Публикации go_to_the_rain

Комментарии актеров и создателей:

Renee O'Connor: «На протяжении всего сериала Габриель была героиней, которая всегда сочувствовала остальным, и, наконец, она пришла к тому моменту, где ей пришлось быть судьей, присяжным и палачом для смерти Красса. И, опять же, для меня немного странно поверить, что этот персонаж просто решит, что кто-то должен быть казнен таким жестоким методом и что она будет ответственна за это. Но, знаете ли, как я уже говорила ранее, я рада, что не я это писала, потому что подобные вещи только подталкивают Габриель к тому, чтобы быть больше похожей на Зену, воином…Не думаю, что Габриель очень раскаивалась, что довольно интересно. У нас никогда не было сцены, где бы она оплакивала его смерть или ее решение позволить ему быть убитым…Думаю, что вся эта борьба в Габриель заключается в том, что она пытается быть хорошим человеком, который не будет убивать. Путешествие с воином изменило ее взгляд на мир, поэтому это будет ее постоянной борьбой. Заслуживают ли некоторые люди смерти и заслуживают ли они наказания за свои грехи? Здесь она начала немного верить в высшее наказание…Зена вынужденный герой, которая сражается за добро не смотря на свои инстинкты, а Габриель абсолютно противоположна ей. Она хочет сражаться за добро, однако, она понимает, что есть определенные люди, за которых сражаться не стоит. Думаю, этот эпизод, где Габриель позволяет Крассу умереть, поворотная точка для этой героини…Это была большая поворотная точка для Габриель и я была очень удивлена, что мы сделали это. Я никогда не знала точно, что они для нее планировали. Но это хорошо. С годами Габриель не может оставаться все такой же наивной. Они она только что обожглась об Минг Тьена. Помню, что хотела заставить зрителей гадать сделаем ли мы еще раз ту же ситуацию, что в «Долге». Предаст ли Габриель свою лучшую подругу ради кого-то еще. Я хотела пройти через эту борьбу до самого конца, когда Габриель понимает, что Красс врал ей и что он заслуживает смерти. Это был отличный опыт для Габриель. Я и правда верю, что он сделал ее сильнее».

Steven Sears: «В этом эпизоде две сюжетные линии. Первая – освободить Версиникса. Это явная линия сюжета. Но в чем основной смысл истории? А он в том, что происходит с Габреиль…Без этой части истории, остальное превращается просто в танцы вокруг, прыжки и драки. Без этой части мы, возможно, не прониклись бы к этой истории. Но в этом весь смысл написания этого сценария…Габриель начала этот эпизод со слов: «Я не могу быть частью в чьей-то смерти, когда это необходимо» или, точнее, просто «в чьей-то смерти». В конце она активный участник в его смерти. Это важная перемена в персонаже. Значимая… Финальная сцена эпизода показывать, по моему мнению, что Габриель выросла. Там она поняла, что у нее не только есть мнение, она уже это озвучила, но и ответственность. Что ее поступки имеют последствия, что она должна делать выбор. Но она должна избавиться от своих предвзятых представлениях об идеалистическом мире. Когда она отправилась с Зеной три года назад, то надеялась увидеть этот чудесный мир. И с тех пор мир нападал не нее, потому что это суровый мир. И она пыталась, как только могла, держаться за свои идеи. Но, чтобы выжить в этом мире, нужно понимать его реалии. Нужно сделать выбор, и именно это она оттягивала. Она давным давно знала, что это случится, не этот конкретно инцидент, но подобная моральная дилемма. Но она старалась держаться за свою наивность. Поэтому дискуссия между Зеной и Габриель это сожаления Зены, потому что, давайте будем откровенны, она использовала Габриель весь эпизод и из-за этого страдает. Но момент с бросанием кольца – это ее способ отпустить все. Габриель отпустила свою наивность. Свое предвзятое виденье мира и своего места в нем. Выронив кольцо она сказала «Я понимаю, что должна сделать и понимаю свою ответственность, но даже с этим на моей совести я хочу следовать за тобой»…
Зена никогда не собиралась убивать Цезаря… Дело в том, что, и, думаю, зрители уже это поняли, я люблю обманывать людей. Люблю заставлять их думать, что должно случится одно, а потом поворачивать все на сто восемьдесят градусов. Но делать это так, что события начинают иметь смысл. Это то, как все представлено и не видно сразу… Зена далеко не глупая. Она знает, что ее одержимость Цезарем в «Посланнике» стоила ей слишком дорого. В этот раз она умнее. Разница в том, что Цезарь этого не знает. Он все еще думает, что может манипулировать ею. В этом конкретном случае, зрители в очередной раз примерили на себя роль Цезаря. Они сидели и думали: «Ну, она может снова это сделать. Мы уже это видели раньше». Но происходило совершенно не это. Она использовала эти предположения в свою пользу. Он предполагал по тому, что видел, он не мог понять ее план, поэтому он решил: «Зена, которую я знаю, зачем он здесь? Ну, она здесь, чтобы убить меня». И в прошлом это было бы правдой. Итак, он предположил и из-за этого ждал ее, и она знала, что он так и сделает… Было также много споров о том специально ли Габриель позволила увидеть Крассу блеск его кольца. Я могу сказать, что эту сцену можете интерпретировать по своему желанию. Знаю точно, что она не сделала это специально. То, что происходило с ней в тот момент отображало, что происходило с Габриель внутри. В одной варианте сценария я обыграл то, что Красс сделал в прошлом. Поэтому, когда он очутился на арене и вглядывался в толпу, в одном кадре я позволил ему увидеть блеск металла и он фокусируется на Габриель. Кольцо на ее пальце. Он смотрит на него и опускает руку. Можете только представить какое послание это несло… Поэтому, после долгих споров по этому вопросу и тому что это значит, я переделал все, просто поместив ее в толпу. Но она была там по очень важной причине. Она должна была отпустить Красса. Она могла отдать ему кольцо и им все еще удалось бы сбежать. Но Габриель должна была сделать выбор правосудия. «Стала ли я здесь судьей?» Сначала она сказала нет, поэтому она спорила с Зеной. Она не могла обречь кого-то на казнь. Поэтому она и говорила Крассу: «Не волнуйся, тебя не убьют. Я не позволю тебе умереть». А когда она узнала, что он действительно был тем человеком, о котором она слышала, и что он соврал ей, и, скорее всего, он и дальше бы продолжил заниматься тем, что и раньше, поэтому у нее был выбор – дать ему кольцо и посодействовать его жизни или не делать ничего и оставить этот выбор Цезарю. Она дала возможность принятия решения Цезарю. Сказал бы он «Убейте его» и сохранил бы лицо или спас ли он своего союзника и потерял лицо? Она позволила решать это Судьбам. В тот момент она легко могла покинуть Колизей, но из-за того, что она знала, что возможно осудила человека на смерть, Габриель заставила себя остаться и быть свидетелем дальнейших событий. У нас нет публичных казней в стране, по многим причинам, и я не говорю, что они должны быть, но хочу сказать, что если люди действительно посмотрят казнь, то подумают дважды прежде чем осудить кого-то. И там она поняла свою ответственность за поступки. И она решила быть там, когда все произойдет…как эпизод стоящий сам по себе, он вполне мог случится в реальности, потому что Крас был убит, хотя это и произошло в Сирии и сделали это парфяне. Это была Великая Сирия. В общем, именно там его, вероятнее всего, убили. Ну, а что если нет? Что если люди думали, что он умер и никто не знал, что случилось на самом деле. Теоретически, все это могло произойти. Версиникс был моей версией…я никогда не могу правильно произнести его имя…Версингеторикса, а, вот получилось… Все могут это выговорить кроме меня. В общем, Версиникс был моей версией его. Конечно же, он не был в тюрьме пять лет в этой серии, но он послужил той же цели. Моя идея для этого эпизода, на самом деле, основывалась на случае, когда Росс Перот нанял людей, чтобы они спасли его людей в Ираке. Это была великолепная идея для Зены – провести спасательную миссию в самом сердце Рима. Он там было много чего исторического, о чем можно было бы сказать: «Ну, да, такое могло произойти».

John Laing (Режиссер): «Сцену в Коллизее было очень тяжело снимать. Для этого нам потребовался целый день… точнее, несколько дней».

Комментарии актеров и создателей:

Donald Duncan (оператор): “Дженет Грик приезжала режиссировать этот эпизод и это было чудесно, что режиссером была женщина, потому что это довольно редко случалось в ЗКВ. Думаю, два или три на сезон, если вообще были. Дженет была великолепна, то есть, я не разделяю режиссеров по полу, они все люди со своими сильными и слабыми сторонами и разными идеями. К примеру, Дженет была очень проницательна визуально. У нее был чудесный глаз и она хотела делать с камерой экстраординарные вещи. Если вы посмотрите первую сцену в этом эпизоде, то это кадр, снятый с краном, он начинается с колеса рулетки и идет через все казино. Для меня это стало ужасом из-за освещения, на самом деле. Знаете, я ненавижу отказывать режиссеру. Я всегда пытаюсь найти способ сделать, поэтому я просто сказал: «Ага. Будет чудесно. Ага. Замечательно. Ага». А потом почесал голову и добавил: «Но как, черт побери, мы это сделаем?». Поэтому, да, она всегда хотела, чтобы у камеры был интересный ракурс. Она не была привязана к формуле: панорама и крупный план, она хотела сделать сложные кадры, что было фантастически».

Chris Manheim: «Трудно было придумать это первое жульничество на Джоксере… И я была удивлена, как подробно они показали его избиение. Но, в тоже время, нужно продать идею, что Зена не скажет просто: «Да пошел к черту этот город, мне наплевать мухлюют они или нет» и просто уйти. Это было логическое объяснение, которое использовали для тяжести избиения. Он должен был быть так ранен, что она должна была остановиться и поплатиться за него. Это все было довольно откровенно, да? Но свою роль сыграло… Это была довольно легкая серия, конечно, не с точки зрения Джоксера, потому что его довольно сильно побили. Помню, как смотрела отснятые кадры и думала: «Ух ты, не думаю, что они будут на столько жестокими!» Могу сказать с какого фильма я все списала, но это очевидно и так – это «Стинг», но я также смотрела «Бумажную луну», «Дом игр». Я пошла и взяла все фильмы про казино о которых могла вспомнить, поэтому я жила и дышала игрой в этот период. История заставляла их работать против людей. Я никогда не писала ничего подобного, поэтому это было вызовом. Я обычно добавляю так много сюжетных поворотов, что все становится слишком запутанным, и именно это мне пришлось придержать. Я всегда говорю людям, что слишком все усложняю, поэтому это было хорошее упражнение следовать одной сюжетной линии и не загромождать ее».

Rob Tapert: «Мне не понравился эпизод, как по мне, он не сработал. Мне не нравятся романтические истории в ЗКВ, они не нравятся мне. Сюжет завязанный против азартных игр просто был не очень хорошей идеей".

Комментарии актеров и создателей:

Renee O'Connor: «Знаете, это забавно…к огда подошел черед снимать сцену, где Тара собиралась убить Габриель, я подошла к Робу Таперту и спросила: «Роб, я не понимаю, как Габриель может побить десять парней своим шестом, а потом появляется эта 13-ти летняя девчонка и надирает ей задницу. Я не понимаю». И продюссеры сказали: «Знаешь, ты права, Рене, мы должны взглянуть на это иначе». И, в принципе, сделали так, словно Габриель пыталась избежать драки, что привело ее к милому синяку и ссадине…это превратилось в комедийное сражение. Это было прекрасно… Я очень беспокоилась об этом эпизоде. Я снова пыталась контролировать Габриель. Я волновалось, что отпущу ее, что она недостойна, что ведет себя, как сука…Я думала, что Габриель именно та, кто всегда ищет прощение в людях и пытается найти способ сделать это, а тут эпизод, где Габриель не может найти прощение в самой себе!.. И она была только юной девушкой! Я с трудом верю, что Габриель не простила бы эту девушку, которая просто ошиблась. Поэтому я позвонила Эр Джею и сказала, что не знаю, что делать. Мы поговорили об этом и он кое-что поменял и сделал Габриель более сострадательной, что сработало. А потом он сказал: «Знаешь, Рене, эта девчонка откусила ухо Габриель! Это, определенно, то место, где была задета гордость Габриель». Он сказал, что это чувства обычного человека и он был прав! Я просто никогда так не думала о Габриель. Это было чудесно сделать, потому что это было так человечно…Зена позволила этой девушке стать ее новой напарницей, после того, как она побила Габриель. Вот откуда появилась ревность. Когда я перестала защищать Габриель, было одно удовольствие играть. Для меня это иногда тяжело, потому что большинство событий фантастичны и никогда не происходили в моей собственной жизни. Что-то, как ревность, которая является естественной, человеческой эмоцией, отзывается во мне проще. Было действительно интересно, когда я начала искать это в моей собственной жизни и нашла, было намного проще играть мою героиню, потому что я понимала через что она проходит. В тоже время, в других ситуациях мне приходилось хорошо поискать, чтобы понять. Например, как сыграть кого-то, кто родил демоническое дитя?.. Также я решила, что это довольно забавно со стороны Эр Джея позволить Габриель изобрести шарады. Это весело. Ты чувствуешь себя настоящим идиотом, когда делаешь подобное, но нужно просто расслабиться. Я пыталась каждый раз придумать, что-то новое, чтобы рассмешить Люси и Шири. Поэтому с каждым разом я становилась все страннее и страннее.

Shiri Appleby: «Мне было 18 и Люси Лоулесс была невероятна. Она, вроде как, взяла меня под свое крыло. Я нервничала, потому что была в новой стране, плюс я играла эту дикую, необузданную героиню… Но Тара была фантастической. Это был необычайный опыт».

R.J. Stewart: «Идея для этого эпизода пришла из двух областей. Во-первых, мы сделали пилотный эпизод сериала «Amazon High» с актрисой Сельмой Блер, которая, как мы поняли, была очень талантливой и интересной. И продюсер Лиз Фридмен разговаривала с Сельмой и сказала: «Не хотела бы ты вернуться и сыграть в ЗКВ?» И она ответила согласием. Поэтому я сказал: «О, давайте придумаем для Сельмы крутую роль в сериале». Пока мы писали этот сценарий для Сельмы Блер, ее карьера развивалась и она больше не была свободна, но мы получили превосходную актрису в Шири Эпплби и я думаю, что все чудесно сработало и она замечательно справилась. Но это был импульс этого эпизода…Мы всегда искали новых персонажей, которых могли бы ввести. Ранее им стала Эфини. Молодая, сильная героиня… Я действительно чувствовал, что одним из персонажей, которого я хотел бы использовать, должен стать подросток-бунтарь, злой тинейджер, которого бы Зена видела бы как свою молодую версию. Еще одним вопросом была вина Зены и ее способность или неспособность прощать себя за то, что она совершила в прошлом… Я с самого первого дня чувствовал, что Зена не должна прощать себя…Учитывая, что она делала в прошлом, для нее не было бы героизма в обычном прощении. Героизм был бы продолжать нести на себе чувство вины и необходимость исправить то, что она сделала в прошлом. Это была движущая сила. Поэтому она не была заинтересована в прощении самой себя. И в последней сцене, которая пришла мне в голову одной из первых, была чаша дающая прощение и Габриель так хотела прощение за все, что произошло в третьем сезоне. Она хотела очиститься, она хотела церемонию прощения. Зена этого не хотела. Нечто подобное этой сцене, где Зена стоит в задней части храма, а потом разворачивается и уходит, я видел незадолго до этого в «Искателях». И там в конце, если помните, Джон Уейн стоит на улице и они закрывают дверь. В какой-то степени, он спас всех, доставив Натали Вуд домой, но его не могут принять в доме, потому что в нем слишком много злости и ярости, поэтому он не может быть в этой домашней обстановке. И, если уж воровать идеи, то Джон Форд лучше всех. Смысл был в том, что она уходит прочь. Она знает, что этот храм, это место прощения, не для нее. Она все еще должна искупить себя. Ей все еще нужно сделать гораздо больше».

