими мы были безнадежными. Мы просто испортили кучу дублей. Это был уничижительный опыт. Тед заходил в гости прошлым вечером и мы рассказывали людям каким мы были ужасными. Я давненько нигде так полностью не лажала…Мне понравилась идея сделать еще один мюзикл. Так и было – мне понравилась идея. А вот реальность…проблема с мюзиклами в том, что нужно делать много танцев, а я тогда была беременной. Где-то на восьмом месяце. Мы с Тедом было просто на дне. То есть, Тед отличный танцор, но во время сцены «Война, для чего она нужна?» режиссер просто рвал на себе волосы, потому что мы были просто безнадежными. И мы с Тедом просто хохотали, потому что ничего не могли поделать».

Renee O'Connor: «Между Габриель и Джоксером определенно была любовь, и видеть как она смотрит за тем, как он двигается дальше…На самом деле, я думала, что это мило. Мне нравится смотреть, как Габриель немного страдает. Это было забавно играть…Но это был последний эпизод для нескольких ключевых членов съемочной группы, перед тем, как они должны были преступить к работе над «Властелином колец», поэтому для нас это было эмоционально. То есть, это были члены семьи, которые были с нами с самого начала и было очень тяжело попрощаться…У меня было прослушивание для того, чтобы самой петь в этом эпизоде. И это был унизительный опыт…Я сказала, что хотела бы попробовать спеть самостоятельно. Я знала, что они пригласили туже девушку, что пела за меня в «Мире Иллюзий». Поэтому я пошла и спела для Джо. Он был очень добр, но это был странный опыт. Я начала в полном смущении, а закончила, исполняя песню, как только можно громко, просто наслаждаясь ситуацией…Я спела кусочек со сцены на рынке, во время «Телефонной песни». И подпевку во время «Войны». Сюзан спела финальную песню «Мир в долине». И еще один номер, который не вошел в сериал, «Мы справимся». Это был дуэт с Зеной…Гоу-гоу наряд был прекрасным костюмом. Все хотели получить свою версию на Хеллоуин. Вы видели Люси в нем в конце?...Я понятия не имела, что она это сделает. Мы обе закончили съемки в тот день и я уже ушла. На следующее утро я услышала, что Люси одела костюм моей дублерши и пошла танцевать. Она пыталась напугать Теда и, очевидно, это сработало…Джей был таким чудаком. Он такой забавный. Он всегда пел и танцевал, и шутил. Мы оба танцевали Solid Gold перед сценами. Учили друг друга движениям из 80-х. Это было такое хорошее время и мне так понравилось с ним работать…Мы не были долго в горячей ванной, на самом деле. Я помню, что Джей толкал меня вниз в воду, когда он поворачивался к камере, чтобы я могла исчезнуть. Но я не могла опуститься вниз. Я продолжала плавать! Это было уморительно. Вы можете это заметить, если внимательно посмотрите сцену. Вы увидите, как мои локти поднимаются вверх и вниз…Шона, хореограф, был удивительна. Она нас очень поддерживала, потому что мы не были танцорами. Она говорила: «Это хорошо, Рене, а теперь сделай это движение резче и задержись на мгновение, а потом позволь ему тебя поднять». Она умела все так описать словами. Мне понравилось работать с ней…Тед пел и за Джеса и за Джоксера. Перед этим он брал уроки танцев. Каждый день он шел домой и работал с видео танцевальных репетиций, чтобы он чувствовал себя комфортнее со сценами Джеса. Он так тяжело работал над этим эпизодом…Не знаю, можно ли назвать меня хорошим танцором, но мне нравится веселиться. Мы с Тедом и Люси обсуждали школу, и что нам нравились разные предметы. Теду и Люси нравилась биология, а мне химия. Когда дело дошло до танца Люси и Теда в «Войне» и других сценах, а мне нужно было петь, то мы снова оказались в школе – смеялись над тем, что некоторые люди зациклены на определенных предметах и совершенно не знают другие. Тед сказал, что танцы для него – это словно уроки химии. А пение для меня, как биология…Но Шона придумала для нас движения, делать которые большинству людей было бы комфортно. Они были расслабляющи и подходили для тела. И у меня был этот прекрасный костюм, который нужно было просто трясти. Он не выглядел правильно, когда ты стоишь спокойно».