Комментарии актеров и создателей:

Renee O'Connor: «Это был первый эпизод после «Мира Иллюзий», потому что я помню, как они пытались снова объединить героинь и показать дружбу… немного комедии, немного трагедии… Это было мило, особенно после мюзикла и Разлома, снова вернуться к любви и дружбе… Знаете почему они внесли извинение о Китае? Потому что, я думаю, даже после мюзикла они считали, что Габриель до конца очистилась и искала прощения, и считала себя в чем-то виновной. Я думаю, что это был еще один шанс внести ясность, вернуться к дружбе, вернуться к любви, и двигаться дальше…Я верю, что конкретно в этом эпизоде Габриель прошла полный круг осознания, что они обе умрут. И, в этот момент, слезы были без надобности, потому что увидят друг друга в другом мире. Габриель пришла к выводу, что умрет и Зена приняла свою судьбу. Не было причины грустить…. Между тем, мы с Люси обе были инвалидами на съемочной площадке. Люси потянула колена, а я вывихнула лодыжку. Это было довольно странно, на самом деле. Это случилось, когда солдат спрыгнул с крыши, чтобы перерезать Зене горло. Это и так ужасно и моя нога находилась немного не там, где надо. Каскадер спрыгнул с коробки и… Он был здоровяком и мы все еще снимали, поэтому я должны была заткнуться и молчать. Я никому не сказала до самого последнего момента, когда мы просто перевязали лодыжку. Странно, что пару дней спустя тот же каскадер делал ту же сцену и сломал ногу в двух местах. И все измывались надо мной, приговаривая, что это я его прокляла…И, кстати, это я сделала ту куклу Зены… Наш постановщик трюков, Питер Белл, объясняя Люси как будет происходить бой, применял две игрушечные фигурки. Это всегда смешило меня, потому что такой серьезный мужчина использовал две маленькие куколки. Это уморительно. Поэтому я сделала куклу в его честь и обыграла это. Это была внутренняя шутка… Я сделала ее пока слонялась по съемочной площадке. Кое-что от костюмеров и пара зубочисток из гримерной. Вроде, это был тайник Люси. И еще я использовала конский волос для парика... В сцене, где Зена искала антидот, бутылка с ним была целой, но Люси случайно ее разбила, поэтому нам пришлось все переснимать, чтобы Зена не выглядела неуклюжей».

Lucy Lawless: «Сначала мы сняли все сцены боя на крыше и я помню, что подумала: «Ну, слава Богу, все позади» и только потом я поняла, что еще осталось снять где-то две трети боя… Но это была действительно великолепная постановка трюков… Это был отличный бой, я им действительно горжусь… Возможно, мой лучший бой в сериале… С Питером Беллом мы были под большим давлением, потому что он писал сцены боев все масштабнее и масштабнее и нужно было быть в хорошей форме, чтобы все это сделать… Как обычно, мы учили этот бой по кусочкам и, потому что времени у нас не было, я была лучше чем обычно… Кажется, в невозможных ситуациях я более сосредоточена, это немного подстегивает… О, Боже мой, эта сцена боя была убийственной… просто убийственной… самая длинная драка, в которой мне приходилось сниматься и делали мы ее более двух дней. 50 каскадеров, 50 членов съемочной группы и мы с Рене в самой жаркой студии, номер восемь, в которой нам приходилось работать. Действительно маленькая и ужасно жаркая и грязная, и каждый пытался охладиться как только можно…А еще лодыжка Рене чуть не сломалась! Ну, знаете, когда этот парень прыгает с крыши и приземляется перед ней во время сцены из кошмара? Он приземлился на ее ногу. Она была под одеялом и лодыжка хрустнула. Бедняжка хромала по съемочной площадке и нам пришлось вписать это в сценарий… а у меня болело колено после предыдущего эпизода, когда я неудачно спешилась с лошади. Это просто глупость, которая обычно не причинила бы мне вреда, но из-за БОЛЬШОГО инцидента в прошлом сезоне я напряглась и потянула мышцу. Поэтому мы с Рене обе страдали на съемках этой серии…У нас было очень мало места для съемок, поэтому мы шли очень медленно, чтобы не были заметны современные здания...Там был крутой трюк, где я била ногой по мечу и он подлетал мне в руку. Это выглядела классно. Для этого я топала ногой, а реквизитор подкидывал меч. Но выглядело классно»

Съемки эпизода проходили с 14 сентября 1995г. по 22 сентября 1995г.

Показы серии:

• 1 показ: 02.02.1998
• 2 показ: 13.07.1998
• 3 показ: 28.12.1998

Над эпизодом работали:

• Автор сценария: Стивен Л. Сирс и Крис Мэнхейм
• Редактор: Роберд Филд
• Режиссер: Олей Сассон
• Композитор: Джозеф Ло'Дука, Памела Филлипс Оланд, Денис Спиджел

В ролях:

Песни исполняют:

Дисклеймер:

Музыкальный жанр не пострадал во время съемок этого эпизода. Создатели надеются, что вы были восхищены (A-MUSE-D) этим эпизодом.

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: “Я думаю, что этот эпизод просто невероятен и сценарием, и постановкой…Сцену на вершине горы было очень тяжело снимать. Мы были на фоне голубого экрана и совершенно не знали, что они хотят от нас, какого черта они вообще говорят. И искусственный снег, который был сделан из какого-то моющего средства, жутко вонял капустой… отвратительный запах… и пол был скользкий. Я ничего не понимала, мы переснимали сцену и я так и не поняла, почему мы вообще это делаем и сделала ли я все правильно второй раз… В сцене танго с Аресом Роб Таперт очень хотел для меня новый наряд, но он забыл обсудить это и в последний момент, буквально накануне, он сказал Нгиле Диксон: «Тот наряд нужен мне на завтра». И, думаю, что Нгила действительно расплакалась, потому что она так тяжело работала. И в одиннадцать часов они принесли красное платье и продолжали его шить пока готовили камеру, они дошивали его уже на мне. Но какое он вышло красивое… Какие же ненормальные занялись производством этого… Я была взволнована, когда услышала, что мы будем делать мюзикл. Однако, я не знала, как они собирались все это провернуть. То есть, это больше похоже на оперу, а не на обычный мюзикл… но все вышло гениально… Я думаю, что все это просто гениально».

Eric Gruendemann: “Мы уже снимали драму, комедию и все что посередине… Это был наш способ расширить границы нашего сериала…Я считаю, что создание мюзикла, который является самым сложным жанром в фильмах или сериалах, потому что требуется много времени на подготовку и правильную съемку, было для нас настоящим вызовом. Когда ты делаешь по 22 эпизода в год, то хочешь сделать что-то другое, я, съемочная группа и актеры действительно включились в работу. Потому что мы снимали его после двух частей Долга, или вскоре после него, поэтому у нас уже были эти эпические локации, и мы делали нечто, что обычно ставили на музыкальной сцене, с глупыми костюмами, с другим набором декораций. Со студии нам звонили и говорили: «Вы с ума сошли? Сколько это будет стоить?». Этот эпизод стал огромный достижением для сериала".

Steven Sears: “Солан создал Иллюзию благодаря своей любви к Зене. Он посчитал, что любви между Зеной и Габриель нужен еще один шанс. И он дал им его… Невероятным приключением было просто снимать этот эпизод… Это было еще одно творение Роба. Мы все были на собрании и Роб сказал: «Я хочу сделать мюзикл», и мы дружно ответили: «О, чудесная идея. О, это фантастика…». Когда собрание закончилась, думаю все мы трое бросились к своим телефонам, чтобы позвонить в психушку и сообщить, что он помешанный… Но, чтобы сделать это, нам нужно было много чего сделать, и начало было положено музыкой… Мы также внесли много символизма. Идею с картами Таро принес Роб Таперт. Он пришел с книгой о картах Таро и сказал: «Я хочу сделать это визуально, сделать костюмированную интерпретацию». Когда мы с Крисом сидели и писали историю, мы писали ее как обычный сценарий. Но, когда мы доходили до момента песни, мы, вместо того, чтобы написать песню, писали большими буквами параграф, в котором описывали о чем песня. Потом мы отправляли это Джо ЛоДуке и поэтам.
В сцене «Мир/Война» мы точно знали, какая должна быть песня, но ее сложно было получить, потому что трудно было сказать: «Нет, мы хотим этот огромный спектакль с постоянным переходом между миром, войной, миром, войной». То, что они говорят связано, но имеет более темное значение, потому что они повторяют все снова и снова. И мы волновались, что это не сделают правильно…Я оглядываюсь назад с гордостью, потому что мы все сделали, но, как любит говорить Роб Таперт: «Я люблю говорить это в прошедшем времени. Мы сделали это»… Я думаю, что Габ-Тяг (сцена в начале эпизода, когда Зена волокла Габриель на веревке) слишком затянута, честно говоря. Мы много спорили об этом. У этой сцены была причина, и, возможно, мы слишком старались эту причину указать – для Габриель и Зены, чтобы начать искупать свою вину друг перед другом, нужно было достичь абсолютной тьмы. Это уже психология и такое трудно объяснить. Если бы были какие-то вопросы ненавидят ли они друг друга, то эти вопросы бы оставили след на их дальнейших отношениях. Говоря иначе, мы хотели полностью расчистить фундамент. Мы хотели начать с самого начала, забрать всю любовь у них и отстроить заново, а не убрать часть, оставив немного ожиданий. Выздоровления бы не было, если бы ему пришлось основываться на таком. Поэтому, очевидно, единственной возможностью было достигнуть такого состояния, чтобы они обе хотели убить друг друга. Вот что нам нужно было сделать, вот куда нам нужно было их завести. То, что Зена нападет на Габриель и попытается убить ее, очевидно, показывает ее ненависть. Но момент, когда Габриель говорит: «Я ненавижу тебя!» и кидается на Зену, ее сознание готово. Она полностью достигла начального уровня. Когда дошло дело до производства эпизода то, да, я думаю, что Габ-Тяг несколько затянут. Вообще, думаю, что большинство людей так считают. Но в то время мы сделали это, чтобы было понятно наше мнение. Мы не понимали, что люди поймут намек через три четверти пути. Мы начали с двух героинь, чей мир был так разрушен, что они подвергали сомнению все. И они поняли, что единственное, что осталось без сомнения – это ненависть. И они направили ее друг против друга. Зена плачет по своему сыну. Арес пришел к ней не для того, чтобы манипулировать, Арес был там для того, чтобы поговорить с ней. Он был ее психологом в этой сцене и она поняла куда направлена ее ненависть. Габриель, у которой в шатре были видения о Каллисто, делала тоже самое. Она была сосредоточена на этом. Вы заметите, что в шатре она сосредоточена на себе. Она начала винить себя. Но это меняется до того, как они отправляются в Иллюзию. Она снова фокусируется на Зене. И в этом был весь смысл Габ-Тяг, продемонстрировать, очень жестоко, очевидно, тот факт, что эти два человека готовы убить друг друга. Мы должны были очистить это…Но мы должны были сразу решить какой формат эпизода будет. Крис и я, вместе с Робом, Эр Джеем, Лиз и всеми с остальными сели и попытались разобраться с развитием их исцеления, поняв, как и все должны понять, что к концу эпизода они не исцелены. Но они дошли до той точки, где они желают помочь друг другу исцелиться. Что очень важно. Это альтруизм, это показывает, что им не все равно. Поэтому мы хотели довести их до этой точки, до точки прощения. Когда мы размышляли об этом, мы придумали пять моментов физиологии, с которыми им пришлось иметь дело. Первым моментом было: «довести до чистого листа», чем был Габ-Тяг. Вторым было «исполнение», а именно исполнение ненависти. Так как сериал называется «Зена», то это была ненависть Зены, она убивает Габриель. Это и было исполнение ненависти. Именно поэтому у Каллисто есть слова: «Это сработало? Тебе помогло убийство твоей маленькой подружки?». Потому что Зена сидит там, думая: «Нет».
Затем нам нужно было «взаимодействие», которое в этом случае не было таким явным, потому что у нас было мало времени на то, чтобы рассказать историю, и мы должны были сделать это в форме песни. Но взаимодействие присутствовало, собственно, когда они работали вместе, чтобы перейти на следующий этап. Не то, чтобы они любили друг друга, это была целесообразность. Думаю, что в одной из версий сценария была дверь, к которой они подошли, и дверь была очень широкой. Я перефразирую то, что у нас было, потому что у нас была куча вариантов. Но с обеих сторон двери были отпечатки рук и они были разного размера. И вы понимали, что открыть двери можно было только если одновременно поместить на отпечатки ладони, символизм взаимодействия. Затем перед Габриель появлялась стена огня, которая не давала ей сделать то, что нужно и Зене приходилось придумывать что-то, чтобы пройти через дверь.
Однако, это было довольно сложно осуществить. Поэтому, мы отказались от этого варианта. На съемку этой сцены потребовалось бы слишком много времени… Но моей любимой сценой, с точки зрения психологии, был зал эхо. Это было то, что я придумал довольно рано и сохранял в каждой редактуре, потому что это необычайно важный момент. Идея была очень простой. Если ты злишься на кого-то, любой человек, который состоял в отношениях и спорил с кем-то, в какой-то момент ты просто не слышишь, что говорит твой оппонент. Ты только злишься из-за их слов. И делаешь все, чтобы они разозлились из-за твоих. Ты полностью в режиме атаки/защиты. Ты не пытаешься понять. Поэтому вы друг друга не слышите. Все, что есть у вас – спор. Ты не говоришь, что действительно чувствуешь. Ты говоришь то, что хватит для нападения. Мы пытались показать это в Зале Эхо. Как только ты начинаешь спорить и обвинять, эхо становится невозможным, ты ничего не слышишь.
Но в тот момент, как Зена говорит Габриель: «Скажи мне, что ты чувствуешь сейчас» и Габриель отвечает: «Мне больно внутри». Это момент абсолютной честности. Здесь нет эхо. Это были те психологические аспекты, которых мы пытались добиться, чтобы довести их до состояния, когда они могли бы простить друг друга, и, что более важно, где Зена могла бы простить себя»

Проблема в этом эпизоде в том, что есть много различных способов показать разные виды исцеления. Я особо горжусь Залами Эхо...Они не слышат друг друга пока обвиняют одна одну. И это настоящая терапия. Ты не начнешь исправлять проблему пока слишком занят, обвиняя в ней другого человека, потому что ты не слышишь его. И как только Зена спрашивает Габриель: "Что ты чувствуешь сейчас?" и Габриель отвечает: "Мне больно внутри", то это и есть связь. Они понимают, что они разделяют.

Самое чудесное в этом эпизоде, что он был снят не ради рейтингов. Люди будут удивлены настоящими целями этого мюзикла. Он служит целям вне нашей вселенной. Вообще, то, что это мюзикл делает все лучше.

Renee O'Connor: «Я припоминаю, что мне очень сложно давалась сцена в зале Эха, хотя не помню почему, но было там что-то из-за чего у меня были проблемы. И я помню, что Люси только что вернулась после участия в «Бриолине» и это было великолепно. Это было сразу после хиатуса и было прекрасно снова с ней поработать…и, чтобы она не сделала, это мне помогло…Она сказала: «Ты убила мою дочь» вместо «Ты убила моего сына». Это было идеально. Я должна была быть опечалена, чтобы правильно произнести финальную фразу: «Мне больно внутри».
Во время съемок сцен сражений мы обычно шутили: «Как было бы забавно, если бы мы пели, когда кого-то били: « Тебя сейчас убьюююю я!»». В прошлом августе наш исполнительный продюсер Роб Таперт начал говорить о том, что стоит сделать мюзикл, а потом переделал его в оперу. Он большой фанат оперы и Люси оперная певица. Ну, все вышло в эдаком рок-н-ролльном стиле, и действие происходит в сказочной стране Иллюзии.
Габриель и Зена здесь потому, что они полны ненависти друг к другу после того через что прошли. Это довольно очаровательно. Я не пою…а вот Габриель пришлось. Они наняли женщину…и мне пришлось синхронизировать движение своих губ! Я чувствовала себя как, ну, знаете, я смотрю премию MTV, и подпеваю Spice Girls! Это было довольно пугающе. Я подумала: «О, нет, мне придется петь перед съемочной группой!». Но это было так весело…Там не было настоящего оперного пения. Это песни, которые можно услышать в мюзикле Эндрю Ллойд Веббера. Это звучало необычайно забавно. Мы смеялись сами над собой, но были моменты, где ты мог понять через что проходит твой персонаж и что это как-то может повлиять на тебя…
Помню, что Люси закончила играть в «Бриолине»…она вернулась и это был один из наших первых эпизодов вместе. И она была просто великолепна…ее энергия оживляла все вокруг. Она повторяла свои реплики, чтобы помочь мне со сценой, которую я не могла понять...
ГабТяг?!...Сначала мы сняли конец – сцену на обрыве. Поэтому мы сначала сделали сцену с последствиями перед тем, как я увидела, что они хотят сделать с персонажем. Если бы я только знала, что они собираются протащить Габриель через огонь, грязь и траву, мы бы, наверное, немного изменили макияж. Это было ужасно, это было смешно, ну, вы знаете, что я имею в виду? Я прошла сквозь огонь! Это было странное ощущение. Думаю, дополнительная группа хорошо повеселилась. Бывают моменты, когда думаешь, а могла бы Габриель вообще выжить. Я была бы трупом! Поэтому я, наверное, сыграла бы совсем по-другому. Я не могла бы стоять, тем более, быстро бы не очнулась.
Это было ужасно до состояния уморительности, потому что все было так надуманно. Это был такой удивительный эпизод, но я думала после просмотра готовой серии, а подсел ли кто-то на наше шоу, если включил его тогда в первый раз, волновались ли они о наших героях, ведь мы слишком полагались на предыдущий сюжет…Но меня так тронула песня, которую пела Люси в финале – вся съемочная группа сдерживала слезы. Я была там, когда снимали песню. Мы были вместе почти весь мюзикл, пока снимались в совместных сценах. Единственный раз, когда мы не были вместе на площадке – это во время съемок крупных планов при исполнении песни «I’m Hurting». Это были постановочные кадры и мы с Люси делали их в разные дни…Мы были вместе во время съемок самой сцены, поэтому знали, что должно произойти. И это была такая красивая песня, она легко тебя трогает. Но, когда мы делали крупный план, там было столько истории в отношениях, что мы не должны были быть вместе. Это было больше о глубокой любви Зены и Габриель, а не о том, что нужно посмотреть чужое выступление».

Kevin Smith: «Я частенько выступал в музыкальном театре, но этот эпизод был словно большим бродвейским мюзиклом. Мое презрение к танцам было отлично задокументировано. Но это было весело делать, даже не смотря на то, что мне пришлось носить платье. О, я знаю, они сказали мне, что это какой-то королевский греческий наряд, но нет, нет: платье - это платье, друг мой. О, определенно, это было миленькое платье. С этим не поспоришь.
В этом эпизоде они сказали: «Почему бы тебе не спеть самому, вместо того, чтобы мы приглашали кого-то для тебя в ЛА?» И это было, вроде как, мило. Мне в первый раз пришлось общаться с Джо ЛоДука. Отличный парень, очень очень хороший человек. Это было довольно странно. Я отправился на звукозаписывающую студию в Окленде, а он в Детройте, думаю. Мы записали все это по телефону. Это был отличный опыт. И в этом не было ничего через чур, потому что я всегда говорил, что в ЗКВ есть что-то великое и оперное. Это не казалось чем-то неожиданным, что мы сорвемся в песню…однако, в этот раз они дали нам немного больше времени. И у нас был огромный период репетиций. Гигантские массовки, хореография – это было пугающе. Одни только попытки заставить меня не отдавить ноги Люси! Это заняло недели! Нет, нет, материально-технически это было очень сложно сделать. А также, очевидно, можно сказать по увиденному, что было проделано много работы со спецэффектами. Это было большое начинание, но это были труды любви».

Как Кевин Смит отреагировал, услышав, что планируется музыкальный эпизод “Зены” в 3 сезоне?
"Я думаю, что так или иначе, стилю “Зены” присуще театральность(мелодраматичность)", отмечает он. "Это не было бы резко неуместно".

Поклонники сериала уже наслаждаются сексуальным танго Ареса с Зеной, этот танец - “звёздный час” эпизода.

"В самом деле?", смеется актер, пораженный этим открытием. "Я - просто худший танцор. Я сказал Джеффу Кэлхуну, директору по танцу, который поставил “Bitter Suite”, что танец был порожден вне моего народа. Это не естественно для меня. Но я наслаждался той частью, потому что это была такая сладострастная, похотливая песня. Люси и я репетировали сцену индивидуально, и мы попробовали только один раз вместе, прежде чем снять сцену. Женщина, с которой я работал на репетиции было совсем ниже меня, с Люси танцевать было легче, потому что, наконец-то, мне не приходилось нагибаться".

Эпизод “Мир иллюзий” продемонстрировал значительные певчие таланты Кевина. Как сказал Джефф Кэлхун, балетмейстер, "Смит, безусловно, может стать бродвейской звездой". А теперь Арес может добавить еще один титул к своему резюме - Бог танца.

Из жизни Кева: “Наверное, самый неприятный момент в моей жизни был на дискотеке в Тимару, в 1979 году. На одном танцевальном конкурсе, я с друзьями решили станцевать модный танец. Мне тогда было 16 - возраст, когда стараешься произвести впечатление на женщин. Я крутился на полу, когда неожиданно порвал себе штаны, и моя задница вылезла наружу! Всю ночь я проходил около стены. Я думаю, что именно поэтому ненавижу танцевать! Я самый лучший танцор в мире. Я сказал Джеффу Кэлхуну, хореографу "Бриолина, который ставил танцы в "Мире Иллюзий", что танцы извели из генов моего народа. Для меня это неестественно. Но мне понравилось танго с Люси, потому что это была такая похотливая песня. Мы с Люси репетировали отдельно, и нам удалось станцевать вместе только один раз до съемок сцены. Женщина, с которой я репетировал, была намного ниже меня, но благодаря этому было легче танцевать с Люси, потому что мне не нужно было нагибаться так сильно". "

Rob Tapert: «В этом эпизоде у нас не получилось показать вначале, как плохо чувствовала себя Зена, и мне не кажется, что ей нужно было убивать Габриель. Я не верю в это эмоционально. Как только мы занялись мюзиклом, я следил за танцами и песнями и все это, кроме начала, всегда вводило меня в сомнения. Поэтому я пересмотрел предыдущий эпизод, когда они показывали его в США. Там были многие элементы, как во всех сериях, которые хотелось бы изменить».

Robert Gillies: «В этом вопросе против нас всегда было время, деньги… Мы посмотрели на колоду Таро и попытались привнести немного значения Таро и преобразовать их в своеобразный трехмерный мир – иногда удачно, иногда не особо…»

Hudson Leick: «Это, определенно, был один из самых интересных…это был самый большой и творческий шанс…У этого сериала был духовный порыв. Я хочу сказать, это было прекрасно…Боже, благослови Роба. Он действительно сделал ставки на этот сериал. Он действительно это сделал – больше, чем большинство людей смогли бы принять. И это сработало в его пользу. То есть, это сделало это таким сочным…и в рамках комиксовского стиля этого сериала прекрасную историю о людях и наших проблемах, вызовах и, как их решать. Это, вообще-то, действительно тронуло меня».

Liz Friedman: «Да, музыка успокоила дикого зверя и едва не сломала всю продюсерскую машину…Хотя это смотрится фантастически, звучит прекрасно, это великолепно – но оно нас едва не убило… Это было так трудно и было столько подготовительной работы…З наете, люди все время подходят ко мне и говорят: «Этот мюзикл был невероятен». А вот я все еще вижу только боль»

Chris Manheim: «Роб Таперт хотел сделать этот эпизод в стиле Таро, он все время видел это именно так. Стив Сирс и я купили книгу о Таро и погрузились в нее. Ее довольно сложно понять людям. Мюзиклы тоже. Ты слишком полагаешься на стихи, чтобы они передали тебе ту информацию, которую обычно оговаривают в диалогах. Думаю, наши поэты проделали отличную работу, но я также думаю, что иногда это сложный эпизод для понимания… Я только недавно пересмотрела его и подумала, что он довольно тяжелый. Я понимаю это с эмоциональной точки зрения, но смотреть его тяжело. Не люблю делать сериалы, которые людям будет тяжело смотреть…. По моему мнению, разрыв между героинями улажен, но я не уверенв, что остальные думают также… там столько всего нужно было решить, и стоял вопрос в балансе. Равнозначна ли ее ложь тому, что сделала Габриель и так далее? Не уверенв, что у нас вышел сбалансированный эпизод. Это была очень сложная задача…Я должна отметить Роба за то, что он хотел сделать мюзикл ЗКВ. Потому что я сама пришла из театра и музыкальной комедии и моей первой реакцией была: «О, Боже, он хочет сделать музыкальную комедию, чтобы уладить эту эмоциональную напряженность между двумя женщинами?». Когда я узнала, что он совершенно не думает о музыкальной комедии, тогда это начало принимать смысл и я смогла понять концепцию. В конце предыдущего эпизода вы гадаете, как же они снова смогут быть вместе, поэтому мы знали, что нам нужна серия, которая свела бы их. Мы подумали, что, возможно, мюзикл будет отличным вариантом интенсивной терапии, потому что это довольно странный способ и он действительно сработал бы для нас, чтобы свести их вместе из противоположных углов… Вступление, а также первый и второй акты были моими, поэтому у Стива Сирса была действительно тяжелая часть, потому что оба его акта были полностью музыкальными. По крайней мере, первый акт, хоть он был и довольно жестоким, был с диалогами и подобными вещами и мы не погрузились в музыку вплоть до второго акта».

Donald Duncan: «Я всегда вспоминаю хореографа из Нью Йорка Джеффа Калхуна, который приехал для того, чтобы сделать этот эпизод. Он сказал, что-то вроде «У вас есть пара недель, чтобы разработать освещение для этого эпизода, да? Потому что там столько различных зон». И я ответил: «Ну, вообще-то, нет. Просто обычное: у нас будет часа три вечером, а потом мы составим план освещения»…. Роб собирался быть режиссером, пока, дней за десять до начала, он сказал что-то о том, что у него столько работы и он, наверное, откусил больше, чем сможет прожевать, поэтому приехал Оле Сассон».

Joseph Lo Duca: «Этот эпизод был настоящим вызовом, но это очень бодрило. Для нас, работающих в сериале, нужно было хорошо знать персонажей. Благодаря сценаристам герои взрослели и игра актеров становилась все лучше и лучше. Это были люди, которых мы знали очень, очень хорошо. Нам не нужно было придумывать персонажей. У них уже были забавные костюмы, поэтому пение было следующим логичным шагом. Многие локации для песен не изменили. Песня вроде «Война и мир» была с самого начала. Мы знали, что у нас будут выступать масти карт Таро. Мы долго не могли понять песню о муках. Дуэт Зены/Габриель, факт того, что они разбиты на две части вышел, как результат развития истории. Песню о прощении мы обдумывали с самого начала…Это был первый раз, когда я так плотно работал в союзе с поэтами. Когда подошло время писать финальную песню, мы с Робом очень долго обсуждали о чем она должна быть, что она должна сказать, что сделать. Нам нужно было, чтобы в ней было имя Солана, для тех, кто не смотрел сериал каждую неделю. Много чего нужно было сделать. Мы много говорили о том, какова будет тематика эпизода…Песни были записаны заранее, но они делали синхронизацию. Я писал песни девять или десять дней. Нужен был день, чтобы написать песню и день, чтобы сделать демо-запись. Там было семь песен, разнообразных коротких кусочков, которые включали такие вещи как «Джоксер могучий»… Они прислали мне записи демопевцов, которых мы как можно быстро заменяли на Кевина, Люси и так далее. Как только мы сделали первую редактуру фильма, я поспешил, чтобы записать песни к началу декабря. Мы сделали то, объединили это, перезаписали вокал. Было так много всего – Воин №6, Крестьянин №3. Этот парень нам нравится, а этот не нравится. Воины на демозаписи было слишком шутливыми. Это нужно было изменить…Настоящее сумасшествие приходит, когда ты делаешь финальную запись, потому что оркестр будет играть музыку немного не в том темпе, чем синтезатор. Поэтому за два дня до Рождества я должен поблагодарить Роберта Филда за то, что он сделал всю эту коррекцию. Нику нужно было менять голоса. Эти ребята пошли намного больше служебного долга, чтобы все заработало. 90% времени я делаю все после съемки. Редактура закончена, время выставлено. Картинка не изменится… Пусть я не вижу спецэффекты. Пусть я вижу только текст, вроде: «Зену подняла в воздух большая птица» и создаю музыку не видя этого, ничего страшного. В начале или в середине января мы записали версию с оркестром. И тогда, в последнюю минуту, головоломка сложилась. Я начал тяжело работать в ноябре и закончил только за неделю до выхода эпизода. Мы работали вокруг производственного графика. Руководитель пост-продакшена Берни Джойс была очень добра и делала все, чтобы я получить хоть небольшую передышку и смог поработать над мюзиклом более сосредоточенно и все таки отдохнуть на Рождество, что не часто бывает…В глаза бросается сходство голосов Хадсон и Мишель Никастро. Хадсон была в студии, когда Мишель записывала ее часть, что было замечательно, потому что Хадсон объясняла ей кое-что о своем персонаже, поэтому интерпретация ей понравилась. Хадсон была настоящим профессионалом. Она была действительно хорошо подготовлена. Сюзан Вуд взрывная певица и Рене прекрасно справилась с изображением этого. Люси великолепна…она пела и танцевала – она многосторонне талантлива. У меня была возможность немного узнать ее. Работа с ней была еще одной наградой, потому что она замечательна. Она готова пойти на что угодно, чтобы добиться нужного результата, до того, пока она не будет довольна, а это именно то, на что ты всегда надеешься: на кого-то с такой решимостью. Результаты слышны в «Любовь твоей любви»».

R.J. Stewart: «Это было целью Роба с самого начала. Он был настроен сделать это… мы со Стивеном Сирсом и Крис Манхейм бросили все силы; я знал, что не смог бы написать это – я понятия не имел о чем они говорили… и все же, до самого последнего момента, никто из нас сценаристов не думали, что это сработает. Стив Сирс даже поговаривал о том, чтобы убрать свое имя из титров…Помню, что Стив увидел первую версию еще до меня и был очень счастлив и доволен, что все получилось так хорошо. Все начало сходиться…Если поговорить с людьми, которые никогда не смотрели ЗКВ, кроме этого эпизода, они все рассказывают о том, какая это была замечательная серия. И это было действительно так.