Adam Armus: «Мы, как я думаю, придумали концепцию лиры Терпсихоры, который в мифологии был объектом желания. Поэтому мы сказали: «Почему бы лира Терпсихоры не будет тем, что все хотят и сделать так, чтобы все разворачивалось в деревне, где будет битва талантов?» И это оказалось предтечей «Американского идола»…У Джо ЛоДуки были кое-какие идеи о том, что он хотел сделать, но, в тоже время, мы тоже хотели рассказать историю. Что было собакой, что было хвостом? Поэтому это были совместные усилия…и он придумал чудесный рэп для Люси в конце, что было замечательно. То есть, мы хотели принять этом участие. И они нам сказали: «Вы, ребята, не рэп-писатели». А мы ответили? «Знаете что? Вы правы». Поэтому это сделал Джо и сделал прекрасно…Это была серия о толерантности ко всему. Толерантности к людям; толерантности к разным ситуациям. И одна из них – это семья. Толерантность к разным семьям. Сирена появляется с позицией «Нет, у ребенка должен быть отец. Именно так все и должно быть…» Но это был забавный эпизод и именно таким он и должен был быть. «Давайте повеселимся, давайте разомнем творческие мышцы, давайте позволим людям петь, танцевать и веселиться». И, я думаю, итогом всего этого были финальные титры.

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: «Когда я впервые прочитала, что Каллисто была отцом, то смеялась как ненормальная. Это самая смешная вещь, которую я когда-либо слышала… Хотя идея была классная… Я думаю, что, когда Зена сталкивается с Хорошей Каллисто, то она не может поверить в это и отказывается относится к ней, как к доброму духу. Она не может ей доверять… Из-за моей глупости от беременности я даже не могла синхронизировать движение губ для песни, а я ведь пела ее миллион раз… Каллисто в роли папочки для ребенка Зены – это хорошая идея на бумаге, но теперь, когда я смотрю на все это, то это кажется каким-то мерзким.»

Hudson Leick: «Я думаю, что это действительно странно. Очень, очень странно. Странно, что Каллисто стала отцом ребенка Зены. И она не только отец, но и сам ребенок. Идея очень странная. Думаю, что на эзотерическом уровне это захватывающе, что мы так сильно друг на друга влияем… в какой степени мы остаемся самими собой? И в какой степени это маленькие кусочки других людей – всех, с кем вам приходилось встречаться?»

Rob Tapert: “Мы хотели сделать Каллисто ответственной за беременность Зены, потому что мы решили, что это будет самым большим вызовом для Зены, но так и не потрудились обыграть все это. Мы думали, что могли бы сделать ставку на более поздний срок с дочерью Каллисто, но не вышло. Потом это просто не казалось важным… Я обожаю этот эпизод. Каждый его аспект. Думаю, что Рене и Кевин Смит были потрясающи вместе. Думаю, что Хадсон и Тим Омандсон в роли Илай были прекрасны в нашей сцене Гефсиманских садов. У меня на глазах появляются слезы каждый раз, когда я смотрю этот момент. Это один из моих пяти любимых моментов во всем ЗКВ… Но мы сделали кое-что с Зеной, что до сих пор не дает мне покоя. И это была проблема со сценарием. Мы отправили ее на задание, которое не имело значения, чтобы убрать ее с пути, чтобы убить Илая, потому что этого не могло случиться при ней. И, о Боже, я бы хотел, чтобы мы нашли решение получше, которое бы увело ее из города, а не просто так гоняться за плохими парнями. И даже не смотря на то, что это был эпизод с большой силой и великими событиями для всех героев, роль Зены была порой слабой… Нам просто нужно было найти для Зены подходящее занятие в этой серии, которое я до сих пор не придумал, которое было бы достаточно большим для Зены. У всех были великолепные части, а ее роль в этом эпизоде слаба… Одна из забавных вещей в этом эпизоде, и я думаю, конкретно, для Рене, была в том, что Арес старался выиграть Габриель, соблазнить ее на свой путь. И он определенно никогда не обращал на нее в прошлом никакого внимания, кроме как на раздражающий фактор. Поэтому, он давил так сильно, как только мог, чтобы сделать ее своей новой королевой воинов, зная, что Зена ею уже не будет. И я не знаю, какие у него были намеренья на самом деле и как бы все это вышло. Мы так никогда и не ответили на этот вопрос. Но мы обыграли всю эту драму для него в погоне за ней».