Bernadette Joyce: «Это был, наверное, самый сложный эпизод над которым я работала…Это была серия, в которой нам пришлось три раза переделывать озвучку и каждый раз мы стремились сделать ее идеальной… Джо Ло Дука проделал великолепную работу с музыкой. Мы наняли чудесную СьюзанВуд, которая озвучила Рене, и, думаю, она отлично справилась, потому что большинство людей думают, что пела сама Рене. У нас был Роб, и Люси, и Рене, которая слушала ее по телефону в трейлере, расположенном где-то на локациях в Новой Зеландии. Потом, однажды, Джо изменил музыку и все рассинхронизировалось и нам пришлось проделать огромную работу, чтобы заставить все заработать. Это был большой вызов…Но, когда мы закончили, то остались очень довольны. Я горжусь этим эпизодом. Но он был сложен для всех».

Danielle Cormack: (о том почему у нее такая маленькая роль): "Я была только в одной сцене в самом начале. Вообще, в тот момент, в октябре прошлого года, я снималась в другом фильме в Веллингтоне, поэтому я приехала рано утром и снялась в сцене"

Комментарии актеров и создателей:

Renee O'Connor: «То, как я выгляжу в сцене отравления, показывает, что Габриель, очевидно, справляется с потерей своего ребенка и той ужасной вещью, что ей пришлось сделать с Надеждой. Но потом, помимо этого, когда пришло время выпить яд, я решила сыграть так, словно Габриель боится отнять свою собственную жизнь… Я подумала, что это самое человеческое чувство, которое она может почувствовать. Даже не смотря на то, что Люси тогда не снималась, она была на съемочной площадке. Я помню, как смотрела на нее и видела разочарование и презрение, которое было у Зены к Габриель. Это меня действительно задела и я подумала: «О, Боже, в какую ситуацию я себя загнала». Я посмотрела еще раз и Зена стояла там, наблюдая за Габриель. Поэтому я просто предположила, что Габриель знает, что Зена видела ее поступок… Но я думаю, что Габриель сама виновата в случившемся, когда не убила злое дитя с самого начала, ведь так? Она не смогла правильно рассудить. Это была, по сути, вина Габриель. Она не была достаточно смелой, чтобы встать против своих ошибок… она не была достаточно смелой, чтобы сделать это. Это было мое восприятие, что Зена думала о том, что Габриель стоило быть более сильной… Мой подход к тому, что Габриель нужно убить Надежду, строился на том, что она, наконец, поняла о ее злой сущности. Она действительно не была кем-то вроде идеалистичной Габриель… Это была вина Габриель, что Надежда убила Солана, поэтому, думаю, это стало ее бременем. И, очевидно, там было раскаянье, но также и прагматичный подход к избавлению мира от зла, которому следовала Габриель. Поэтому, думаю, это нужно было сделать. Думаю, для нее намного важнее было то, что ее подруга страдает из-за ошибки Габриель».

Hudson Leick: «Девочка, которая играет Надежду в этом эпизоде, была просто великолепна. Она была замечательна. Она проделала отличную работу. Как для ребенка, она была милым злодеем.
Мне сложно дался этот эпизод. Я думаю, он был феноменальным. Он действительно хорош. Но это не мой эпизод, я нахожусь в стороне. Именно поэтому это сложно. Мне пришлось слегка пригнуться, что довольно сложно сделать для Каллисто. Это не то, что ты можешь изменить с миром. Я поднимала эту тему. Каллисто – богиня, она мало что почитает. Ей все равно, она не боится умереть. Мне было трудно найти эту связь, и сделать это правдоподобным. Но, в целом, эпизод превосходен».

Chris Manheim: «Так как ребенок рос в Габриель так быстро, то было легко сказать «Через пару месяцев она выглядела на 11». Конечно, нужно было надеяться, что аудитория помнит об этой концепции и о том, кто она на самом деле. Это именно то, что меня немного волновало. Так как мы между этими эпизодами был значительный промежуток, то будут ли люди помнить, кто такая Надежда?»

Steven Sears: «Дочь Габриель убивает сына Зены… это сильно. Как вы вернетесь обратно? Сработало бы это или нет, это было похоже на игру в кости. Связать эти убийства с членами семьи – такое быстро не забывается. Но, опять же, подумайте об этом – это вызов для их отношений».

Lucy Lawless: «Мать, которая отдает опеку над своим ребенком никогда не будет прежней, а потом, когда кто-то, как Солан и Надежда, снова входят в твою жизнь и ты их опять теряешь - это ужасный двойной удар».

Liz Friedman: «По моему мнению, то что Габриель должна в этом эпизоде убить свою дочь является великолепной мифологической историей. И если вы посмотрите на греческую и римскую мифологии, то они просто наполнены подобным… Поставить героев перед целым рядом тяжелых решений – великолепное решение для драмы».

Eric Gruendemann: «То, что Габриель отравляет Надежду… ну, мы, на самом деле, спорили об этом. Я бы даже сказал, что это было самое тяжелое решение во всем сериале, не только потому, что там кто-то отравлял своего ребенка, а потому что это Габриель отравляла свое дитя».

Chris Manheim: «Я немного нервничала из-за того, что мне нужно было писать Каллисто, потому что я раньше этого не делала. Но она получилась довольно легко. Она такой сильный персонаж. Эр Джей создал эту необычайно сильную героиню и я действительно понимала ее взгляд на вещи. Я хотела, чтобы вы верили, что Габриель хотела бы что-то чувствовать к этой злой Надежде и что она бы ее обманула. Даже, когда Габриель знает, что она зло, она колеблется. Вперед назад, вперед назад. Это было интересно. Но этот эпизод было тяжело писать. Ты убиваешь детей. Я заметила, что они показали его еще раз на Рождество и подумал: «Ну, ничего себе»…Я поверить не могла! Я думала, что они покажут «A Solstice Carol» опять. Убийство детей заставляет меня немного нервничать, мягко говоря. Я сделала все, чтобы не показывать на камеру, что-то связанное с детской смертью. То, что, по моему мнению, было бы через чур, то в чем не было нужды. Вам нужна была только эмоциональная реакция на смерти. Вам не нужно видеть, как они умирают. Это была действительно тяжелая серия для написания. Но и очень удовлетворяющая. Мы достигли всего, что хотели».

ЗКВ 3.10 Что написано пером

ЗКВ 3.12 Мир Иллюзий

ЗКВ 3.21 Жертвоприношение

ЗКВ 4.04 В болезни и в аду

Комментарии актеров и создателей:

Kevin Smith: “В сценарии был прописан такой традиционный финал – Арес и Габриель нагибались друг у другу, словно собираясь поцеловаться, да? О, мужик! А мы решили в конце сделать эту штуку, где она нагибается а он щелкает ее по носу. Мы сказали, что этот мнимый поцелуй не сработает, почему бы не повеселиться, словно брат и сестра, которые изводят друг друга? Габриель и Арес не так сильно связаны таким образом, как они связаны их любовью к Зене»

Ted Raimi: “Они нашли двойников…нашли людей, которые имели такие же параметры, как у Рене. И на этих девушках было очень мало одежды, если вообще была, и они были довольно привлекательны, поэтому не думаю, что Рене было чего стесняться, потому что это, очевидно, способ сказать: «Именно так я выгляжу без моей одежды и мне даже не надо раздеваться». Я был совершенно не против того, чтобы они были на съемочной площадке…Также, сцена с продажей ножен получила много отзывов от поклонников. Это довольно трогательная сцена, потому что Джоксер хочет быть величайшим воином в мире, но готов отдать это все ради нее».

Renee O'Connor: “Думаю, у меня упала челюсть, когда я в первый раз прочитала о трех голых Габриель. Я обычно хохочу от того, что предлагает Роб Таперт, потому что это обычно самое последнее о чем я бы подумала. Он такой веселый. Он предупредил, что собирается сделать нечто такое, чтобы Габриель выглядела сексуальнее и это все, что Роб сказал. Я совершенно не предполагала, что окажусь на съемочной площадке с тремя голыми танцующими Габриель, которые будут следовать за мной повсюду… Ага, три дублерши. Это было довольно уморительно, потому что у меня была дублерша, три «голых» Габриель и я. Это был самый странный эпизод, но он такой смешной… Этот эпизод было интересно снимать, не только потому что там были двойники Габриель, но и потому что все были голыми. Каким-то образом на уговорили одеть маленькие топики и шортики. Поэтому по съемочной площадке бегали эти девочки в халатах, а потом одновременно раздевались. Но я доверяла Робу Таперту и тому, что он всех нас прикроет, что он и сделал, слава Богу…Это был мой первый опыт, когда мне пришлось немного обнажиться перед съемочной командой. Мне нужно было немного потанцевать на сцене и, помню, как человек, ответственный за осветительные приборы все приговаривал: «Что случилось? Что случилось с Габриель?» Но, нет, это было весело…Это один из моих самых любимых эпизодов. Тот, который я до сих пор могу смотреть и хохотать, вспоминая, как мы его снимали. Я помню, что мы каждый день смеялись. Я была полностью поражена тремя голыми Габриель, которые бегали по съемочной площадке, и должны были выглядеть как я. Тед и я повеселились во время сцены в таверны, когда пиво должно были литься с потолка, потому что каскадеры, по какой-то причине просто сошли с ума… у них была эта безумная драка, мы с Тедом не могли смотреть на них со спокойными лицами. Мы должны были наблюдать за этими дерущимися женщинами и мужчинами, а потом поворачиваться к камере и говорить наши реплики, и все что мы могли сделать, это произнести наши слова не сотрясаясь от смеха. Еще помню, что была не очень рада, что мне пришлось взобраться на сцену в маленьких трусиках и лифчике и танцевать как сексуальная Габриель в ужасной фантазии Джоксера»

Andrew Merrifield: «Думаю, часть беспокойства Рене по поводу обнаженных сцен появилась из-за того, что однажды мы снимали крупный план, в котором дублерши бежали мимо камеры и я знал, что я бы использовал только тот момент, когда они начинают бежать. Я бы никогда не взял материал, где они пробегают мимо камеры. И, конечно, думаю, Рене могла увидеть эти кадры и посчитать, что ей придется делать тоже самое… Будучи актрисой, не думаю, что она бы много жаловалась, и то что мы сделали в Рене, в большинстве было сгенерировано на компьютере – мы утроили ее, мы сняли ее на фоне голубого экрана, и наложили поверх три версии ее самой. Это была фантастика, но вначале я сказал: «Нужны ли нам три голые Габриель? Мы потратим на это столько времени. Разве одной Габриель не достаточно?» И они ответили: «Эндрю, ты не понимаешь комедии. Три голые Габриель – в три раза смешнее»».

Alexandra Tydings: «Этот эпизод был таким глупым. Он был такой смешной, такой дурацкой комедией…Смешно ли играть богиню, которая потеряла божественную силу? Это было великолепно, и весело было запачкаться и не быть вынужденной выглядеть все время идеально…Знаете, Афродита, когда я в первый раз читала сценарий, не была такой вонючей, как вышла в финальной версии. Помню, как режиссеру нравилось делать вид, что избегает меня и говорить другим актерам вещи вроде: «Закрывайте носы, когда вы рядом с Алекс»».

Alison Wall: «Было занятно снова сыграть привычного персонажа. Второй раз было намного проще. С Кевином и Рене приятно работать. Мы с Кевином делали много импровизаций, поэтому он быстро улавливает то, что ты делаешь. Я, случайным образом, сама делала трюки в сериале. Я не видела ни одного эпизода, поэтому не знаю сохранили ли они это, но в какой-то момент я вбегала между Габриель и Джоксером, и говорила что-то вроде: «Варвары идут». Я побежала вперед, поскользнулась и упала. Я сразу же стала и продолжила говорить свои реплики, готовая, что кто-то скажет: «Снято!». Но никто не сказал, это стало частью сцены. Мне нравится идея с богами, которые потеряли свою силу. Бедняга Афродита, которая вся такая прекрасная и эфирная, столкнулась с реальностью личной гигиены».

Комментарии актеров и создателей:

Nora Kay Foster: “Думаю, все жалели Джоксера, потому что знали, что его любовь будет безответна, поэтому ему было позволено немного пофлиртовать с Мэг в борделе, ведь свою настоящую любовь он не получит».

Ted Raimi: “В эпизоде есть сцена, где я должен сообщить Габриель информацию, а Люси играла жрицу и должна была тут стоять, но она изображала все эти индийские приветствия солнцу, размахивала руками, кланялась и бормотала позади нас, и она украла всю сцену. Никто не смотрел на меня, все смотрели на Люси, которая даже не была в фокусе, а это можно назвать достижением».

Liz Friedman: “Сцена, где Зена слушает исповедь другой жрицы и вся эта сцена о том, что она сделала с овощами, и я не говорю о салате…Я думаю, это самый смешной момент, который можно придумать, и я чувствую, что слишком много шуток про кабачки и огурцы не бывает… Нет ничего лучше старой доброй шутки про мастурбацию».

Adam Armus: “Кто-то, и это были не мы, решил, что будет забавной идеей ввести Жрицу. В то время Дана Карви как раз изображала Церковницу на шоу Saturday Night Live и мы все сказали: «Давайте сделаем что-то вроде Церковницы, кого-то святее всех святых, но вроде как, ну, знаете, обладает своими собственными фобиями. И я помню Роб сказал нам, что мы можем быть настолько похабными, насколько хотели. Мы приняли это слишком близко к сердцу, знаете ли, он были настолько пошлым, насколько можно. Мы немножко убрали , но, думаю, финальный результат был все еще довольно пошлым…Там была эта исповедь гестианской девственницы о ее нечистых мыслях Зене, пока Зена сражается с каким-то парнем…и мы все это написали. Как выяснилось, они вывели на первый план звуки битвы и приглушили саму исповедь, поэтому много чего в серию не вошло. И это нормально, все вышло отлично”

Lucy Lawless: “Я люблю роль этой бродяжки, Мэг девушка без царя в голове! В этом году мы добавили жрицу, которая не выговаривает нормально букву «р», поэтому она «жвица»! Это всегда забавно снимать – я люблю комедии. Это постоянный вызов”

• Режиссер: Брюс Кэмпбелл

Комментарии актеров и создателей:

GinaTorres: "Немногие знают, что я сначала получила роль Небьюлы. Подходило время снимать эпизод "Король убийц" в ЗКВ, и Роб Таперт, зная меня и мое творчество, сказал: "Джина может сыграть Клеопатру. Мы наймем Джину. Спросите у нее: не хочет ли она сыграть Клеопатру?". Я сначала снималась в ЗКВ, а потом, после небольшого перерыва, сыграла Небьюлу. Поэтому мое первое знакомство с этим миром состоялось именно в роли Клеопатры...
Брюс Кэмпбелл был режиссером "Короля убийц". И я влюбилась в него. Да, только тихо. Мне пришлось целовать его в этой серии. И он был, ну, знаете, помогал мне, подсказывал и был наполнен энергией, готовый умчаться куда-то. Но, опять же, уверенный, абсолютно великолепный, веселый. У него великолепная энергетика для работы, он все объясняет тебе и делает частью процесса. Брюс Кэмпбел выполнял в "Короле убийц" двойную работу, как я уже говорила, он был режиссером и актером. И его репутация вполне заслужена, он именно такой, что видишь, то и получаешь. Очень мало разницы между парнем перед камерой и Брюсом, который руководит съемочным процессом. Но это так ново. Возможно кого-то это раздражает, но осознание того, что он точно знает что делает, превращает работу в такое веселье"