Donald Duncan: «Центральным элементом этого эпизода была большая драка на подвесном мосту, в которую была вовлечена дополнительная операторская группа. Там было много снимком подвесного моста сверху, а под низ мы положили голубой экран, чтобы внизу можно было сделать ущелье и реку. И я думаю, что они выглядели достаточно реалистично. Они довольно хорошо над этим поработали. Поэтому, я думаю, что это была хорошая двух или трех дневная работа над этой сценой, чтобы сделать хороший, драматический центральный элемент этой серии».

Renee O'Connor: «Смерть Илая… к этому столько вело. Габриель знала, что он собирается пожертвовать собой и что это было ради веры мира, это он просил у нее. Доверится ему и верить, что он делает то, что должен. Он просил ее позволить ему исполнить свою судьбу. И потому что она так его любила, она отпустила его…Это был интенсивный день. Действительно тяжелый для меня. Я говорила режиссеру Гарту Максвеллу, что это, возможно, самый тяжелый съемочный день, который был у меня в жизни. И часы тянулись так долго. Мы начали с самого утра с конфликта между Аресом и Илаем и продолжили со сценой, где Илай разворачивает Габриель. Мы провели весь день работая над этим до момента, когда появляется Зена. И я рыдала над ним всякий раз вплоть до семи вечера!..Мне до сих пор неловко показывать такие сильные эмоции перед съемочной группой. Ты действительно должен верить, что не делаешь из себя абсолютного идиота. А если и так, то что? Ты должен напоминать себе, что это неважно, что ты плачешь перед всеми этими людьми. Поэтому я продолжала работать не смотря на это весь день. И в конце ты принимаешь горячую ванну, уходишь и все. Иди домой к семье, обними и поцелуй их и будь счастлив, что ты жив, что твоя жизнь так хороша… Но Гарт хотел, чтобы Габриель плакала громко и в конце издала крик, который Зена услышала, будучи на мосту. Я просто не хотела этого делать. Ненавижу, когда Габриель такая. А потом я подумала, что сериал такой стилизованный, что это не по-настоящему. Нам с Люси понравилась наша сцена спора, потому что мы могли там немного показать зубы…С моей точки зрения, сценаристы пытались соблазнить Габриель идеей власти и амбиций, которые ей мог дать Арес. Но я не думаю, что она пошла бы по этому пути…То, что Зена говорит, что мы те, кто создает правосудие в мире, заставляет Габриель думать: «Ладно, если все будет так, то я буду стоять на своих двоих и быть такой же сильной, как ты». Зена училась у Ареса, поэтому, я думаю, Габриель решила, что может поучиться у лучших. Арес знает, что это слабость Габриель, особенно в этот момент. Он пришел, чтобы соблазнить Габриель и перетянуть на свою сторону. Так, чтобы он смог добраться до Зены. Он всегда хочет Зену. И лучший способ это сделать – через ее подружку…Я думаю, что Арес просто играет с Габриель. Это единственный вариант, который оправдывает то, что он не убил ее сразу же…Аресу просто нравится все это. Играться с Габриель и делать ее еще более злой – это именно то, чего он хочет…Когда я увидела финальную версию эпизода, тот момент, когда я в сцене похорон шла вперед, а потом повернулась, камера не показывает близко, что происходило. Но я помню, что Гарт сказал мне дойти до моей отметки и оставаться на месте, потому что камера приблизится очень медленно. А потом я повернусь и уйду. Конечно же, я не очень комфортно чувствовала себя из-за слез. Я дошла до отметки и осталась там на пару секунд, а потом ушла. Мы могли сделать только один дубль, потому что я оставляла следы на песке. Но, когда я увидела фотографию Джеффа Скотта, он снял то, что мы не увидели в эпизоде – чувство потери. Думаю, что Джефф проделал отличную работу, уловив этот момент…Это была большая редкость, что мне удалось поработать в одной сцене с Кевином Смитом и я не была там пятым колесом. Сцена в пустыне была хороша, потому что там видны изменения в героине…Но момент с божественными силами был странным, потому что я не знала, что они хотят от меня и это не было чем-то специфичным, я не знала, как далеко они хотят зайти… Гарт Максвелл просто сказал: «Знаешь, это внутренний опыт». Я не знаю, это было интересно. Думаю, что идеей было искушение Габриель…когда она думала пойти с ним по этому пути… Сцену, где Габриель разговаривает с прахом Илая, постоянно меняли. Не думаю, что мне удалось уловить ее суть. Определенно не получилось. Я думаю, что они просто пытались озвучить внутренний конфликт Габриель, о том стоит ей присоединяться к Аресу или нет. Но не думаю, что было особо понятно, что она собирается сделать».