Ted Raimi: “Этот эпизод полностью снимался в павильоне, хотя кажется, что там есть натурные съемки. Но это все было в студии. Все было снято в старомодном студийном стиле. Вот что, как я думаю, нравится людям в этом эпизоде – он похож на съемочную площадку классического фильма. Как один из старых проектов MGM. И мне это тоже нравится. Это очень, очень продвинутый дизайн и освещение для телевизионного сериала…И Брюс тоже был хорош. Он очень хорош в способности поместить камеру туда, куда бы вы никогда не додумались ее поставить в обычном сериале. Он очень креативен в этом как режиссер и дает актерам много свободы воли. То есть, он позволяет актерам делать те вещи, от которых у большинства режиссеров случился бы инфаркт, но Брюс в таком хорош…Люси…играла небольшую роль в этой серии. Она появлялась только где-то в трех сценах, потому что должна была уехать в NAPTE…организацию, продающую телесериалы, это такая большая конвенция, где продаются сериалы. Она должна была поехать. Она этого не хотела, но пришлось – долг позвал…Отношения между мной и Брюсом координально отличаются от отношений Джоксера и Автолика… Во-первых, я намного умнее Брюса, я намного грациозней, у меня машина лучше…И вообще, я лучше его почти во всем. Я помню его с десяти лет, и я всегда помнил его как высокого старшего парня ,пока я не вырос и не стал одного с ним роста… Из-за наших взаимоотношений, когда мне было десять, а ему 16, то есть его высказывания с тоном «Убирайся отсюда, сопляк, мы пытаемся что-то сделать» - переживать такое на съемочной площадке было для меня нормальным, потому что, знаете ли, когда он орал – это пробуждало воспоминания…Он актер в первую и главную очередь, и вся его режиссерская работа исходит с этой точки зрения, с настоящей любовью к актерам. Ему нравится смотреть, что он сможет получить от того парня и того парня… С Брюсом лучше точно знать свои реплики, потому что если это не так, он даст вам знать… Но это эпизод был прекрасен. Мне нравятся все серии, где мне приходится играть больше, чем одного персонажа. Это мечта характерного актера. Все в этом сериале за шесть лет показа, наверное, сыграли не менее трех или четырех человек. Я сыграл еще больше. Наверное, шесть. Поэтому это было действительно круто… Это был такой громадный эпизод для меня, что потребовалось где-то две с половиной недели. Я играл моего собственного брата Джетта, самого удачливого в семье и лучшего убийцу в мире. Джет злобный психопат, и если вы посмотрите на него косо, то он убьет вас тут же, прямо на парковке. Мой старый приятель Брюс Кэмпбелл был режиссером и это было действительно весело. Мы знаем друг друга долгие годы, и было приятно увидеть его в режиссерском кресле…У меня был одна сцена на три с половиной страницы с самим собой, для съемок которой понадобился целый день, и к концу дня я уже не понимал чьи реплики говорю. После такого они очень умно прописали, что герои носили одинаковые костюмы, поэтому все стало проще. Разница была в гриме, потому что у Джетта был огромный уродливый шрам возле глаза, Джет выглядит мрачнее и здоровее, а Джоксер выглядит как жертва диеты».

Bruce Campbell: “Мне никогда не приходилось быть режиссером у самого себя. Этот эпизод предоставил мне первую возможность и я был рад поработать снова с младшим братом Сэма Рейми, Тедом. Я знал Теда, когда ему еще было девять лет и даже водил его на уроки виолончели – он все еще должен мне пять баксов за незапланированную остановку в Дейри Квин. Тед был во многих наших ранних Супер-8 фильмах и нескольких полнометражных картинах, но я никогда особо не обращал внимание, как именно он играет. И я был очень счастлив, когда он задержался в ЗКВ в качестве Джоксера – короля Идиотов. Быть режиссером у Теда было великолепно, потому что мне не нужно было вдаваться в длительные объяснения о том, что я хочу – я мог использовать старый жаргон Супер-8 и он все понимал.

Брюс: «Ладно, Тед, после того, как Габриель уйдет, продолжай шемпинг, как ты делал в Uncivil Warbirds, пока я не скажу.
Тед: Понятно.
Брюс: «Когда ты реагируешь, то делай это как Ларри из A Plumbing We Will Go.
Тед: Ага.
Брюс: «Потом, мне нужно, чтобы ты скользнул налево, словно вазокам, чтобы мы увидели Зену позади тебя.
Тед: Понятно.

Также, во время съемок этого эпизода я понял, что Ген Безумия Рейми удачно передался и Теду. Перед камерой он был полноценной версией Сэма – всегда полон идей и готовый поделиться с остальным миром своим чувством обостренного абсурдизма. Самым главным талантом Теда была способность делать из себя настоящего идиота перед камерой”

Adam Armus: “Тед действительно понял свою роль, думаю, что ему понравилось играть обоих персонажей, потому что он мог показать две стороны монеты…На многое повлиял мой личный опыт, у меня был старший брат, который изводил меня…У Норы Кей тоже…поэтому мы решили, что если отцом Джоксера был воин, то, возможно, в семье был один сын, который решил идти по его стопам, как во многом мой брат пошел по стопам отца.”

Nora Kay Foster: “Но тут все дело в братьях Рейми. Тед младший из четырех и, я думаю, в их доме частенько происходило нечто подобное… Не уверена, кто именно придумал Джетта. Знаю, что сначала появилось имя. Мы решили, что он будет сильным парнем и мы решали, что за сюжет должен был, ведь все равно это был Зена-лайт эпизод, поэтому мы подумали, что было бы интересным изучить биографию Джоксера, его отец был воином, но кем был его брат?»

Rob Tapert: «Брюс и Тед всегда хотели работать вместе…Им нравилось работать в режиме Хоуп и Кросби и больше всего…у Брюса и Теда получались комедии…мы подумали, что было бы естественно объединить их и пригласить их на съемки этого эпизода. И мы решили, что отличной идеей было появление брата Джоксера, который был всем, кем тот хотел быть – ассасином, убийцей и всем таким».

Показы серии:

• 1 показ: 10.11.1997
• 2 показ: 06.04.1998
• 3 показ: 14.12.1998

Над эпизодом работали:

• Автор сценария: Роберт Таперт и Р.Ж. Стюарт
• Постановщик: Р.Ж. Стюарт
• Редактор: Оливер Мэйссон
• Режиссер: Даг Лефлэр

В ролях:

Дисклеймер:

Отношения Зены и Габриэль пострадали от другого удара (хотя Габриэль до сих пор этого не знает) во время съемок этого эпизода.

Комментарии актеров и создателей:

Jacqueline Kim: “Когда я в первый раз прочитала сценарий, то почувствовала, что им нужна героиня, которая будет действительно близка Зене – близка духовно, но также романтически. Эр Джей Стюарт, которого я считаю прекрасным сценаристом, и я обсудили все, потому что там были определенные моменты, где они танцуют друг около друга и делают разные вещи, которые были не столь уж незаметны, как они могли. Что меня больше всего поразило в Лао Ма и что мне больше всего в ней нравится, так это она, вроде как, соблюдала нейтралитет. Она не была одной из тех, которые будут командовать, но она была голосом, который, если вы хорошо прислушаетесь, то услышите. Захватывающая вещь о Лао Ма в том, что она продолжает говорить Зене: «Не показывай ее, не проявляй свою силу». Лао Ма всегда должна быть осторожна, из-за своей ситуации. Но, да, у нее очень тихая манера поведения из-за мужчин: она должна ублажать их и заставлять думать, что у нее меньше сил, чем на самом деле. Она должна быть спокойной и тихой. Как бы там ни был, она говорит Зене, что если та обретет контроль над собой, то у нее будет ключ. Самой Лао Ма было трудно это делать. Как написал сам Эр Джей, Лао Ма купили. Потом ей пришлось отказаться от ребенка. Затем она так тяжко боролась за мир. Она была великолепным персонажем. На все, что я делала, меня вдохновило написанное. Он отличный сценарист.

R.J. Stewart: “Что мне больше всего нравится в Лао Ма, так это то, что мы обнаружили из свитков Габриель, что это именно Лао Ма написала Дао Де Чинг, а не ее муж, Лао Тзу. И изучение этого было, наверное, самой моей забавное работой за все время в ЗКВ. Люблю эти два китайских эпизода…»

Rob Gillies: «Я видел книгами со старыми фотографиями из Китая, если ты был преступником, то твоим наказанием было носить эти оковы около месяца или года, и я думаю основной смысл был в том, что ты не сможешь себя кормить. И я помню, когда мы сделали декорации и затопили их, это было не самое приятное место».

Oley Sassone: «Сцена в затопленной тюрьме была результатом блестящего дизайна Роба Джайлза. Попасть в камеру, в подземелье, это одно, но, когда тебя кидают в затопленное подземелье с деревянным ошейником, который был вокруг шеи Люси, что, вообще-то, является исторически точным…Там был большой эмоциональный момент для Габриель с Зеной, когда та была в затопленной камере…для меня было важно задать нужный эмоциональный тон, и я сказал Рене «Сдерживай все эмоции. Сдерживай все в душе и сердце, и с этим умоляй о прощении, сдерживай все именно для этого». Габриель посмотрела на Зену и Зена посмотрела на нее и все, плотину прорвало и я сказал: «Вот этот момент. Вот он»…Сцена, где Лао Ма оборачивает Зену в ткань и раскручивает ее как волчок, заставляя парить в воздухе, я видел, как способ добавить чувствительность и красоту. Как только я увидел, что они будут парить в воздухе, я поговорил с Нгилой Диксон, костюмером, и сказал: «Боже, я просто вижу много материи, которая витает в воздухе с замедленной скоростью». И…она разработала эти прекрасные костюмы, которые, если вы стояли на земле в них, были просто тоннами материи, лежащими на полу. Но как только мы подняли их на тросах и сделали замедленную съемку, добавив большие вентиляторы, этот материал парил в воздухе вокруг них и добавил столько чувственности и красоты этой сцене. Это было великолепно…И, знаете, Люси снова прекрасно понимала то, что происходит в этих историях. Она прекрасно была подготовлена к этому, даже в сцене боя в храме, она все отлично поняла. То есть, она знала, и я думаю, что нам всем нравилось чувство, что мы знали, что именно должно произойти, но Люси действительно знала, что происходило с ее героиней в этот момент. Неоднозначность смерти Минг Тьена в финале, без разницы думает ли Габриель, что он мертв или нет…Ну, Габриель не поняла, что он умер. Она вышла из комнаты, думая, что Зена выучила урок и играет по правилам Лао Ма...Это был двойной эпизод...два часа на ТВ, и они дейсвительно вложили в него много денег. Когда я заходил на некоторые съемочные площадки, которые, по сути, были просто бывшими складами, то было видно насколько они эпичны, как много они стоили».

Rob Tapert: “Одна из тех вещей, которые делают ЗКВ интересной, это прошлое героини, и она несет свое прошлое во всем, что делает. И эти эпизоды были прекрасной возможностью показать некоторые определяющие моменты, которые повлияли на Зену».

Renee O'Connor: “Они хотели бросить вызов дружбе этими двумя эпизодами. Посмотреть сильнее ли она обстоятельств. Они обычно рассказывают мне, что должно произойти. Я знала о рождении ребенка задолго до того, как получила сценарий. И я слышала о китайских эпизодах, но я понятия не имела насколько сильно она предаст лучшую подругу. Поэтому я была немного шокирована всем этим и тогда подумала: «Ладно, погоди-ка. Это Габриель, не я». Я должна была напоминать себе об этом. И я видела, что, определенно, она кого-то убила в первый раз, и ее потянуло в другую крайность, она решила, что никто не должен умирать, какова бы причина не была. Вот почему это можно оправдать. Для Габриель убийство было одним из самых травматичных моментов ее жизни…Но я бы не предала Зена. В этом я не согласна с Габриель. У нее такие высокие нравственные убеждения, и она только убила кого-то и все о чем она думает – благо для людей. Что никто (включая Минг Тьена) не может быть казнен против их воли. Ее дружба была на втором месте. Если бы это была моя мать и случилось бы что-то трагическое вроде этого, я бы попыталась понять ее мысли и оправдать то, что она собиралась сделать. В то время как Габриель просто не могла сделать так, потому что ее мораль была слишком сильной. И она превратилась в независимого мыслителя после своих приключений с Зеной – в ущерб Зене. Зена создала этого человека, способного думать самостоятельно. Я пыталась предупредить всех и попросить смотреть более открыто на мысли Габриель: «Это не то, что сделали бы вы». Включая меня, я бы так не поступила. Но вы должны верить, что это Габриель, и она не похожа на нас, пресыщенных ежедневными новостями об убийствах. Она видит все это, но она не считает это правильным и на нее до сих пор влияет каждый человек, умирающий в ее мире…Но я бы хотела донести до людей, что нам нравится то, что делают сценаристы, потому что они бросают вызов нам, как актерам. И они бросают вызов и персонажам. Габриель не может быть вечно одной и той же Габриель. На нее должен влиять мир вокруг нее, и она должна изменяться, становиться стальной женщиной. Они должны принять это. Какое бы решение она не приняла – это ее решение. Она понимает Зену как никто другой. Она знает, что у Зены есть злая сторона, с которой она сражается и она может простить ее. И она верит, что Зена способна подняться над насилием. И я думаю, что она более разочарована, что Зена предает их обоих, когда снова позволяет взять вверх своей темной стороне, но она все еще ее уважает. Она знает, что в ней есть добро и у Зены в мире есть цель. Она все еще борется со тьмой внутри себя, но она сильная женщина, которая сражается во имя высшего блага».

LucyLawless: “Я думала, что предательство Зены Габриель было слабой частью истории. У Рене была действительно сложная роль в этой серии. Ей пришлось сыграть этакого нытика и только Рене может сыграть подобное и дать своему персонажу целостность…Думаю, Зене нравятся эти азиатские девушки, да? Думаю, она была очень заинтригована Лао Ма, которая была так изящна, которая была всем тем, чем не была Зена...Трудно сказать сколько раз Габриель била Зену. Но я думаю, что это была сильная сцена. Когда тебя заставляют делать то, против чего твоя героиня и сражается».

Eric Gruendemann: “Люси и Рене были потрясающие... и то, через что их отношения прошли в этих двух эпизодах, с кульминацией в «Мире Иллюзий», было, наверное, самой тяжелой сюжетной линией, которая у нас была за все путешествие ЗКВ… Жаклин Ким была чудесна в роли Лао Ма – очень, очень сильная, мощная, хорошая актриса, которая, в то же время, была очень возвышенной. Что меня всегда поражала, так это то, что она была способна без усилий произносить свой текст и, в тоже время, ее присутствие очень явно ощущалось на экране…Зена была в том периоде своей жизни, когда она в чем-то отчаянно нуждалась, и также как другие люди находят Бога или какое-то иное духовное пробуждение, я думаю, Лао Ма сыграла эту роль для Зены. Поэтому, думаю, она была самым важным человеком, которого она встретила в своей жизни до Габриель».

Показы серии:

• 1 показ: 03.11.1997
• 2 показ: 30.03.1998
• 3 показ: 07.12.1998

Над эпизодом работали:

• Автор сценария: Роберт Таперт и Р.Ж. Стюарт
• Постановщик: Р.Ж. Стюарт
• Редактор: Оливер Мэйссон
• Режиссер: Даг Лефлэр

В ролях:

Дисклеймер:

Те, кто шил костюмы для этой серии, не были убиты во время съемок. Хотя многие из них думали, что лучше бы их прикончили.