Kevin Tod Smith: «Это одна из таких ситуаций – у каждого из нас есть моменты в жизни, когда мы что-то делаем, делаем то, что, как нам кажется, мы хотим, мы достигаем цели, а потом думаем: «Зачем я это сделал?». Я скажу точно, я только что закончил съемки эпизода с Джошем Бейкером, и мы разговаривали о наших любимых фильмах, и мы вспомнили одно кино, вот откуда был тот момент, и я подумал, что если бы смог получить хотя бы долю таких эмоций в моменте, где Арес убивает Илая, то это был бы великолепный момент. Это сцена из фильма «Мост через реку Квай», где они пытаются взорвать мост и Алек Гиннесс был так одержим постройкой этого моста, забыв, что они делают его для врага, и в момент, когда приходят все союзники и пытаются его взорвать, он говори: «Что же я сделал?». Тот момент, когда на тебя обрушивается весь вес, весь ужас – знаете, свет познания может быть самой ужасной вещью и это именно тот случай. Это был именно тот момент в ЗКВ, мгновение связи, когда меч Ареса прошел сквозь Илая и внезапно Арес открыл все, и он навечно связан с Илаем в этом моменте, физически и духовно… Рене в этой сцене между нами была такой тихой. Это интересный момент – парень, который только что убил того, кто ей так нравился, это последний человек, которого она бы хотела видать. Но в то же время она созрела для выбора; она так опустошена внутри; она потеряна. Все во что она верила перевернулось с ног на голову и, каким-то странным образом, это идеальное время, чтобы встретиться с ней. И Рен в этой сцене просто открытая рана, мне много и не пришлось делать. Вот почему было приятно работать с Люси и Рен. У них была такая огромная приверженность сериалу. Они столько туда превносили, такой груз эмоций и подобного, очень часто мне нужно было сделать лишь малость. Просто танцевать вокруг того, что они делали, и это делало мою работу намного веселей и проще, чем она могла быть… Секрет в плохих парнях в том, что никогда не стоит бояться зла. Если тебе заботить будешь ли ты нравиться людям, то из тебя плохого парня не выйдет. Это было как, когда мне нужно было убить Илая. Это было тестом. Если у меня будет хоть какая-то симпатия после того, как я убил Иисуса, то это много значит. Значит, я прошел долгий путь. Это случилось почти в самом начале этого эпизода, а потом он отправился к Габриель и я подумал: «Боже мой! Ему сошло это с рук! Он только что убил спасителя, а теперь пытается перетянуть Габриель на свою сторону». Я просто решил копнуть тут, тот факт, что ему настолько нравится его игра, что он способен на подобное. Он представляет ей свою логику, и то, как он это делает, превращает ее в неопровержимую. Это интересно, частенько сериал показывает разные уровни касаемо веры и того, чем она на самом деле является. Странно то, что там есть симпатия к моему герою, ведь он делал ужасные, ужасные вещи, однако, у основания этого, единственный способ, с которым это работает, это если верить, что он действительно любил Зену. А не просто ждал возможность вернуть свое приобретение, которое выскользнуло у него из пальцев, что он действительно сильно ее любил. Я думаю, что это было вызовом. Сказать: «Как кто-то, способный на такую любовь, способен и на такие ужасные поступки?» И это было хорошо для меня, пытаться найти способ сбалансировать все».