Комментарии актеров и создателей:

Rob Tapert: “Сюжет этого эпизода придумали мы с Эр Джеем, а он написал сценарий, и я всегда хотел быть режиссером, а потом обстоятельства сложились так, что пришлось отказаться. Это был один из многих эпизодов, которые я отдал Оли, потому что я всегда думал, что он отлично выполняет свою работу… Что касается ряда голов, то, сначала нам сказали, что ничего из этого не выйдет. Среди других членов нашей съемочной группы были определенные сомнения на этот счет…они считали, что Зена, отрубающая голову этому невинному человеку, станет слишком злой. Потому что, я не думаю, что зрители забудут, что он тот самый человек, который просил о пощаде…Мы также довольно долго спорили о том, что значит для Зены похищение мальчика, потому что была как-то реплика еще в УСГ: «Я никогда не причиняю вред женщинам и детям». И мы всегда должны были с опаской относится к этому, и в итоге мы перестали беспокоиться об этом…Сцена в ванной преследовала меня целую неделю и я ввязался в настоящее сражение с художественным департаментом, потому что, несмотря на то, что Люси никогда не жаловалась, этот бак с водой не был достаточно герметичен, и они использовали креозол, который канцерогенен. И волосы моей жены…и легкие, и…дыхание, пахло им несколько недель после. И после этого мы поменяли методику постановки сцен с водой… Эта двухсерийка была фильмом, который мне так и не удалось снять. Я надеялся, что Universal согласится на фильм по ЗКВ или ЗКВ/УСГ. Я знал, как это сделать. Это была наша версия фильма о Зене. У идеи было несколько источников. Я хотел увидеть Зену в Китае и пролить немного света на ее прошлое. И я хотел изучить характер Габриель, узнать на что она способна ради того, чтобы удержать Зену от убийства. Мне бы хотелось отдать должное за эти эпизоды и моей команде. Это первая съемка такого масштаба, которую мы сделали, что было довольно трудно с телевизионным бюджетом. Каждый департамент проделал отличную работу: оператор, редактор, костюмер, Роб Джайлз и его декорации. Джакелин Ким была превосходна. Мы просмотрели кучу людей и нам никто не понравился, а она не хотела работать на телевиденье. Эр Джей и я посмотрели отрезок из фильма, где она снималась, и он сказал: «Это она!». Думаю, и Оли Сассон отлично постарался. Я сказал ему, что мы собираемся сделать визуальную феерию, с людьми, парящими в воздухе. Мы сделали несколько проб, которые с треском провалились. Но он проделал чудесную работу, запечатлев отношения между Лао Ма и Зеной. Он оживил это. Это был один из тех случаев, когда все сошлось и все сработало».

Renee O'Connor: “Габриель думает, что спасает Зену, не позволяя ее стать убийцей, ведь если посмотреть на ее историю…Габриель все еще хочет изменить ее! «Не убивай этого человека, потому что ты никогда не вернешься назад!»

R.J. Stewart: «Мой любимый эпизод… Обожаю эту тематику. Мне нравится, как все было исполнено. Нравится режиссура. Это было так волнительно – каждый элемент…Мартон Чокаш проделал отличную работу с Борайасом…Я был в Новой Зеландии и ему подгоняли его костюм, когда он спросил меня: «А кто такой этот Борайас? Откуда он?» И я предложил, что он может быть гунном, потому что мы с Робом обсуждали эту тему. И Мартон сказал: «Ну, знаешь, я ведь этнически венгр». И я ответил: «Тогда, почему бы тебе не попробовать венгерский акцент?»… Конец первой части был невероятно драматичен и динамичен, и у Роба была эта идея – у него часто были блестящие визуальные идеи, - о том, как Зена собирается убить Минг Тьена и Габриель предает Зену, чтобы удержать ее от убийства. Это была потрясающе хорошая идея…как только Роб ее озвучил, я знал какая у этого эпизода будет структура…Причина по которой Габриель предала Зену, и я думаю, что это было очень в ее характере, в том, что она знала, что Зена собиралась вернуться назад, принять темную сторону и сделать то с чем Габриель не смогла бы жить».

Marton Csokas: “Эр Джей Стюарт написал сценарий для моего первого появления в этом эпизоде, и действие происходило в Монголии или где-то поблизости. Я пытался изобразить смесь русско-китайского акцента, что не совсем удалось. Эр Джей присутствовал во время подгонки костюма и упомянул, что этот персонаж был основан на Атилле Гуне, и должен был быть кем-то вроде венгра. Ну, изобразить венгерский акцент для меня было не проблема, но он оказался более универсальным. Мне нравился мой герой… И потом, когда мы начали съемки, мы были на локациях с лошадьми, это было прекрасно»

John Cavill: «Самым большим вызовом в этом эпизоде из двух частей было то, что мы, по сути, снимали короткий художественный фильм в рамках телесериала. Это была прекрасная история, с чудесной постановкой, режиссурой и актерской игрой».

Robert Gillies: «В этом эпизоде есть на что посмотреть…Сцена в тюрьме была смоделирована со сцены из «Охотника на Оленей», где вьетнамцы захватили Гиса и держали в затопленной камере…это была сцена, от которой мурашки по спине бежали».

Eric Gruendemann: «Эти два эпизода, наверное, две самые мои любимые серии в ЗКВ…И, наверное, один из тех, которым я больше всего горжусь. Мы решили: «Единственный вариант сделать это правильно – это сделать с эпическим размахом». И, думаю, что мы сделали в этом эпизоде одну из лучших своих драматических работ, лучший дизайн локаций и костюмов, и трюков. И все это сошлось в этом эпизоде...Они читали сценарий и говорили: "Погодите-ка, вы покажете, как мать отравит своего ребенка?! Вы покажите, как героиня оденет чью-то голову на пику?!"И мы отвечали: "Слушайте, если такого не делали раньше на ТВ, то это не означает, что это нельзя сделать при таких обстоятельствах, в этом фэнтези-жанре". Мы должны понять какой она была тогда, чтобы знать, какой она стала сейчас». 

Oley Sassone: “Должен сказать, что это был один из самых сложных сценариев, которые я когда-либо получал в телевизионном сериале. Это было великолепно, и я был поражен, откровенно говоря, что нам позволили сделать все то, что мы сделали…Эти эпизоды, в частности, выделяются из-за масштабов и величия декораций и локаций…это позволило нам – позволило мне – сделать из этих эпизодов нечто большее…Сцена, где Бориас и Зена на лошади занимаются любовью, думаю, появилась в результате взаимной работы. Я определенно хотел, чтобы Бориас скинул ее с лошади. Ну, знаете, жестокость, с которой относились к Зене в этой сюжетной арке и ее понимание сочувствия от Лао Ма позже в этой истории, это действительно имеет смысл. Сцена в ванной между Лао Ма и Зеной была часть урока Зены, благодаря которому она должна была найти веру в человечность, веру в сострадание, веру в любовь. И я думаю, что именно в этом был смысл этой сцены…Очевидно, поцелуй был очень чувственным – под водой, между двумя женщинами. Но, опять же, исключительно ради практических целей, Лао Ма должна была передать Зена воздух или та бы утонула».

Lucy Lawless: "Бориас любил в ней то, что любить было невозможно, а она просто использовала его. Думаю, он видел в ней потенциал. Но, в итоге, она оказалась лучшим воином".

Jacqueline Kim: “Знаменитая «сцена поцелуя», вообще-то, должна была быть просто передачей воздуха, но люди интерпретировали ее по-своему. У нас оставалось всего десять минут до конца рабочего дня. Все нервничали, потому что нам пришлось бы работать сверхурочно. Люси целый день была в этой отвратительной воде – полной химикатов, добавленных для эффекта тумана. Она не жаловалась. Я целый день была сухой, конечно, потому что мы еще не сняли сцену. Я не тыкаю ни в кого пальцем, и я не говорю, что кто-то жаловался или ныл, но они просто волновались о том, что мы сможем сделать в такое короткое время, но я помню, что все эти люди стояли вокруг и говорили вещи вроде: «У нас нет времени; это слишком важно; это слишком тяжело, выхода нет». Они не думали, что мы сможем найти друг друга под водой. Люси посмотрела на меня, я посмотрела на нее. Мы обе отнеслись к этому по-деловому. Она сказала: «Погрузись под воду с закрытыми глазами. Я найду твой рот, мои глаза будут открытыми. Давай попробуем». Все вели себя очень тихо. И у нас получилось! Просто получилось! Мы сделали это очень быстро, мы сняли всего два дубля. Я помню, думала о том, что часто, когда ты работаешь с людьми в кино, то они довольно высокого о себе мнения. Если режиссер нервничает, то все нервничают. Но мы были как две девчонки-сорванца, ныряющих под воду. Я помню это. Я помню, что это было просто веселье. Люси безусловно задает рабочую этику. Она трудоголик. Она забавна – мы с ней много валяли дурака. Но, когда время приходило, мы тяжело работали. Режиссеры всегда меняются, и тон на съемочной площадке задает главный актер. И она задает веселый, трудолюбивый тон… Иногда, когда ты играешь азиатско-американскую роль, то часто она может быть написана со множеством предположений. В частности, с Лао Ма все предполагали, что эта женщина всегда мудра и готова страдать. Но этот образ слишком устарел для меня. Это не то на что я полагаюсь, поэтому я пыталась немного расширить все. Я хотела, чтобы у нее было немного страсти. И еще я отказалась говорить с восточным акцентом. Я подумала, что это будет абсолютно неправильно, но, думаю, они ожидали от меня этого. Мы делали вычитку и один из актеров сказал: «Почему она читает без акцента?». И режиссер ответил: «Она только с самолета. Она просто читает». И я сказала: «Ладно, нам нужно поговорить об этом».

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Режиссер заболел после первого дня съемок и его заменили кем-то, у кого не было никакой подготовки - Эндрю Меррифилд, который проделал прекрасную работу, но это было связано с огромным стрессом для всех. Это был действительно сложный эпизод".

Andrew Merrifield: "Я в то время был режиссером дополнительной съемочной группы и, вообще-то, занимался кое-чем, что не было этим эпизодом, и как-то я пришел домой и обнаружил, что мне оставили много-много сообщений от продюссеров, в которых меня просили прийти завтра и быть режиссером основной съемочной группы. Утром я проснулся и пошел на съемочную площадку, где я еще никогда не был. Думаю, первой сценой была та, где рожала Габриель, и это был ужасно напряженный момент. Это была ужасно стрессовая съемка. Первый день нового эпизода, и это всегда много энергии и много чего происходит - миллион вопросов, и ты целый день на краю. Мне нужно было, в большей степени, чем обычно, доверять актерам, и следующие несколько дней я провел просто преследуя актеров, пытаясь снимать их и не отставать от них, что, естественно, сопровождалось постоянными обсуждениями с продюсерами и сценаристами о том, каким они хотят видеть новый ракурс отношений Зены и Габриель. Если вы прочтете сценарий, то его очень легко интерпретировать в актерскую игру множеством различных способов. Я думаю, что я начал эту съемку, не особо вдаваясь во всю тяжесть раскола в их отношениях, что, очевидно, обсуждалось на этапе подготовке, где я не присутствовал, потому что, естественно, был занят съемками дополнительных сцен для предыдущего эпизода. Поэтому я не знал о важности этого эпизода, но в первый же день, когда мне все больше и больше звонили сценаристы и продюсеры, я начал понимать, что именно они хотят показать. Конечно, Люси и Рене прекрасно изобразили то, что все хотели увидеть, и трудности в их отношениях... напряженность между ними - это было нечто... было просто необычайно смотреть на это... И думаю, что эпизод получился нормальным. Это довольно хороший эпизод".

Renee O'Connor: "Честно говоря, еда в сцене в таверне была довольно отвратительной. Там должна была быть приготовленая куриная печень. Но для меня они пожарили тофу и залили соевым соусом, чтобы он выглядел темным. Но мне нужно было съесть это с густым сырным соусом, в прикуску с вишнями и вяленой говядиной, и после этой смеси было довольно трудно не вырвать через пару дублей. Они всегда заставляют нас делать такие сцены пять или шесть раз... Для сцены родов я попросила маму прислать мне какое-то видео с роженицами и она прислала мне "Чудо жизни". Там показывали роды трех разных женщин. У одной было кесарево сечение, у второй эпидуральная анестезия и у последней - естественные роды. Во всех трех случаях было видно через что проходят женщины и как они справляются с болью. Я разговаривала с женщинами, которые рожали. Многие мои друзья завели ребенка в последние два года. Я начала кудахтать в первый раз в моей жизни... это новозеландское выражение - кудахтать, как квочка. Оно означает, что тебе хочется обнимать детишек и завести себе ребеночка. Это был первый раз, когда нечто подобное случилось со мной. Но, когда мы отсняли сцену родов, после того, как одно лишь изображение процесса оставило меня без сил, я пришла домой, говоря, что никогда-никогда не заведу собственного ребенка. А потом нам пришлось переснимать все это три недели спустя. Это было недостаточно страшным для рождения Темного. Мы второй раз пересняли это со всеми животными и это был довольно интересный опыт, когда вокруг тебя овцы и козы, а ты орешь, как ненормальная. Мы снимали в совершенно другой студии и сделали ставку на реакцию животных на крики Габриель во время родов. Они хотели более ужасающих впечатлений... Но теперь, когда я видела серию, я смеюсь и говорю "О, это было забавно". И довольно выматывающе. Когда они снимают, сцена длится около 30 секунд или минуты, а потом они делают перерыв секунд в 30 до следующей сцены. Поэтому это было почти, как схватки - нужно было кричать, а потом дышать... Лучшей мамочкой на съемочной площадке была Люси. Она была забавной, потому что через два часа подобные занятия начинают слегка раздражать. Было так много людей, которые пытались указать мне, что делать, давать советы, говорили попробовать делать то и это, и к тому моменту, как пришла Люси со своими советами, я была уже в состоянии, когда хотела кричать "Хватит!". Это была классическая ситуация "роженица винит своего мужа" - "Это твоя вина!". Она была той единственной, на которую я могла злиться, и она точно знала о чем я говорю... У нас было три пары близнецов. Ребенку, которого использовали в день съемок родов, было около двух недель. И было еще несколько десятимесячнх близницов для сцен, где ребенок подрос. Боже, с ними было тяжело. Я думаю, что дети привыкли, что вокруг шумно и много людей, но, когда их приносили на съемочную площадку, все вокруг затихали и дети думали, что что-то не так и начинали плакать, а нам это совершенно не нужно было. Поэтому вокруг становилось еще тише и дети плакали еще громче. Это был настоящий вызов - пытаться снять сцену, где они выглядели, как ангелочки Габриель, а не дьяволята".

R.J. Stewart: "Когда Зена говорит Габриель убить ее ребенка - это мучительный момент для Зены. Одна женщина, говорящая другой женщине убить своего ребенка, это, определенно, ужасное требование. Но героизм был частью Зены. Она знала, что причиняет боль Габриель, она знала, что просит от Габриель практически невозможного. Но она знала, что это нужно было сделать, что, в конечном итоге, Габриель не понравится то, что случится, если она не убьет этого ребенка. И, как мы узнаем позже в сезоне, это было правдой. Давайте смотреть правде в глаза, ребенок был злом и если бы Габриель уничтожила его тогда, когда должна была, то удалось бы избежать той боли и агонии, через которые прошли наши героини в этом сезоне. Конечно, как драматурги, мы сделали все, чтобы именно это и случилось".

RobTapert: "Когда мы начали третий сезон, я, Эр Джей, Стив, Крис Менхейм и Лиз Фридман сели в большой комнате и стали обсуждать кучу идей того, что бы мы хотели сделать в новом сезоне. И, к счастью это или нет, мы с Эр Джеем сидели в офисе, смеялись и предложили снять эпизод на Хеллоуин. Мы сказали "Давайте сделаем "Ребенка с Розмари" с Габриель". Мы посмеялись над этим и решили, как же забавно было бы сделать это. Но это помогло задать тон сезона... как только у Габриель появился дьявольский ребенок, трудно делать в этих эпизодах привычную комедию".

Комментарии актеров и создателей:

Steven Sears: "При создании Дахака у нас было две цели: новый, злой элемент в сериалах, но такой, что был бы понятен всем нашим зрителям. Потому что это очень упрощенный и легкий для понимания концепт - он зло. Пантеон греческих богов, о которых мы пишем истории, на самом деле, не злой. Арес не зло. Он и другие боги просто имеют определенные акценты. И это зависит от нас, определим ли мы их правильными или нет, решить поступают ли они верно или нет. Арес ведь действительно верит, что сможет принести мир на землю. Конечно, чтобы приготовить омлет - нужно разбить много яиц, и придется убивать людей. Но мир во всем мире, в его понимании, означает: "Я абсолютная власть на Земле и на Небесах, и, поэтому, больше нет причин сражаться". Ну, для многих людей это было бы диктатурой, которую можно интерпретировать как зло. Но с Дахаком вообще не было таких разграничений, он был определенно сосредоточение зла, с большой буквы З...
Вся пропаганда, которой накормили Габриель, была именно той информацией, которую ей бы дала любая группа христиан...я так думаю, по мнению 99% аудитории, я вел их по одному пути, а потом, внезапно, я сделал резкий поворот, сбил их с ног и заставил понять: "Знаете что? Он дал нам все зацепки, чтобы мы поняли, что ошиблись, а мы просто не поняли. Мы позволили своим собственным предубеждениям завести нас туда, куда мы сами хотели. И дело было конкретно в определенном культе...Но в конце этого эпизода Габриель кого-то убила, и осудите ли вы это или определите как самозащиту, не имеет значения. Для нее это было убийство, и все изменилось... Во время производства этого эпизода мы должны были принять несколько вещей. Первое, что это заведет нас в очень мрачную зону. Могу сказать вам про раскол между главными героинями одно - его лучше посмотреть за один вечер. Потому что он был показан в нескольких эпизодах, и иногда студия прерывала его комедийными сериями, у раскола не была той неприрывности, которая так нужна, с которой мы его писали. Но из-за того, что эпизоды разорвали, у нас просто не было для этого возможности. До последней минуты эпизода он смотрелся, как обычная серия ЗКВ. И только последние несколько мгновений запускают то, что станет потом расколом. Как многие знают, на нас сильно давили, из-за слухов, которые распустила одна журналистка, использовав слово, которое я не люблю применять в отношении этой ситуации, и по очень важной причине. Она упомянула о изнасиловании...и я получил очень много мерзких писем. Я получил много гневных писем. Очень, очень злых писем... Лежать на огненном столпе, пока какой-то мистический бог оплодотворяет тебя своим семенем, чтобы поместить внутрь тебя демонического ребенка, - это не изнасилование. Поговорите с жертвами изнасилования и узнаете, что это такое. Для меня было бы отвратительно использовать их мечения для создания телевизионной картинки. Это была фантастика. Извините за прямоту, но изнасилование - это когда мужик лежит на тебе, пытаясь взять, пока вы кричите, и, возможно, даже бьет, чтобы вы вели себя потише. Я отказываюсь использовать это слово, потому что оно снижает его реальность. Если ты хочешь сказать: "Габриель осквернили", тогда ей, вперед. Используй это слово. Ведь так оно и было. Но я не буду использовать слово насилие, из-за того, какие мысли из-за этого появляются и что оно принижает. Но нам пришлось иметь с этим дело. Как только я увидел это слово, напечатанным в газете, я разозлился. Если бы эпизод показали без этого момента, то это бы, вероятно, вызвало волновой эффект, но люди бы так не завелись. К конце эпизода мы не знаем, что она беременна. Не было ничего такого, чтобы можно было это понять. Ладно, закончу свою речь. Нам пришлось иметь с этим дело как после показа, так и до. Еще я пытался заставить аудиторию смотреть на поступки глазами Зены. В определенной степени мне удалось достичь этого в большей степени, чем я мог даже надеяться. Хотя и свою долю критики получил. Я пытался показать, что Зена была настолько одержима Цезарем, что полностью игнорировала все, что происходит с Габриель. Габриель обманули. Габриель дали все, во что она хотела верить, чтобы подставить ее. Зена должна была увидеть это, но она была одержима, она настолько хотела отомстить Цезарю, что проигнорировала то, что происходило с Габриель. И тут возникакт вопрос, что мы изменили направление сюжета на середине пути. Мы дошли до определенного момента, но что же произошло с Цезарем? "Зена просто ушла! Что случилось с битвой?". И мой ответ: эта история никогда не была о Цезаре, она была о Габриель. И те, кто задают подобный вопрос так же одержимы им, как Зена. В тот момент, когда Зена поняла, что Габриель в смертельной опасности, она бросила Цезаря и ушла. В этот момент ей было наплевать, что случилось с Цезарем. Армия Бодисеи была на позициях, и все было готово. Но она просто ушла, и для меня в этом суть истории.
Если кто-то прочитает про Бодисею, она национальная героиня Англии, то найдете там много тех упоминаний, что это именно та Бодисея, которая была в нашем эпизоде... Учитывая, что Бодисея, была сильной женщиной, женщиной воином в своем праве, то опредленно у них с Зеной было какое-то прошлое...В хорошем сериале злодей никогда не скажет, что он злодей. Арес считает, что может принести мир на Землю. Да, придется кое-кого убить, чтобы привлечь людей под свой контроль, но при моем правлении они будут жить в мире.

Oley Sassone: "Этот эпизод был про изменению сущности Габриель, ее главных мотивов, которые всегда были в том, чтобы контролировать характер Зены и не позволять ей все время быть королевой воинов. В этом эпизоде Крафстар, который был Христоподобным шарлатаном, особенно это видно в начальной сцене, когда мы в первый раз встречаем этого героя, и его руки словно распяты на доске...Крафстар охмурил Габриель, что позволило ему заманить ее на темную сторону... Потеря Габриель своей невинность крови, убив Меридиан, была очень важным аспектом, и я думаю, что этот конкретный момент в сюжете и определенные черты характера Габриель действительно нуждались во внешнем воздействии...Зена в прошлом пыталась убить Бодисею, но сейчас они объединились, чтобы сражаться с Цезарем".

Catherine Boniface (Меридиан): “Этот эпизод имеет дело непосредственно с силами добра и зла, и, когда я изучала Меридиан, я чувствовала, что эти аспекты были ключом к ее характеру. То, что Габ является, если хотите, "представителем" добра, а Крафстар и Меридиан - олицетворяют зло - слишком упрощенный взгляд на вещи. В каждом из нас есть добро и зло, Зена сражается с этим постоянно. Габриель это добро, которому в этом эпизоде открылась та махонькая часть ее самой (которая есть в каждом из нас), где есть зло. Воодушевленная Крафстаром, она окружена, поглощена им, и из-за ее доброты не в состоянии защитить себя от него. Меридиан, с другой стороны, обладает определенными аспектами добра, которое приводит ее к злу.
Моим самым большим страхом было то, что сыграв Меридиан абсолютно отрицательным персонажем, я сделаю ее слишком одномерным героем. То, что Меридиан верит, что ее действия на благо ее народа, к улучшению ее религии, что она глубоко верит в то, что совершает правильный и хороший поступок, добавляет ее характеру объем, делает сцену убийства с Габриель более трагичной - и мы не можем забыть, что то, что сделала Габриель, является убийством. Верить, что твое убийство означает сохранение и укрепление твоей религии означает, что Меридиан была не просто банальным злым персонажем, это указывает на то, что у нее нарушено восприятие правильной системы ценностей, она думает, что она права и поступает хорошо, но на самом деле, это ведет к разрушению.
Стоит только посмотреть на членов культов по всему миру и мы поймем, что такое бы обязательно случилось. Я разговаривала об это этой сцене и с агентом по кастингу и с режиссером, Олли, мы общались по поводу основного контекста, но, в основном, мне дали свободу решений по поводу развития и мотиваций персонажа. Все пойдет, пока это поддерживает действия Габриель. Олли был великолепным режиссером, добрым и готовым всегда поддержать актера и дать ему необходимое пространство, а это не самое простое дело, учитывая ограниченное время при съемках сериалов" "Используя христианские термины, один из "демонов" Дахака, который, в принципе, олицетворяет любой мор, любое зло, болезнь, бедствие или голод, которые могут постичь Землю, он стал Высшим Жрецом Дахока, показанным в этом эпизоде. Я думал над идеет того стоит ли Дахоку, наконец, принять человеческую форму. Но проблема была в том, что это приуменьшит его силу, потому что люди слишком начнут ассоциировать его с ней, а не думать о Дахоке, как о неком мистическом, нематериальном существе. Дахок действительно появляется, но это в большей степени образ. Крафстар - личность, Дахок - окружение, присутствие". .

R J Stewart: Перед третьим сезоном мы с Робом обсуждали, что именно хотим сделать. Мы знали, что будут эпизоды в Китае. Нам хотелось вызова, способа, при помощи которого, боги смогли бы вмешаться в жизнь наших героев. 

Renee O'Connor: "Основной идеей эпизода было то, что Габриель подставили и заставили убить, чтобы, благодаря потере ее невинности крови, привести Дахака в мир. Она была тем ангельским человеком, который смог бы привести дьявола в мир. Потому что Габриель была таким добродетельным человеком, что, когда дошло дело до пролития чьей-то крови, это позволило дьяволу родиться...Я пыталась сделать мотивы убийства неоднозначными и неопределенными, чтобы было возможно определить смерть Меридиан, как самозащиту. И Габриель будет вынуждена спросить себя: если в ней зло...Мне не нравится, когда Габриель приходилось кричать. Всегда терпеть не могла типичный образ дамы в беде, и с самого начала сериала я решила, что Габриель такой не будет. Она будет стоять за себя и пытаться быть, как можно смелее во всех аспектах. И мне бы не хотелось, чтобы она кричала. Но в этот раз я решила последовать сценарию. Обычно режиссер говорит: "Ладно, здесь ты закричишь", и я всегда делаю это чем-то незначительным. Но в этот раз, определенно, здесь было нечто ужасное для нее, что она вынуждена была закричать. Это было намного грандиозней, чем я думала сначала...
Я помню мы хотели создать что-то соблазнительное, что Габриель снова заманили в пламя. Но я не считаю, что это было изнасилование"

Liz Friedman: "В этом эпизоде был довольно щекотливый вопрос о том, что Габриель забеременела от Дахака. Об этом мы много говорили, потому как, потенциально, это могло изображать изнасилование персонажа"

Jennifer Ward Lealand: "Это была относительно небольшая, но хорошая роль. Ключ к Бодисее? Недоверие ко всем...это было в истории, и это чувство нужно было сыграть убедительно. Чудесно играть персонажа, который прописан так, который несет такой груз прошлого...Сложно провести какие-то исследования по этому чувству. Чувство это чувство; именно это я пытаюсь использовать, как актриса. До определенного момента, исследования ничего не значат, когда вы находитесь в данном момента и просто "делаете это". На самом деле не столь важно, что делала или не делала настоящая Бодисея. Было бы нереально трудно сыграть реального персонажа, который во многом был совершенно иным. Тебе нужно, чтобы это хорошо смотрелось на экране и нравилось режиссеру. Кроме того, меньше слов и больше дела..."

Maggie Hickerson (редактор сценария): "Помню, как читала один из окончательных вариантов эпизода, где они внесли сцену, в которой Габриель похищена Цезарем и кто-то, шпионя в его лагере, замечает шест Габриель и понимает, что она здесь. Я сказала: "Погодите-ка минутку, мы не установили, что в этой истории она взяла шест с собой. В самом начале истории они оставили лошадь Зены на берегу, когда садились на корабль в Англию. Мы никогда не прописывали, что Габриель взяла шесть с собой"...Сценарий уже отправился Новую Зеландию, когда я заметила это, поэтому мы добавили несколько страниц, где Габриель была с шестом на корабле и в каждой сцене далее. В Новой Зеландии получили изменения, но режиссер так никогда и не снял ее с шестом, поэтому, когда дело дошло до сцены в лагере - шесть был с ней, но до этого мы его не видели. Не смотря на то, что я нашла эту ошибку, новозеландцы так и не поняли зачем нужно было что-то исправлять, поэтому никаких дополнительных сцен снято не было. Это не было какой-то важной частью сценария, которая могла бы разрушить историю, но проницательные фанаты, которые внимательно смотрят сериал, заметили это и было много высказываний по этому поводу в интернете" "Я читала сценарий, как англичанка, пытаясь делать его максимально приближенным к известной мне истории Бодисеи. Когда она отправилась туда на корабле и приплыла за ночь, я сказала, что Зена должна была сесть на корабль в Галлии (Франция). Она не могла за ночь доплыть из Греции в Британию". .

Комментарии актеров и создателей:

Rick Jacobson: "Этот эпизод был настоящим весельем. Это была моя первая серия, поэтому мне нужно было много чему научиться. Мне нужно было выучить, как и что здесь работает. Это было сложновато, к тому же, мы снимали зимой. Это была шестидневная съемка, что чуть меньше, чем обычно выделяют на эпизод. Думаю, из них дня четыре мы снимали снаружи, что было трудно".

Steven Sears: "Это был не типичный эпизод, действительно. Появилась идея: "Почему бы не ввести новых персонажей, немного поиграть с ними, посмотреть какой из них окажется сильнее и, возможно, вернуть его позже в эпизоде, где бы они составили пару Габриель, чтобы дать немного отдохнуть Люси. Я хотел пригласить четыре других персонажа, увидеть какой из них будет сильнее, кого нам стоит оставить под конец эпизода, у кого будет какой-то потенциал... Персонажи Глафиры и Дарнела должны были специально обыгрывать динамику между мужчиной/женщиной. Я играл на противоположностях. Я создал доминирующего мачо, который смотрел на женщин исключительно, как на сосуд для детей, и создал женщину, которая считала "зачем нам вообще нужны мужчины, от них одни неприятности"... У нас было два персонажа, которые постоянно ругали, и одновременно их тянуло к друг другу, я пытался показать, что причиной этой злости, во многом, было желание, нереализованные ожидания. Они оба были порченым товаром, когда встретились. Не смотря на то, что они нападали друг на друга, они поняли, что им это нравится. Им нравилось бросать друг другу вызов и, судя по сюжету эпизода, вы понимаете, что эти два персонажа действительно доверяют друг другу и могут положиться друг на друга. И после этого эпизода я действительно хотел вернуть этих персонажей. Это было два героя, которых я выбрал... Но я рад тому факту, что они признались друг другу, что нашили свою родственную дущу. Думаю, они никогда, никогда не перестануть бросать друг другу вызов, но всегда будут вместе. Они, вроде как, были моими любимыми персонажами, которые просто пропали... Но мы предпочитали не планировать такого, а просто ждать момента, когда нам нужно было вывести Люси из эпизода. Потому что, если мы начинали планировать, то это означало, что мы давали себе легкий выход, что мы можем легко на это пойти. Но смысл сериала был не в Габриель с персонажами, которых мы ввели на этой неделе, и не в Зене с новыми персонажами, а в их отношениях. Мы могли углубляться в них с разной степенью, но, все равно, главное - их отношения. Еще одно, что мы хотели показать в этом эпизоде, это определенные вопросы по их взаимоотношениям, и именно об этом Габриель спрашивает Зену. Зена встретилась с этими людьми, когда они были нормальными, и превратила их в гладиаторов, воров, и Габриель спрашивает: "Кем бы я стала, если бы ты встретила меня, когда еще была злой?". И это хороший вопрос, он перекликаеся с вопросом: являются ли люди изначально хорошими или плохими, или хороших людей можно испортить, и так далее. Зену сбила с пути она сама, но могло бы такое случиться с Габриель? Но к концу эпизода, надеюсь, я ответил на этот вопрос. По крайней мере, Зена ответила Габриель: "Нет. Нет, Габриель, ты могла бы что-то попробовать, но ты чистый челвоек. Это не изменится, и я бы на это не повлияла. Главный вопрос: могла бы ты меня изменить?"...
Все, кто работал с Люси знают, что она готова на все. И во время съемок этого эпизода Роб позвонил в Новую Зеландию и сказал, что Люси хотела бы самостоятельно сделать падение на воздушную подушку с высоты. И я сказал ему, что работал во многих таких сериалах, и это довольно опасное дело, не то, чтобы высота была такой большой, но если ты промахнешься на миллиметр это может обернуться плохо. И Роб ответил: "Ой, Стив, я бы не позволил Люси сделать что-то, что бы сам не сделал". И я ответил: "Разница в том, Роб, что если ты промахнешься мимо подушки, то у меня все еще будет моя работа". Она так это и не сделала, но была готова.

Комментарии актеров и создателей:

Andrew Merrifield (режиссер): "Это был довольно пугающий сценарий. Вы смотрели на него и понимали: "Боже, это же "День Сурка". Как можно сделать что-то лучше или снять нечто подобное?" И скорость, с которой мы должны были работать... у нас было семь дней, чтобы отснять 42 минуты для телевидения... кажется, вроде, просто. Собираешь актеров, снимаешь это все, но на самом деле были сложности в повторяющемся дне... все были растеряны и не знали какой именно день мы снимаем... к счастью, благодаря блестящей команде и прекрасной режиссуре, нам удалось пробраться сквозь все эти дебри...Но, нет, на самом деле, это мой любимый эпизод. Он мне действительно нравится и я думаю, что он отлично смотрится даже сейчас. Он все еще довольно смешной и игра всех актеров хороша...

И Люси взяла эту репу, поместила туда, куда поместила, и мы так и сняли.

Было забавно получить возможность убить главных персонажей в американском сериале, потому что такого не бывает до конца сезона или сериала...Я думаю, что это замечательно - заставить зрителей думать, что есть какая-то возможность, что Габриель может не вернуться, в зависимости от того, как пройдет следующий день...Многие люди были напуганы тем, что мы собираемся убить Джоксера, потому что он безобиден, неуклюж и глуп, но его смерть была воспринята хорошо. К счастью, навсегда он не умер; это была просто ужасная ошибка. И то, что Зена потом просто легла спать, с пальцем во рту, - это все было шуткой Люси...Что касается броска шакрама, то он был создан на компьютере. Нам нужно было всего лишь заложить в определенных точках, где должен был ударить шакрам, пиротехнику для создания искр".

Lucy Lawless: "Что я помню об этом эпизоде, так это то, что потребовалось невероятное количество умственной гимнастики, потому что снимать приходилось не по порядку. Нужно было знать в какой части какого дня ты находишься и что на этот момент знает твой персонаж в то время...И я поняла, что Билла Мюррея можно назвать настоящим гением из-за "Дня Сурка", потому что мы действительно заимствовали эту идею, но Биллу Мюррею удалось удержать сюжет этого фильма. А это, черт побери, настоящий вызов... и так весело! Так весело, ох, мы любили этот эпизод... Много смеха было...

Ted Raimi: "Я думал, что это будет самый забавный эпизод, такого мнения была и Люси Лоулесс, потому что мы считали, что "это будет очень просто. Нам придется учить на треть меньше реплик, потому что реплики одинаковые...и такие же декорации, поэтому все снимут быстро. Мы были очень рады. Но где-то в середине съемок этого эпизода Люси и я были такие: "Чувак, да это реально трудно!"...И эта реплику: "Это что, засос?" придумала Люси...это была очень смешная реплика и я не имею к ней никакого отношения...
Конечно, Джоксера убивают. Это забавно, потому что мы знали, что апеллируем к большому количеству фанатом...
Джоксера не просто убили, его убила Зена... Думаю, этот момент очень популярен из-за этого...Но получить шакрамом в грудную клетку было забавно. Он не просто отскакивает от камней и ударяет плохих парней в лицо, он застрял в грудной клетке.

Renee O'Connor: "Люблю этот эпизод... Он был забавным, потому что мы, вроде как, "Взяли перекур", новозеландский термин хорошо проводить время с сабтекстом и наслаждаться этим... Правда, мы с Люси ухахатывались, забавляясь с кокосами... Но это было так забавно".

Bernie Joyce: Это был эпизод, где было около 21 удара шакрамом. И мы хотели, чтобы каждый из них имел свой собственный звук. Думаю, что мы неплохо справились. Звук шакрама стал одним из символов ЗКВ. Даже интеренет-сайт был назван в честь него [Whoosh]

Дисклеймер

Во время съёмок психика Зены не пострадала. А Фурии скоро откроют своё собственное варьете на офф-офф-офф-Бродвее.

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Я помню этот эпизод из-за того, что на нас очень, очень давили. Мы были под огромным давлением. Режиссером был Гил Шилтон и у меня были огромные, длинные сцены с огромным количеством болтовни, которая была просто потоком сознания, - потоком сознания сумасшедшего - поэтому нужно было найти рациональное зерно, чтобы как-то упорядочить и иметь возможность сыграть все естественно...Мы с Кевином снимались в этой драке, завершение которой потребовало несколько дней, и это было многоуровневое сражение и было очень жарко. И я помню, как Кевин и я ходили в наших кожанных костюмах, которые поскрипывали, и Кевин заметил, что чувствует себя мерзко и грязно. Да, именно так мы себя и чувствовали во время этой драки. Было много факторов, нам нужно было находиться на опорах в верхней части студии, а это самое жаркое место на Земле".

Robert Gillies: "Все эти сражения на опорах и вещи вроде этого мы позаимствовали в жанре гонконгских боевиков. Мы смотрели их и думали: "Как они это делают?" И мы придумывали какие-то свои версии таких трюков...И, в основном, все они включали в себя общий план, чтобы зритель увидел всю опасность ситуации, а потом уже делали кадры с опорами, предназначенными для работы каскадеров".

Liz Friedman: "Я думаю, что одной из причин, почему на этот эпизод была довольно смешаная реакция, был тот факт, что серия начиналась с ощущения, что это будет полновесная комедия и потом, с развитием сюжета, все становилось намного мрачнее...Обычно мы придерживаемя одной тональности...
Главный вопрос этого эпизода в том - является или нет Арес отцом Зены...об этом было много споров. И, знаете, изначально в сценарии, почти до самого начала производства, Арес был отцом Зены. Я определенно не разделяла это мнение. Я не хотела верить, что единственной причиной, почему Зена может делать все эти невероятно крутые вещи, была божественная сперма".

Rob Tapert: "Мы вырезали сцены. Мы переснимали сцены. Это был проблематичный эпизод. Звезды и режиссер не особо ладили. Нам пришлось вернуться и пару дней переснимать.
Мне кажется, в то время, студия сделала несколько заметок, что они хотят быть уверены, что мы не сделаем ничего такого, потому что они думали, и это совершенно справедливо, что какие либо выводы о наличии у Зены божественной крови сделают ее слишком похожей на Геркулеса".

R.J. Stewart: "В этом эпизоде я позаимствовал цитату у Шекспира, немного перефразировал ее - она почти такая же какой Шекспир написал ее, и это "Мы для богов словно мухи для беспечных мальчишек; они убивают нас ради собственно развлечения"... И это была тема для следующих сезонов.

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "В этом эпизоде было много глупости и беготни. Было восхитительно сниматься в нем. Чарли Сиберт - великолепный режиссер и я сделаю для него что угодно, потому что в двух отдельных случаях я ужасно травмировалась во время съемок его эпизода: один раз повредила спину ("Узы дружбы") и во второй раз сломала бедро ("Десять маленьких воинов")...Поэтому я никогда не скажу нет Чарли Сиберту. Все, что он хочет, чтобы я сказала или сделала - я сделаю.

Chris Manheim: "Эпизод планировался как очень легкий, но в нем добавились темные краски из-за Дрейко, который появился в первой серии. Он был сильным, запоминающимся персонажем, и я думаю, что химия между Зеной и Дрейко была так сильна, что все решили: "Давайте вернем его", к тому же, актер был свободен, поэтому мы решили так и сделать. Я начинала с театра, поэтому специально превратила все в фарс с закрыванием дверей и подобными вещами. Помогло, что у нас был режиссер/актер, потому что он сыграл в достаточном количестве фарсов, чтобы точно знать, что делать".

Renee O'Connor: “Этот эпизод был вариацией на Шекспировскую "Комедию ошибок". Для съемок прилетел Тед, и это было безостановочное веселье и смех, поэтому я особо отмечу этот эпизод. Там была путаница в любовных интересах и это был интересный способ заставить героев делать то, к чему они не привыкли".

Ted Raimi: "Честно говоря, когда я снимался, то думал: "Это стандартный, сумасшедший эпизод с Джоксером", но реакция на него была необыкновенной. Я сел и решил еще раз пересмотреть серию, думая, что, возможно, был слишком жесток к ней, и она оказалась чертовски хорошо. Он очень хорошо написан, там все к месту, и, возможно, фанатам начался хоть немного нравится Джоксер и, возможно, им, вроде как, понравилось наблюдать за ним с Габриель вместе. Они теперь как брат и сестра".

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Режиссер, Гарт Максвелл , новозеландец и с ним так приятно было работать. И это тут эпизод, который мы снимали с циклоном...Нет, не Харибдой, настоящим циклоном! В тот день, когда мы снимали, как нас выносит на берег, начался тропический шторм. И обычно спокойный маленький пляж заливало выше береговой линии и дули сильные ветры...Ага, мы были на настоящем корабле. Роб построил это штуку и ее назвали "Безумие Роба". Он всегда хотел лодку. Нет, правда, он так любит рыбалку. Там лежит его сердце. Итак, они построили эту большую лодку. Она на барже и они могут просто изменять верхние конструкции, чтобы сделать из него финикийский торговый парусник, пиратский корабль, или то, чем он должен быть...
Ну, под парусом он не плавал, а на нем был установлен мотор. И мы плавали в гавани для съемок и боролись с положением солнца и ветром, и нужно было повторять практически каждую реплику в этом эпизоде...Но этот эпизод был настоящим весельем. Это был тот эпизод, где Рене ела сырых кальмаров...Ага, настоящих кальмаров. Так и было. И Тони Тодд потрясающий. Да, он сильный, хороший актер и ему пришлось участвовать в большом количестве диалогов. У него есть харизма, и его присутствие на экране чувствуется".

Renee O'Connor: "Они замариновали кальмаров для меня. Это было самое ужасно! Они были отвратительны. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы съесть кальмара после этого. И я не шучу".

Steven L. Sears: "...Из мифа про Афину против Посейдона, за покровительство над Афинами, я вынес историю про Кикропа и его дилему, в оригинале Посейдон захватил его и не отпускал. После того, как у меня появилась эта основа, я немного почитал о Летучем Голландце. В основе, конечно, лежала интепретация проклятья: что такое любовь и как она должна проявляться? Но я не хотел, чтобы Кикроп превратился в совершенно жалкую личность или стал пиратом. Я должен был балансировать между этими идеями и, конечно, выбор Тони Тодда - это бинго. Он принес все эти эмоции, он был величественнен, невероятен. Вы видели боль, через которую он проходил. Тоже самое с его командой. Она простот устала. Они хотели умереть. В этом был весь смысл. Когда все эти элементы встали на свои места, мы поместили туда наших персонажей, это дали Зене вызов разгадать эту загадку. И, в итоге, конечно, оставался вопрос: "Что мне делать с Кикропом?" Я не хотел его убивать. Я подумал: "Знаешь что, а ведь у него еще был дар, который ему дала Афина". Бессмертие. Это один из тех эпизодов, в котором действительно был счастливый конец. Обычно, в этих действительно счастливых финалах я хочу сказать: "Давайте дадим немного тьмы, чтобы это было немного реальнее". Но в этой серии я действительно хотел счастливый конец, потому что он такой хороший человек".

Garth Maxwell: "Это была довольно интересная съемка, потому что попробуй-те как сделать так, чтобы подсветка доминировала и выделяла лицо актера. Освещение Зены довольно критическое, и когда мы перешли на корабль, все стало еще сложней, потому что солнечный свет стал нашей подсветкой. Наша лодка была переделанной баржей, с моторами и приводами в четырех углах, и мне приходилось перегонять ее в нужное место, чтобы была нужная подсветка, не важно с какой стороны мы снимали. Поэтому было трудно делать так, чтобы корабль всегда был повернут в сторону камеры, а солнце находилось позади него...Огромное количество людей выплескивали воду из ведер в лицо нашей приглашенной звезды Тони Тодду, с включенной ветряной машиной и он кричал так, словно это был крупный шторм, хотя, на самом деле, вода была спокойной во время съемок этого момента. Море и работа с водой, определенно, ставит интересные задачи!"

Комментарии актеров и создателей:

Lucy Lawless: "Этот был огромным весельем. У нас был новый режиссер, Оли Сассон, который был правда хорош. Я устроила небольшую истерику сценаристам, и я была лишь частично права. Там есть параграф, где Зена говорит: "Слушайте как Хорды кричат там, они такие злые, такие глупые". И это был один из двух моментов, где я сильно возражала. Я сказала: "Я это говорить не буду, потому что это делает мою героиню причастной к глупости". Зене позволено ошибаться и позволено бояться, но ей нельзя быть глупой. И это делает ее злой, а не просто глупой. Но мне нравился тот факт, и мне кажется, что зрителям тоже это понравилось, что Зена все еще опасна. Это просто разбудило их тем, что это не девушка в белой шляпе. И я играла все так, словно она была права. Знаете, меня удивило, что у людей была такая негативная реакция, потому что там была одна сцена, где я добавила всего одно слово, но, я думаю, оно все меняло для моей героини. Оно показывало откуда появился мой персонаж. Это было: "Это война, Габриель, чего ты ждала?". И я добавила: "Гламура?!". Потому что Зена считала, если вы идете на войну, то все именно так. И вы мягкосердечные либералы! Знаете, вы, обниматели деревьев, если вы отправитесь в Боснию, на что это будет похоже? Я хотела, чтобы люди поняли свое лицемерии по отношению к войне?"

Steven Sears: "Я хотел пойти еще дальше. Я хотел, чтобы Хорды были абсолютно неизвестны нам, чтобы мы позволили нашей ненависти пойти в любое русло. Но остальные проголосовали против этиго, я должен признать, что заставил Зену упоминать о Хордах, как о животных. Интересно, что в книге Роберта Вейсбрута есть комментарий от Люси, что у нее были с этим проблемы. Мы с ней никогда не говорили об этом напрямую, и она цитировала реплику, которой никогда не было в сценарии, но она показывывала, как люди интерпретировали поведение Зены. Поэтому я убрал сравнение с животными, потому что кое- кто боялся, что из-за этого Зена будет выглядеть расистом. Однако, должен признаться сразу, это было именно то, чего я хотел... неизвестное превращает нас в невежественных и пугливых. И именно это я хотел показать в этом эпизоде".